Н. Лазарева
Правовое обеспечение интеграционных процессов в рамках Евразийского экономического союза

Полная версия

© Коллектив авторов, 2017

© ООО «Проспект», 2017

* * *

Авторы:

Бойко А. И., доктор юридических наук, профессор (Южно-Российский институт управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ) – пп. 2.1, 2.2, глава 4;

Лазарева Н. Ю., кандидат юридических наук, доцент (Южно-Российский институт управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ) – пп.1.1, 1.2 (совместно с М. С. Терентьевой), 2.3.2, анализ и визуализация статистических данных о деятельности Суда ЕврАзЭС/ЕАЭС, приведённых в п. 3.2;

Ныркова Н. А., кандидат юридических наук, доцент (Южно-Российский институт управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ) – введение, пп. 2.3.1, 2.4, глава 3, заключение;

Терентьева М. С., аспирант кафедры политологии и этнополитики (Южно-Российский институт управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ) – п. 1.2 (совместно с Н. Ю. Лазаревой).

Введение

Всплеск интеграционной активности государств в конце XX – начале XXI веков создал уникальные возможности для научных исследований. Сегодня наша страна инициирует и осуществляет несколько моделей межгосударственного взаимодействия, в основе которых – объединение политических, экономических, военных и правовых сил и опыта участников. Наиболее успешным интеграционным проектом с участием России является Евразийский экономический союз, наглядно демонстрирующий, что экономическая и правовая интеграция – это две стороны одной медали. В связи с этим, актуализируются вопросы всестороннего и пристального исследования различных способов правового обеспечения интеграционного сотрудничества (от «мягкого права» до жёсткой унификации), способного внести весомый вклад в повышение эффективности внешнеэкономической политики России, реализуемой на постсоветском пространстве. Помимо этого, необходимо учитывать, что союзная интеграция связана с передачей государствами – членами ЕАЭС в наднациональную юрисдикцию части своих суверенных полномочий в той сфере деятельности, которая в России формирует около 50 % ВВП. Это повышает значимость сохранения в складывающихся моделях правового обеспечения интеграционных процессов тех механизмов, которые позволяют отстаивать свои национальные интересы и, одновременно, выполнять взятые на себя международные обязательства по реализации интеграционных целей. Осознание именно этих обстоятельств, убедительно свидетельствующих об актуальности темы, побудило авторский коллектив инициировать, обосновать и выполнить научное исследование в рамках Госзадания на 2016 год РАНХиГС при Президенте Российской Федерации, одним из результатов которого является настоящий труд.

Ещё одним важным мотивом стало понимание необходимости изложить системный взгляд на проблемы правового обеспечения интеграционных процессов на евразийском пространстве. Исследование специальной научной литературы показало, что те или иные аспекты участия России в интеграционных процессах – весьма востребованная тема, на которую откликаются самые разные специалисты: историки, политологи, экономисты, юристы и др. При этом довольно часто стремление высказаться по остроактуальным вопросам превалирует над изучением уже имеющихся результатов исследований, что закономерно порождает фрагментарность соответствующих научных взглядов и подходов. С учётом этого, авторами ставилась задача не только обозначить возможные модели правовой интеграции в рамках евразийского проекта, но также основать их на имеющихся достижениях науки международного права и всесторонне проанализировать сложившиеся точки зрения на проблемы, охватываемые темой настоящей монографии. Это, в свою очередь, потребовало актуализированных размышлений о взаимосвязи международного и национального права, о возможности влияния права на социально-экономические (в том числе, интеграционные) процессы, об эффективности управленческой деятельности в целом и интеграционного сотрудничества, в частности. Пропедевтическая роль в исследовании возложена на первый раздел монографии, аккумулирующий титульные сведения о Евразийском экономическом союзе.

Означает ли вышесказанное, что авторам настоящего труда удалось победоносно пройти между Сциллой проблемы, заявленной в теме монографии и Харибдой имеющихся методов её исследования? Что книга, которую держит в руках читатель – единственно возможный ответ на поставленные вопросы? Представляется, что неверным будет как положительный, так и отрицательный ответ. Широта и многоаспектность проблем правового оформления межгосударственного интеграционного сотрудничества заведомо обрекает на неполноту любые профессиональные усилия в данной области. Однако каждое из них позволяет вывести научный дискурс на новый уровень, решить ряд прикладных задач и обозначить горизонты возможных исследований. С учётом этого, главной особенностью данной монографии является приглашение к размышлению над проблемами, охватываемыми её темой, а полученные научные результаты авторы рассматривают в качестве опорных точек для дальнейших исследований и дискуссий.

Исходные данные для настоящей работы охватывают, прежде всего, максимально широкий круг теоретических, законодательных, международно-правовых и эмпирических источников по разрабатываемой теме. Их центральной частью, информационным ядром являются международные договоры, заключённые в рамках Союза, судебные акты Суда ЕврАзЭС/ЕАЭС и фундаментальные научные исследования признанных специалистов в области международного права и смежных отраслей знаний: С. В. Бахина, И. Н. Барциц, Г. И. Богуша, А. И. Бойко, Я. Броунли, В. Г. Буткевич, А. Г. Волеводза, В. А. Волеводза, А. С. Гавердовского, А. В. Демина, Г. К. Дмитриевой, Н. Г. Дорониной, Б. Л. Зимненко, А. С. Исполинова, П. А. Калиниченко, А. Я. Капустина, С. Ю. Кашкина, И. И. Лукашука, В. В. Лунеева, Ф. Ф. Мартенса, Р. А. Мюллерсона, Т. Н. Нешатаевой, Е. Е. Рафалюк, А. С. Смбатян, А. Н. Талалаева, Ю. А. Тихомирова, В. Л. Толстых, Г. И. Тункина, Е. Т. Усенко, Ю. Б. Фогельсона, Т. Я. Хабриевой, А. О. Четверикова, В. Е. Чиркина, А. И. Чучаева, Г. Г. Шинкарецкой, В. М. Шумилова, М. Л. Энтина и др. При этом считаем необходимым, осознавая уникальность каждого из перечисленных учёных, особенно подчеркнуть в контексте рассматриваемой проблематики значение трудов А. С. Исполинова, не оставившего без своего пристального внимания ни один из значимых аспектов деятельности международных судов и Суда ЕврАзЭС/ЕАЭС.

Усилить прикладную составляющую данной монографии помогли также научные публикации, доклады на международных конференциях и другие формы научной активности, проявленные исследователями, имеющими богатейший практический опыт деятельности в сферах, представляющих повышенный интерес с учётом избранной авторами темы: Г. В. Баландиной и Т. Н. Нешатаевой. Изучение их мнений и взглядов позволило рассматривать вопросы соотношения права ВТО и права ЕАЭС, проблемы правоприменения в деятельности Суда ЕАЭС через призму насущных практических задач интеграционного строительства на евразийском пространстве.

Считаем допустимым отнести к важным исходным предпосылкам настоящей работы также научно-профессиональные достижения членов авторского коллектива: у трёх авторов имелся серьёзный «задел» для работы над темой НИР. Так, значимым сегментом сферы научных интересов А. И. Бойко являются вопросы соотношения международного и национального права, соотношения права и других социальных регуляторов, рецепции права, его эффективности, отражённые в докторской диссертации, многочисленных монографиях и научных статьях, экспертной и консультативной деятельности. Н. Ю. Лазарева имеет опыт сравнительно-правовых исследований, воплотившийся в ряде научных публикаций, посвящённых различным проблемам уголовного права Словацкой Республики. Публикационный «портфель» Н. А. Нырковой включает труды, посвящённые уголовно-правовым и международно-правовым аспектам евразийской интеграции (международное сотрудничество государств – членов Союза в сфере уголовного права, сравнительный анализ таможенных преступлений в уголовном законодательстве государств – членов ЕАЭС, выявление «интеграционного потенциала» национального уголовного законодательства, целесообразность формирования согласованных подходов к единообразному определению противоправности таможенных преступлений в рамках интеграционного уголовного права и др.). Самый молодой член авторского коллектива – М. С. Терентьева – является аспирантом кафедры политологии и этнополитики ЮРИУ – РАНХиГС, что предопределяет её естественный интерес к данной работе и активность посильного участия в ней.

Объединение усилий авторского коллектива позволило определить цели, задачи и методологию монографического исследования, логику и последовательность основных этапов работы, нашедших воплощение в её структуре и сформулировать основные научные результаты.

Глава 1. ЕАЭС в контексте мировых интеграционных процессов

1.1. Евразийская интеграция: от Таможенного союза к экономическому

Исследованию вопросов периодизации евразийской интеграции посвятили свои работы многие отечественные и зарубежные ученые: Айдарбаев С. Ж.^[1], Г. А. Баландина^[2], К. А. Бекяшев^[3], Ю. В. Гинзбург^[4], С. Ю. Глазьев^[5], С. Ю. Кашкин^[6], Е. Г. Моисеев^[7], А. О. Четвериков^[8], Г. И. Чуфрин^[9] и др. Каждый из них предлагает и обосновывает собственное видение как начала экономической интеграции на постсоветском пространстве, приведшей в конечном итоге к формированию Евразийского экономического союза, так и ее этапов. В то же время большинство авторов признают в качестве отправной точки всех последующих интеграционных процессов создание Содружества Независимых Государств, что вполне обосновано и доказательно. Однако отметим, что de jure поиски эффективных форм региональной интеграции на постсоветском пространстве начались еще во время существования СССР и первое интеграционное объединение – Содружество Независимых Государств было образовано 8 декабря 1991 г.^[10], в то время как Советский Союз как государство и субъект международного права прекратил свое существование лишь 26 декабря 1991 г^[11].

Несмотря на неоднократно высказываемую критику в правовой литературе и средствах массовой информации в отношении деятельности Содружества, нельзя не признать того, что за четверть века своего существования СНГ сумело подтвердить важную роль в развитии исторически сложившихся связей государств – бывших союзных республик в сферах экономики, обороны, культуры, образования и пр. Что же касается «разочарования» Содружеством, то уместно вспомнить ответ В. В. Путина журналистам по завершении рабочего визита в Киргизскую Республику, где он 17 сентября 2016 г. принимал участие в заседании Совета глав государств-участников СНГ: «…все разочарования наступают от избыточных ожиданий. И может быть, когда организация создавалась, были завышены ожидания от её работы. Но на самом деле она сыграла важнейшую роль, которую, видимо, исторически и должна была сыграть – она создала условия для мягкого, постепенного и достаточно комфортного для всех участников этой организации процесса суверенизации. Она создала нам такие условия, при которых мы продолжали сотрудничать друг с другом и в то же время укреплять суверенитет»^[12]. Иными словами, Президент РФ подтвердил мнение многих экспертов, неоднократно высказывавших предположение о том, что СНГ создавалось вовсе не для интеграции, а для «мирного развода»^[13].

Но, несмотря на отведенную СНГ роль быть площадкой для «мирного развода бывших членов единой семьи», стремление к интеграции на постсоветском пространстве победило. Это дополнилось тем, что большинство населения испытало глубокое разочарование в последствиях независимости. Еще в 1994 г. директор Казахстанского института стратегических исследований У. Касенов писал: «…эйфория суверенизации явно прошла и горький опыт раздельного существования испытали на себе все бывшие союзные республики»^[14]. Не удивительно, что Содружеству пришлось стать именно интеграционным объединением. И первым шагом на этом пути стало принятие Договора о создании Экономического союза (далее – Договор)^[15], который подписали девять государств-членов СНГ 24 сентября 1993 г. Позже к нему присоединились еще два государства, а Украина стала ассоциированным членом. В 2008 г. Грузия приняла решение о прекращении действия Договора, а Соглашение от 15.04.1994 о присоединении Украины к Экономическому союзу на правах ассоциированного члена так и не вступило в силу.

Несмотря на рамочный характер этого документа, «оторванность его положений от внутренних процессов развития экономики и хода реформ в странах-членах Экономического союза»^[16], Договор, тем не менее, стал первым масштабным документом, в котором была представлена новая концепция экономического сотрудничества государств Содружества. К сожалению, многие положения этого Договора реализованы не были. Причиной тому, по мнению Председателя Интеграционного комитета СНГ Н. Исингарина, «отсутствие воли и желания правящих элит новых государств создать экономический союз, а также отсутствие действенного координирующего органа, который мог бы совместить интересы национальные и общие»^[17].

В то время как создание Содружества Независимых Государств многими экспертами рассматривается как начальный этап экономической интеграции на постсоветском пространстве, приведший к формированию Евразийского экономического союза, на официальном сайте Союза хронология его развития начинается только с 1994 г., когда «в ходе первого официального визита в Россию, 29 марта 1994 г., в Московском государственном университете им. М. В. Ломоносова Президент Казахстана Нурсултан Абишевич Назарбаев впервые выступил с идеей формирования Евразийского Союза Государств»^[18]. Лидер Казахстана предложил создать Евразийский союз «как конкурентоспособное глобальное экономическое объединение; как прочное звено, сцепляющее евроатлантический и азиатский ареалы развития; как самодостаточное региональное финансовое объединение, которое будет частью новой глобальной валютно-финансовой системы»^[19].

В этой связи, несомненно, есть все основания считать датой начала евразийской интеграции именно 1994 г. С этой датой следует согласиться, на наш взгляд, и еще по одной причине. Как известно, существует пять форм экономической интеграции: зона свободной торговли – таможенный союз – общий рынок – экономический и валютный союз – политический союз. Именно в 1994 г. в рамках СНГ было подписано Соглашение о создании Зоны свободной торговли^[20]. Этот документ был призван сформировать условия для свободного движения товаров и услуг, обеспечить сбалансированность взаимной торговли и стабилизацию внутреннего экономического положения участвующих государств, содействовать росту экономического потенциала государств – участников на основе развития взаимовыгодных кооперационных связей и сотрудничества. Несмотря на высокую оценку Соглашения политическими лидерами стран Содружества, признания специалистами этого документа «отвечающим всем международным стандартам», Зона свободной торговли так и не была запущена, более того Соглашение так и не было ратифицировано Россией, Белоруссией и Украиной. И только спустя 17 лет – в 2011 г. в Санкт-Петербурге восемь государств-участников СНГ (Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Молдавия, Россия, Таджикистан и Украина) подписали Договор о зоне свободной торговли^[21]. Узбекистан заявил о готовности присоединиться к Договору в особом порядке, и 31 мая 2013 г. был подписан соответствующий протокол о применении Договора о зоне свободной торговли между его сторонами и Республикой Узбекистан.

Первоначально Договор о зоне свободной торговли действовал между тремя странами – Белоруссией, Украиной и Россией, остальные пять из подписавших Договор государств должны присоединиться к зоне свободной торговли в установленном Договором порядке после завершения внутригосударственных процедур. В настоящее время Договор о ЗСТ действует в полном объеме в отношении 7 государств-участников (Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Молдавия, Россия, Таджикистан). Что же касается Украины, то с 1 января 2016 г. действие этого Договора для нее приостановлено^[22].

Как отмечают эксперты, вступление в силу Договора о зоне свободной торговли – это «бесспорный успех государств Содружества в деле углубления интеграционных процессов на постсоветском пространстве. Вступление в силу Договора будет содействовать свободному движению товаров без изъятий и ограничений с учетом общепринятых норм международного права и правил ВТО, росту национальных экономик и потенциала СНГ в целом»^[23].

Вторым этапом экономической интеграции на постсоветском пространстве следует считать создание Таможенного союза. Первоначально он задумывался для всех государств СНГ, однако впоследствии в силу различных причин некоторые государства Содружества отошли то этого процесса. В итоге 6 января 1995 г. Соглашение о создании Таможенного союза было заключено между Россией и Белоруссией^[24]. Спустя две недели намерение присоединиться высказал Казахстан, что явилось основанием для заключения нового договора о создании Таможенного союза^[25]. Впоследствии к Таможенному союзу присоединились: 29 марта 1996 г. – Киргизская Республика, 26 февраля 1999 г. – Таджикистан. Основные принципы Таможенного союза в рамках указанных пяти государств были закреплены в Договоре о Таможенном союзе и Едином экономическом пространстве, подписанном в Москве 26 февраля 1999 г^[26].

В период создания Таможенного союза и Единого экономического пространства и подготовки их договорно-правовой базы, произошло другое важное событие на постсоветском пространстве – 10 октября 2000 г. в Астане был подписан Договор об учреждении Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС). Членами Евразийского экономического сообщества с момента его образования являлись пять государств – Беларусь, Казахстан, Кыргызстан, Россия и Таджикистан. 25 января 2006 г. был подписан протокол о присоединении к организации Узбекистана, но уже в октябре 2008 г. Узбекистан приостановил участие в работе органов ЕврАзЭС. С мая 2002 г. статус наблюдателей при ЕврАзЭС имели Украина и Молдова, с января 2003 г. – Армения.

Именно в рамках ЕврАзЭС была продолжена работа по формированию Таможенного союза и Единого экономического пространства. С этой целью государства-члены заключили ряд специальных соглашений: например, Решение Межгоссовета от 20 сентября 2002 г. «О согласованном введении изъятий из режима свободной торговли государствами-членами ЕврАзЭС с государствами-участниками СНГ, не входящими в ЕврАзЭС»^[27]; Решение Межгоссовета от 28 октября 2003 г. «О Соглашении о едином порядке экспортно-импортного контроля государств-членов Евразийского экономического сообщества»^[28] и пр. Как отмечают авторы монографии «Международно-правовые основы создания и функционирования Евразийского экономического союза», в рамках ЕврАзЭс был принят пакет из шести документов, составляющих основу договорно-правовой базы Таможенного союза:

а) Протокол о внесении изменений в Договор об учреждении ЕврАзЭс от 10 октября 2000 г.;

б) Договор о Комиссии Таможенного союза;

в) Договор о создании единой таможенной территории и формировании Таможенного союза;

г) Протокол о порядке вступления в силу международных договоров, направленных на формирование договорно-правовой базы Таможенного союза, выхода из них и присоединения к ним;

д) Перечень международных договоров, составляющих договорно-правовую базу Таможенного союза;

е) План действий по формированию Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС^[29].

Таким образом, с созданием Евразийского экономического сообщества формирование Таможенного союза вышло на новый качественный уровень. Следует признать, однако, что сформировать полноценный Таможенный союз и Единое экономическое пространство в рамках ЕврАзЭС в целом не удалось. В этой связи три государства – Россия, Белоруссия и Казахстан – приняли решение завершить строительство Таможенного союза в составе «тройки», с возможностью присоединения к нему в дальнейшем остальных государств – членов ЕврАзЭс^[30]. В соответствии с этим решением Межгосударственным Советом ЕврАзЭС в 2007 г. был утвержден План действий по формированию Таможенного союза в рамках Евразийского экономического сообщества^[31], рассчитанный на период 2007–2010 гг.

В итоге Таможенный союз в рамках трех государств – Белоруссия, Казахстан и Россия начал действовать 1 января 2010 г. Именно тогда, как отмечает Г. В. Баландина, происходит «переход на единое таможенно-тарифное и нетарифное регулирование в Таможенном союзе и передача Комиссии Таможенного союза полномочий по ведению Единого таможенного тарифа мер нетарифного регулирования»^[32]. С 6 июля 2010 г. вступил в силу Таможенный кодекс Таможенного союза, а снятие внутренних таможенных границ происходило поэтапно: с 1 июля 2010 г. – между Россией и Белоруссией, с 1 июля 2011 г. – между Россией и Казахстаном.

Важным этапом развития евразийской экономической интеграции стало подписание в ноябре 2011 г. лидерами стран Таможенного союза Декларации о евразийской экономической интеграции, в которой было заявлено о переходе к следующему этапу интеграционного строительства – Единому экономическому пространству. В Декларации было заявлено об учреждении Евразийской экономической комиссии, деятельность которой должна осуществляться в интересах всего интеграционного сообщества и носить высокопрофессиональный характер.

Спустя месяц – 19 декабря 2011 г. – Президенты приняли решение «О вступлении в силу международных договоров, формирующих Единое экономическое пространство Республики Беларусь, Республики Казахстан и Российской Федерации», определяющее введение в действие с 1.01.2012 г. соглашений, формирующих Единое экономическое пространство. Создание ЕЭП стало важным шагом экономической интеграции, поскольку позволило объединить мощнейший рынок со 170 млн. потребителей, обеспечив свободное перемещение товаров, услуг, капитала и рабочей силы.

Одним из знаковых периодов в развитии евразийских интеграционных процессов стал 2013 г. – о намерении вступить в Таможенный союз и Единое экономическое пространство заявила Республика Армения, для которой была разработана соответствующая «дорожная карта», а само присоединение состоялось в Минске 10 октября 2014 г. В этот же день была одобрена «дорожная карта» по присоединению к ЕЭП Кыргызской Республики, ставшей полноправной участницей всех интеграционных объединений с 12 августа 2015 г.

В указанной выше Декларации о евразийской интеграции 2011 г., помимо учреждения наднационального органа и заявления о переходе к ЕЭП, были также установлены основные направления дальнейшей экономической интеграции. В частности, было отмечено, что «Стороны будут стремиться завершить к 1 января 2015 г. кодификацию международных договоров, составляющих нормативно-правовую базу Таможенного союза и Единого экономического пространства и на этой основе создать Евразийский экономический союз»^[33]. Работа была завершена в срок, и с 1 января 2015 г. ЕАЭС начал функционировать.

Идея евразийской экономической интеграции была положительно оценена гражданами государств-участников ЕАЭС. Так, согласно опросу, проведенному в 2015 г. Центром интеграционных исследований Евразийского банка развития, уровень одобрения ЕАЭС в Казахстане, России и Кыргызстане зафиксирован на уровне 78–86 % населения. При этом самый высокий среди стран-членов ЕАЭС уровень общественной поддержки евразийской интеграции был отмечен в Кыргызстане – 86 %. Граждане Армении и Беларуси дали более низкие оценки участия в ЕАЭС (56 % и 60 %, соответственно), но таковых все же большинство^[34].

Как отмечено в Докладе, среди стран, пока не являющихся членами ЕАЭС, наиболее высокие показатели общественной поддержки перспектив вступления в объединение характерны для Таджикистана (72 %). В этой связи эксперты обоснованно отмечают целесообразность и востребованность дальнейшего приоритетного развития интеграционного взаимодействия ЕАЭС с Таджикистаном, а также с Узбекистаном, где в 2014 г. 68 % населения хотело бы видеть свою страну в Таможенном союзе^[35].

Интересны результаты указанного опроса относительно видения населением перспектив развития евразийской интеграции. Отмечая в целом отсутствие единства мнений граждан Армении, Беларуси, Казахстана и России по вопросу создания некоторых общих институтов в рамках ЕАЭС (единой валюты, общих законов, общей армии и общего органа управления), эксперты в качестве исключения называют Армению, где 55 % граждан выступили за единую валюту; другим исключением является отношение к общей армии в Беларуси и России, где большинство населения высказалось против – 57 % и 53 % соответственно.

Отсутствие единства мнений относительно перспектив развития Евразийского экономического союза наблюдается и в научной среде. Анализ правовой литературы выявил существование различных, зачастую диаметрально противоположных точек зрения. Так, по мнению В. С. Кузнецова, будущее ЕАЭС – это валютный союз^[36]. С ним солидарен член Высшего Совета Международного «Евразийского движения» М. Л. Хазин, поддерживающий идею создания региональной эмиссионной валюты^[37]. Напротив, аналитический директор Белорусского института стратегических исследований А. Пикулик, анализируя перспективы создания валютного союза, пишет о «неуместности и преждевременности» разговоров о единой валюте, поскольку на данный момент существуют непреодолимые различия между рынками стран-участников ЕАЭС^[38].

Еще одним спорным вопросом является перспектива политического сотрудничества в рамках ЕАЭС. Нужно признать, что в Договоре о Евразийском экономическом союзе нет ни малейшего намека на политическую интеграцию. Как отмечает Г. И. Чуфрин, «…если подписание Договора о ЕАЭС свидетельствовало о заметном прогрессе в экономический отношениях между его участниками, то оно подчеркнуто не затронуло их взаимоотношения в сфере политики»^[39]. По мнению директора Белорусского центра стратегических и внешнеполитических исследований А. Сивицкого, против российских планов политической интеграции решительно выступили Белоруссия и Казахстан, благодаря которым «из текста Договора были исключены все положения, связанные с вопросами охраны границ, общего гражданства, внешней политики, системы обороны и безопасности, а также здравоохранения, образования, науки, культуры, поскольку они не относятся к экономической интеграции. Эти формы сотрудничества было предложено реализовывать в рамках других интеграционных структурах (таких, как ОДКБ и СНГ), а также в двустороннем формате»^[40].

Стремление к политической интеграции А. Сивицкий видит только с российской стороны, отмечая, в частности, «раздражение» председателя Государственной Думы РФ С. Нарышкина в связи с блокированием белорусской и казахстанской сторонами дискуссии, касающейся «существенных вопросов функционирования будущего Евразийского парламента», поскольку «образование Евразийского парламента автоматически преобразовало бы ЕАЭС в политическую единицу, что предполагало бы делегирование части компетенций национальных органов наднациональным институтам и, как следствие, ограничение государственного суверенитета»^[41].

В то же время в этой же статье автор пишет: «Примечательно, что уже 5 июня, через несколько дней после подписания Договора о ЕАЭС, А. Лукашенко на встрече с председателем Совета Федерации РФ В. Матвиенко и главами российских регионов заявил, что ЕАЭС в будущем ожидает политическая и военная интеграция. Он предположил, что в скором будущем ЕЭАС придет к тому, что ОДКБ станет военной составляющей евразийского объединения»^[42]. В заявлении для прессы по итогам заседания Высшего Евразийского экономического совета 29 мая 2014 г. Президент Белоруссии также отметил: «Мы верим, что Экономический союз станет в будущем основой нашего политического, военного и гуманитарного единства»^[43].

Подобные противоречия не позволяют в полной мере оценить роль Белоруссии в «устранении политизации ЕАЭС», что же касается Казахстана, то его лидер неоднократно высказывался исключительно об экономическом направлении евразийской интеграции. В частности, аргументируя свои возражения относительно включения в Договор положений, выходящих за пределы экономической интеграции, Н. Назарбаев пояснил: «Мы объединяем свои экономические потенциалы во благо процветания наших народов; прежде всего Союз является экономическим и не затрагивает вопросы независимости, политического суверенитета государств-участников интеграционного процесса»^[44].

В отечественной правовой литературе также существуют различные точки зрения относительно перспектив создания политического союза в рамках евразийской интеграции. По мнению профессора Т. Н. Нешатаевой: «Цель Евразийского союза – постепенно перейти и к политическому союзу. Полагаю, что это может произойти через двадцать пять-пятьдесят лет, когда будет установлено общее регулирование вопросов, касающихся каждого государства, его населения, семейных, трудовых, наследственных отношений»^[45]. Заместитель директора Института проблем рынка РАН профессор Н. Зиядуллаев отмечает, что без политической интеграции невозможна и полноценная экономическая интеграция, в частности, введение единой валюты^[46]. В другой своей статье, посвященной анализу причин того, почему в нынешнем виде ЕАЭС представляет собой менее продвинутый интеграционный проект, чем задумывалось ранее, Н. Зиядуллаев еще более категоричен: «Фетишизация суверенитета, требование «полного суверенитета», о котором сейчас говорит, к сожалению, и Россия, противоречит самой логике интеграции и может привести к изоляции и выходу из многих международных организаций, которые в той или иной степени ограничивают суверенитет своих членов самим фактом их членства. Все это придает новому интеграционному проекту, и без того не слишком продуманному, дополнительные риски»^[47].

Одним из примеров, иллюстрирующим существующие противоречия между государствами-членами ЕАЭС относительно будущего Союза, является не подписание Республикой Беларусь Таможенного кодекса ЕАЭС (далее – ТК). Как отмечено на официальном сайте ЕАЭС, 26 декабря 2016 г. «документ подписан президентами государств Союза – Армении, Казахстана, Кыргызстана и России и будет направлен для подписания в Республику Беларусь»^[48]. В это же время, буквально через два дня после подписания ТК, Президент Республики Беларусь издал Указ № 499 «О международном договоре», в котором Таможенный кодекс ЕАЭС, уже подписанный главами других государств-участников ЕАЭС, назван «проектом» и «одобрен… в качестве основы для проведения переговоров»^[49]. Названный Указ послужил поводом для активного обсуждения в средствах массовой информации вопроса о том, «что попросит Лукашенко за подписание Таможенного кодекса ЕАЭС».^[50]