Федор Абрамов
Жила-была семужка
И это все мне дало море. Я на всю жизнь просолел морской солью, и тело у меня стало красное, как закат.
И тогда наши предки, воспламененные его речами, воскликнули:
„Веди нас в море, Лох! Мы хотим стать такими же крепкими и могучими, как ты и твои товарищи“.
„Хорошо, – сказал Лох, – я отведу вас в море. Но отведу не раньше, чем настанет время большой духоты.
А пока я хочу насладиться вдоволь пресной водой, порезвиться в родной реке, ибо только мысль о ней давала нам силы в борьбе с морской стихией“.
– С тех пор, – заключила семга, – мы и стали жить по закону великого Лоха. Когда наступает время большой духоты, мы идем в море, а когда оно проходит, мы возвращаемся на родину предков.
Красавка слушала как зачарованная. Так вот какой тайной окружен ее род! Так вот зачем семги ходят в море!
А она-то, глупая, думала только о жратве, о своих собственных удовольствиях. И ей стало нестерпимо стыдно за свою мелочную, эгоистичную жизнь.
– Скажите, – спросила она, – а что же сталось с великим Лохом?
– Великому Лоху за его подвиг природа даровала бессмертие.
– И он жив сейчас? – воскликнула Красавка.
– Да, он живет среди нас.
– Боже мой! И я увижу великого Лоха?!
– Нет, – сказала семга. – Ты никогда не увидишь его. В твоем сердце не живет закон великого Лоха. Ты забыла родину. А великий Лох выбирает в подруги только ту из нас…
– Вот как, – перебила Красавка, – с великим Лохом можно даже дружить! Ах, как бы мне хотелось стать его подругой!
– Нет, – сказала семга. – Ты никогда не станешь его подругой. Он выбирает из нас самую достойную и самую смелую, ту, что превыше всего чтит его закон.
Красавка, опечаленная, задумалась. Как жаль, что она никогда не увидит великого Лоха, не станет его подругой!
Но разве она не смелая? Разве старые семги не говорили ей когда-то, что еще не было в их роду такой безрассудной девчонки, которая бы рискнула в ее возрасте отправиться в море?
Красавка сразу повеселела. Ей хотелось спросить» где и когда великий Лох выбирает себе подругу – должна же она попытать своего счастья, – но косяк семог, словно забыв про нее, был уже далеко.
Красавка кинулась догонять их. Да, она выполнит закон великого Лоха. Она пойдет в родную реку, и, может быть, однажды великий Лох, прослышав о ней, сам придет к ней.
Долго шли семги бурным морем. Шли мимо каменных гряд, шли бездонными глубинами, шли песчаными отмелями.
Красавка часто вырывалась вперед. Как знать, может быть, откуда-нибудь со стороны на них смотрит сам великий Лох, и она должна быть на виду.
Как-то раз у песчаной косы они наткнулись на большой косяк крупных семог. У Красавки сладко забилось сердце.
Ей подумалось, что, наверно, это и есть то место, куда со всего моря стекаются семги и где им устраивает смотр великий Лох. Но семга, к которой она обратилась за разъяснением, презрительно скривила губы:
– Это морянки. Их не уважает великий Лох.
– Почему?
– Потому что они плохо соблюдают его закон. Они начинают свой ход в родные реки только осенью и осенью же скатываются в море.
Красавка решительно отвернулась от этих негодниц.
Она ничего общего не желает иметь с ними, раз они наполовину изменили великому Лоху. Она легко бежала вперед и первой бросалась навстречу грохочущей волне: великий Лох любит смелых!
Потом был незабываемый момент, когда она вкусила пресной воды. Старые семги, расслабленно покачиваясь на мелкой волне, не стесняясь, плакали.
– Здравствуй, родина, – тихо и молитвенно шептали они.
Я чую запах своей реки! – раздался радостный возглас.
– И я! И я!.. – закричали семги.
У Красавки трепетало сердце от счастья. Ей тоже казалось, что в рот ее бьет какая-то томительная, волнующая струйка воды. И тут случилось невероятное: в памяти ее начала оживать далекая-далекая речка с певучими порогами.
«О, как хорошо, как хорошо!» – шептала про себя Красавка. Нет, нет, не правы те, кто говорил, что в ее сердце не живет закон великого Лоха. Он живет. Она знает теперь путь на родину своих предков. Тоненькая струйка родной воды, как нитка, поведет ее вперед.
Путь был нелегок. Бешеное течение, ледяные заторы, какая-то преграда из бревен во всю реку. Но что ей теперь эти препятствия, если жизнь ее наполнена великим смыслом!
– Вот мы и дома, – сказали однажды семги, останавливаясь на широком плесе. – Слышите, как приветствует нас родная река?
Издали доносился глухой шум воды.
– Это гремят наши пороги, – пояснила одна из рыб, с которой часто плыла рядом Красавка. – Ах, какие у нас пороги! А вода – чистая, ключевая. Пойдем с нами, – вдруг предложила она Красавке. – Ты хорошая товарка. Мы славно повеселимся в нашей реке. Мы тебя научим нашим пляскам. А какие у нас молодцы лохи!
– Нет, нет, – сказала Красавка. – Я должна идти в свою реку. Разве ты не знаешь закон великого Лоха?
Немного спустя от семужьего косяка отделилась еще одна семья, затем отделилась другая и третья, а Красавка с поредевшей стаей все продолжала двигаться вперед.
Плохо, конечно, что у нее так далеко родина, но родину не выбирают.
Их было всего лишь несколько рыб, когда однажды на утренней заре они вошли в родную реку. Но боже, как они радовались, вступая в нее! В горловине устья звонко журчала вода, прыгая с камня на камень. Наверху ходили туманы, и молодое, розовое солнце с любопытством подглядывало за большими серебряными рыбами, плескавшимися в пороге.
– Вот это водичка, – говорили семги, блаженно замирая под щекочущей струёй. – Такой реки, как наша, на целом свете не сыскать.
Омывши дорожную пыль, они вышли на ближайший плес и начали свою первую пляску в реке – так приветствовали родину еще их предки, возвращаясь домой из далекого странствия.
Красавка, по общему признанию, прыгала выше всех.
И ей очень приятна была похвала опытных подруг.
Затем наступило ни с чем не сравнимое путешествие по родной реке. Целыми днями искрится галька и песок, поют пороги. И тишина, ласковая тишина малиновых зорь… Мечется в панике речная мелочь. Ельцы, ершишки, хариусы – все разбегаются по сторонам. Глупые! Ну чего же вам-то бояться! А вот злодеек-щук – тех следовало бы проучить. Хватит, поразбойничали на своем веку. Но где они? Неужели те колючие огоньки, время от времени зло вспыхивающие в зеленой прибрежной осоке, – их глаза?
Ага, струсили, проклятые!
Постепенно вода в речке начала падать. Семги одна за другой стали вставать на плесы – места, где они выросли.
И каждая из них предлагала Красавке свой дом, но Красавка наотрез отказывалась. Разве можно нарушать закон великого Лоха? Нет, нет, она пойдет на свой плес.
И вот, оставшись одна, она еще долго шла вверх по речке. Порой ее охватывало отчаяние. Речка от порога к порогу становилась все уже и мельче. Ей часто приходилось прыгать через кипящие буруны, со всего маху падать на острые камни, и когда она наконец вошла в свой плес, то не знала, радоваться ей или плакать. Такое вокруг все было маленькое, невзрачное. Сонный плес по краям зарос лопухом. Пороги – как она боялась их в детстве! – шепелявили, как беззубые старики. А ее быстринка, светлая быстринка, на которой она провела столько радостных и тревожных дней! Вялая, жиденькая косица воды, сиротливо жмущаяся к серому валуну. Какая-то пестрая рыбка, завидев ее, с испугом юркнула в водоросли. Неужели и она когда-то была такой же крохотулей?
Да, ни одна рыба не вышла ей навстречу. Море навсегда отделило ее от речных обитателей. Она здесь гостья, недолгая гостья. И все-таки она сейчас была рада, что снова у себя на родине. Семги живут по закону великого Лоха – и она исполнит его.
Лето стояло жаркое, знойное. Белые ночи, короткие и легкие, как вздох, не освежали воды, проросшей зеленой тиной. Дышать, было трудно. Вдобавок Красавку точил морской клоп, и она не могла смыть его в обмелевших порогах.
Тем не менее она мужественно переносила все испытания. По утрам она плясала, кидалась на щук, если те осмеливались выйти на плес. Пусть дохнут с голоду в своей поганой траве. Ведь защита слабых – это тоже исполнение закона великого Лоха. Он, великий Лох, не может быть несправедливым…
…Помутнели, погасли белые ночи. Над рекой заклубились густые туманы. Потом разразился дружный и благостный ливень. Река моментально вздулась. Зарокотали пороги. Это хорошо. Это река расчищает путь великому Лоху.
Красавка во сне и наяву грезила о нем. В черные осенние ночи она почти не спала. Вот сверху падает звезда, и ей уже чудится, что это сам великий Лох в звездном сиянии идет к ней. А что там за шум на пороге?
