Аделин Грейс
Белладонна
Глава 7
Сигна почувствовала облегчение, когда Перси ушел. Не зная, как его утешить, она просто наблюдала, как кузен поднимается по лестнице и бормочет, что ему нужно проветрить голову. Решив, что не стоит медлить и шпионить здесь, пока кто-нибудь еще не застукал ее, Сигна переместилась с лестницы в тень. И твердо решила вернуться в комнату, чтобы проветрить свою собственную голову и обдумать странное происшествие, свидетельницей которого стала. Но как только она ступила на лестничную площадку, то краем глаза заметила вспыхнувшее белое свечение.
Страх сжал грудь, и она обернулась, учащенно заморгав, чтобы зрение прояснилось. И когда посмотрела по сторонам, там ничего не оказалось.
Возможно, она устала куда сильнее, чем сама осознавала. Все-таки путешествие отняло у нее много сил.
Так она и сказала себе, шагая вдоль коридоров и пытаясь найти свои покои в их бесконечном лабиринте. Торн-Гров оказался более жутким, чем она ожидала. Сигна потерла руки, заставляя себя шагать дальше.
И хотя внизу царила суета, но, по мере того как она продвигалась в глубь второго этажа, поместье становилось пустым и мрачным. Изысканных угощений и других признаков торжества не было видно, и издалека доносились только глухие звуки скрипки. Исчезли белые мраморные колонны, в которых мелькало ее отражение, когда она проходила мимо. На их месте появились странные железные подсвечники, напоминавшие птичьи гнезда. Как и ветви вдоль лестничных перил, они были замысловато сделаны с похожими на ветки несколькими толстыми железными прутьями, торчащими из них, а в центре возвышалась тусклая свеча.
Сигна оглянулась, и белая вспышка снова мелькнула, ускользая от взгляда. На этот раз она могла поклясться, что видела лицо.
Сигна тут же отвернулась, затаив дыхание. Ей оставалось лишь надеяться, что если это был дух, то он не понял, что она заметила его. Продолжая идти вперед, твердо решила игнорировать его и добраться наконец до комнаты. Но оказалось сложно не замечать бегущий по коже холодок, пока она проходила вдоль бесконечно тянущихся стен с картинами в позолоченных рамах, каждая вдвое выше нее. С них смотрели люди, которые, должно быть, когда-то здесь жили. Их количество не оставляло сомнений – поместье определенно кишело душами мертвых.
Она приблизилась к картине, с которой на нее глядел хорошо одетый мужчина с волосами почти такого же оранжевого цвета, как у Перси. Через одно плечо у него была перекинута винтовка, а вторую руку он положил на спину гончей собаке. Картина висела рядом с большой комнатой, заставленной двумя кожаными диванами янтарного цвета и полками, забитыми затхлыми книгами, которые закрывали всю левую стену.
Сигна прошла по толстому красному ковру и взяла один из томов, с разочарованием обнаружив, что тот оказался всего лишь книгой по финансам. Она не могла вспомнить, когда в последний раз видела такое количество книг. Когда жила с дядей, возможно? И сердито затолкала книгу обратно на полку.
Затем она осмотрела большой стол из розового дерева, заваленный баночками с чернилами и листами пергамента. Здесь также лежали вырезки из газет. Несколько о джентльменском клубе «Грей» и некролог Лилиан Роуз Хоторн. Сигна взяла его, но как только коснулась бумаги, оттуда вырвался мох и обвился вокруг пальцев. Она молниеносно отшвырнула листок.
Прижав руки к груди, безмолвно отругала себя за глупое поведение. Если прежде дух еще сомневался, что Сигна видит его, то теперь уж он знал наверняка. Следует вести себя осторожнее.
Решив, что комната со всеми этими книгами по бухгалтерии и письменным столом, должно быть, служит кабинетом Элайджи, она не стала ничего больше трогать и вышла. В тот момент, когда она вернулась в коридор, кожу снова начало покалывать, словно от укусов надоедливого комара. И когда проходила мимо следующего портрета, то могла бы поклясться, что его глаза следят за каждым ее шагом. Это чувство было ей хорошо знакомо, но она отказывалась признавать его, особенно когда так приблизилась к возможности жить нормально. Полная решимости придерживаться этого, она поспешила дальше. Но куда бы она ни повернула, всюду простирались коридоры. И чем дальше уходила, тем чаще мурашки пробегали по коже. Она резко повернулась, но коридор за спиной оказался совершенно пустым. Ни людей. Ни духов. Ни самого темного жнеца.
Ты все выдумала, сказала она сама себе. Просто не привыкла к таким большим поместьям.
За свою жизнь Сигна видела много духов, слишком много, если быть точнее. И знала, что в их присутствии человек становится вялым и замерзает так, что ни один огонь не согреет. Такой же холод пробрал ее до костей прямо сейчас.
Холод, который шел из следующей комнаты, поджидая ее.
С картины возле двери смотрела женщина с бледной кожей и золотистыми волосами. В улыбке сквозило тепло и достаток, но именно от глаз Сигна не могла отвести взгляд. Один голубой, а второй светло-карий. Настолько похожие на ее собственные, что она перестала дышать от изумления. Прежде она никогда не встречала людей с подобными глазами и даже не думала, что такое возможно.
Сигна потянулась к дверной ручке, но в тот момент, когда пальцы коснулись латунной ручки, до нее донесся ужасный звук влажного кашля из комнаты за спиной. Она повернулась на звук, и холод тут же отступил, чары рассеялись. Тепло окутало ее, но она все равно поежилась. Интересно, кто еще мог находиться тут наверху, подобно ей, а не внизу с гостями. Любопытство пересилило зов мертвых, и Сигна направилась к двери напротив, за которой раздавался кашель, и вошла без стука.
Покои оказались копией ее собственных, за исключением цветовой гаммы. С красивой читальной зоной в бледно-голубых и серебристых тонах, освещенной золотым сиянием огня, ревущим под изысканной каминной полкой из слоновой кости. Комната выглядела прекрасно, но, пожалуй, в ней не хватало теплых тонов. Она также не выглядела обжитой. На столе для чтения Сигна не увидела ни книг, ни чернил с пергаментом, обычно разбросанных на столах.
Она медленно прошла в гостиную и, осторожно ступая, приблизилась к смежной комнате. Дверь в нее была открыта, и, несмотря на старания двигаться тихо, человек внутри услышал шаги.
– Кто здесь?
Сигна застыла на пороге. В кровати лежала истощенная девушка, почти скелет, с бледной кожей, почти прозрачной, словно та никогда в жизни не выходила на солнце. Тусклые волосы по цвету напоминали сухую солому. В глазах совсем не было жизни, они казались просто пустыми бездонными впадинами. Когда девушка нахмурилась, через кожу отчетливо проступили кости черепа.
– Кто ты? – поморщилась девушка, ее губы походили на бледно-розовые лепестки увядшей розы.
– Ты, должно быть, дочь Элайджи. – Сигна вошла в комнату и закрыла за собой дверь, радуясь возможности отгородиться от жуткого коридора и поджидающего духа. – Я слышала, что ты больна. – Хотя не вполне осознавала всю безнадежность ситуации.
Девушка слабо рассмеялась.
– У меня вообще-то есть имя. Меня зовут Блайт. – Похоже, она уже не могла привстать с подушки, хотя глаза смотрели пытливо. – Что ты делаешь в моей комнате? Прислуге запрещается входить без разрешения.
– Прошу прощения, но я не прислуга. Я твоя кузина, Сигна Фэрроу. – Она понимала, что это вряд ли послужит оправданием проникновения. Блайт выглядела так, словно находилась в шаге от смерти, и Сигна отказывалась хоть как-то участвовать в этом. И все же что-то в ней притягивало ее. Возможно, потому что последний раз она разговаривала с девушкой своего возраста много лет назад и воспоминания о Шарлотте нахлынули на нее. Или дело было в отчаянии в глазах Блайт, вероятно, истосковавшейся по компании так же, как и Сигна. Какой бы ни была причина, Сигна осталась в комнате.
– Здесь довольно тоскливо, – начала она, пытаясь разглядеть в тенях признаки присутствия Ангела смерти. Но, не заметив его, успокоилась и расслабилась. – Может, открыть окно?
– Думаешь, я сама не в состоянии открыть окно? – Хотя кузина не пыталась выгнать Сигну, каждое ее слово звучало резко и беспощадно, словно яд. Сигна подозревала, что, попроси она спеть церковные песнопения, в исполнении Блайт они звучали бы убийственно.
Она не нашла, что ответить. Разве что случайный порыв ветра мог бы привести к тому, что у Блайт оторвется голова и вылетит в окно. Но решив промолчать, присела на край кровати с нависающим балдахином. Любопытство доставляло ей наслаждение, которое получаешь от кофе, когда кончики пальцев подергиваются и начинаешь теребить подол платья. Она оглядела кузину оценивающим взглядом. Бледная кожа, мрачный взгляд, тощее тело… Но Сигна не чувствовала запаха смерти. От Блайт не пахло испорченной сладостью гнили и болезни. Ее ногти расслоились, но не стали желтыми или серыми. А огромные голубые глаза, несмотря на злобу и залегшие внизу темные тени, не застилал туман.
– Чем ты больна? – спросила Сигна.
– А ты напористая, – усмехнулась девушка. – Если бы врачи только знали, возможно, я бы не была прикована к кровати. – Она уронила голову на подушку и вздохнула. – Боже, мне послали кого-то сносного, чтобы составить компанию.
У Сигны возникло смутное впечатление, что девушка знала, что на самом деле ее никто не посылал, и просто хотела задеть. Но она проигнорировала это замечание и посмотрела на дверь, думая о женщине на картине с глазами разного цвета, точь-в-точь как у нее.
– Никогда бы не подумала, что такое большое поместье может ощущаться пустым, в то время как внизу так много гостей, – рассеянно заметила Сигна. – Кто еще живет на этом этаже? Кажется, я слышала звуки из комнаты напротив.
Воздух пронзил такой холод, что она пожалела о своем пальто, которое отдала Марджори. Взгляд Блайт стал ледяным, угрожающим пронзить насквозь.
– Невозможно, – прошептала она. – Та комната принадлежит моей матери. Туда никто не входил уже целую вечность.
Прежде чем Сигна успела подумать о том, что подобные слова могут значить для человека, не настолько близко знакомого со смертью, она спросила:
– Ты имеешь в виду, принадлежала, верно? Твоей мамой была Лилиан Хоторн?
Этих слов оказалось достаточно, чтобы растопить лед во взгляде Блайт и сбить с нее всю спесь. Она побледнела, даже губы приобрели мертвенно-бледный оттенок. И открыла рот, словно собираясь что-то сказать, но не могла вымолвить даже слова от изумления. А Сигне потребовалось слишком много времени, чтобы осознать свою грубость.
– Ох, Блайт, я не имела в виду… – Она уже собиралась извиниться, когда кузина буквально столкнула ее с кровати, вонзив пятку в ребро.
– Убирайся! – выплюнула она. – Мерзкая девчонка, убирайся из моей комнаты!
Сигна вскочила с кровати, проклиная себя за бестактность.
– Прости! – Она потянулась, чтобы коснуться плеча Блайт. – Я не хотела… – И опять ее прервали, но на сей раз это был внезапный вздох. В тот момент, когда она коснулась кузины, то могла видеть только ее и могла чувствовать только… Что ж, она не вполне понимала, как описать свои ощущения. Они полностью отличались от всего, что ей доводилось испытывать прежде. Некое всеобъемлющее чувство, которое удерживало ее рядом и заставляло прерывисто дышать.
Что бы это ни было, Блайт, похоже, не разделяла его.
– Выметайся отсюда, – прорычала та. – Уходи, глупая девчонка… – Ее глаза расширились, и она внезапно согнулась пополам. В груди хрипело, все тело тряслось, когда ее охватил сильный приступ влажного кашля. Блайт прикрыла рот простыней, которая тут же окрасилась красным. С каждым приступом ткань становилась все темнее.
Волоски на затылке Сигны встали дыбом, когда в комнату ворвался поток прохлады. Она прекрасно знала, что принесла эта волна холода – кого, если быть точнее, – и вспыхнула от злости.
– О нет, ты не можешь, – предупреждающе зарычала Сигна. Возможно, она была полной дурой, войдя сюда. Возможно, все это действительно уловка, чтобы проклясть ее еще сильнее. Но тем не менее она не задержалась, чтобы удостовериться в прибытии Ангела смерти. А резко развернулась и настолько быстро, как только могла, вылетела из комнаты. Вдоль по коридору, вниз по лестнице к первому слуге, который попадется на пути. К кому угодно, кто сможет спасти Блайт и остановить Ангела смерти.
Ей нужно всего шесть месяцев. Шесть месяцев, а она не может продержаться и дня, не пригласив смерть в Торн-Гров.
Глава 8
К счастью, в ту ночь Сигна Фэрроу никого не убила.
Спустя несколько часов, в течение которых различные люди входили и выходили из комнаты Блайт, все начало налаживаться. Сигна подглядывала за суетой через дверную щель своей спальни, с удивлением обнаружив, что ее комната находилась немного дальше покоев Блайт. Либо духи, либо ее собственная паранойя прежде играли с ее воображением, заставив сбиться с пути.
Когда Сигна выглянула в коридор, возле двери Блайт в свете свечей виднелось только несколько силуэтов. Она внимательно высматривала среди них Ангела смерти и с облегчением убедилась в его отсутствии. Однако она с огромным любопытством высматривала еще кое-кого, а именно Элайджу Хоторна. Он стоял к ней спиной, но все же она могла разглядеть его лучше, чем прежде. Невероятно высокий, пугающе худой и, кажется, с самыми светлыми на свете волосами, сияющими даже ярче, чем звездный свет.
Сигна широко шагнула за дверь для лучшего обзора, но как только коснулась пола, раздался жуткий скрип, такой громкий, что Элайджа и слуги замолчали и обернулись. Сигна застыла и едва могла дышать, когда все взгляды устремились на нее. От Элайджи ее отделяли всего пара метров, и она наконец могла четко видеть его лицо.
Оно было жестким, уставшим. В нем отсутствовал даже намек на ту энергию жизни, которую она видела прежде. И с трудом верилось, что перед ней тот же человек.
– Кто это? – его голос прозвучал сурово, когда он обратился к слугам с намеком на невысказанное оскорбление. Затем повернулся к Сигне. – Кто ты?
Но ему ответила Марджори, возникнув из-за спины мистера Хоторна и крепко взяв его за плечо.
– Это Сигна Фэрроу, ваша новая воспитанница. – Ее прикосновение выглядело каким-то непринужденным. Интимным. Таким, которое, по представлению Сигны, совершенно не допускалось между гувернанткой и работодателем.
– Моя воспитанница? – Элайджа покачнулся и устало прислонился к стене. Марджори тяжело вздохнула и бросила на Сигну извиняющийся взгляд.
– Да, сэр. Ваша воспитанница. Приехала только утром. По вашему приглашению?
– Ах, да. – Оттолкнувшись от стены, Элайджа приблизился к Сигне, которая вытянулась, насколько могла, широко расправив плечи.
– Здравствуйте, сэр. – Ее голос прозвучал смиреннее, чем она хотела бы, и слабее, чем требовал этикет. И она продолжила уже немного громче. – Благодарю за ваше гостеприимство.
Элайджа поморщился и прикрыл глаза, потирая виски.
– Тише, девочка. Или ты хочешь разбудить мертвых?
Сигна запнулась, с трудом подыскивая ответ на такой нелепый вопрос.
– Н-напротив, сэр. Я предпочитаю не тревожить их.
Элайджа сделал шаг ближе и навис прямо над Сигной. А в следующее мгновение отшатнулся с шипящим выдохом.
– Бог мой. Твои глаза.
Сигна вздрогнула и прижала руку к щеке, прямо под светло-карим глазом. Вполне обычная реакция, и она привыкла к людскому удивлению. Но Элайджа не выглядел удивленным, он казался почти напуганным.
– Я могу прикрыть их, если они вас беспокоят, сэр, – сказала она, готовая вернуться в комнату и поискать какую-нибудь вуаль. Что-то, чем можно укрыться. Но прежде чем успела отправиться на поиски, Элайджа схватил ее за запястье.
– Ты здесь, чтобы служить напоминанием о моих грехах, дитя? Ты прошлое, преследующее меня? Дух, не дающий забыть о том, что я сделал? – не дыша произнес он. И Сигна тут же вспомнила портрет на стене в коридоре и поняла, что на нем изображена Лилиан. Но как же дух, зазывающий в ту комнату? Преследовавший ее. Неужели это тоже была Лилиан?
Плечи Марджори осунулись.
– Отпусти девушку, Элайджа. Она не дух. В ней просто течет кровь твоей жены.
Его лицо застыло, черты лица заострились. Медленно он разжал хватку, еще секунду разглядывая Сигну, заметив волосы намного темнее золотых локонов Лилиан и более смуглую кожу.
– Прости меня, – произнес он, хотя в голосе не слышалось и намека на сожаление. – Должно быть, я слишком много выпил. На мгновение мне показалось, что ты можешь оказаться той, кого я когда-то знал. Но если ты действительно моя воспитанница, мой долг отчитать тебя, что ты не спишь в такой неурочный час.
К горлу Сигны подступил ком, но ей все же удалось произнести:
– Мне не спалось. Я хотела убедиться, что Блайт… – Здорова? Жива? – В безопасности этой ночью.
Его губы сжались.
– Ты видела мою дочь? – Похоже, что Марджори тоже удивилась и прищурилась.
– Только мельком, сэр. Я услышала кашель и вошла проведать ее.
– Значит, это ты позвала на помощь.
И, хотя это было не совсем честно, Сигна кивнула, опустив ту часть, в которой она стала причиной кашля Блайт.
– Тогда обязательно сделай это снова, если что-нибудь услышишь. – Элайджа уже отвернулся от нее. – А теперь иди спать, дитя. Мы приближаемся к часу, когда властвуют призраки.
Сигна поежилась.
– Хорошо, сэр.
Уходя, он снова прижался к стене, и твердый взгляд Марджори напомнил Сигне, что ей тоже пора. Она повернула ручку двери и исчезла в комнате. Как ни странно, мысли Сигны задержались не на хватке Элайджи и не на реакции на ее глаза. Она прошла через гостиную в спальню, утопая в мягком ковре, и могла думать лишь о последних словах: «Час, когда властвуют призраки».
Сигна присела на краешек кровати с балдахином. Ее дорожный сундук стоял тут же, все еще закрытый. После такого долгого путешествия она уже соскучилась по своим вещам и хотела быстрее распаковать его. Но как бы она ни старалась, не могла заставить себя сделать этого и просто открыла сундук. После сегодняшнего происшествия у нее не оставалось сомнений, что пребывание в Торн-Гров будет недолгим. Если и можно на что-то рассчитывать, так это на то, что Ангел смерти найдет ее, куда бы она ни последовала. Она не могла сказать, как он это делал и зачем. Или все это тщательно продуманная игра, призванная продлить ее мучения, пока он смеется и наслаждается, наблюдая за ней.
Но она выяснит это. И остановит его, даже если это окажется последним, что она сделает.
Было еще раннее утро, когда Сигна проснулась от звуков плача и шуршащих кленовых листьев, влетающих в окно. Она не помнила, чтобы оставляла его открытым, но оно было распахнуто, и ветер приносил запах влажной земли.
Сигна вылезла из теплой постели и выглянула в темноту. Спустя несколько минут, когда плач так и не повторился, она закрыла окно и вернулась обратно в кровать. И все же, проходя мимо туалетного столика, заметила краем глаза, что отражение в зеркале осталось неподвижным. По коже побежали мурашки, и она остановилась, чтобы осмотреть зеркало, надеясь, что это просто игра света. Но, когда собственное отражение уставилось на нее в ответ, а губы расплылись в улыбке, которой не было на лице Сигны, она поняла, что это вовсе не обман зрения.
Сигна подавила крик и бросилась прочь от зеркала, откуда вырвалась вспышка белого света и скрылась в щели под дверью. Она сразу поняла, что это тот же дух, и на сей раз бессмысленно притворяться, что она его не видит.
Не подумав о пальто или ботинках и не теряя времени, Сигна распахнула дверь и бросилась в погоню за огоньком вдоль по коридору. Теперь, когда дух убедился, что его видят, Сигне ничего не оставалось, как противостоять ему. Если этого не сделать, кто знает, отстанет ли от нее вообще мерзкая тварь.
Полы даже не скрипнули, пока она торопливо спускалась по лестнице и, толкнув двери, распахнувшиеся бесшумно, выбежала в холодную ночь. Она тут же обхватила себя руками, но тонкая белая сорочка совершенно не спасала от пронизывающего холода, пробирающего до костей.
– Эй? Тут кто-нибудь есть? – Шаг за шагом она заставляла свои онемевшие ноги двигаться навстречу плачу, который разъедал кожу и вгрызался в кости. Пока звук нарастал, местность становилась все более безжизненной. Мох на клене высох и почернел, а опавшие листья увяли и разлетались от порывов ветра. Как будто сама земля предупреждала о том, что грядет впереди, советуя повернуть обратно. Но Сигна не остановилась, пока не увидела источник звука.
Женщина с прозрачным силуэтом и тусклыми белыми волосами, которые развевались у нее за спиной как продолжение ветра, сидела под изгибающимся стволом дерева в серебристом одеянии, словно сотканном из света луны. Когда Сигна приблизилась, душа женщины перестала плакать и подняла голову, чтобы посмотреть на нее. Сигна пошла медленнее, пробираясь по засохшей ежевике под оценивающим взглядом призрака и стараясь скрыть страх. Ей нестерпимо хотелось убежать отсюда.
Внезапно дух поплыл вперед, совершенно бесшумно, и, когда Сигна попыталась шагнуть назад, мертвые корни вырвались из земли и туго обвились вокруг лодыжек. Она плашмя упала на спину, дрожа и проклиная свою невезучесть, пока дух парил над ней.
Женщина была прекрасна, с гладкой кожей и свободно развевающимися пепельными волосами. Но чем пристальнее Сигна всматривалась, тем более серой становилась душа с иссиня-черными губами и ногтями в тон. Но именно от глаз Сигна не могла отвести взгляд – один голубой, второй карий. Разноцветные, как у нее. Как у женщины на портрете, который она видела днем.
Лилиан Хоторн.
С близкого расстояния Сигна увидела, что ее рот выглядел просто ужасно: покрытый гноем и кровоточащими язвами, нарывавшими на деснах. Язык лежал неподвижным багровым месивом, как будто сгорел дотла. Лилиан попыталась что-то сказать, но смогла издать только стон, и чем громче Сигна кричала, чтобы монстр оставил ее в покое, тем громче дух стонал и выл в ответ.
Лилиан подалась вперед, пытаясь дотронуться до девушки, но Сигна впилась ногтями в корни, вырвала их, освобождая лодыжки, и вскочила на ноги, отчего Лилиан разъяренно завопила.
– Держись от меня подальше! – огрызнулась в ответ Сигна. Дух вздрогнул от твердости ее голоса. Но помедлив всего секунду, Лилиан снова двинулась вперед, сурово нахмурившись.
Сигна зачерпнула горсть земли и швырнула духу в лицо.
– Мне наплевать, кто ты такая, просто оставь меня в покое! – ей пришлось прошипеть эти слова, чтобы не поднять на ноги все поместье, но на самом деле хотелось кричать, и она еще больше возненавидела духа. – Отстань от меня! Или я найду твое тело и сожгу, пока от тебя не останется только горстка пепла.
Когда Лилиан смахнула грязь, ее почерневшие губы скривились в нечто похожее на усмешку. Но угроза заставила ее держаться на расстоянии.
– Чего ты хочешь? – проворчала Сигна. – Зачем ты притащила меня сюда? – Сигне вовсе не хотелось связываться с Лилиан, но пришлось признать, что ей крайне любопытны обстоятельства смерти женщины. А любопытство всегда не давало ей покоя.
Душа Лилиан помедлила, а потом указала на черные губы.
– Ты не можешь говорить? – спросила Сигна, и призрак закивал головой, что-то хрипя. Сигна не впервой сталкивалась с духом, который не мог говорить. Некоторые улицы кишели солдатами или воинами античности, большего узнать она не стремилась, и часто они были изрешечены дырами в груди или лицах.
– Я знаю, кто ты. – Сигна отошла немного назад, чувствуя себя увереннее на расстоянии. – Это ты поджидала меня в доме. Что тебе от меня нужно?
Несмотря на то что призракам не нужен воздух, казалось, будто женщина глубоко вздохнула, набираясь решимости. Она не направилась к Сигне, а вместо этого сорвала тонкую веточку с дерева. На мгновение Сигна захотела броситься бежать, но Лилиан не угрожала ей, а опустилась на землю, расчистив участок земли, и начала выводить слова. Когда она закончила, то отбросила ветку и указала на свою работу.
И хотя Сигна знала, что любопытство однажды может погубить ее, но все же послушалась и прочитала слова. При взгляде на надпись у нее внутри все сжалось, и она посмотрела на Лилиан в ожидании объяснений. Ее силуэт задрожал, словно дым. За годы, проведенные среди духов, Сигна уяснила, что они не могут свободно блуждать. Чем дальше от места смерти, тем труднее оставаться в мире живых.
Очевидно, что душа Лилиан забрела далеко, и ее время истекало. Она направилась к роще на окраине поместья, пока единственным свидетельством ее присутствия оказались слова, выведенные на земле:
Приди в мой сад и спаси ее.
Сигна знала наверняка, что Лилиан имеет в виду Блайт.
Блайт, по виду которой становилось ясно, что Ангел смерти охотится за ней.
Блайт, к которой ее тянуло по неведомым причинам.
Блайт, смерть которой только усилит слухи. И, вероятно, выдворит Сигну из еще одного дома, который она не должна потерять.
И тут ее осенило: если она спасет Блайт, то остановит Ангела смерти. Она победит его. Если ей это удастся, то, возможно, он наконец оставит ее в покое и позволит жить той жизнью, о которой она мечтала. В которой не придется прятаться, не придется снова иметь дело с ним или жуткими призраками. Жизнь, наполненная людьми, торжественными вечерами и дружеским общением. В которой она могла бы просто жить.
Как бы глупо ни было заключать сделку с духом, Сигна сделает все, что потребуется, если это поможет победить Ангела смерти.
