А. С. Левченков
Последний бой чешского льва. Политический кризис в Чехии в первой четверти XVII и начало Тридцатилетней войны
Король оказался практически в полной зависимости от шляхты, которая попыталась ограничить права городского сословия, стремясь лишить последнее права голосования на сейме, что резко ограничило бы как политическое влияние городов, так и их экономическую мощь, поскольку позволяло панам и рыцарям устанавливать налоги без согласия мещан. В 1500 г. согласно «Закону о земском устройстве» города были лишены голоса. Это вызвало мощный протест мещанского сословия, которое в течение полутора десятка лет пыталось добиться восстановления политических прав. В конце концов, города добились своего, заключив в 1517 г. компромиссное Святовацлавское соглашение со шляхтой – мещанам вернули голос на сейме в обмен на право свободной торговли товарами из шляхетских владений на городских рынках.
Правление Ягеллонов (1471–1526) стало апогеем сословно-представительной монархии в Чехии. Главным инструментом, защищающим права сословий и ограничивающим полномочия королевской власти, со времен Владислава II являлся генеральный сейм. Первые сведения о созывах этого ключевого сословно-представительного учреждения относятся к XIII в. Во время правления Карла IV Люксембургского они
собирались уже достаточно регулярно, однако не имели такого влияния, которое получили благодаря ослаблению королевской власти в результате гуситской революции. Со времен гуситской революции именно на генеральном сейме представители трех сословий – панского, рыцарского и мещанского – выбирали нового монарха, который подтверждал все привилегии сословий. При этом особый упор делался на ненаслед-ственность власти. Правитель обязывался соблюдать правило, согласно которому при здравствующем монархе его наследник не мог избираться королем. Благодаря данному обычаю в правление Ягеллонов персональная уния между этой монархией и Чешским королевством так и не превратилась в реальную. Сын Владислава Ягеллона Людовик был принят в качестве наследника престола, как и его отец, на основании договоренности с сословиями в 1509 г. При этом Владислав II от имени будущего короля выдал сословиям реверс, подтверждающий все привилегии, которые были гарантированы им самим в 1471 г.4 После коронации Людовика Ягеллона в 1516 г. в земских досках было вновь зафиксировано, что новый правитель избран согласно свободному волеизъявлению сословий королевства.
Процедура избрания короля и подтверждение последним сословных привилегий стали краеугольным камнем существования в Чехии сословно-представительской монархии и широкой внутренней автономии чешских земель. Однако власть правителя была жестко ограничена не только в вопросах престолонаследия. Король находился почти в полной финансовой зависимости от генерального сейма, на котором утверждался общегосударственный чрезвычайный налог – берна, а также другие разовые сборы. Так как постоянных налогов в стране не было, то каждый раз монарх был вынужден заново обращаться к сословиям с просьбой о сборе берны. Короли имели лишь один независимый источник доходов в виде идущих в королевскую казну доходов от добычи драгоценных металлов (в данном случае, серебра) и чеканки монеты, которые назывались «регал». Однако в XV в. наметился упадок чешских рудников, составлявших значительную часть экономического могущества Карла IV, и к началу XVI в. доходы от добычи серебра были совершенно недостаточными для обеспечения самостоятельности королевской власти. Кроме того, монарх не мог без согласия сейма решать такие важнейшие вопросы, как созыв земского ополчения для войны на территории другого государства, передачу территорий, относящихся к Чешскому королевству, в пользу иной державы и нек. др.
Наконец, король не был свободен в кадровых вопросах, будучи обязан утверждать кандидатуры, выдвигамые сословиями из своей среды, что препятствовало формированию аппарата из людей, преданных лично государю. Общей для всех земель Чешской короны была ведущая роль представителей высших сословий – панского и рыцарского, в то время как мещанство, хотя и значительно укрепившее свои позиции в результате гуситской революции, находилось в более приниженном положении. Это отражалось, в первую очередь, в комплектовании штата земских чиновников. В цементирующей части государства – королевстве Богемия – в XVI – начале XVII вв. существовало 12 земских должностей.
Согласно земским законам Чехии, все они замещались представителями панского и рыцарского сословий страны. Согласно договору, заключенному между Владиславом II и шляхтой в 1497 г., приоритет в комплектовании земского аппарата управления отдавался панам, которые могли занимать в нем 8 ключевых мест, в то время как представители более многочисленного рыцарства – только 4 места. Ключевой фигурой в земском управлении был верховный бургграф, традиционно представленный паном из богатого и авторитетного чешского рода. Изначально бургграф являлся исполнительным чиновником земского суда, однако с течением времени стал главой всего исполнительного аппарата. К его компетенции относились такие вопросы как руководство ополчением, охрана правопорядка и исполнение смертных приговоров. Кроме того, в отсутствие короля верховный бургграф исполнял функции главы верховного суда, а также председательствовал при рассмотрении тяжб о долговых обязательствах. У него было несколько заместителей – бургграф и комендант Пражского Града, а также начальник тюрьмы на Граде.
Представители панского сословия также замещали должности земского гофмистра, председательствующего в коморном суде, земского маршалка, ведавшего вопросами, относящимися к шляхетской чести как в Богемии, так и в Моравии, верховного коморника, отвечавшего за делопроизводство в земском суде, верховного земского судьи, верховного канцлера, руководящего королевской канцелярией в Праге, и главы придворного суда по делам наследства и ленов. Наконец, паном был один из бургграфов Карлштейна, управлявших этой знаменитой резиденцией императора Карла IV. Должность карлштейнского бургграфа была в большей степени почетной, ее важность определялась тем, что в крепости хранились королевские регалии и архив.
Рыцари традиционно замещали должности верховного писаря, отвечавшего за записи в земских досках, куда заносились все законодательные акты – решения сеймов, указы и постановления королей, подкоморжего, ведавшего управлением королевских городов, второго карлштейнского бургграфа и бургграфа Градецкого края. Для мещанского сословия делалось лишь одно исключение – представитель от городов мог стать подкоморжим, однако только в случае, если он был выходцем из городской общины Старого Места Пражского.
Зависимость монархов от сословий земель Чешской короны, в особенности, Богемии и Моравии, наиболее усиливалась во время войн, когда требовалось быстро собирать необычно крупные суммы налогов. При Ягеллонах наиболее кровопролитными и, помимо этого, крайне неудачными были войны Владислава II против венгерского короля Матьяша Корвина, длившиеся с перерывами с 1471 по 1478 гг., в результате которых от Чехии в пользу Венгрии была отделена Моравия. Согласно заключенному в Оломоуце мирному договору Владислав II не только признавал завоевания Матьяша Корвина, но и обязывался выплатить большую дань. Неудачная война и тяжелые условия Оломоуцкого соглашения стали очередным ударом по престижу королевской власти и привели к усилению зависимости короля от генерального сейма. В то же время отделение Моравии от Чехии оказало впоследствии огромное влияние на развитие отношений между этими двумя землями5. Небольшой период пребывания маркграфства под властью Матьяша Корвина способствовал сближению моравской шляхты с венгерским дворянством, завязались прочные экономические контакты с венгерскими городами, особенно, располагавшимися в северной части земель короны Святого Иштвана, на территории современной Словакии. Этот процесс был продолжен в дальнейшем, когда после смерти Корвина в 1490 г. венгры избрали своим королем бывшего противника, и Владислав II, таким образом, объединил под своим скипетром обе страны. Однако и после возвращения Моравии в состав Чешского королевства стремление к сохранению внутренней независимости порой перерастало в открытый сепаратизм. В частности, в XV в. в Моравии появилась книга Цтибора Товачевского из Цимбурка, где обосновывались права маркграфства на независимость от Чехии.
Относительная стабильность последнего десятилетия XV – начала XVI вв. сменилась усилением турецкой угрозы на юго-восточных границах обширного чешско-венгерского государства. В 1526 г. Людовик Ягеллон, пытаясь остановить продвижение войск Османской империи вглубь Венгрии, дал решающее сражение при Могаче, где его армия была наголову разбита, а сам король во время бегства в тяжелых доспехах упал в Дунай и утонул. Перед чешскими сословиями встал вопрос о выборе нового короля, причем на этот раз ключевыми аргументами в пользу кандидата должны были стать соображения защиты христианского мира от наступления турок. В таких условиях единственным достойным кандидатом представлялся австрийский эрцгерцог, младший брат императора Карла V Фердинанд Габсбург, с 1521 г. исполняющий обязанности наместника кесаря в Германии.
Внешнеполитическая ситуация была очень напряженная и вынуждала к принятию быстрого решения не только сословия, но и Габсбургов, оказавшихся на пути продвижения турецких войск в Центральную Европу. Заинтересованный в укреплении положения австрийской династии в Центральной Европе и в получении ресурсов для борьбы против Османской империи, Фердинанд I сравнительно легко согласился по примеру польских предшественников пройти перед выборами процедуру подтверждения привилегий чешских сословий. Будущий король выпустил реверс и предвыборные капитуляции. В этих документах подтверждались важнейшие принципы существования в Чехии ненаследственной и ограниченной сословно-представительными учреждениями монархии.
Так, в реверсе, выданном 13 декабря 1526 г., Фердинанд I провозглашал, что был выбран «баронами, шляхтичами и равным образом городами и всем обществом королевства Чешского путем свободного волеизъявления и согласно законам королевства» и что «…упомянутые сословия и вся община этого королевства, выбирая Нас (Фердинанда – А. Л.) чешским королем, сделали свой выбор по своей свободной и доброй воле, а не по какому-либо обязательству»6. В предвыборных капитуляциях, выпущенных 15 декабря, Фердинанд I обещал соблюдать и защищать религиозные права своих подданных. Кроме того, он давал обещание приложить все силы к тому, чтобы «компактаты, заключенные между святым консилиумом Базельским и славным королевством Чешским и маркграфством Моравским, снова были признаны действительными и соблюдались»7. Для этого Фердинанд I, согласно капитуляциям, обязывался «вести переговоры со святым отцом папой о том, чтобы это право было чехам и мораванам подтверждено»8. Также король обязывался записать это положение в Земские доски «наряду с протоколами прежних королей Чешских» и лично соблюдать компактаты, а также «бороться с каждым, кто бы захотел против этого (компактаты – А. Л.) выступить и отнять это право у Чешского королевства или маркграфства Моравского». В ответ на требование утраквистов обеспечить лояльность по отношению к ним Пражской архиепископии Фердинанд Габсбург обещал распорядиться, чтобы «был назначен и к Пражскому костелу определен такой архиепископ, который бы защищал чехов и мораван, как духовных, так и светских, во всех их правах, предусмотренных компактатами, а также всеми протоколами и заверениями славной памяти императора Сигизмунда и других королей чешских, и протоколами славной памяти короля Владислава, и чтобы такой архиепископ был быстро утвержден и в должность произведен»9.
Фердинанд I ограничивался в возможности проводить законодательную политику, в том числе, фактически не мог изменять основные положения действующих законов, касающиеся сословных привилегий. В капитуляциях король торжественно обещал сохранять «порядок и обычаи Чешского королевства», в связи с чем особенно подчеркивал, что «каждое сословие сохраняет свои права, привилегии, свободы, обычаи, пожалования, которыми оно обладает»10. Последнее означало, что государь не имел права на конфискацию имущества представителя чешской сословной общины, за исключением случаев государственной измены. При этом согласно чешскому праву изменой могло считаться неповиновение решениям органов сословного представтельства или королевским указам, не противоречащим земским законам.
Также Фердинанд Габсбург признавал условия сословий об ограничениях монарха в кадровых вопросах. Будущий король клялся, что не будет «без совета (с представителями чешских сословий – А. Л,) доверять должности при дворе, в земском или городском самоуправлении каким-либо иностранцам светских или духовных чинов, а также не населять ими или жаловать им в собственность замки или города Чешского королевства»11. Наконец, Фердинанд Габсбург обязывался не вмешиваться без согласия сословий в монетарную политику королевства. В частности, в капитуляциях было указано, что король не может «без согласия всех земель никаким способом облегчать или понижать в стоимости чешскую монету»12.
Вместе с тем, избрание Фердинанда I Габсбурга, связанного предвыборными капитуляциями, недолго было моментом торжества сторонников ограниченной сословными институтами монархии. Как показало дальнейшее развитие событий, приход к власти в Чехии австрийской династии послужил началом нового этапа во взаимоотношениях королевской власти и сословной общины, в конечном счете, приведшего к восстанию 1618–1620 гг. Во главе чешского государства встал представитель самой могущественной в то время европейской династии, пытающейся сформировать универсалистское по своей сути государство из разных народов, объединенных под скипетром единого монарха и скрепленных единой католической верой. В эту концепцию не вписывались гарантии широких политических прав сословий и их религиозных свобод, а также полная зависимость короля в фискальной политике. Не менее чуждым идее универсалистской и освещенной Богом королевской власти был принцип выборности монарха.
Фердинанд I изначально не имел больших возможностей для решительного наступления на политические и религиозные права и привилегии сословий. Важнейшими задачами австрийской династии в течение первых десятилетий правления в Чехии являлись противостояние постоянной внешней угрозе в лице Порты, а также концентрация усилий для сохранения своего влияния в Германии в условиях набиравшей силу Реформации. Кроме того, у Габсбургов отсутствовала прочная опора в лице широкого круга сторонников укрепления королевской власти и централизации внутри страны. В то же время турецкая опасность вынуждала Габсбургов часто обращаться к чешскому сейму с просьбами о выделении денег на военные расходы, что подчеркивало зависимость внешней политики монархии от воли сословий. Однако одновременно это же подталкивало австрийскую династию к поиску возможностей для ослабления влияния сословных институтов. В данном случае важно подчеркнуть, что в отличие от Ягеллонов, которые не имели независимых от Венгерского и Чешского королевств ресурсов, правители из Вены могли полагаться пусть на небольшие, но в целом подконтрольные им владения в австрийских землях, хотя Фердинанду I пришлось выдержать нелегкую борьбу за утверждение контроля над собственной столицей Веной, да и отношения с австрийскими сословиями, которые пытались ограничить власть короля и, подобно чехам, испытывали влияние Реформации, носили напряженный характер. Зато австрийские Габсбурги могли рассчитывать на действенную помощь Испанского королевства, чья сила зиждилась на беспрерывном потоке золота из Нового Света.
С первых лет правления Фердинанд I продемонстрировал стремление максимально ослабить зависимость королевской власти от сословных институтов Чехии и Венгрии. Он организовал в Вене независимые от сословных институтов и единые для всей обширной монархии учреждения, такие как Тайный совет, Придворную канцелярию и Казначейство. Они были подконтрольны лично монарху, который самостоятельно определял их состав. Особое значение имел Тайный совет, формировавшийся из узкого числа людей, особенно близких императору, обычно – не более 5 человек, под председательством самого короля. На заседаниях обсуждался самый широкий круг вопросов, относящихся как к внутренней, так и к внешней политике. Фактически Тайный совет заменил королевский совет в Праге, находящийся под контролем представителей крупной чешской шляхты. Казначейство (в него входило 4 советника под председательством суперинтенданта) занималось финансовыми вопросами, выполняя, в том числе, и надзорные функции. По большей части эти учреждения формировались из представителей немецкого, а затем также испанского или итальянского дворянства, что стало дополнительным барьером, разделявшим короля и его чешских подданных.
Централизаторская политика Фердинанда I в чешских землях нашла свое отражение в запрете собраний средней и мелкой шляхты – краевых съездов, а также общих собраний членов городских коммун. Наряду с этим стала проявляться тенденция к вмешательству монарха в формирование штата высших чиновников земских учреждений Чешского королевства с целью заместить ключевые должности преданными людьми. Это открывало возможность для контроля над главным органом власти в Чехии – королевским советом, в котором были представлены высшие должностные лица. В частности, вопреки данному перед коронацией обещанию не смещать представителей сословий с их должностей Фердинанд I уже в 1530 г. по собственному усмотрению отправил в отставку верховного бургграфа Зденека Льва из Рожмитала. Как уже указывалось, эта должность была ключевой в управлении Богемии, и подобное самоуправство короля вызвало нарекания со стороны представителей чешской сословной общины. Однако организованного выступления сословий против короля не последовало. Интересно, что бургграф был смещен на следующий год после одного из самых тяжелых моментов в истории Габсбургов – первой осады турками Вены в 1529 г., отражение наступления которых потребовало напряжения всех сил молодого австрийского государства, и бургграф как ответственный за сбор земского ополчения в данном случае играл не последнюю роль. Очевидно, Фердинанд I сделал попытку полностью поставить под свой контроль процесс формирования ополчения и последующего распоряжения набранными воинскими контингентами.
Универсалистской идее Габсбургов и централизации Фердинанда I противоречила также широкая автономия отдельных земель Чешской короны. Переговоры об избрании чешским королем Фердинанд Габсбург вел в Вене с представителями сословий не только Богемии, но также Моравии и Силезии. На них снова со всей остротой проявилось желание Моравии утвердить свое независимое положение. Моравская политическая элита пыталась построить отношения с Чехией на основе прямых контактов с королем как сюзереном маркграфства, гарантирующим все ее сословные свободы, исключая из процесса чешских земских чиновников и вообще представителей сословной общины Богемии. Одним из главных требований депутатов от моравских сословий в 1526 г. был запрет уроженцам Чехии занимать должности в аппарате управления маркграфства13. Фердинанд I обещал соблюдать права и привилегии сословий Моравии и других инкорпорированных земель.
Моравия, Силезия и Лужицы, в отличие от сословной общины Чехии, официально приняли Фердинанда Габсбурга королем как наследника Ягеллонов по линии его жены Анны14. Таким образом, стремление политической элиты маркграфства к получению равноправного с Чехией статуса в структуре земель Чешской короны не было реализовано в принципиальном вопросе избрания монарха. Представляется, что основной причиной этого стала заинтересованность Моравии в Габсбургах как защитниках от турок, после Мохача имеющих возможность в любой момент вторгнуться на территорию маркграфства, граничащего с венгерскими (словацкими) землями. Кроме того, горячую поддержку рьяному католику Фердинанду I оказало моравское духовенство.
На коронации Фердинанда I в Праге в 1526 г. присутствовали, вопреки желанию Маркграфства, только представители чешских сословий. Депутаты от моравских, силезских и лужицких сословий на выборы приглашены не были, приглашения были направлены моравскому и силезскому гетманам как прямым вассалам будущего монарха. Равным образом в 1549 г., во время формальных выборов наследника Фердинанда I – Максимилиана II, а затем и в 1575 г., при утверждении Рудольфа II, сословия инкорпорированных земель вновь должны были довольствоваться лишь выражением согласия с решением чехов. При этом моравская политическая элита безуспешно пыталась продемонстрировать независимость от Чехии в вопросе об избрании монарха. Когда в 1562 г. в Праге был коронован Максимилиан II Габсбург, делегация от моравских сословий, не принявших участие в обсуждении кандидатуры короля, в знак протеста не отправлялась к нему на прием вплоть до 1563 г. Наряду с этим в течение всего XVI в. отношения Богемии и Моравии определяла борьба за невмешательство чешской королевской канцелярии во внутренние дела маркграфства и за независимость моравской судебной системы. В 1545 г. в маркграфстве был издан Манифест сословных свобод, согласно которому Моравия провозглашалась свободной от чешских органов управления землей, а земский гетман – независимым от решений, принимаемых в Праге, но Фердинанд I не утвердил этот документ.
Вместе с тем, хотя Габсбурги противостояли партикуляристским стремлениям инкорпорированных земель, их обособленность во многом была выгодна правящей династии. К тому же, Моравия, Силезия и Лужицы изначально обладали широкой автономией, а король вмешивался в их внутреннее управление не так активно, как в Богемии. Следует также учитывать, что во всех инкорпорированных землях у Габсбургов была мощная поддержка в виде католического духовенства, видящего в династии единственного гаранта сохранения своего привилегированного положения и церковной собственности. Таким образом, сконцентрировав основные усилия на упочении авторитета и расширении полномочий королевской власти в Чехии, Фердинанд I мог не опасаться активной поддержки чехов сословиями соседних земель. Высокая степень обособленности земель Чешской короны по мере углубления противоречий в отношениях между Габсбургами и сторонниками ограниченной королевской власти стала настоящей «ахиллесовой пятой» Чешского королевства в середине XVI-первой четверти XVII вв.
Прецедент принятия Фердинанда I как наследника Ягеллонов показывает стремление первого Габсбурга изначально отбросить идею выборности на основе свободной воли сословной общины. Однако, поскольку ведущую роль в избрании монарха играла Богемия, решающим шагом в превращении персональной унии в унию реальную должно было сыграть изменение принципов взаимоотношений короля с чешскими сословиями.
В середине 1640-х гг. Фердинанд I добился здесь первых успехов.
В 1545 г. он вынудил представителей сословий записать в «Обновленные земские доски», что стал чешским королем не в результате свободных выборов, как указывалось в реверсе 1526 г., но благодаря наследственным правам его жены Анны. В частности, во второй редакции предвыборного реверса, записанной в том году, указывалось, что «в записях и протоколах славной памяти короля Владислава, пана отца Нашего любимого, записанных на Пражском Граде 11 февраля 1510 года, ясно указано, что если Господь короля Людовика перед смертью наследниками мужского пола не наградит, то в соответствии с правами, обычаями, свободами и привилегиями королевства Чешского наследственные права переходят королеве Анне, любимой жене Нашей (Фердинанда I – А. Л.)»15. Исходя из этого, согласно реверсу, после гибели короля Людовика «королевство Чешское и другие земли, к нему относящиеся, такие как маркграфство Моравия, княжество Силезия, Верхняя и Нижняя, маркграфство Лужицы, со всеми их высшими сословиями, владениями и свободами, которыми они обладают, по закону перешли к светлейшей княжне и госпоже Анне как родной сестре светлой памяти вышеуказанного короля Людовика и законнорожденной наследнице согласно пожалованиям, свободам, привилегиям и установлениям императора Карла Четвертого, любимой жене Нашей (Фердинанда I – А. Л.), римского, венгерского и чешского короля…»16. Говоря об установлениях Карла IV, Фердинанд I имел в виду не что иное как Золотую буллу, изданную императором в 1348 г. и провозглашающую право династии Люксембургов наследовать чешский трон как по мужской, так и по женской линии, ссылаясь, таким образом, на этот документ как на правовой прецедент. Согласно новой интерпретации выборов, Фердинандом I делался вывод, что «…так как сословия Чешского королевства вышеуказанную Нашу любимую жену приняли как законную наследницу и королеву этого королевства в соответствии с правами, обычаями и свободами Чешского королевства, то и Нас как законного наследника по доброй воле избрали и приняли в качестве короля и господина своего»17.
Несмотря на то, что данные положения полностью потиворечили предвыборным капитуляциям Фердинанда I, которые он не мог изменять по своей воле, событие это само по себе не вызвало серьезного возмущения чешских сословий. Спокойная реакция сословной общины свидетельствовала о том, что в целом правление Габсбургов было для нее вполне приемлемым вариантом. Австрийская династия рассматривалась в качестве единственной силы, способной остановить турецкое наступление на Европу, мощь которого в то время, возможно, преувеличивалась, но оставалась одной из главных проблем, волновавших не только правителей, но и широкую общественность в центральноевропейских странах.
Наиболее ожесточенное сопротивление сословий встречали попытки короля поставить под свой контроль фискальную политику. В течение первых двадцати лет правления Фердинанда I сословия Чешского королевства в целом сохраняли контроль над генеральным сеймом. Это, в частности, доказали события 1534 г., когда, пытаясь изыскать дополнительные средства в казну, Фердинанд I попытался ввести в Чехии постоянный налог с купли-продажи, который ударил бы, в первую очередь, по мещанскому сословию. Результатом стали волнения во многих городах королевства, а также открытый протест мещан на сейме, в результате чего налог не был введен.
Однако в условиях сложной внешнеполитической ситуации королевская власть неизбежно была вынуждена снова и снова обращаться к сословиям за финансовой поддержкой. С начала правления Фердинанда I в Венгрии шли напряженные войны против продолжавшей наступление на Северо-Запад Османской империи, войска которой даже приближались к столице Верхней Австрии, а также избранного большей частью венгерского дворянства королем Яноша Запольяи. В целом боевые действия были не очень успешными для Габсбургов. Как известно, вооруженный конфликт в 1532–1533 гг. закончился подписанием Стамбульского мирного соглашения, по которому Вена удерживала за собой северо-западную часть Венгрии, но за это была обязана ежегодно платить дань Порте. Согласно Адрианопольскому мирному договору 1547 г., завершившему серию войн 1540–1547 гг., Габсбурги потеряли Буду и Эстергом, отказались от претензий на Центральную Венгрию, устанавливался турецкий протекторат над Трансильванией. При этом ежегодные выплаты Вены за австрийскую часть венгерских земель сохранялись. Одновременно Фердинанд I был вынужден оказывать помощь Карлу V в бесконечных войнах против Франции за обладание Италией, а затем против протестантов в Германии.
Накалившаяся до предела ситуация в немецких княжествах, раздираемых как политическими, так и конфессиональными противоречиями, с каждым годом представляла все более серьезную проблему для Габсбургов. Прямолинейная политика по отношению к немецким протестантам императора Карла V, пытающегося в бескомпромиссной борьбе удержать влияние власти кесаря и католической церкви в Германии, ни в малейшей мере не способствовала умиротворению «еретиков», а, наоборот, лишь подливала масла в огонь. Сам Фердинанд I, гораздо лучше знакомый с раскладом сил в регионе, в целом проявлял в данном вопросе больше гибкости.
С начала XVI в. наблюдалось быстрое развитие существенно сократившихся в результате гуситской революции хозяйственных и культурных связей Чешского королевства с немецкими имперскими княжествами, следствием чего стало быстрое соприкосновение страны с ключевыми проблемами в жизни империи, главной из которых являлось распространение Реформации. Последняя, воспринятая значительной частью имперских князей и проводимая при их прямой поддержке, ослабляла власть не только папского Рима на территории империи, но и светского главы этого рыхлого конгломерата полунезависимых государств. Адепты новых религиозных учений нигде в Европе не могли найти столько понимания и сочувствия как в чешских землях, в течение целого века исповедовавших одну из разновидностей протестантизма. В то же время идеям имперских князей об империи как самоуправляющемся механизме под формальной властью императора как верховного арбитра, а не всесильного судьи, безапелляционно диктующего всем свою волю, были во многом родственны традициям чешской сословной общины.
В конечном итоге именно политика Габсбургов в Германии стала поводом к первому крупному политическому столкновению австрийского монарха и чешских сословий в 1547 г. Оно известно в историографии как «городское восстание 1547 г.». Поводом для конфликта послужило недовольство большинства чехов политикой Габсбургов, направленной на борьбу с протестантизмом в Священной Римской империи, что являлось одной из форм укрепления политической власти династии. При этом главной причиной возникновения оппозиции стали не симпатии чехов-утраквистов к немецким лютеранам. В частности, об этом свидетельствует тот факт, что чешский, силезский и лужицкий сеймы отклонили предложение саксонского герцога Иоганна Фридриха о помощи, несмотря на то, что Чешское королевство было связано с Саксонией договором о совместной обороне от 1459. Восстание было спровоцировано нежеланием сословий нести бремя дополнительных налогов на содержание армии австрийских Габсбургов во время Шмалькальденской войны (1546–1547 гг.).
Столкнувшись с организованным сопротивлением Шмалькальденской коалиции немецких княжеств, император Карл V призвал на помощь своего брата Фердинанда I. Король, также рассчитывающий в этой войне укрепить собственное влияние в Германии, где он был фактически лишь номинальным правителем, согласился и в 1546 г. обратился к чешским сословиям с требованием предоставить деньги на финансирование войск. В январе 1547 г. Фердинанд I потребовал от чехов дополнительно сформировать ополчение для поддержки одного из союзников Карла V Морица Саксонского, что противоречило земским законам, запрещавшим монарху использовать чешские войска для войн на территории других государств без одобрения генерального сейма Сословия, до этого постоянно обеспечивавшие Габсбургов деньгами для войны против турок, оказали королю в удовлетворении просьбы о сборе берны, а после оглашения требования о формировании ополчения возмущение вылилось в открытый мятеж. Зачинщиками выступления были представители мещанского сословия, чьи интересы в очередной раз оказались наиболее сильно задеты перспективой повышения налогов.