Агата Лав
Красавица и Босс
– Скажешь своему папе, что такие вопросы не решаются за моей спиной. Если он решил проучить тебя и отправил на мою вышку…
– Да нет у меня отца! – она вскрикнула, оглушив его.
И заплакала.
Теперь была очередь Хансена замирать. Он хрипло выдохнул, испытывая совершенно ублюдское чувство. Коктейль из бессилия, злости, раздражения и мужской инстинкт обнять и защитить слабую девушку вместо дольки апельсина.
– Я не вру, – сквозь слезы зашептала девчонка, – я не могу рассказать всё, но у меня нет отца. Только мама, она воспитала меня, я у нее единственная дочь, только она распоряжается моей жизнью… Это чистая правда.
Она покачнулась и через мгновение уткнулась в его грудь. Девчонка испуганно выдохнула, как будто получила разряд тока, а потом прижалась в нему крепче. Ее тонкие руки накрыли его плечи и сжали, она зарылась лицом в его свитер и часто задышала.
– Осторожно, он грязный. Я только с погрузки.
Она не слушала. Жалась к нему, продолжая мешать выдохи со слезами.
Кто его проклял?
Скинул на голову нестабильную девчонку с русским акцентом?
Глава 7
Валентина
Он горячий.
Массивный как скала.
Надежный.
Я могу думать только об этом. Понимаю, что веду себя ужасно, неправильно, вызывающе, но рефлексы сильнее меня. Бьерн не отталкивает меня, наоборот, переносит ладони на мою поясницу и придерживает. Его прикосновение выходит интимным. С его харизмой невозможно что-то сделать по-отечески, сразу чувствуется запретный импульс.
Кровь в венах разгоняется, а мысли становятся тягучими. Вязкими. И черными как нефть.
Я ощущаю, как жар его крепких ладоней расходится по моей рубашке, потом дальше – пропитывает майку насквозь и, наконец, током проходит по моим нервным окончаниям.
Мне приятно и спокойно на душе, чего не было очень давно. Я ведь толком не сплю с того дня, как сбежала из Москвы. Наверное, я банально устала, выбилась из сил и сама не заметила, как подошла к черте адекватности.
Или почувствовала рядом сильного мужчину? Поэтому вдруг расклеилась?
– Тебя кто-то обидел? – спрашивает Бьерн, откашливаясь. – Кто-то из команды?
– Нет…
Я понимаю, что все-таки надо его отпустить. Но смотреть ему в лицо стыдно. Я мастер загонять себя в неловкую ситуацию, из которой не знаю, как выбираться.
Это делает Хансен.
Его здоровая рука наливается каменным усилием. Он с легкостью поднимает меня от пола и переносит на кушетку, на которую усаживает как маленького ребенка. Или как раненого.
– Ты скрытная, Валентина. До тошноты, – он хмурится, из-за чего на его лбу пролегают глубокие горизонтальные морщины.
Я смотрю на его зрелое лицо и думаю о том, что ему нужен крем. У него обветренная «уставшая» кожа, Бьерн много времени проводит на воздухе, а он явно из тех мужчин, которые, погружаясь в работу, забывают обо всем.
У меня кстати есть детский крем. Я нашла его в шкафчике в своей комнате, он закатился за упаковку с туалетной бумагой. Может, и Бьерн не может найти свой? У него и комната должна быть больше. Он все-таки босс, а чем больше комната, тем легче потеряться вещице…
– Ты слышишь меня?
Я вздрагиваю от его строгого голоса.
Хансен стоит передо мной, упершись ладонями в свои бедра. Он специально наклонился, чтобы заглянуть в мое лицо.
– Вам нужен крем, – он сверлит меня взглядом, в котором красной строкой можно прочитать, что он чертовски устал от моего скрытного поведения, вот я и признаюсь. – У вас трещинки и покраснение, вот тут и тут…
– Трещинки и покраснение?
Удивление и негодование.
Сейчас на его лице они.
– Так, хватит, – Бьерн отступает от меня на шаг, как от прокаженной, и запускает крупную ладонь в прическу. – Надо с этим заканчивать.
– Только не вертолет, – я качаю головой с мольбой во взгляде. – Пожалуйста!
С губ Хансена слетает мат.
Он хищно выдыхает, раздувая ноздри, а потом молча разворачивается и идет прочь. Но на пороге тормозит, бросая в мою сторону мрачный взгляд.
– Иди в кабинет, Валентина. Займись работой.
Бьерн уходит. А вместе с ним и чувство спокойствия. Так странно, ведь мы с ним чаще ругаемся, и я хожу по минному полю. Хансен действительно может взорваться и отослать меня назад первым вертолетом.
А мне нельзя назад, мне нужно исчезнуть хотя бы на месяц.
Я спускаюсь с кушетки и иду к раковине, чтобы застирать рубашку. На нее попали капельки крови Бьерна. В кабинет я прихожу через полчаса, успев позавтракать в столовой вместе с Алексеем. За столом он показывал мне фотографии своего домика в Сочи, что я расценила как переход к активным действиям. Он уже откровенно ухаживает за мной, кроме комплиментов и шуток в дело пошла демонстрация. Он показывает свои плюсы, намекая, как повезет его будущей девушке.
Нет, он хороший парень. Только слепой. Он подвигается ближе, когда я отодвигаюсь. Не видит колебаний моего настроения и мне иногда приходится обхватывать себя руками, чтобы успокоиться. Позавчера, когда я так сделала, Леша решил, что я замерзла и попытался обнять меня, чтобы согреть…
Я достаю папки с последней полки. Мне осталось разобрать всего страниц пятьсот. У меня уже появилась сноровка и, если постараться, с этим объемом можно управиться к вечеру.
Я нумерую страницы одну за другой, перелистывая их для отчетности. Ставлю штампы компании, как приказал мистер Хансен, и не отвлекаюсь на обед. Бьерна невозможно застать в столовой, значит и мне необязательно. Я хочу быть хорошим работником, чтобы он больше не думал уволить меня. И я банально не хочу добавлять ему проблем. У него без меня есть желающие потрепать нервы.
В 22.48 последняя страница получает свой номер. Я облегченно выдыхаю и отправляю всю стопку на полку. Спина ноет ужасно, а пальцам нужен массаж или хотя бы теплая ванна.
– Второе можно устроить, – бурчу себе под нос, вставая из-за стола.
Я поворачиваю в коридор, который выводит меня к моей комнате. Скидываю с плеч мужскую рубашку, но прежде, чем раздеться полностью, снова выглядываю в коридор. Комната Хансена располагается в самом конце. Я смотрю вниз и замечаю тонкую полоску света, которая идет из его номера.
Значит у себя.
Но важно другое, полоска под дверью кажется мне достаточной ширины.
Я рывком раскрываю свой ящик, пока не передумала, и достаю крем.
Глава 8
Бьерн
Он вышел из душа в одном полотенце, которое обернул вокруг бедер. В руке был сотовый с последними отчетами на экране. От вида цифр хотелось нажраться. Ситуация выходила из-под контроля, Бьерн объективно смотрел на вещи и видел, что еще чуть и можно заказывать панихиду. Его бизнес давал крен. Причем появлялось стойкое чувство, что кто-то этому усиленно помогал.
Он рисковал, когда взялся за крупный проект с европейским нефтяным гигантом, но верил, что его частная компания вытянет. Он работал безопасником больше десяти лет, тонна опыта и связей, но тут нашла коса на камень.
Бьерн набросал костяк письма своему юристу, чтобы тот проверил контракт на вопрос неустоек. Тупая формальность. Бьерн сам прекрасно понимал, что неустойки его фирма не потянет. Им придется продавать активы и сокращать людей, если дойдет до срывов сроков.
А все к этому шло.
Бьерн со злостью сорвал полотенце, собираясь ложиться. Он потянулся к выключателю, как заметил короткое движение.
Что-то мелькнуло на полу.
Он обернулся. Нет, не показалось. Под дверью лежала синяя шайба.
– Какого хрена? – процедил он, сгребая шайбу ладонью. – «Крем для сухой кожи».
Значилось на этикетке.
* * *
Утром он первым делом направился в кабинет. К его удивлению, больша она не опаздывала. Валентина сидела за столом и водила ладонями по пустой столешнице. Она обернулась, услышав скрип двери, глянула на его лицо и также поспешно отвернулась.
– Доброе утро, – пролепетала официально.
Ее хрупкие ладони сделали нервную дугу по столу.
Мать твою, опять?
– Здравствуй, Валентина, – он погасил обычное утреннее раздражение в голосе, стараясь звучать спокойнее. – Тебе нечем заняться?
– Я закончила с папками. Я как раз ждала вас, чтобы спросить, что делать дальше.
– Я не о работе. Я о вечерних прогулках до двери моей комнаты.
– Оу, – девчонка закусила нижнюю губу. – А что вы имеете в виду?
Он взвыл.
Порыв обжег его изнутри – Бьерн потерял контроль на мгновение, и за это время успел обхватить ее за плечи и вытянуть в струнку перед собой. Ему надоело разговаривать с ее волосами, она прятала лицо и говорила глупости. Он хотел заглянуть ей в глаза, но что-то произошло, один порыв сменился другим и он накрыл ее губы своими.
Она откликнулась, словно ждала от него именно этого. Обхватила тонкими пальцами его шею, вставая на носочки и вышибая из головы последние капли благоразумия. Она была нежной, сладкой, без той прожженной горьковатой опытности, которую он привык считывать в женщинах.
– Ой, – зашептала, забившись в его объятиях. – Твоя рука! Мы пораним ее…
Бьерн едва не захохотал в голос.
– Ты меня хрупким мальчиком считаешь?
Валентина замотала головой, всем видом показывая, что и мысли такой не было. Она выставила ладони, накрыв ими его грудь, но не отталкивала. Наконец, совершенно успокоилась. Даже как будто согрелась в его руках. Она немного смущалась, но ей это чертовски шло.
– Все равно надо поменять повязку, – произнесла она осторожно. – Даже грозным мужчинам иногда нужен бинт.
– И крем, да?
Она мило заулыбалась, а в ее глазах ярко полыхнули янтарные огоньки. Она впервые посмотрела на него таким живым взглядом. Точно оттаяла.
С ним тоже что-то происходило. Что-то давно забытое и нереальное…
– Стало лучше кстати, – она замешкалась, но все-таки решилась и провела пальцами по его скулам.
Он с трудом выпустил ее из рук, когда девушка подалась назад. Бьерн неожиданно вспомнил, что он на вышке, вокруг кризис и у него полно срочной работы.
