Аи Старк
Задача повышенной сложности
– Вот так, молодец, – спокойно говорил Олег, продолжая внимательно смотреть ему в глаза. – Дыши спокойно, не торопись. Все хорошо. Все в порядке. Тебе лучше?
Денис кивнул и посмотрел в глаза каждому из ребят, кто последовал за ним, пока он был оглушен горем.
– Лучше, – прохрипел он. – Спасибо, ребят.
Молчавший все это время Лёва так же молча хлопнул его по лопаткам. Яна протянула Денису упаковку бумажных платков, которую тот с благодарностью принял. Достав один платок, он высморкался, но тяжесть в груди все еще не уходила. Слезы продолжали литься из его глаз, и Денис опустил голову.
– Не гноби себя из-за этого, – посоветовал голос Олега, после чего на затылок Дениса опустилась тяжелая ладонь. – У тебя горе. Плакать сейчас необходимо, чтобы стало легче потом.
Денис молча кивнул. Снова отвернувшись к окну, он на мгновение зажмурился от яркого дневного света, но в то же время подумал о том, какой сегодня приятный зимний день: в меру морозный, солнечный и в то же время – пахнущий весной. Лёва тем временем снова молча хлопнул его по спине, Яна положила голову Денису на плечо, а Олег мягко потрепал его по волосам, как будто младшего брата.
Теперь вместе с грустью и тоской по ушедшему родному человеку Денис ощущал бесконечную благодарность в адрес тех, кто не высмеял его бурное проявление чувств, а помог и поддержал.
Глава 6
Заметив приближение Елены Васильевны, которая явно уже была в курсе случившегося и теперь спешно спускалась к ним, Яна тут же выпрямилась и дружелюбно улыбнулась:
– Елена Васильевна!
– Здравствуй, Яна. – Елена Васильевна внимательно оглядела присутствующих. – Ребята мне рассказали, что случилось. Денис, могу я с тобой поговорить с глазу на глаз?
До этого момента отрешенно глядевший куда-то в одну точку на лестнице, ведущей на третий этаж, Денис вдруг поднял голову и посмотрел на Елену Васильевну. Она выглядела добродушной и спокойной, но он все же заметил в ее глазах некоторую тревогу и тут же ощутил неловкость. Ему совсем не хотелось заставлять Елену Васильевну, которая всегда хорошо относилась к нему, лишний раз переживать за него. Тем не менее Денис пожал плечами и отошел от подоконника:
– Хорошо.
Он последовал за классной руководительницей, напоследок бросив через плечо взгляд на одноклассников и выдавив подобие улыбки. Яна улыбнулась ему в ответ, а Олег с Лёвой сдержанно кивнули.
Когда они дошли до кабинета, закрепленного за их классом, Денис разместился было на своем привычном месте, но Елена Васильевна с улыбкой предложила ему сесть поближе.
– Все равно никого нет, – напомнила она и прошла в глубь кабинета.
Неловко кивнув, Денис сел за первую парту среднего ряда, а из крана в это же время полилась вода. Ее журчание, мерный аккуратный стук каблуков учительницы, шумный процесс кипячения, шуршание пакета, а также запах линолеума, уложенного в их классе несколько дней назад, отчего-то вызвали у Дениса спокойствие. Все это было родное, привычное, родом из детства.
– Денис, ты какой чай предпочитаешь – черный или зеленый? – вдруг поинтересовалась Елена Васильевна, кладя перед ним салфетку и ставя на нее чашку. Денис приподнял голову, чтобы посмотреть классной руководительнице в глаза, и слегка улыбнулся:
– Черный.
– Я тоже, – просияла Елена Васильевна, и Денис ощутимо повеселел. – С лесными ягодами подойдет?
– Да, конечно. – Спустя несколько секунд молчания Денис уточнил:
– Вам помочь, Елена Васильевна?
– Да, можешь взять вот пакетики и налить кипятку в кружки.
Приняв из рук Елены Васильевны два чайных пакетика, от которых исходил сладкий аромат, Денис положил их в чашки. После этого учительница вручила ему чайник, предупредив, чтобы он был осторожен. Денис со всей присущей ему аккуратностью налил кипяток в каждую кружку. Вернув чайник на место, он сел на свое место, и Елена Васильевна протянула ему горсть конфет. Денис вновь улыбнулся против воли: наверняка остатки с новогодних праздников.
– Спасибо. – Развернув “Красную шапочку”, Денис отправил ее в рот и принялся меланхолично жевать. Елена Васильевна поставила стул напротив и села. Немного понаблюдав за Денисом, она в конце концов заговорила:
– Денис, прими мои соболезнования. Я вела у Ксюши английский, пока Татьяна Леонидовна не забрала у меня их класс. Твоя сестра была не только прилежной ученицей, но и замечательным человеком. Тебе очень повезло, что она у тебя была. И у нас всех тоже.
Денис тут же помрачнел и кивнул, но тем не менее глаз так и не поднял. Не хотел сталкиваться с сочувствующим взглядом учительницы, хоть и знал, что ее сочувствие – настоящее, искреннее.
Елена Васильевна подождала немного на случай, если он захочет отреагировать как-то еще, а потом продолжила:
– Ты имеешь полное право горевать столько, сколько тебе нужно. Даже если для этого тебе нужно будет плакать. В слезах нет ничего плохого, Денис, – добавила она, заметив, как Денис провел пальцами по щеке. – Это всего лишь еще один способ выражения эмоций. Как крик, смех, топанье ногами или битье подушки. Если тебе хочется плакать – плачь на здоровье, не сдерживайся. Знаешь, почему многие мужчины умирают относительно молодыми? Именно потому что их всю жизнь учат сдерживать эмоции. Зачем – черт его знает. А потом у них в тридцать инфаркт, в сорок – еще один, в пятьдесят – инсульт, ну и… Ты понимаешь. В общем, не надо держать все в себе, хорошо?
Денис угрюмо кивнул. Елена Васильевна негромко вздохнула:
– Но я хотела бы поговорить с тобой не только об этом. Некоторые наши ребята уже рассказывали мне, что у тебя не складываются отношения со Златой Гринёвой. Что она тебя задирает, смеется над тобой. Обижает, в общем. Честно говоря, я была очень удивлена, когда узнала об этом. Мне казалось, что к девятому классу вы все выросли и у тебя установились хорошие отношения со всеми одноклассниками. И не только, потому что ты отлично учишься, но и потому что ты добрый и отзывчивый мальчик, который никого просто так не обидит. Денис, – Елена Васильевна склонилась немного ближе, чтобы ее глаза были на одном уровне с его, – расскажи мне, пожалуйста, конкретнее, что происходит.
Денис наконец поднял грустный взгляд и встретился с глазами Елены Васильевны, смотревшими на него с пониманием. Все их учителя были профессионалами своего дела и человечными людьми, но именно своей классной руководительнице Денис доверял больше всего – о чем, правда, никогда не говорил. Поэтому рассказать подробности того, как Злата с ним обращалась в течение долгого времени, было бы логично именно ей. Возможно, Елена Васильевна не совсем понимает, как многолетнее гнобление и насмешки – пусть даже и кажущиеся безобидными – влияют на психологическое состояние.
К тому же, насколько Денис знал, у Елены Васильевны был сын его возраста, так что она наверняка воспринимала весь их класс как своих детей, а его, Дениса, – как еще одного своего ребенка, которому нужно помочь в решении возникших трудностей. Но что-то все-таки не давало ему полностью довериться ей и попросить помочь разрешить непростую ситуацию, в которой он оказался.
– Вы маме не расскажете? – вдруг сорвалось с его языка. Елена Васильевна удивленно взглянула на Дениса, но потом ответила:
– Я могу не говорить твоей маме только при одном условии: если все ограничивается словесными оскорблениями и насмешками. Если это еще и физическое насилие, обязательно нужно сказать. – Денис снова опустил голову. – Почему ты не хочешь, чтобы твоя мама знала о том, что ты плохо чувствуешь себя в классе?
– Потому что у нее и так проблем хватает, – прошептал Денис, чувствуя, как в его глазах снова закипают слезы. – Я не хочу быть еще одной.
– Почему ты считаешь, что станешь проблемой?
– Потому что… моя мама должна одна содержать нас с сестрой, воспитывать, а еще… – Он шумно вздохнул, ощутив, как горло начало саднить. – Она только что похоронила своего ребенка. Я должен ей помогать, а не заставлять переживать из-за того, что я не умею общаться.
– Прошу, не наговаривай на себя, – попросила Елена Васильевна и положила руку ему на плечо. – У тебя же есть в классе люди, с кем ты с удовольствием общаешься?
– Ну… допустим.
– Яна, да? Крюкова.
– Яна, – согласился Денис. А Елена Васильевна подсказала:
– Олег Вавилов?
– Он тоже.
– И с Сашей Голобородько общаешься? Я вроде видела несколько раз, как вы на перемене о чем-то разговаривали.
Денис задумался, затем пожал плечами:
– Иногда. Мы не прям дружим, но неплохо общаемся в школе.
– И с Лёвой Акиньшиным тоже?
– Вообще не общались, но Лёва как-то объяснил мне тему по истории, которую я пропустил из-за олимпиады по математике. И я все понял. А потом как-то само собой получилось… Ну и мы стали чаще общаться.
Елена Васильевна торжествующе просияла:
– Видишь! Уже четыре человека. И я уверена, что есть кто-то еще.
Денис пожал плечами:
– Да я вроде с большинством более или менее общаюсь нормально, но нельзя сказать, что мы близки.
– Ну хотя бы четыре человека есть и то хорошо, – улыбнулась Елена Васильевна. – На самом деле друзей не может быть много, Денис. А уж если мы говорим о близких друзьях – тем более. Если вдруг тебе интересно мое мнение, все, с кем ты ближе всего общаешься, – очень хорошие ребята. Неплохо учатся, чем-то помимо школы занимаются, будущее планируют. Так что, Денис, поздравляю – общаться ты умеешь. Просто ты немного застенчив, возможно, замкнут, но это не значит, что ты плохой, – добавила она. – Застенчивость совсем не портит человека, даже юношу. А еще, возможно, ты предпочитаешь тратить энергию только на тех, с кем интересно. И это тоже абсолютно нормально.
– Но как же… Дружный класс? – погрустнел Денис. – Разве можно считаться дружным классом, если не все друг с другом ладят? Я уж не говорю про дружбу…
– Можно, конечно. А ты и не обязан прям в десны со всеми лобызаться. Ты думаешь, я со всеми учителями дружу? – улыбнулась Елена Васильевна. – Конечно нет. Просто мы не показываем друг другу и нашим ученикам наше истинное отношение друг к другу. Это непрофессионально. У нас есть общая цель – выучить и воспитать новое поколение. И мы объединяемся, чтобы этой цели достичь. А уж общаться вне школы или нет – дело сугубо личное.
Денис улыбнулся:
– А с кем вы не ладите, Елена Васильевна? Если не секрет.
– Секрет, – пожала плечами учительница и, хитро улыбнувшись в ответ, отпила из своей чашки. Денис с мольбой уставился на нее:
– Ну Елена Васильевна! Я никому не скажу! Правда! Честное русаковское!
Елена Васильевна рассмеялась:
– Дениска, если я раскрою тебе этот секрет, это будет очень непрофессионально. Я хорошо к тебе отношусь, очень хорошо, но не могу посвящать тебя в мои отношения с другими учителями.
– Но почему?
– Потому что не хочу, чтобы мои лучшие и самые любимые ученики начали относиться предвзято к отличным педагогам, с которыми я просто не сошлась характерами. Не хочу, чтобы вы переносили их неприязнь ко мне на себя. Денис, – остановила его Елена Васильевна, заметив, что Денис хочет возразить что-то еще, – все. Закрыли тему.
– Так нечестно, – пробурчал Денис, разворачивая и закидывая в рот еще одну конфету. – Тогда почему вы можете быть в курсе того, с кем у нас хорошие отношения, а с кем – плохие?
– Денис, ну это одна из моих обязанностей. Я не могу от нее отлынивать, – объяснила Елена Васильевна. – Вы еще только учитесь строить взаимоотношения, и даже в пятнадцать лет вам нужна помощь в этом.
Отставив чашку в сторону, Елена Васильевна провела ладонью по юбке, убирая невидимые складки, и пристально посмотрела на Дениса.
– Денис, – вздохнула она, – я знаю, что Гринёва никогда не была примерной девочкой. И мне очень жаль, что она продолжает доставать тебя. У меня есть сильное подозрение, что ты ей нравишься.
Денис недоверчиво фыркнул, едва не выплюнув чай на парту. Злата Гринёва испытывает к нему симпатию? Уже не ново – Яна первой предположила такой вариант, – но по-прежнему смешно.
– Сомневаюсь, – возразил Денис, тоже отставляя свою чашку подальше. – Елена Васильевна, она меня просто ненавидит. Потому что… да ей только повод дай. И зубы у меня неровные, и тело слишком худое, и волосы у меня рыжие – вообще-то русые с рыжим оттенком, но откуда ей это знать… Веснушки мои ей тоже не нравятся – она сравнивает их с птичьим го… с птичьим пометом! – поспешил он исправиться, едва тяжелый взгляд Елены Васильевны остановился на нем. – Влюбленный человек вряд ли будет так себя вести.
– Да нет, нередко мальчики и девочки, которым нравится их одноклассник или одноклассница, ведут себя именно так, – тяжело вздохнула Елена Васильевна. – Это может выглядеть странно, но это так и работает. Они хотят привлечь внимание, но боятся, что позитивные способы сделать это не сработают или сразу же выдадут их. Поэтому… Поэтому выбирают причинять боль.
Задумчиво поджав губы, Денис кивнул. А Елена Васильевна продолжала:
– Такое поведение может идти и из семьи: в семье принято общаться оскорблениями, сарказмом и язвительными шутками – вот эти дети и несут это в общество. Я с тобой согласна, некрасиво так себя вести, – заверила учительница, и Денис облегченно выдохнул. – Проявить симпатию можно и другим способом. Тем более когда вам уже не пять лет, а пятнадцать. Я обязательно поговорю со Златой о ее поведении. В очередной раз, – не удержалась она от легкого закатывания глаз. – Казалось бы, взрослая девушка уже, а ведет себя как маленькая…
– Я не хочу, чтобы вы с ней говорили, – сказал Денис и отпил из своей кружки. Елена Васильевна удивилась:
– Почему?
– Потому что тогда меня переименуют из “амбициозного плаксы” и “рыжика” в “рыжего плаксивого ябеду”. А мне еще учиться тут три месяца.
– Денис, если все в классе видят, что Гринёва тебя обижает, вряд ли они будут придумывать тебе обидные прозвища, – заверила Елена Васильевна, но Денис стоял на своем:
– Будут.
– Даже те, с кем ты хорошо общаешься?
– Даже… да. Даже они.
– Почему ты так считаешь?
– Потому что, – его голос дрогнул, – они никогда не вставали на мою сторону, когда она нападала на меня.
Денис вновь схватился за чашку и поспешил сделать очередной глоток, из-за чего обжег язык. На мгновение физическая боль перекрыла моральную. Отставив кружку, он бросил на Елену Васильевну взгляд, полный гнева:
– Если они правда хорошо ко мне относятся, тогда почему никто из них не поддержал меня, когда Гринёва опять говорила гадости обо мне?
– Психология, – развела руками Елена Васильевна и откинулась на спинку стула. – Будучи в группе, люди чаще всего чувствуют себя увереннее, чем если бы были одиночками. Подростков это особенно касается: они хотят быть услышанными, принятыми и нужными, а принадлежность к группе эти потребности закрывает. Тех, кто отрывается от большинства, часто называют нонконформистами. И мало кто из подростков хочет получить такой ярлык.
– Дураки, – выплюнул Денис и снова отпил из чашки. – Надо уметь думать своей головой.
Елена Васильевна улыбнулась немного печально:
– К сожалению, не все взрослые доходят до этого, что уж про подростков говорить. Это у тебя есть стержень, благодаря которому ты и можешь себе позволить оторваться от группы, а у многих этого стержня нет. Ни то, ни другое не плохо. Когда старше станете, кто-то из вас наверняка тоже обретет такой стержень. А ты, возможно, будешь снисходительнее относиться к тем, кому важно быть в составе группы. Или, может, сам станешь таким человеком.
Денис неопределенно дернул плечами, продолжая пить чай. Ему еще очень много хотелось сказать, но он не хотел срываться на Елену Васильевну, которая не виновата в том, что у него есть претензии к одноклассникам.
– Денис, – снова заговорила учительница, – Злата только словесно тебя обижала или физическое воздействие тоже было? Может, она тебя толкала, пинала, шлепала, щипала… Это все тоже физическое насилие.
Поджав губы, Денис сердито посмотрел в свою чашку, но в итоге тяжело вздохнул.
– Нет, она… она не трогала меня. Ну, волосы только лохматила, а так… ничего из того, что вы перечислили. – Сглотнув образовавшийся в горле ком, он сделал большой глоток. Не глядя на Елену Васильевну, Денис продолжил:
– А в началке она обзывала меня рыжим-конопатым и спрашивала, не убивал ли я своего дедушку. А я… – Он что было силы нахмурил брови, чтобы не расплакаться. – А мой дедушка Коля раком болел долго, прежде чем умереть. Мама рассказывала.
Чаще заморгав, Денис поднял глаза к потолку, но вскоре был вынужден опустить их. Елена Васильевна аккуратно коснулась его плеча и деликатно провела по нему, и этот жест растрогал Дениса.
– Еще Гринёва все время называет меня Рыжиком. Или Диней. У меня есть нормальное имя, которым я хочу, чтобы меня называли. Ненавижу эти клички и тупые сокращения. Но Злате пофигу. Бесчувственная… Я даже не знаю, как ее назвать. Язык не поворачивается.
Он снова всхлипнул, и Елена Васильевна протянула ему пачку бумажных платков. С благодарностью приняв ее, Денис вытащил один и наспех промокнул глаза. Сворачивая салфетку в несколько слоев, он прошептал:
– А недавно она… поцеловала меня. На спор. При всем классе. А я был против. Мне так стыдно! – снова всхлипнул Денис и почувствовал, что Елена Васильевна снова погладила его по плечу. – Я бы лучше… да я бы лучше жабу поцеловал сто раз, чем эту Гринёву! Она такая… мерзкая. Ненавижу ее. Ну почему она не оставит меня в покое?!
Из его глаз снова полились слезы. Закрыв лицо ладонями, Денис снова тихо заплакал. Тут же раздался стук каблуков, приглушенный линолеумом, и вскоре он ощутил парфюм Елены Васильевны рядом с собой. Ее рука ласково погладила его по волосам, а потом по спине. Денис затрясся в рыданиях, которые изо всех сил старался подавить. Учительница продолжала молча гладить его, и он был очень благодарен ей за это.
Немного успокоившись, Денис отнял руки от лица и воспаленными от слез глазами посмотрел на возвышающуюся над ним классную руководительницу:
– За что она так со мной, Елена Васильевна? Я никогда ничего плохого ей не делал. Я даже списывать ей давал, но ей все мало. Я так ненавижу ее, вы бы знали!
– Денис, – Елена Васильевна продолжала ласково гладить его по голове, – а почему ты веришь Гринёвой? Она ведь совсем не права. Ты замечательный мальчик. Воспитанный, добрый, отзывчивый и очень умный. У тебя очень добрые глаза и яркая улыбка. Зря ты так о себе: ты очень симпатичный. Стройный, высокий, бегаешь быстро…
– Я рыжий, я не могу быть симпатичным! – надулся Денис. Елена Васильевна снова улыбнулась ему, но в этот раз ее улыбка была грустной.
– Ну почему ты так считаешь? Только потому что Злата так сказала? Денис, ты же умный парень, почему ты не подвергаешь сомнению слова девчонки, которая с тобой даже не общалась толком никогда? Уверена, ты нравишься кому-то из наших девочек, просто они боятся тебе об этом сказать.
– Но… почему?
– По разным причинам. Кто-то стесняется, кто-то думает, что тебе нравится другая девочка или что ты уже занят. А насчет Златы – если человек все время только и делает, что вешает ярлыки на тех, с кем даже толком не разговаривал ни разу, – может, просто не общаться с ним?
– Да как мне с ней не общаться, когда она сама лезет? – Смахнув слезы с щек, Денис с тоской посмотрел на Елену Васильевну. – Елена Васильевна, я не приду завтра в школу. Не хочу больше ходить сюда.
– Денис, я обязательно поговорю с Гринёвой, обещаю. – Она стиснула его плечо. – Пожалуйста, не забрасывай учебу из-за нее. Ты нужен здесь. Ты нам важен. Я могу поговорить и с теми ребятами, с кем ты хорошо общаешься. Попрошу их поддержать тебя. Хорошо, Денис? Ты не один.
Денис опустил голову, чтобы Елена Васильевна не увидела, что ее слова его тронули и он снова плачет. Он хотел сказать, что этот разговор вряд ли повлияет на Злату, но не стал этого делать. В конце концов, Елена Васильевна хочет ему помочь. А вдруг в этот раз Злата прислушается к ее словам? Чудеса же случаются! Или нет?
– Спасибо вам за чай и разговор. – Денис попытался придать своему лицу как можно более умоляющее выражение. – Можно… мне пойти сейчас домой?
– Как же я тебя одного отпущу в таком состоянии? – покачала головой учительница. Денис слабо улыбнулся:
– Может, Яна меня проводит?
Поколебавшись, Елена Васильевна сдалась:
– Ладно. Хорошо. Дома у тебя есть кто-то?
– Лариса только. Моя младшая сестра.
– А мама?
– Мама на работе.
Елена Васильевна цокнула языком:
– Жаль. Хорошо было бы, если бы она могла с тобой побыть.
Денис развел руками, и она добавила:
– Хорошо. Попрошу Яну проводить тебя и побыть с тобой.
– Побыть – это уже лишнее…
Елена Васильевна бросила на него строгий взгляд, и Денис сдался. Попросив его посидеть в ее кабинете, учительница вышла, а Денис принялся разглядывать висевшие в кабинете плакаты с правилами грамматики английского языка. Когда Елена Васильевна вернулась, вслед за ней в класс… зашел Олег. С двумя рюкзаками в руках. Заметив удивленно вытаращенные глаза Дениса, Елена Васильевна с улыбкой объяснила:
– Они там чуть не подрались все за право проводить тебя до дома. Особенно Яна с Олегом. Но я разрешила Олегу, потому что Яна должна переписать самостоятельную и вроде бы даже не одну. А если Олег пропустит учебный день, на его успеваемости это не скажется. Верно, Олег?
Она посмотрела на него так, что у Олега не было иного выбора, кроме как ответить:
– Да, Елена Васильна.
Посмотрев в глаза Денису, он улыбнулся:
– Ты как?
– Пойдет, – махнул рукой Денис и поднялся. А Олег протянул ему один рюкзак:
– Вот. Я собрал твои вещи. Пойдем?
Приняв свое имущество, Денис кивнул и последовал за одноклассником.
