А. М. Лушников
Развитие науки финансового права в России

Полная версия

Рецензенты:

Н. А. Шевелева, доктор юридических наук, профессор, декан юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета

С. П. Маврин, доктор юридических наук, профессор, судья Конституционного Суда РФ

Д. В. Винницкий, доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой финансового права Уральской государственной юридической академии

© М. В. Лушникова, A.M. Лушников, 2013

© ООО «Юридический центр-Пресс», 2013

К читателю

Я надеюсь, что размышления над прошлым могут послужить руководством для будущего, что они позволят новому поколению исправить некоторые ошибки прошлых лет и тем самым дадут ему возможность управлять надвигающимися величественными событиями будущего в соответствии с нуждами и честью человечества.

У. Черчилль (1874–1965), британский политический деятель

В предлагаемом читателю учебном пособии рассматривается генезис и развитие отечественной науки финансового права через научные биографии ее наиболее видных представителей. Их именами, естественно, не может быть исчерпан этот список. Однако названные нами ученые внесли в разработку отраслевой теории наибольший вклад, создали самобытную школу российского финансового права.

Первоначально необходимо разобраться, для чего вообще изучать историю науки. Казалось бы, эти «дела давно минувших дней» должны волновать только специалистов по истории науки и примкнувших к ним интересующихся. В эпоху лавинообразного нарастания объема информации такая постановка вопроса не кажется праздной. Однако изучать историю науки целесообразно, по меньшей мере, по следующим причинам.

1. Биографии видных отечественных юристов и финансистов не только интересны и поучительны сами по себе. В некоторой степени они помогают лучше понять и оценить научное наследие этих ученых. Как писал известный историк, академик АН СССР Л. В. Черепнин, «интерес к биографии большого человека, к его жизненному пути – это не проявление праздного любопытства и даже не результат простой любознательности. Биография в ряде случаев дает ключ к пониманию творчества»^[1]. Как нам представляется, научное наследие ученых очень сложно осмыслить без учета времени и места их деятельности, перипетий их личной и общественной жизни. Но перед Вами, читатель, не собрание биографий, а анализ творчества известных российских ученых – представителей российской школы финансового права, на фоне времени и с учетом особенностей их человеческих судеб. При этом развитие финансово-правовой мысли в России представлено именно как результат деятельности отдельных ученых и их коллективов.

Наконец, знание биографий и научного наследия своих предшественников является предпосылкой для научного роста современных исследователей и даже своеобразным моральным требованием. Отечественный теоретик права Н. М. Коркунов по этому поводу писал: «Русскому юристу стыдно не знать своих предшественников. Много или мало они сделали, мы должны это знать. Да к тому же мы можем пожаловаться разве только на малое число людей, посвятивших себя научному изучению права, но никак не на их качество»^[2]. Это познавательная причина.

2. Изучая современное состояние финансового законодательства и отраслевой теории, можно столкнуться с трудностями их понимания. Без хотя бы краткой исторической справки любой (даже самый лучший) учебный материал теряет в глубине и объеме. Остается непонятным, в каком направлении идет развитие науки и законодательства. Даже новейший и «продвинутый» учебник по финансовому праву опирается на результаты предыдущих исследований, они присутствуют в нем. Зная предыдущие научные наработки, гораздо легче понять современное состояние любой науки.

В связи с этим основная и определяющая цель настоящего пособия – познакомить читателя с основными положениями, результатами научных исследований, опубликованными в монографиях, учебных курсах, рецензиях, статьях, проектах ученых по проблемам финансового права за прошедшие два столетия, а в отдельных случаях и более. Это позволит читателю пройти путь «от колыбели» отечественной науки финансового права до ее современного состояния. Без знания истории развития науки финансового права вряд ли возможно целостное и глубокое понимание финансово-правовых явлений и категорий. Как нам представляется, вне личностного фактора невозможно в полном объеме рассмотреть эволюцию финансово-правовой мысли. В связи с этим сложный для восприятия материал лучше усваивается в форме интересного и познавательного для читателя процесса. Это педагогическая причина.

3. Поскольку проблемы, вокруг которых вращается финансово-правовая мысль, остаются неизменными уже почти два века (а скорее, два тысячелетия), то и их разрешение в той или иной мере не теряет актуальности. К тому же в числе ученых-финансистов были десятки неординарных мыслителей, подлинных философов во всех (в том числе правовом) смыслах. Как нам кажется, сокровищница финансово-правовой мысли далеко не освоена, и иногда можно решение современных проблем отыскать в прошлом, естественно, с определенной корректировкой. В связи с этим научные идеи прошлого могут подсказать решение современных проблем, дать импульс научному поиску. Мы сознательно отошли от тематического изложения материала, придав повествованию личностную окраску^[3]. Это, условно говоря, поисковая причина.

4. Знание истории науки позволяет нам понять не только результаты исследований, но и путь к ним. Очевидно, что само развитие финансово-правовой мысли характеризует методы получения знаний, приоткрывает дверь в «лабораторию мысли», характеризует творческие приемы ученых. Мы не будем специально рассматривать методологию отраслевых исследований, однако она будет проявляться как в научной деятельности ученых, так и в результатах их работы. Обращение к ним может помочь в выработке определенных приемов научной деятельности. Это методологическая причина.

5. Изучение истории науки позволяет понять сложность этого процесса, особенно в аспекте межпредметных пересечений, о которых мы еще неоднократно вспомним. Здесь неизбежно придется «наступать на ноги» (а может, и на «любимую мозоль») представителей других наук (политэкономии, финансовой науки, административного и государственного права и др.). Эта лучшая иллюстрация межпредметного взаимодействия, комплексного подхода, необходимости различать общее и особенное. Это помогает разграничить отрасли знания, а также увидеть сферы пересечения науки финансового права с другими науками. Это, условно говоря, иллюстративная причина.

Читатель увидит, что все персонажи этой книги были людьми неординарными, яркими, талантливыми. Между тем талантливые и яркие личности всегда сталкиваются с проблемами самореализации, редко вписываются в обыденный контекст бытия. И здесь можно вспомнить слова немецкого писателя Т. Манна: «Вообще говоря, талант очень сложное, трудное понятие, и дело здесь не столько в способностях человека, сколько в том, что представляет собой человек как личность. Вот почему можно сказать, что талант есть способность обрести собственную судьбу». Для России это весьма актуально, особенно для первой половины XX в.

В связи с этим стоит обратить внимание на ряд принципиальных положений. Во-первых, это неоднородность состава ученых-специалистов по финансовому праву. Помимо их традиционной принадлежности к школам финансового права, можно выделить относительно обособленную категорию государственных деятелей, которые нередко свои теоретические концепции проверяли на практике в ходе проведения денежных реформ, реформ налогообложения и т. д. Повествование о них организационно обособлено в Разделе 2 данной книги. Во-вторых, большего внимания заслуживает вопрос о взаимодействии отечественной и зарубежной финансовой науки. К сожалению, в дореволюционных, а затем в советских и постсоветских исследованиях довольно часто авторы придерживались крайностей: от констатации вторичности отечественной науки до признания ее первенства «во всем». Между тем эта проблема напрямую связана с деятельностью российских ученых и чиновников в финансовой сфере и развитием отечественного финансового законодательства. В-третьих, в некоторой корректировке нуждается оценка вклада видных отечественных ученых в развитие финансовой науки. Традиционные колебания от комплиментарного подхода до гиперкритицизма должны смениться объективной оценкой на основе достоверных данных.

Раздел 3 данной книги посвящен ученым, представлявшим вузовскую отечественную науку финансового права досоветского и советского периодов. Досоветский период представлен преимущественно докторами наук и магистрами, реже специалистами без ученых степеней, но имевшими ученые звания или занимавшими определенное место в академической иерархии. Часть из них не успели по обстоятельствам общего характера (войны, революции и др.) или личного характера (короткий жизненный путь, переход на государственную службу или загруженность общественной работой и др.) формализовать свои научные достижения. Советский период представлен преимущественно докторами наук, а некоторое исключение сделано только для ученых первой половины XX в., задержавшихся в научном росте в силу объективных причин (войны, политические репрессии и др.). Биографические очерки о некоторых российских и советских ученых, занимавшихся, в том числе, проблемами финансового права в конце XIX–XX в., публиковались нами ранее^[4]. Для данного издания они уточнены, а в некоторых случаях исправлены. Представлены биографии и анализ научного творчества ведущих представителей отечественной школы финансового права, завершивших свой жизненный путь.

Авторы книги постарались быть максимально беспристрастными, но это оказалось крайне сложно. Мы надеемся, что наше пристрастие было обусловлено только вкладом конкретного ученого в развитие науки финансового права. Жанр исследования не предполагает написания «жития праведников от науки» или парадных портретов. Ученые хотя и были интеллектуальной элитой общества, но при этом оставались представителями своей страны и своего времени, со всеми вытекающими отсюда привлекательными и непривлекательными чертами.

В нашу задачу не входит модный ныне поиск персонажей «голубых кровей». Мы также не склонны разбирать все «изгибы» личной жизни наших героев, но будем касаться их в тех случаях, когда они повлияли на научное творчество. Деятельность многих из них протекала преимущественно или даже исключительно в рамках вузов, поэтому с событийной точки зрения биографии значительной части ученых достаточно однообразны. Однако это не касается тех из них, кто сыграл немалую роль в политической жизни страны, став лидером политической партии, членом и даже главой правительства. Об этой категории финансистов мы уже писали ранее^[5]. В настоящем издании часть материала о них вошла в Раздел 2, однако он существенно переработан.

Вышесказанное во многом определило задачу авторов данного издания. Она заключается в показе развития финансово-правовой мысли в трудах российских государственных деятелей и ученых – представителей различных школ финансового права, начиная с ее раннего генезиса на рубеже XVII–XVIII вв. до наших дней. Однако проблематика постсоветского периода нами только обозначена, а для ее объективного рассмотрения необходим определенный временной разрыв.

Такой подход уже был апробирован авторами в монографии, посвященной российской школе трудового права и права социального обеспечения^[6]. Примечательно, что немало ученых стали персонажами и того, и другого исследования. Это, в частности, И. И. Янжул, И. Х. Озеров, Н. Х. Бунге, В. Г. Яроцкий, А. А. Исаев, В. Я. Железнов, И. А. Трахтенберг и др. Это не случайно, так как многие ученые-финансисты активно интересовались проблемами социального страхования и благотворительности (в том числе публичной). Свои исследования они посвящали договорам личного найма, контролю и надзору за соблюдением законодательства о труде, другим проблемам взаимодействия труда и капитала. Основанием для такого интереса было идущее от классической школы положение о том, что главным фактором производства является труд. В связи с этим в работах, посвященных проблемам распределения, первостепенное место отводилось трудовым отношениям (рабочее законодательство, заработная плата, трудовой (рабочий) договор, социальное страхование и др.).

Некоторые сложности вызвало то, что ряд персонажей книги одновременно являлись как видными представителями конкретных научных школ финансового права, многолетними профессорами, заведующими кафедрами, деканами и даже ректорами (директорами) университетов и иных юридических вузов, так и видными государственными деятелями. Одно из этих начал в деятельности персонажей книги обычно явно преобладало. Если основной вклад в развитие финансовой науки ими был внесен либо в академический, либо в чиновничий период деятельности, то это определяло отнесение исследователя к одной из этих групп. Исключения составляют М. М. Алексеенко, М. И. Боголепов и Н. Х. Бунге, которые достигли больших высот по государственной службе, однако без них невозможно представить историю развития соответственно харьковской, томской и киевской школ финансового права, одними из основателей которых они являлись. При этом об их государственной деятельности и научных трудах, изданных в этот период, повествуется в Разделе 2 данной книги, а основные биографические данные и анализ трудов вузовского периода даны в Разделе 3.

Что касается изучения собственно развития российской науки финансового права (и ее школ), то необходимо отметить следующее. В публикациях XIX – начала XX в., а также в советских исследованиях по финансовому праву, подготовленных до конца 20-х гг. прошлого века, истории науки уделялось определенное место^[7]. При этом история развития отечественной науки рассматривалась в контексте развития финансовой науки в странах Запада. С начала 30-х гг. XX в. и до конца советского периода этот сюжет, за редким исключением^[8], практически не разрабатывался, чему были как объективные, так и субъективные причины.

Только в постсоветский период наметилось оживление интереса исследователей к историческим аспектам развития российских финансов в целом^[9] и финансовой науки и науки финансового права^[10] в частности. Особо следует отметить серию книг «Золотые страницы финансового права» (научный редактор и автор вступительных статей – А. Н. Козырин, составитель, автор статей и комментариев – А. А. Ялбулганов), в рамках которой переиздаются классические исследования по финансовому праву. В первых четырех томах (1998–2004) опубликованы уже ставшие библиографической редкостью труды по данной тематике М. М. Сперанского, Н. И. Тургенева, М. Ф. Орлова, В. А. Лебедева, И. И. Янжула, И. Т. Тарасова и А. А. Исаева. В серии «Научное наследие» переизданы в 2003–2008 гг. классические исследования по финансовому праву А. А. Соколова, А. А. Исаева и И. Х. Озерова с сопроводительными статьями И. И. Кучерова. Переизданы под эгидой «Общества купцов и промышленников России» труды еще ряда отечественных классиков финансово-правовой мысли^[11]. Между тем в настоящее время можно говорить только о начальном этапе воссоздания истории науки финансового права.

Данное исследование подготовлено с использованием материалов Российского государственного исторического архива (РГИА), Государственного архива РФ (ГА РФ), Государственного архива Ярославской области (ГА ЯО), архивов кадровых служб вузов (МГУ, СПбГУ, МГЮА, ЯрГУ и др.), научных учреждений (ИЗиСП (бывший ВНИИСЗ), ИГП РАН и др.). Важное значение имеют также отдельные публикации биографического характера об отечественных юристах и финансистах^[12].

Некоторым подспорьем для авторов явились биографические сборники профессоров и преподавателей, составленные по отдельным вузам^[13]. Активно использовались три издания Большой советской энциклопедии, а равно другие энциклопедические и справочные издания, содержащие сведения, в том числе, об отечественных государственных деятелях^[14].

Важным источником явились мемуары А. В. Богдановича, С. Ю. Витте, А. Р. Гюнтера, А. Г. Зверева, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова, Ф. Г. Тернера, И. И. Янжула и др., а также статьи в периодических изданиях.

Материалы о ряде ученых и государственных деятелей достаточно противоречивы, в связи с чем мы опирались, прежде всего, на архивные данные, в необходимых случаях проводили сравнительный анализ или фронтальное исследование всего фактологического массива. Подчеркнем, что электронные ресурсы использовались авторами фрагментарно. Это было вызвано, как правило, их неполнотой, а в некоторых случаях и сложностью атрибутирования. Однако это не исключает необходимости проверки полученных данных с использованием всех возможных источников и использования в этой части электронных ресурсов.

Если биографические данные персонажа книги трактуются в общедоступной справочной и энциклопедической литературе без противоречий, то в этом случае мы обычно на эти издания не ссылаемся. Если же данные в литературе и источниках расходятся, то представляются различные точки зрения с выделением авторской позиции. Подчеркнем, что практически все герои нашей книги достойны отдельного объемного исследования, причем часто не однотомного. О некоторых из них такие исследования уже есть. Это, с одной стороны, облегчает нашу задачу, а с другой – делает ее практически невыполнимой в рамках одного небольшого издания. В связи с этим мы будем концентрировать внимание именно на финансово-правовом наследии российских ученых и политических деятелей на фоне времени их жизни и в «паутине» пересечения судеб, школ, тематики исследований и др. Это позволяет создать относительно целостную картину развития отечественной финансово-правовой мысли.

Мы осознаем, что такого рода исследование не может быть по определению законченным и не содержать в себе противоречивых положений и возможных неточностей. Поэтому мы всегда готовы принять замечания и дополнения внимательных читателей, учесть их в дальнейшем. Наука финансового права представляет объемные ретроспективные наработки как для самоценного освоения исторического материала, так и для выхода на современную отраслевую проблематику. Данное издание является только одним шагом в этом направлении.

Раздел 1
Развитие российского юридического образования и школа финансового права

Чтобы быть хорошим преподавателем, нужно любить то, что преподаешь, и любить тех, кому преподаешь.

В. О. Ключевский (1841–1911), русский историк

Сразу оговоримся, что в нашу задачу не входит написание истории образования в целом или даже юридического образования в какой-либо его части. Наша задача гораздо скромнее, а именно: дать краткий очерк финансово-правовой составляющей юридического образования в России на фоне развития всей высшей юридической школы в обозначенный период. Коснемся мы и преподавания финансово-правовых дисциплин в неюридических вузах. Это необходимо для того, чтобы постоянно не возвращаться к комментариям по поводу специфики того или иного исторического периода, особенностям функционирования вузов, системе научных степеней и званий и др. Кроме того, школы финансового права формировались преимущественно на базе юридических факультетов университетов и юридических вузов, что делает необходимым рассмотрение данной проблематики. По сложившейся традиции университеты с момента их учреждения были не только учебными заведениями, но и научными центрами.

Нашу задачу облегчает то, что литература по истории как высшего, особенно университетского, образования в целом, так и юридического образования в частности, не обделена вниманием исследователей^[15]. Это же касается истории отдельных вузов и факультетов^[16].

Глава 1
О школах финансового права

Юридическая наука начала формироваться в России достаточно поздно относительно стран Западной Европы, а активная фаза этого процесса пришлась на середину XVIII – начало XIX в., параллельно с развитием системы высшего юридического образования. Еще позже началось выделение самостоятельной науки финансового права. В связи с этим изучение российского финансового права через формирование и становление его научных школ и учебных дисциплин позволяет воссоздать относительно полную картину развития данной науки в целом. Между тем это развитие представляет собой длительный и сложный процесс.

При этом известную сложность представляет определение круга персонажей данного исследования в связи с ретроспективной дискуссионностью самого предмета науки финансового права. Трудность его осмысления заключается в том, что первоначально данная наука формировалась в рамках камеральных наук, политической экономии, а затем выделившейся из нее финансовой науки. Только с последней из них наука финансового права размежевалась во второй половине XIX в., причем это размежевание первоначально было неполным и достаточно непоследовательным.

Нередко финансовая наука (наука о финансах) и наука финансового права отождествлялись. Наука финансового права могла рассматриваться и как юридическая часть финансовой науки^[17]. Как справедливо отмечает А. Н. Козырин, произошедшая во второй половине XIX в. дифференциация финансовой и финансово-правовой наук так и не смогла полностью освободить предмет науки финансового права от политических и экономических проблем^[18].

«В науке финансового права правовой, политический и экономический элементы нераздельны», – писал профессор Демидовского юридического лицея И. Т. Тарасов. «В ней анализ законов хозяйственных явлений и анализ правовых норм, определяющих государственно-хозяйственную сферу, идут рука об руку»^[19]. Профессор Петербургского университета В. А. Лебедев полагал, что политэкономия изучает общие законы народного хозяйства, а финансовая наука, опираясь на нее, исследует строй государственного финансового хозяйства, его средства и способы удовлетворения государственных потребностей. При этом юридически-догматическое изучение финансового законодательства и есть финансовое право, а изучение правил финансового хозяйства с экономической и политической сторон составляет финансовую науку^[20].

Несколько иной токи зрения придерживается наш современник С. В. Запольский. По его мнению, «появление новой отрасли правоведения – государственного хозяйства, ставшего впоследствии финансовым правом, вряд ли можно объяснять неким отпочкованием». Далее ученый подчеркивает: «Финансовое право XIX–XX вв. – глубоко самостоятельное явление развития общества, связанное с предыдущим этапом скорее всего лишь осмыслением опыта и отказом от ранее существующих юридических форм». По его предположению, «финансовое право в историческом ключе возникло вследствие накопления в обществе некоего значительного демократического потенциала, достаточного для проникновения публичной власти в денежно-имущественную сферу. Не движение денег как таковых, но деятельность государственной администрации во имя общего блага служит изначальной целью науки государственного хозяйства – финансового права. Умеренность и разумность налогов, экономность в расходовании государственных средств, содействие экспорту и импорту, финансовое стимулирование производства, осуществление социальных программ – эти и другие подобные им лозунги навсегда нанесены на знамя финансового права – иным оно и не могло быть, возникая в свое время как следствие и инструмент демократических преобразований»^[21].

Однако в любом случае проблематика финансового права имела многочисленные пересечения с политэкономией, наукой о финансах, отчасти полицейским правом, государственным правом. Такая «многослойность» делает необходимым поиск истоков финансово-правовой мысли также в политэкономических исследованиях, а затем и в работах по финансовой науке, полицейскому и государственному праву. Специалисты по отечественной истории также не обходили вниманием финансово-правовые аспекты отечественной и всемирной истории. Это, соответственно, расширяет круг персонажей данной книги.

Подчеркнем, что в досоветский период деление ученых на юристов и экономистов по научной специализации было до известной степени условным. Так, до 1902 г. в России отсутствовало специализированное экономическое образование, а профессиональных экономистов готовили преимущественно на юридических факультетах университетов, где предмет «политэкономия» преподавался как основная дисциплина наравне с юридическими науками. Этому способствовало и то, что экономическое образование в России изначально содержало в себе обширную правовую составляющую. Так. на экономическом отделении Петербургского политехнического института, где впервые давалось высшее экономическое образование, на науки экономические было отведено 42 часа, а на юридические науки – 31 час. На естественнонаучные и технические дисциплины выделялось всего 17 часов, а на остальные – существенно меньше^[22]. Характерно, что с 1907 по 1915 г. это отделение издавало «Известия Санкт-Петербургского политехнического института» с характерным подзаглавием «Отдел наук экономических и юридических». Число публикаций по экономике и праву (прежде всего, финансовому) в этом издание было примерно одинаковым, а некоторые авторы готовили публикации и по экономической и по правовой проблематике. Похожая ситуация сложилась и в других русских экономических вузах. В частности, в 1913–1917 гг. в Московском коммерческом институте не только был прекрасный подбор преподавателей экономических дисциплин, но и работали многие ведущие специалисты в сфере финансового права, в частности И. Х. Озеров, П. П. Гензель, А. А. Соколов и др., о которых будет сказано ниже.

В дореволюционный период переход преподавателя с кафедры политэкономии на кафедру финансового права, равно как и обратно, не был редкостью. Более того, научные дискуссии по проблемам финансов в тот период были своеобразным спором «между славянами», так как все его участники имели юридическое образование (до начала XX в.), хотя, естественно, с различной специализацией. Выпускники экономических факультетов и вузов впоследствии имели хорошую правовую подготовку.

Понятие «школа», в том числе в применении к праву, является неоднозначным. Во-первых, под ней понимают направления научной мысли и педагогической практики, созданные отдельными выдающимися учеными или группами ученых, разделяющими сходные методологические установки (например, историческая школа права). Во-вторых, достаточно часто ограничиваются только национальными школами права. Оба эти подхода обоснованны, а существование российской школы финансового права несомненно. В-третьих, научные школы привязывают к определенным университетским городам, научным центрам или даже регионам. В этом смысле говорят, например, о московской, петербургской, ярославской, казанской, киевской школах. Именно в данном контексте мы можем констатировать существование региональных школ финансового права в рамках единой российской школы финансового права.

Оговоримся, что мы склонны объединять научные и образовательные школы. Они характеризовались единством кадрового состава, известной зависимостью обоих видов деятельности от мировоззренческих и научных установок, зависимостью направлений научной работы от педагогических потребностей, системой координационных и субординационных отношений, организационным единством научных и педагогических работников в рамках учебных структур (кафедра, факультет, вуз и др.). В этой части мы не можем согласиться с разделением таких понятий, как «научная школа» и «педагогическая школа», как предлагается некоторыми исследователями^[23]. Все это позволяет говорить нам о единой юридической «семье» или, как в данном случае, российской школе финансового права, но включающей в себя относительно обособленные, со своими научными традициями школы финансового права, сформировавшиеся в научных университетских анклавах. В последнем случае такую школу, на наш взгляд, образуют три компонента:

1) личностный (учителя, ученики, администрация, технический персонал учебного заведения, научно-исследовательских учреждений и др.). Определенное значение для характеристики школы имеют ее основатель или основатели, обстоятельства и время основания, последующие лидеры. Важны ее качественный и количественный состав, предмет и методология научных исследований, формальные показатели научной работы (число научных публикаций, научные степени и звания и др.), наличие учеников – продолжателей научных исследований и др.

В финансовом праве такие школы были относительно немногочисленными и насчитывали в дореволюционный период, как правило, немногим более десяти исследователей, связанных «научным родством». После 1917 г. естественная преемственность в рамках юридической школы была во многом нарушена, а в некоторых случаях и искусственно прервана.

Мобильность преподавательского состава в российских вузах (прежде всего, в университетах) была относительно небольшой по сравнению, например, с германскими университетами. Самые выдающиеся ученые получали приглашение в столичные вузы, остальные же меняли место работы в порядке перевода, в качестве взыскания или когда в учебном центре, прежде всего новом, была острая нужда в преподавателе данной дисциплины. Это позволяло молодым преподавателям занимать профессорскую кафедру или начинать с доцентуры при отсутствии вакансий в своем вузе. В советский период ротация научных кадров до середины 50-х гг. прошлого века могла быть связана с такими экстремальными проявлениями, как «укрепление» кадрового состава отдельных вузов через принудительные переводы и даже ссылка или высылка отдельных научных деятелей. Впоследствии преобладало так называемое плановое распределение научно-педагогических кадров, утратившее в 70-х гг. почти всякий динамизм.

Еще менее характерной была смена места обучения для студентов, которая осуществлялась почти исключительно в вынужденном порядке (как дисциплинарная мера или способ наказания (исключение из университета), эвакуация в период войны и др.). Примечательно, что только в Варшавском, Дерптском и Томском университетах, а также в ярославском Демидовском юридическом лицее был разрешен прием выпускников не только гимназий, но и духовных семинарий. Это наложило отпечаток на социальный состав студенчества данных вузов;

2) материальный (материальная база учебного процесса: библиотеки, аудиторный фонд и др.). Практически все университеты располагались в губернских центрах (кроме Одессы и Дерпта), где находились губернаторы и попечители учебных округов, жандармерия и центр местного дворянского общества, затем – губернские земства и органы городского самоуправления. Центром губернии был и Ярославль с его Демидовским юридическим лицеем. Все это позволяет говорить об относительно развитой и достаточно однородной материальной базе учебного процесса. Этим Россия существенно отличалась от стран Западной Европы, где университеты первоначально создавались преимущественно в небольших городах. Это касается, в частности, Англии (Оксфорд (конец XII в.), Кембридж (1209)) и Германии (Геттинген (1734), Марбург (1527), Тюбинген (1477)). Университеты в столицах (Лондон (1836) и Берлин (1810)) были созданы существенно позднее. Университеты в крупных английских (Бирмингем, Ливерпуль, Лидс, Шеффилд, Бристоль) и немецких (Франкфурт, Кельн, Гамбург) городах формировались уже в XX в.