Агния Арро
Моя особенная девочка. Я тебя нашел
Глава 4
Анна
Поездка с мачехой в клинику – это отдельная пытка, а в присутствии Киры превращается в изощренную экзекуцию.
Вилена всю дорогу стонет, закатывает глаза и изящно прикладывает ладонь то ко лбу, то к напудренной щеке, тщательно изображая из себя светскую львицу в полуобморочном состоянии. И, конечно, куда же без:
– Какой позор. Что скажут соседи?
– Ви, ты бездарная актриса. Тем более отца здесь нет, можно не стонать. А то у меня складывается впечатление, что он подобрал тебя на порностудии. – Теребя кончик светлой косы, смотрю в глаза мачехи. Кира хрюкает в кулачок, стараясь не засмеяться, а лицо Вилены от красных пятен не спасает даже слой косметики.
– Да как ты смеешь?! – задыхается она от возмущения, царапая ногтями шею. – Я… Я…
– Отцу расскажешь? Вперед. Он уже и так у меня все забрал, еще и твоим обществом «наградил» в придачу. Уже ничего не страшно.
– Я это просто так не оставлю, – шипит Ви. Ей так идет. Сразу видно, змея змеей. А я, словив свой кайф от ее эмоций, отворачиваюсь к окну.
В клинике прохожу унизительный осмотр у женского врача и получаю справку о своей невинности специально для папы. Их вроде как даже официально не существует, но чего не сделаешь ради самого Каменского?
Потом мы ждем результаты анализов, которые, к досаде Вилены, подтверждают, что я совершенно здорова.
– А ты чего не сдала? – обмахиваясь стопкой листочков иду к выходу. – Вдруг тоже… заразная, – хихикая, сбегаю в машину.
Она садится в салон уже не так изящно. Хлопает дверью. Поражаюсь невозмутимости водителя. Я бы за такое обращение с техникой уже послала.
Чтобы не скучать в дороге, достаю Олежу вопросами.
– А вот если, к примеру, ты ключи потерял, а тебе ее завести надо. Как ты это сделаешь?
– Зачем вам такая информация, Анна Вадимовна? Ваш отец имеет свое категоричное мнение насчет женщины за рулем.
– Мне просто интересно. Это же получается, надо электронику взламывать, да? – не отстаю от него.
– Вы точно хотите поступать с Гнесинку? – смеется Олег, но, сжалившись, делится со мной некоторыми тонкостями, как можно открыть машину, если нет ключа, а она нашпигована современными микросхемами. Запоминаю. С памятью у меня всегда хорошо было.
– Олег, останови у торгового центра. Мне срочно нужен антистресс. А ты остаешься здесь! – Вилена тыкает в меня пальцем.
Они с Кирой уходят, а мы с охранником синхронно вздыхаем. Это надолго.
– Кушать хочу, – жалобно смотрю на него.
Олег заказывает нам немного еды прямо в машину. Я потом сама скажу отцу, чтобы вернул ему деньги. Перебираюсь прямо по салону на переднее сиденье и открываю коробочку с ароматной горячей лапшой удон, пропитанной специями и соком овощей. На удивление, Олег не отстает, и его грубые пальцы вполне умеют держать палочки.
Мы едим, и я продолжаю, беззаботно улыбаясь, тянуть из него информацию по машинам. Если папа думает, что я сдамся, то он очень сильно ошибается. Забыл, что характером я в него.
Через два с половиной часа я уже хочу пи́сать. Олег тоже нервничает. Ему надо съездить в лицей за моей новой формой.
– Если ты сейчас же не отведешь меня в туалет, я испорчу тебе сиденье, – ерзаю и сжимаю ноги. Мне уже больно от чувства переполненности внизу живота.
– Ладно, но я зайду с вами.
– Да ради бога! Только, умоляю, пойдем быстрее.
Спасибо тем людям, которые строили этот ТЦ! Туалет обнаруживается на первом этаже. Наплевав на то, что Олег и правда входит со мной в дамскую санитарную комнату с кабинками, ныряю в свободную и стону не хуже Вилены.
Как хорошо-о-о…
Возвращаемся к машине. Мачеха и сводная сестра с кучей пакетов наперевес топчутся рядом.
– И где вас носит? – фыркает Ви. – Почему мы должны тут стоять и ждать?
– Я же вас ждала почти три часа. Переживете.
Занимаю место рядом с Олегом. Пусть Кира едет с матерью.
Охранник доставляет нас домой, помогает занести пакеты и уезжает, рыкнув мотором так, что даже у меня мурашки по рукам побежали. Он сильно опаздывает из-за этих куриц. Они, как две обезьянки, крутятся перед зеркалом, хвастаясь друг перед другом нарядами, будто в магазине не насмотрелись.
Беру себе из холодильника питьевой йогурт и скрываюсь в комнате. Папа звонит, я намеренно сбрасываю. Не хочу с ним говорить, и вообще, у меня планы! Осталось дождаться форму, чтобы узнать, в какой лицей меня определили и какую краску для волос выбрать сегодня.
Устраиваюсь на кровати в обнимку с гитарой. Глядя в потолок, перебираю струны, продолжая игнорировать звонки и сообщения от отца.
Олег возвращается с двумя вешалками, на которых под непрозрачными чехлами висит форма, и пакетом с книгами.
Снимаю чехлы. Что тут у нас?
Черная юбка, исчерченная белыми полосками, создающими крупную клетку, белые блузки с длинным и коротким рукавом, свитер приглушенного красного цвета. Миленько.
Рассматриваю логотип и сразу лезу в интернет, чтобы изучить это учебное заведение. Я про него слышала. Туда мечтают попасть многие ребята из моего окружения, только не я. Мне нравится мой лицей культуры и искусства, я в нем с пятого класса проучилась, пока отцу не пришла в голову мысль, что мне хватит и это все несерьезно.
Захлопнув крышку ноутбука, копошусь в своем тайнике со всякими запрещенными в нашем доме штуками. Достаю краску для волос и отправляюсь в ванную. Долго вожусь перед зеркалом, потом аккуратно по инструкции промываю прядки и любуюсь делом рук своих. Я теперь под цвет новой формы. Основная масса волос осталась моего цвета, а спереди чередуется несколько разноцветных полосок – красный, белый, черный. Немного мрачновато, но мне нравится. В конце концов, моя творческая душа требует самовыражения!
Наблюдаю, как машина отца въезжает во двор затемно. Он отпускает водителя, идет в дом. Я быстро выключаю свет у себя в спальне, создавая видимость, что уже легла спать. Ви наверняка сейчас будет жаловаться ему, как я нехорошо себя вела в машине и обидела ее, бедную-несчастную.
Забравшись под одеяло, сначала читаю книжку, как только слышу шаги за своей дверью, выключаю телефон и зажмуриваюсь, уползая глубже под одеяло.
Отец входит, чувствую, как смотрит на меня. Подходит к кровати, садится и гладит ладонью по ноге.
– Глупая моя девочка, – вздыхает он и просто сидит рядом, как делал в детстве, когда мне было страшно, только сейчас спиной, и я, высунув нос из своего укрытия, наблюдаю за ним. Обнять хочется, но не стану. Иначе он подумает, что я сдалась, а это не так.
Не замечаю, как проваливаюсь в сон, а утром просыпаюсь раньше будильника. Умываюсь, наношу макияж поярче и надеваю форму. Ничего так смотрится. В меру расклешенная юбка напоминает модный сейчас стиль корейских девочек. К ней выбираю рубашку с длинным рукавом, все еще прохладно, а вместо туфель надеваю белые кеды с короткими носочками.
Рюкзак собираю согласно расписанию, «забыв» положить пару учебников.
Спускаюсь.
Интересно, отец найдет время, что отвезти меня или опять придется ехать с Олегом?
– Что это? – А вот и папа. – Что опять у тебя на голове, Анна?
– Новая прическа, – хлопаю тяжелыми от туши ресницами. – Тебе нравится?
– Нет! Мне не нравится! И твой боевой раскрас тоже! Ты решила меня опозорить? Или сорвать свой первый учебный день? Даже не надейся. Умываться! – указывает рукой в сторону ванной комнаты, расположенной на первом этаже.
– И не подумаю. Я целый час рисовала стрелки.
– Я сейчас сам за три секунды их смою. Умойся!
– Нет, – сложив руки на груди, упрямо смотрю на него.
– Боже, какой позор. За что? За что мне все это? – На заднем фоне умирающим лебедем стонет Ви.
– Анна.
– Папа!
– Ладно, – вдруг сдается он, – поехали. Ты увидишь, как девушки одеваются там, и тебе станет стыдно.
– Тебе же не стыдно лишать дочь мечты, – ворчу себе под нос, проскальзывая мимо него.
К лицею подъезжаем в диком, искрящемся напряжении. Сейчас любое неосторожное слово – и его взорвет. Я знаю, поэтому сижу тихо, как мышка, и рассматриваю дорогие машины на парковке. Мы встаем с ними в ряд. Отец открывает мне дверь и подает напряженную руку.
Послушно вкладываю свою ладонь в его и выхожу, щурясь от теплого весеннего солнышка.
Под смешки и косые взгляды прохожу через двор, поднимаюсь по ступенькам и попадаю в просторный холл с большими напольными цветами в стильных горшках, автоматами с водой и диванчиком.
К нам бежит миловидная женщина в строгом костюме, а за ее спиной я цепляюсь взглядом за очень знакомую фигуру.
Только не говорите, что это ОН. Ну не-е-ет…
Максим.
Он не один. Его друг, смеясь, показывает на меня кивком. Мой спаситель оглядывается. Мы встречаемся взглядами. Отчего-то мое сердце нервно подпрыгивает к горлу при виде ссадин на его лице, а он мажет по мне равнодушно и, хмыкнув, просто отворачивается.
Не узнал? Он правда меня не узнал? Или ему стало стыдно за мой внешний вид?
Почему-то становится обидно. Говорят же: «Спас – значит несешь ответственность». Мне его ответственность даром не сдалась, но можно было бы подойти и сказать «Привет». А он просто ушел и даже не оглянулся.
Глава 5
Анна
Женщина оказывается куратором старших классов. Она быстро рассказывает мне, что у них и как, и берется проводить до кабинета, где по расписанию у нас сейчас должен быть урок.
– Одну минуту, – просит отец, разворачивает меня к себе за плечи. – Олег остается на территории, – говорит тихо. – Давай без глупостей, малыш, – заправляет мне за ухо цветную прядь. – Вечер обещаю посвятить только тебе. Хочешь?
– Правда? – Сердце радостно подпрыгивает. За такое я даже готова временно прекратить на него обижаться.
– Если ты сегодня не сожжешь лицей, то да, правда, – подмигивает он. – Поужинаем вне дома, в кино сходим. Не помню, когда в последний раз был в кино, поэтому выбор фильма с тебя.
– Договорились! – подпрыгиваю на месте.
Подкупил? Определенно! Но я очень по нему скучаю и по нашим совместным вечерам. Если отец успевает вернуться домой к ужину, то там все портит Вилена одним своим присутствием. А теперь мы еще и ругаемся часто. Вдруг без этой безмозглой курицы выйдет договориться с папой?
Размышляя о своем, поднимаюсь за куратором в кабинет. Она заходит первой и, как принято в таких заведениях, приглашает меня встать вперед перед всем классом. Отсюда открывается отличный обзор, и я успеваю бегло осмотреться. Форма не помогает скрыть ни классовые различия, ни характер. Сразу видно тех, кто учится за грант, а кто первая стерва. Маникюр, макияж, украшения… А еще знакомые лица. Пару местных девчонок я точно видела на деловых ужинах отца. И смешки как-то сразу прекращаются, стоит Анастасии Сергеевне назвать мою фамилию.
– Анна Каменская будет учиться и сдавать экзамены вместе с вами, – заканчивает свою речь куратор.
– О-о-о, – раздается гул по классу. Только Максим, не впечатлившись, отводит от меня свой равнодушный взгляд светло-зеленых глаз.
– Дочка металлургического короля, – довольно произносит парень, сидящий спереди перед моим невольным спасителем. – А на фотках в сети ты другая, – нагло пялится на мои ноги.
– Выбирай любое свободное место, Анечка, – игнорируя его выпад, говорит мне куратор.
Окей. Я не люблю последние парты, но сейчас специально иду по тому ряду, где сидит болтливый незнакомец. Красиво, от бедра. Он приоткрывает рот в тот момент, когда я уже совсем близко. Сглатывает, облизывается и получает удар раскрытой ладонью по нижней челюсти под подбородком.
– Мкх-мкм… – мычит, зажав рот обеими ладонями.
Из его наглющих глаз брызжут слезы. Больно, понимаю.
– Упс, – наклоняюсь к нему, уперев ладошки в парту, – бедняжка, – вздыхаю, глядя в злющие глаза. – В следующий раз карандашик тебе подарю, чтобы ты свой длинный язык смог в рот без травм укладывать. А то смотри, что случается, – еще раз картинно вздохнув, спасибо урокам Ви, хоть где-то пригодились, сажусь на средний ряд недалеко от Максима.
Он поворачивает ко мне голову и внимательно смотрит несколько секунд. Щурится, будто пытаясь вспомнить. Пока не помогаю ему. Машу пальчиками, отворачиваюсь и достаю тетрадь. Учебника по экономике у меня с собой нет.
Преподаватель зачитывает лекцию, я делаю вид, что записываю. Планы на вечер – это, конечно, хорошо, но прямо совсем бунт отменять я не собираюсь. Просто градус разрушительных последствий решаю снизить.
На первой же перемене меня окружает несколько девчонок. Та самая стерва, что я отметила сразу, и ее свита. В ЛКИ тоже такие есть, не ново, не оригинально.
– Даша, – представляется брюнетка.
– Аня, – протягиваю ей руку. Удивленно моргает и пожимает мне пальцы.
– Авдеева не сожрала тебя за такую расцветку? – рассматривает мои веселенькие прядки.
– Авдеева – это кто?
– Директриса. Ее сын, кстати, – щебечет Даша, – в нашем классе учится.
– Надеюсь, это не тот, который язык прикусил, – бормочу себе под нос. Хотя… Может, оно и к лучшему? Быстрее вернусь в свое любимое учебное заведение.
– Нет. Это так, – машет рукой. – Макс другой. Его сложно не заметить. Глазки у мальчика красивые очень. У нас по нему половина лицея сохнет, – смеется она. – Остальные распределились между Севером, Калужским и Матвеем. Еще есть близнецы Кириленко в параллельном, но там все сложно. Сама потом поймешь.
– Как ты сказала? Макс? – Остальных я как-то пропустила мимо ушей.
– Угу, – беззаботно продолжает она вводить меня в курс дела. – Полное имя Максимилиан, но все его зовут просто Макс.
Супер. Выходит, с его мамой мы уже успели познакомиться. Кажется, я знаю, как вылететь отсюда быстро и почти безболезненно. Надо просто показаться ей на глаза. Уверена, эта женщина, в отличие от своего сына, провалами в памяти не страдает.
Девчонки продолжают говорить, перебивая друг друга. Я так понимаю, самыми «дорогими» до этого дня здесь были они. По крайней мере, в нашем классе. Теперь им интересно заполучить меня в свою компанию. Только неинтересно мне, и, получив исчерпывающую информацию всего за десять минут, забегаю в следующий кабинет и утраиваюсь за первой партой крайнего ряда рядом с девочкой в прикольных круглых очках.
– Привет. Ты не против? – кладу рюкзак на стол.
– Нет. А ты чего к своим не идешь? Они спереди не сидят.
– А у меня здесь своих пока нет. Я присматриваюсь. А сидеть сзади просто не люблю. Как зовут?
– Яся, – мило улыбается она. – А ты Аня, я помню. У тебя нет учебника? – замечает, что я достала только тетрадь и ручку.
– Я сегодня так быстро собиралась, половину забыла.
– Не страшно, – пожимает плечами. – У нас многие носят один учебник на двоих. Так проще, – и перекладывает свой на середину.
– Спасибо.
Она мне нравится. Светло-русая, кареглазая, очень милая. От нее прямо веет теплом. Если не выгонит, я с ней, пожалуй, и буду сидеть. Очень комфортно и даже интересно. Она помогает мне разобраться с новой темой, которую дает нам преподаватель. Тихонечко поправляет в моментах, где я делаю ошибки. А после урока ведет в столовую, где можно найти все, что моей душе угодно. Накидываю в тарелку сбалансированный обед согласно своей диете.
– Балет? – заглядывает мне в тарелку Яся.
– Не совсем. Современная хореография с его элементами. Пойдем, я тебе видео покажу.
Садимся с ней за свободный столик. На мобильнике открываю ролики с последнего отчетного показа и разворачиваю к ней.
– Ух ты, – смотрит наше шоу. – Какая растяжка.
– Ничего так. – За Ясиной спиной раздается голос.
ЕГО проклятый голос, который начинает меня бесить! Да что он вообще себе позволяет? То игнорирует меня, то пялится в мой телефон без разрешения.
Девушка вздрагивает, поворачивает к нему голову, и мой мобильник глухо падает на стол.
– Максим, – выдыхает она.
А это, похоже, то, о чем говорила мне Даша. Только Макс не смотрит на нее, он смотрит на меня.
– Да она это, я тебе говорю. Привет. – Рядом со мной падает наглое тело и стаскивает из тарелки мини-морковку. – Никита из параллельного. Мы за тебя в драку вписались возле клуба. Аня, значит. – А я ему не представлялась. Макс, наверное, рассказал. – Как дела?
– Ник. – Еще один незнакомый голос. Рядом с ним появляется девушка с длинной толстой косой на плече. Улыбка парня тут же меняется. Он гладит ее пальцами по руке. – Это кто?
– Новенькая. Мне из-за нее нос разбили, а ты ворчишь и дуешься, карамелька. А я тебе правду говорил.
– Я, пожалуй, пойду. – Поесть спокойно все равно не дают. Забираю свой телефон, отодвигаю стул. – Насчет драки, – смотрю на «карамельку», – он тебе правду сказал. Они спасли меня тогда. Спасибо, Никита, – улыбаюсь парню, косясь на Макса.
Хоть бы одну эмоцию выдал. Нет же! Продолжает с каменной мордой стоять и пялиться на меня, как на памятник древней архитектуры. Только от его взгляда колени внезапно становятся ватными и к щекам приливает жар. Плохой признак. Надо бежать от него и вообще держаться подальше. Вон Яся по нему сохнет. Ему хватит!
Бросив тарелку на столе, иду к выходу и затылком чувствую, что шаги, раздающиеся за моей спиной, принадлежат ЕМУ.
Резко разворачиваюсь, врезаюсь в твердое тело, отскакиваю от него, как мячик, и, недовольно сопя, встречаю очередной фирменный взгляд светло-зеленых глаз.
– Ты мне должна кое-что, – склонив голову на бок, заявляет Авдеев.
– Премию за спасение выписать? – нервно выпаливаю. – Я папе скажу…
– Я хочу получить ответ на свой вопрос, – перебивает он.
Делает один-единственный шаг в мою сторону, и дышать становится нечем. Его парфюм забивает все запахи и лишает пространство вокруг нас кислорода.
– На к-какой? – пытаюсь вспомнить, но в голове бултыхается желе вместо мозгов. Капец, приплыли!
– Чего хотели от тебя те ублюдки?
– Тебя это не касается, – отрицательно качнув головой, позорно отступаю.
– Ты ошибаешься, недоразумение. Я нажил себе проблем из-за тебя. Мне кажется, я имею право знать, за что пострадал.
Глава 6
Макс
Красивая, аж зубы сводит. Тогда в темноте не разглядел, а сейчас ее лицо в паре сантиметров от меня, и я могу рассмотреть детали. А посмотреть есть на что. Если смоет эту дебильную краску с волос, которая все портит, и слишком яркий макияж, наши пацаны начнут стелиться к ее ногам. Один только упрямый взгляд зеленых глаз и мягкие даже на вид пухлые губы заставляют гормоны радостно танцевать джигу. Как вообще можно быть такой стервой при такой внешности? Это напоминает фильм ужасов, когда у самой невинной героини к концу за спиной оказывается топор.
Чуть не посмотрел, не прячет ли она нечто такое у себя за спиной.
– Я слушаю, – требовательно смотрю ей в глаза.
– Для глухих повторяю. – Аня встает на носочки и разделяя слова, выдыхает мне в лицо: – Тебя. Это. Не. Касается! – шарит рукой по рюкзаку, достает из маленького кармашка чупа-чупс и вкладывает мне в руку. – Говорят, сладкое от стрессов помогает. Скушай конфетку, – обаятельно улыбнувшись, отступает спиной вперед.
– Засунь себе ее… – сжимаю зубы до противного скрежета и чупа-чупс в кулаке.
– Фу, какой невоспитанный. А еще сын директора, – хихикает эта стерва, разворачиваясь и сбегая от меня на лестницу.
– Ар-р-р! – тихо рыча, швыряю леденец на пол.
– Крепись, Макс, – хлопает по плечу ржущий Север.
– Зато конец учебного года будет веселым. – Из столовой выходит Платон. Тоже улыбается, обнимая свою девушку. – Тебя когда из-под ареста выпустят? – давит на больное. – У меня игра в пятницу, а на следующей неделе у Севера с Мэтом бой.
– Блин, вас опять друг против друга поставили? – Я аж притормаживаю.
– Да это так, показательное выступление, – успокаивает он. – Придешь?
– Как всегда, – пожимаю плечами.
Когда меня пугало наказание матери? В детстве если только, просто напряг дома раздражает. Возвращаться не хочется. А на остальное пофиг абсолютно. Однажды мать смирится с тем, что я не принадлежу ей и имею право на собственную жизнь. А пока, тихо завидуя Платону, что они с Соней живут отдельно, топаю в кабинет.
Девчонка сидит на первой парте с нашей Ясей. Она прикольная, добрая очень, но как-то сама по себе, хотя ее никто никогда не обижал. Даже Киреева со своими подружками. Родители вроде профессора какие-то, занимаются разработкой вакцин за границей, а она здесь живет и учится под присмотром бабушки и гувернантки. И чего Каменская к ней прибилась? Шла бы в наш серпентарий, ей среди них самое место. Она легко переплюнет и Дашку, и Соболеву из параллельного.
Прожигаю спину блондинки взглядом. Чувствует, поворачивается, посылая мне очередную милую улыбку. Ну кукольная же совсем…
Отворачиваюсь. Плевать! Пусть ее подберет кто-нибудь и мучается, я от своего главного принципа отступать не собираюсь. Девушки из лицея не мой вариант.
Дальше у нас физкультура. На улице тепло, и препод гонит нас во двор. Разминаемся, потом легкая пробежка, а после нее сдача нормативов. Для парней вертикальные отжимания с упором ладоней в перекладины, для девочек сегодня скакалка.
Мы работаем в два подхода, пока они там скачут. После первого все мокрые, и большая часть парней скидывает с себя майки на соседние брусья.
– Ну что вы делаете? – закатывает глаза препод. – Не май же еще.
А солнце припекает, будто он самый. Погода точно в этом году с ума съехала, но нам нравится. Торс быстро высыхает на свежем воздухе, и мы идем на второй подход. Север под восхищенными взглядами девчонок красуется своими натренированными мышцами, к нему присоединяется Платон, и они синхронно, лицом к лицу, поднимаются и опускаются. Их девушки, Этель и София, считают вслух.
– Ну молодцы, молодцы, спортсмены, – хвалит их физрук, – но можно было пафоса поменьше, – ставит им зачет. – Авдеев, гоу, – кивает мне.
Нахожу себе пару. Так получается быстрее. И че мы с первого раза не доперли? Девчонки наши уже отстрелялись, точнее, отскакались. Теперь наблюдают за нами, не отвлекаясь даже на гаджеты.
Мне отсюда хорошо видно Аню. Она забралась на рукоход, состоящий из множества ступенек, свесила оттуда ноги и наблюдает за происходящим, болтая ими в воздухе. Свалится же, глупая!
Спрыгиваю с брусьев, получив свою галочку в журнал. Глотаю немного воды из бутылки и вешаю майку на шею. Сейчас остыну, надо одеться.
Со стороны рукохода раздается визг. Все оглядываются, а я срываюсь к ней, прежде чем успеваю это понять.
Сказал же, свалится!
Оттуда летали уже, поэтому мы им не пользуемся. Он дебильный, его менять будут.
– Ты зачем туда полезла?! – орет на нее препод.
– Тот же вопрос, – снова заводясь до черных точек перед глазами, ловлю ее за талию и по своему торсу аккуратно спускаю. – Ты специально это делаешь?! – ору на нее. – Я больше не буду тебя спасать!
– А я и не просила, – складывает на груди руки. – У меня все было под контролем.
– Аня, Каменская, ты как? Не поранилась? – Меня оттесняет преподаватель. – На верхние ступеньки нельзя вставать ногами, это опасно.
После установки этого рукохода один из лицеистов сверзился и сломал ключицу. Препод отхватил нехилый штраф, вместе с ним тот, кто это оборудование закупил и допустил к установке, а скандал с родителями учащегося замяла моя мать.
Эту фигню должны демонтировать на днях, а Каменской обязательно надо было туда залезть! Инстинкта самосохранения ноль!
Преподаватель бегло осматривает Аню, а я ухожу в душевые. Парни догоняют, хвалят за хорошую реакцию и опять подначивают, что она у меня такая потому, что девчонка нравится.
– Жалко просто дуру, – отвечаю им, намыливая гелем для душа тело и волосы.
– Да ладно, – не отстает Север. – А то мы слепые и не видим, как между вами искрит.
– Тёмыч, отвали! – перекрикиваю шум воды, смывая с себя пену.
Ныряю в полотенце в раздевалку и быстро привожу себя в порядок. Выхожу уже в обычной форме. Поправляя воротник на рубашке, сворачиваю в общий коридор, ведущий к классам. На одном из подоконников сидит белобрысое недоразумение и шмыгает носом. Мазнув по ней взглядом, прохожу мимо. Уже поднимаюсь по лестнице, как, психанув на себя, разворачиваюсь и возвращаюсь к ней.
– Чего ревешь?
– Я не реву, – гордо вскидывает свой милый носик, а в красивых глазках стоят слезинки. Спрятать их у нее не получается.
– Испугалась? Я же поймал. А не я, так Север бы успел. У него тоже реакция хорошая, – подбираю слова.
Не умею я успокаивать.
Рядом с Аней на подоконнике лежит телефон. Он вздрагивает от вибрации. Она поднимает его, легким движением пальца разблокирует экран, вчитывается в пришедшее сообщение и отворачивается к окну, чтобы я не видел, как те самые застывшие слезы все же скатываются по ее щекам. Но я видел и… растерялся.
