А. М. Олликайнен
Контейнер
6
На вид темнокожей длинноволосой женщине было лет тридцать. Волосы собраны в пучок на затылке. Если она и была накрашена, то потом макияж смыло.
Мокрая одежда выглядела простой, но опрятной, белые текстильные туфли казались новыми. Ни украшений, ни обручального кольца не было.
Судмедэксперт закончил быстро. Он даже не стал переворачивать тело – более детальный осмотр предстоял уже в морге. На данный момент было ясно, что признаки насильственной смерти отсутствуют. Женщина скончалась не менее шести часов назад, и причина этого – утопление.
Похоже, либо её поместили в контейнер в одурманенном состоянии, либо угрожали оружием – следов физического принуждения или борьбы на теле не наблюдалось.
– Однако взгляни на ногти, – сказал медик.
Паула присела на корточки и осторожно взяла женщину за руку. Ногти были длинные, покрытые бирюзовым лаком. Но то было раньше: теперь на всех пальцах, кроме большого, они оказались сломаны.
А на одном указательном пальце ногтя не было вовсе.
Паулу передёрнуло. Она, конечно, привыкла к трупам, но мысль о вырванном ногте ужаснула даже её.
Сломанные ногти, в свою очередь, означали кое-что более ужасное.
– Когда закачивали воду, она была в сознании – или, по крайне мере, очнулась в тот момент, – тихо произнесла Паула.
Судмедэксперт усмехнулся и собрался уходить. Это был пожилой человек, дотошный в работе, но живущий как будто в пузыре. Возможно, так он дистанцировался от мертвецов, но в то же время отдалялся и от живых.
– Её нужно опознать как можно скорее, – сказала Паула, и медик кивнул в знак понимания.
– Завтра проведу вскрытие.
Паула проводила его до двери, за которой уже ждали двое технических экспертов – мужчина и женщина – в полном снаряжении. Она попросила запереть створку и открыть лишь тогда, когда она постучит. Не задавая лишних вопросов, мужчина закрыл дверь. Он понимал, что Паула хотела осмотреть место преступления первой и в одиночестве, чтобы затем сосредоточиться на этих наблюдениях.
Паула включила фонарик и дождалась, пока лязгнет задвижка.
Она начала осмотр с отверстия в нижнем углу, через которое внутрь контейнера закачали воду. В диаметре оно было сантиметров пятнадцать. Металлическое кольцо с внутренней стороны блеснуло в свете фонарика – оно выглядело новее, чем всё остальное. Подобных конструкций в обычных контейнерах Паула раньше не встречала.
Свет скользил по стене и полу вокруг отверстия. Если женщина и пыталась в панике закупорить его чем-то, то никаких следов этого не осталось. По всей видимости, вода поступала под таким напором, что её было просто не остановить.
Паула перевела луч фонаря на стены, но в передней части контейнера больше ничего необычного не обнаружилось. Обойдя матрас, она посветила на пол рядом с телом, на стены вокруг и на крышу – но все поверхности были чистыми.
Матрас, оказавшийся после слива воды посреди контейнера, выглядел неказистым. Полосатое покрывало было аккуратным, но коротким: матрас торчал из-под него с обеих сторон. Такие импровизированные постели обычно можно найти на заброшенных складах и чердаках многоэтажек. Пол вокруг по-прежнему был сырым, сам матрас явно оставался на плаву, но впитал воду.
Паула подтолкнула матрас ногой к стене и осветила оставшуюся после него лужу. На дне обнаружился бирюзовый ноготь.
У неё внутри снова всё сжалось. Ноготь был вырван целиком и напоминал накладной, однако судя по остальным пальцам, ногти у жертвы были настоящими.
Паула погасила фонарик, и наступила жутковатая тьма. Световое пятно продолжало плясать перед глазами – с таким же успехом она могла зажмуриться. Было неясно: то ли растворяется призрачное пятно, то ли это сама тьма скручивается и превращается в тоннель, в конце которого нет никакого света.
Вдруг ей стало не по себе оттого, что в темноте и тишине совсем рядом с ней лежит тело.
Мёртвая молодая женщина.
Паула сжала уши руками и услышала, как тихий шум её собственной крови превращается в бурление потока воды. Она была не одна, совсем недавно обезумевшая женщина в этом потоке пыталась оттолкнуть от себя тьму, которая сдавливала её со всех сторон. В панике тело превратилось в сгусток страха, который слился с Паулой, поселился в ней, искал спасения в её лёгких и в то же время не давал им дышать. Она не могла сделать ни вдоха. Глаза Паулы были открыты – теперь уже точно, – и она вглядывалась в темноту. Она видела эту тьму. Абсолютно бескрайнюю. Из неё было не выбраться, она поглотила женщину.
Паула вдохнула полной грудью – так шумно, что звук эхом отразился от стен контейнера.
Она стояла неподвижно, прислушиваясь к тому, как успокаивается дыхание. Вокруг царила тишина, и снаружи тоже было не различить ни звука.
Личность женщины нужно установить незамедлительно. Это должно стать первым шагом к истине, а Паула привыкла идти последовательно, избегая пустых и, главное, преждевременных предположений. Обычно детали складывались в почти безупречную картину. Убийства редко отличались разнообразием, и, как правило, вывод о мотиве можно было сделать ещё на месте преступления.
Но это убийство выглядело совершенно иначе.
Паула снова закрыла глаза, мысленно собрала имеющуюся информацию и попыталась представить её в виде голых фактов.
Жертва: молодая темнокожая женщина.
Причина смерти: утопление.
Орудие убийства: контейнер.
Место преступления: резиденция фонда «Лехмус».
Если взять лишь один из этих фактов – тот, что тело обнаружено в контейнере, – то определённая картина всё-таки вырисовывалась. Уже не первый год подобное показывали в новостях, хоть и не про Финляндию: запертые в железных ящиках нелегальные мигранты. В самых страшных случаях в одном контейнере находили десятки погибших.
Но обычно люди умирали от удушья, когда в переполненном контейнере заканчивался воздух.
Если же принять во внимание утопление, контейнер и этническую принадлежность жертвы, то в первую очередь Пауле в голову приходило Средиземное море – могила для тысяч беженцев, стремившихся в Европу через Африку. Но здесь море было не Средиземное, да и по цвету кожи делать выводы было нельзя: женщина вполне могла родиться в Финляндии.
Если взять отдельно женщину и контейнер, то картина снова менялась. Изнасиловали ли жертву? Внешних признаков насилия не наблюдалось, да и одежда порвана не была.
Оставался фонд «Лехмус» и его резиденция. Да ещё Юхана Лехмусоя – директор компании, владевшей контейнером. Из-за этих двух кусочков пазл никак не складывался.
Но это ли было важнее всего?
Паула поняла, что просчиталась: не стоило отправлять Ренко разговаривать с семейством Лехмусоя в одиночку.
Она открыла глаза и вновь содрогнулась: её по-прежнему окружала непроглядная тьма. Но это была лишь тень той паники, которая овладела женщиной, когда вода хлынула в запертый контейнер.
Вообще ставить себя на место жертвы среди полицейских считается бессмысленной затеей, даже нежелательной – это мешает сосредоточиться. Но Паула не могла не думать о последних мгновениях жизни этой женщины. Способ убийства был не просто немыслимым, а немыслимо жестоким. Жертва обломала все ногти, из последних сил пытаясь открыть дверь и выбраться наружу. Но и без ногтей она продолжала до последнего цепляться за жизнь.
Сколько это могло продлиться? Долго ли контейнер наполнялся водой?
Напоследок Паула сделала ещё один глубокий вдох и решительно постучала в дверь. Она испытала облегчение оттого, что реакция на стук оказалась мгновенной и тьму тут же прорезал яркий солнечный свет.
Открывший дверь сотрудник удивился, увидев выражение её лица, но промолчал.
Паула поймала себя на том, что улыбается – ведь напряжение спало, сделала лицо посерьёзнее и принялась раздавать указания. Она всегда делала это скрупулёзно и ожидала, что её внимательно выслушают, прежде чем приступить к делу, хотя многие инструкции были очевидны и сотни раз озвучены прежде. В начале карьеры это помогало ей почувствовать себя лидером, но и позднее привычка никуда не делась.
Видавшие виды сослуживцы знали, как работает Паула, и уважали её. Раздача указаний не говорила о недоверии – скорее была своего рода ритуалом.
На этот раз люди молча стояли вокруг Паулы, а ей как раз хотелось бы послушать, что они думают. Правда, только рутинной работы им уже хватит до позднего вечера.
Одного из криминалистов Паула позвала с собой к берегу, но прежде сходила в машину переодеться и вытереться влажными салфетками, которые нашлись под задним стеклом. Взглянула на себя в зеркало заднего вида и поняла, что тушью пользоваться не стоило.
Лехмусоя и компания топтались на лужайке у дома, но Паула показала сотруднику, что идти лучше по самому краю. Не успели они отойти, как Паулу окликнули.
У дверей контейнера стояла женщина-эксперт, которая держала что-то в руке.
– Нашлось под телом, – сказала она, когда Паула вернулась.
Это был кулон, в котором Паула тут же признала изделие от «Калевалы»[10]. На цепочке висело бронзовое украшение с гравировкой, которая уже начала зеленеть от солёной воды. Цепочка порвана, замочек закрыт.
Узор оказался тоже знакомым: лента образовывала квадрат с небольшими петлями по углам.
– У меня такой же, – добавила женщина. – Это крест Святого Ханнеса.
– Он что-нибудь означает? – спросила Паула.
– Это древний символ. Если не ошибаюсь, должен оберегать от зла.
Паула взглянула на открытую дверь контейнера.
Если кулон принадлежал покойной, то она столкнулась с таким злом, от которого ничто не могло уберечь.
7
Закатав штанины и рукава комбинезона, Ренко стоял с Юханой Лехмусоя на конце длинного пирса спиной к берегу. Лехмусоя показывал направо, на море – туда, где горизонт растворялся в солнечном свете.
Набережная была забетонирована, между ней и лужайкой лежала полоса природных камней.
Лаури Аро в компании трёх женщин сидел в беседке. Вход в неё обвивал хмель, к Юханнусу он успел дотянуться до самой крыши. Дверь была открыта, и в тот момент, когда Паула спускалась к берегу, она услышала, как все четверо сидевших в беседке рассмеялись.
Марево стояло даже над берегом, но гладь моря источала прохладу раннего лета. Криминалист, которого Паула позвала с собой, направился к точке на берегу, откуда было ближе всего до ворот, – в поисках следов того, как и откуда воду закачали в контейнер.
Паула осматривала спускающуюся к морю лужайку, которая, как и сказал управляющий, была только что подстрижена. Если здесь и тянули шланг, то никаких следов уже не осталось.
– Детектив!
Это был Лаури Аро. Он стоял у входа в беседку сунув руки в карманы шорт. Аро производил впечатление типичного финна, ничего примечательного, разве что был несколько пижонски одет и где-то успел загореть.
– Прошу вас, – сказал он, жестом приглашая Паулу в беседку.
Паула бросила взгляд на Ренко, который, казалось, продолжал любоваться видами вместе с Юханой Лехмусоя. Ренко что-то говорил – его голос доносился с берега, но слов было не разобрать.
– Благодарю, – ответила Паула и вошла.
Беседка оказалась летней кухней с панорамными окнами, выходящими на воду.
За большим круглым столом сидели три женщины: две выглядели ровесницами Паулы, третья – сильно моложе. Они крутили в руках высокие бокалы с остатками вина.
Паулу несколько раздражал тот факт, что женщины продолжили пить вино, узнав о преступлении.
– Добрый день. Я – детектив Пихлая, – сухо произнесла она и кивнула каждой.
Женщины переглянулись, затем посмотрели на бокалы и поставили их на стол.
Та, которая сидела посередине, смущённо улыбнулась. Это была женщина лет сорока, миниатюрная, с небольшой грудью. Она запросто влезла бы в мальчишеские джинсы.
Паула помнила времена, когда она была бы не прочь поменяться с кем-нибудь телами и заиметь такую фигуру, чтобы одежду можно было покупать в любом магазине, а не искать бесконечно, практически не имея возможности выбора.
Женщина была одета в короткое чёрное платье без рукавов, ногти покрыты красным лаком, тёмные волосы острижены ёжиком.
У второй дамы волосы были длинные и светлые – светлее, чем у Паулы. Судя по всему, за ними хорошо ухаживали и окрашивали в дорогом салоне. Женщина была одета элегантно, но невыразительно – словно по долгу службы, которая её совершенно не интересовала.
– Меня зовут Элина Лехмусоя, – приветливо представилась блондинка, – а это моя дочь Элла и Май Ринне.
Элла Лехмусоя мило улыбнулась Пауле. Высокая и худая, она казалась ещё подростком, хотя, судя по бокалу, была совершеннолетней. На ней были топ и короткая джинсовая юбка.
– Будьте любезны, расскажите, что случилось. Мы никак не добьёмся ответа от мужчин, – сказала Элина Лехмусоя.
Её вежливость выглядела вполне искренне. Казалось, она так же спокойно могла произнести это в любой другой ситуации: «Будьте любезны, расскажите…», после чего приступила бы к решению проблемы – вытерла бы рот младенцу, успокоила разъярённую свекровь или дала любовнице мужа денег на такси.
У этой женщины всё в жизни было под контролем.
Май Ринне казалась гораздо более живой. Не скрывая любопытства, она смотрела не на Паулу, а в окно, на криминалиста у берега. Паула разглядывала её ярко-красные губы. Она никогда не понимала, зачем вообще нужна помада, но Май Ринне яркий макияж был к лицу. В отличие от самоуверенной, но несколько блёклой Элины она, несомненно, выглядела прекрасно.
Паула попросила женщин и Аро подождать, пока она сходит за напарником и Юханой Лехмусоя, и, выйдя из беседки, спустилась к пирсу – такому длинному, что к нему можно было пришвартовать океанский лайнер.
– Позапрошлым летом я поймал здесь морскую форель, – подойдя ближе, услышала Паула голос Юханы.
– Ого! – восхитился Ренко. – На какую приманку?
– На обыкновенную блесну.
Паула кашлянула, мужчины обернулись. На вспотевшей физиономии Ренко красовалась широкая улыбка.
– Пойдёмте к остальным, я обрисую ситуацию, – предложила Паула.
Пропустив Юхану Лехмусоя вперёд, она спросила у Ренко, удалось ли ему пообщаться со всеми пятерыми наедине.
– Всё здесь, – ответил Ренко и похлопал по карману комбинезона, откуда выглядывал смартфон.
– Не знала, что ты рыбак.
– Вовсе нет. Но, общаясь с тестем, чего только не наслушаешься.
Паула взглянула на Ренко с некоторым изумлением. Впервые она задумалась о том, что недооценивала временного напарника.
– Какое они произвели на тебя впечатление? – спросила Паула, кивнув на беседку куда только что зашёл Лехмусоя.
– Какое впечатление обычно производят богачи… Вежливые, но осторожные.
По большому счёту все они рассказали об утренних событиях в одном ключе. Юхана и Элина Лехмусоя провели весь прошлый день у себя в Эспоо с сыном Джерри. Элла днём была в городе, ночевала в своей квартире в центре. Утром на велосипеде поехала к родителям – хотела отправиться в резиденцию вместе с ними. Джерри же предпочёл дождаться бабушку.
Как и было условлено, Юхана, Элина и Элла приехали к десяти. Лаури Аро и Май Ринне опередили их буквально на пять минут.
– Они встречаются? – удивилась Паула.
Ей показалось, что для Май Лаури выглядит чересчур заурядным.
– Этого я не знаю. Каждый сказал, что накануне был на работе, а ночевал дома в одиночестве. Но сюда они приехали вместе на красном двухместном кабриолете. Кстати, отличная машина, «Альфа Ромео Спайдер» семидесятого года.
– Какая ценная информация.
– Они сами рассказали, – смутился Ренко. – В любом случае они позвонили Юхане и стали ждать его у ворот, поскольку на территорию заехать не могли.
Юхана Лехмусоя тщетно пытался открыть контейнер, затем его сменил Лаури Аро, также безрезультатно. Тогда Юхана позвонил управляющему – уже «в истерике», как выразилась Май Ринне. После чего все пятеро занесли вещи в дом и отправились в беседку завтракать.
Паула попыталась представить, как Юхана Лехмусоя впадает в истерику. Видимо, Май всё же преувеличила.
– Что они говорили о контейнере, когда общались друг с другом?
– Насколько мне удалось услышать, ничего. Когда мы с Аро отошли и он спросил о происходящем в лоб, я ответил, что в контейнере труп. А женщины, должно быть, думают, что мы расследуем кражу со взломом, – конечно, если Аро им ничего не рассказал, – сказал Ренко.
– Похоже, рассказал, – заметила Паула: из беседки донёсся звон разбитого бокала.
Обстановка на летней кухне подтвердила это предположение. Элина Лехмусоя собирала с пола осколки, а Юхана наполнял новый бокал для Май Ринне, которая сидела у стола, приложив ладонь к губам. За вторую руку её держал Лаури Аро.
Паула дождалась, пока Элина и Юхана сядут, а Май опустошит бокал, после чего официальным тоном объявила, что у ворот резиденции произошло убийство и вся территория будет немедленно оцеплена.
– Какой ужас… – прошептала Элла и прильнула к матери, которая обняла её за плечи.
– Скоро вы сможете уехать домой. Но у меня есть ещё пара вопросов. Управляющий утверждает, что контейнер принадлежит «Лехмусу». Кто-нибудь представляет, зачем он здесь?
– Я сразу понял, что он наш, – ответил Юхана. – Но доставить его к воротам мог кто угодно.
– Нам нужно знать, каким образом можно заполучить контейнер. Только будучи сотрудником фирмы или это необязательно? А ещё хотелось бы понять, у кого есть доступ к подобной информации. Кроме того, нам нужны данные о том, где контейнер должен находиться на самом деле.
– Завтра же Юханнус! – воскликнул Аро.
– Информация нужна срочно, – сказала Паула, не сводя взгляда с Юханы.
– Я всё устрою, – ответил тот.
– Сегодня, – добавила Паула таким тоном, что Юхана понял: это не просто пожелание.
– Далее, нам надо как можно скорее опознать труп. Сейчас мы дадим СМИ краткий релиз, но в медиа совершенно точно может просочиться информация о месте преступления. Поэтому прошу вас не давать комментариев журналистам.
– И в мыслях не было! – сказал Лаури. – Лучше вообще не отвечать на звонки с незнакомых номеров, – эти слова он адресовал Элле.
Та из девушки снова превратилась в девочку, которой вдруг открылось всё зло этого мира.
– Но на мои звонки всё же лучше отвечать, – заметила Паула и, протянув Юхане визитку, дополнила: – К сожалению, это последняя. Я руковожу расследованием и прошу: если вы вспомните о чём-то, что может иметь отношение к делу, – тут же сообщите мне.
Юхана Лехмусоя вбил номер Паулы в телефон и передал карточку дальше. Последней была Май – она осталась сидеть неподвижно с визиткой в руках.
– Будьте на связи – очень скоро нам снова придётся вас побеспокоить. Прежде чем вы уйдёте, попрошу взглянуть на снимок. Предупреждаю: это лицо погибшей, фото я сделала только что.
Май Ринне поднесла к губам бокал, но он уже успел опустеть. Остальным тоже явно хотелось выпить.
Паула нашла фотографию в телефоне и сперва взглянула на неё сама. Снимок не выглядел страшным, глаза женщины были закрыты и по лицу было невозможно определить, что она утонула.
Лишь теперь Паула внимательнее всмотрелась в черты лица и гладкую смуглую кожу. Оценить возраст женщины было непросто. В контейнере ей показалось, что жертве не больше тридцати, но, похоже, она была сильно старше.
– Посмотрите по очереди, не торопясь, и скажите, не встречали ли вы этого человека раньше или не кажется ли вам знакомым лицо жертвы, – сказала Паула и протянула телефон Юхане.
Тот осторожно взял аппарат за края, словно боялся прикоснуться к мертвецу. Пока он подносил экран ближе к глазам, Паула внимательно следила за его губами.
По опыту она знала, что хуже всего человек контролирует рот. Если есть что скрывать, можно сохранять невозмутимое выражение лица, но, увы, не в области вокруг губ, где часто заметны признаки напряжения.
Юхана долго всматривался в изображение – так долго и сосредоточенно, будто хотел в чём-то удостовериться.
– Кажется, впервые вижу, – наконец сказал он, по-прежнему глядя на фото.
Лаури Аро в нетерпении выхватил телефон из рук Юханы. Лицо его выражало не просто любопытство, а даже некоторое возбуждение. Паула думала, что, будучи корпоративным юристом, он, как и все обычные люди, видел убийства в основном в телесериалах.
– Нет, это лицо мне ни о чём не говорит, – произнёс он, повернул аппарат и, вытянув руку, отдалил его от лица.
«Пресбиопия», – подумала Паула. Она взяла телефон у Лаури и повернула экран к Элине, которая даже не пошевелилась, чтобы взять аппарат в руки.
Не успела Паула поднести смартфон достаточно близко, чтобы можно было разглядеть лицо, как Элина не выдержала:
– Но это же…
Не договорив, она так и осталась сидеть с открытым ртом. Элла придвинулась, чтобы взглянуть на фото вместе с матерью. Паула молча держала телефон, не поднося его ближе и дожидаясь окончания фразы.
– …Женщина, – закончила за неё Элла.
– Знаешь её?
Элла рассмотрела фото поближе и покачала головой.
– Я не видела её раньше, – наконец произнесла Элина.
Паула была уверена, что Элина Лехмусоя не лжёт. Но что-то на фотографии поразило её. Что же?
Элина уже взяла себя в руки и больше не казалась ошарашенной.
Оставалась Май Ринне – когда Паула поднесла телефон, она плотно сжала свои ярко-красные губы.
– Я её не знаю, – сказала Май. – Вы ведь не воображаете, что кто-то из нас или из фонда замешан в этом? – добавила она.
– Мы ничего не воображаем, – нарочито холодно ответила Паула.
– Название «Лехмус» в сообщениях полиции упоминаться не должно. Это навредит работе фонда, – решительно продолжила Май.
– Май права, – поспешил вставить Лаури Аро. – Тем более, если на то пошло, контейнер стоит не на территории резиденции, а за воротами.
– Если на то пошло, полиция сообщает то, что считает нужным. Или то, что считаю нужным я, – тон Паулы оставался ледяным, несмотря на её вспотевший лоб.
Лаури кашлянул и скрестил руки на груди, Май приподняла тщательно выщипанные брови.
– Мне жаль, если вас это расстраивает, но нам важно установить личность жертвы, – примирительно сказал Ренко.
Это выглядело нелепо: и Лехмусоя, и Аро, и Ринне словно забыли об убитой и думали совсем о другом – о проблемах и репутационном ущербе из-за контейнера с трупом.
– Прошу подождать здесь, скоро я пришлю того, кто проводит вас к машинам. Нужно ли вам забрать что-то из дома? – спросила Паула максимально нейтральным тоном.
Юхана взглянул на Элину, та покачала головой.
– Если забыли что-то важное, можете позвонить мне позже.
– Позже? – удивилась Элина. – Когда мы сможем сюда вернуться?
– Пока трудно сказать. Думаю, не раньше, чем через неделю. Всё-таки речь об убийстве, нам предстоит обследовать большую территорию.
Если это и возмутило кого-то из Лехмусоя, то им удалось скрыть эмоции. Но за столом повисла тишина, которая никак не сочеталась с солнечным предпраздничным вечером. На прощание Паулы никто не отреагировал.
– Всем хорошего дня, – сказал Ренко, выходя вслед за Паулой.
– Всем хорошего дня, – негромко повторила Паула, когда они уже поднялись по склону к зданию.
– Что?
Паула усмехнулась про себя, вспомнив, что Ренко молчал, пока она общалась с людьми. Стало быть, при желании он всё-таки умеет держать рот на замке.
– Думаешь, кто-то узнал её? – спросила Паула.
– На первый взгляд нет. Но я собираюсь посмотреть на их реакцию ещё раз.
– В смысле?
– Я снял на видео, как ты показывала им фотографию. Да, без разрешения, но это ведь особый случай. Как-то во время обучения нам сказали, что снимать видео – всё равно что вести записи. Правда, здесь не общественное место, но… я стоял довольно далеко и вообще не уверен, удастся ли рассмотреть лица.
– Ренко! – Паула остановилась.
Ренко повернулся и с опаской глянул на напарницу поверх очков, словно нашкодивший школьник на директора.
– Это чертовски здорово, – сказала она. – Кстати, ты обратил внимание на серёжки Элины?
– Хмм… Такие гвоздики? Помню, они были маленькие. А что?
– На них крест Святого Ханнеса.
– И что?
– Пока не знаю. Может, и ничего.