Алан Чароит
Невиданные чудеса Дивнозёрья
– А ты сиди тихо и молчи, – посоветовал Пушок. – Я ещё вчера говорил: нет нас дома, и всё. Кобылка наестся и улетит.
– Ну-ну… Гениальный способ решить проблему – спрятаться от неё. Ты не коловерша, а страус какой-то!
– Но страус не прячет голову в песок!
– Вот видишь, даже страус не прячет! – фыркнула Тайка. – Значит, и мы не будем!
* * *
– И что мне с того, что она – заря? – Полуночница отбивала нервный ритм по поверхности садового столика. От её железных когтей на столешнице уже виднелись вмятины. – Ты мне зубы-то не заговаривай, ведьма! Взялась прекратить потраву, так действуй. А не то ославлю тебя на всю деревню как неумеху, что слова своего не держит.
– А вы, дамочка, нам не угрожайте! – пискнул Пушок, на всякий случай отодвигаясь подальше. Всё-таки серп внушал опасения.
Нина оскалилась да как щёлкнула зубами в его сторону (зубы, к слову, у неё тоже были железные, острые), коловерша охнул и нырнул под стол, а Тайка поджала губы:
– Я от своих слов не отказываюсь. Но теперь действовать будем по-моему. А если не послушаешься меня – сама разбирайся со своей кобылицей.
– Ладно, ладно, – проворчала полуночница. – Выкладывай, что сделать надобно.
И Тайка поведала ей свой план.
– Что-о?! – округлила глаза Нина. – Ну, знаешь ли, я на такое не подписывалась!
– Ты хочешь от неё избавиться или нет? – Тайка упёрла руки в бока. Да, она тоже могла быть упрямой. – И чтобы никаких серпов, ясно?!
Полуночница некоторое время сверлила её огненным взглядом, а когда напугать не получилось, со вздохом кивнула:
– Я попробую… Но ничего не обещаю.
И они направились к полю – с пакетом, полным спелых душистых яблок, и кульком рафинада.
Кобылица была тут как тут: Тайка заметила пламя её гривы издалека. Достав из кулька пару кусков сахара, она протянула их полуночнице:
– Иди, приманивай.
Та, закатив глаза, сжала кусочки в кулаке, поморщилась:
– Фу, какие липкие!
Но пошла.
Стоило ей приблизиться, лошадка перестала есть и навострила уши. Полуночница остановилась и выдала:
– Кыс-кыс-кыс… Цып-цып? В общем, иди сюда, вражина. У меня сахар.
Заря ответила ей насмешливым ржанием. Нина обернулась к Тайке:
– Она не понимает!
– Да всё она понимает. Поговори с ней подольше.
Полуночница, скрипнув зубами, повторила:
– У меня сахар. Хочешь? Тогда иди сюда. На-ка, на-ка…
– Споймать меня надумала? – фыркнула кобылица. – Многие хотели зарю захомутать, да ничего не вышло. Не накинуть на меня уздечку, не надеть седло! Так что катись отсюда, глазастая, пока копытом в лоб не получила.
– Сама катись! – обиделась Нина. – Сдалась ты мне, как собаке пятая нога! Я только хочу, чтобы ты мою рожь не ела и не топтала.
– Подумаешь, порезвилась немного. Не убудет! – Заря всё же немного смутилась. По крайней мере, Тайке так показалось.
– Ах, вот значит, так?! – Полуночница подняла кусок сахара высоко над головой и, закинув его себе в рот, захрустела. – Шиш тебе тогда, а не лакомство!
– Ха! Напугала! Да я тогда ещё больше колосков слопаю. И что ты мне сделаешь?
Тут уже Пушок не выдержал, высунулся из ржи, поправил на носу тёмные очки (опять детективов пересмотрел, не иначе) и прокричал со знакомыми интонациями дяди Семёна, участкового:
– Гражданочка кобыла! Почему нарушаем? Вам вообще знакомо понятие «частная собственность»? По сто писят восьмой статье пойдёте!
– А, это ты давеча в хвост мне вцепился да свалился на вираже, как мешок с картошкой? – Каурка насмешливо приподняла верхнюю губу, показав крупные зубы.
– Это было тактическое отступление, – принялся оправдываться Пушок. – Меня укачало!
Разговор повернул уже совсем не в то русло, и Тайка, выглянув из-за стога, помахала пакетом с яблоками. Всё-таки нужно было с самого начала брать дело в свои руки.
– Госпожа Заря, вот вам угощение, а поле оставьте в покое, пожалуйста. Давайте разойдёмся с миром. Никто ведь не хочет ссориться, я надеюсь?
– Странные вы, – мотнула головой кобыла. – Сперва кричат, за хвост хватают, руками машут, потом яблоки предлагают… Нет бы сразу по-хорошему.
– А сама-то! – Рука Нины дрогнула, но всё-таки не схватилась за рукоять серпа. – Я это поле холила-лелеяла, а ты… Могла бы по-хорошему попросить, и я бы тебе выделила с краю кусочек. Не из середины! Нет, нужно было прийти, всё потоптать-попортить и вдобавок в душу нагадить!
Губы полуночницы дрожали, она чуть не плакала. И тут случилось то, чего Тайка никак не ожидала: кобылка бочком-бочком подошла к Нине и потянулась мордой к руке:
– А сахарок ещё остался?
– Угу. Вот.
Заря осторожно взяла лакомство с протянутой ладони.
– Ты уж прости меня, защитница полей. Не подумала я. Впредь буду спрашивать разрешения.
– И ты прости… – Нина, всхлипнув, похлопала её по шее. – Я так озлилась, что уши тебе отрезать хотела. А надо было всего лишь объяснить спокойно…
– Хочешь, я в качестве извинения тебя под облаками покатаю? – вдруг предложила Заря.
Полуночница глянула на неё со смесью восхищения и ужаса:
– Дык скоро рассветёт. Нельзя мне, глаза слабые.
– А у меня как раз есть очки от солнца! – подсуетился Пушок.
– Ты зачем их вообще взял? – прошептала Тайка, закатив глаза. – Ну кто же ночью в тёмных очках ходит?
– Во-первых, тёмные очки – это стильно! Эх, мне бы ещё шляпу, как у комиссара Мегрэ… А во-вторых, Тая, они при-го-ди-лись! К чему тогда вопросы?
Ну да, тут не поспоришь, конечно.
Когда Нина с Зарёй улетели, Тайка с Пушком помахали им вслед и отправились домой – досыпать.
Уже завернувшись в одеяло, она размышляла: а ведь правда – люди так часто ругаются на пустом месте. Одному на ногу в автобусе наступили, другой в ответ сумкой двинул – и на тебе, готов конфликт. Порой до драки. А всё могло бы разрешиться извинением и улыбкой: ведь в большинстве случаев никто не желает соседу зла. Может, просто надо быть добрее друг к другу?
Потом Тайку всё же сморило, и она заснула. А заря в тот день зажглась в небе Дивнозёрья немного позже положенного, но этого никто не заметил.
* * *
На следующее утро Пушок за завтраком как-то подозрительно разглядывал Тайку, то вздыхая, то качая головой.
– Ну что не так? – наконец не выдержала она.
– Тая, ты только посмотри на себя: бледная, как моль. Под глазами синяки. Знаю, ты в последние ночи спала плохо, но это случается ре-гу-ляр-но. Тебе срочно нужно в отпуск!
В глубине души Тайка знала, что Пушок прав, но всё равно запротестовала:
– И вовсе я не бледная! Пару дней отдохну, приду в себя…
– Ты на днях полила герань сладким чаем вместо воды. А сегодня пыталась почистить зубы средством для умывания. Думаешь, я не видел?
– Да просто я ещё не проснулась.
– Отговорки! – взмахнул крылом Пушок. – Меня не слушаешь, так Никифора спроси. Он тебе то же самое скажет: нельзя человеку только работать и не отдыхать. Ты хоть и ведьма, но не робот же. Чего упираешься?
– Да потому что дел по горло. Надо бы окна помыть, тюль постирать, печку побелить. А то облупилась – без слёз не взглянешь. Смородину скоро пора собирать и варить… И вдруг, пока меня не будет, в Дивнозёрье что-нибудь плохое случится? – Тайка в рассеянности чуть не села мимо табуретки, но в последний момент спохватилась.
– Так, а ну-ка иди и ляг на диванчик! Молодец. Вот тебе водичка, вот пряничек. Ешь, пей и слушай, что тебе умные коловерши говорят: ничего не случится. В такую жару даже кикиморы не безобразничают, лежат себе под яблонями, раскинув лапки. Тебе мама что предлагала?
– Путёвку в «Сосновый бор». Но я уже отказалась.
– Перезвони и скажи, что передумала. – Пушок приблизил мордочку к Тайкиному носу и пустил в ход последнее средство. – А не то за нос укушу! Я не шучу. Тая, я о тебе забочусь.
– И поэтому укусишь? Хороша забота.
– Ну а как ещё тебя убедить?
– Ладно, уговорил. – Тайка потянулась к мобильнику. – Но только на неделю, не больше.
– Хоть так… – вздохнул коловерша. – Имей в виду: я полечу с тобой. Буду следить, чтобы ты хорошенько отдохнула. Трёхразовое питание, банька, лошадки, дискотека.
– Ой, только не дискотека! – закатила глаза Тайка.
– Ладно, без тебя пойду. Написала маме? Супер! А теперь бегом собирать чемодан.
* * *
Они добрались до места на закате. Домики турбазы располагались посреди живописного леса. Жара здесь совсем не чувствовалась, а воздух был таким свежим, что казалось, будто его можно пить.
Номер на втором этаже Тайке сразу понравился: с балкона было видно, как над макушками деревьев встаёт молодой месяц. И чего она сопротивлялась? Отличное же место. И тихое такое, аж в ушах звенит.
Стоп! А вот это, кстати, странно. Время ужина прошло, значит, сейчас гости «Соснового бора» должны отрываться на дискотеке, досматривать вечерний фильм в местном кинотеатре или просто бродить по аллеям. Почему же не слышно ни музыки, ни разговоров, ни смеха?
Наклонившись через балконные перила, Тайка посмотрела налево, потом направо – никого. В соседних корпусах ещё и свет не горит, словно они с Пушком одни на всей турбазе.
– Мне кажется, тут что-то нечисто…
И будто в подтверждение её слов, на аллее, ведущей к столовой, показались два красных огонька – точно чьи-то глаза. И хуже всего было то, что они приближались…
– М-мамочки… – пролепетал Пушок, прижимаясь к её плечу. – Тая, ты тоже это видишь?
– Угу.
– Надеюсь, это не оборотень.
– Так вроде же не полнолуние.
– Тая, а вдруг это неправильный оборотень? Наобороборотень!
– Таких не бывает! Тайка старалась говорить твёрдо и уверенно, хотя у самой поджилки тряслись.
Так, спокойно. Ведьма она или кто? Обереги при ней. Память хоть и девичья, но заклинания вызубрены на отлично. А Кладенец на цепочке – лучшая защита от любой нечистой силы. И если подвеска до сих пор не превратилась в меч и даже не нагрелась, значит, серьёзной опасности нет.
– Если ты чего-то не видела или не читала об этом, это ещё не значит, что так не бывает. Мир большой, непознанный… Ой-ой, Тая, мне кажется, этот наобороборотень совсем близко. Пора прятаться.
Тайка услышала, как за спиной скрипнула дверца шкафа. Она отбросила малодушное желание присоединиться к коловерше. Любой, кто смотрел хоть один фильм ужасов, знает, что это не поможет.
– Эй! Кто там? А ну выходи, поговорим! – крикнула она в темноту.
Красные огоньки расширились – значит, наобороборотень услышал. До её ушей донеслось сдавленное шипение, Тайка сжала оберег до боли в пальцах и сглотнула. Неужели придётся драться?
И вдруг глаза, мигнув, пропали. Послышался удаляющийся шорох листьев. Хлоп – в мир вернулись звуки и свет. Тайку на мгновение даже оглушило весёлой танцевальной музыкой.
– Уф! – Она вытерла выступивший на лбу пот. – Пушок, вылезай. Сбежал твой наобороборотень.
Коловерша бочком выбрался из шкафа.
– Выходит, он нас напугал, а мы – его?
– Похоже на то. Наверное, он думал, что его никто не видит и не слышит. Тайка опустилась на пластмассовый стул и принялась обмахиваться. Несмотря на ночную прохладу, её вдруг бросило в жар. Видать, перенервничала.
– А может, он тоже отдохнуть приехал? – нервно хихикнул Пушок. – А музыку и свет вырубил, потому что не любит дискотеки, как и ты.
– Кто знает… Уверенно скажу только то, что этот наобороборотень маленький. Не больше кошки.
– Волшебный кот?! – закатил глаза коловерша. – Тая, это плохо.
– Почему? Уж всяко лучше, чем волчара.
– Потому что я тоже волшебный частично-кот. И не выношу конкуренции. Пф!
Он, казалось, забыл о недавнем страхе и теперь знай надувался и презрительно пыхтел. Успокоился, лишь когда Тайка вскипятила чайник. Потому что чай с пряниками – лучшее средство, чтобы поправить нервы.
Месяц вскоре зашёл за тучки, музыка смолкла, любители поздних прогулок разбрелись по своим номерам. Но ночь не стала совсем уж тихой и непроглядной. Было слышно, как где-то неподалёку журчит родник, в траве стрекотали кузнечики, вокруг каждого фонаря роилась мошкара. Этот кажущийся покой не обманул Тайку – она была уверена, что загадочный наобороборотень ещё вернётся.
* * *
Наутро Пушок выпросил у Тайки мобильник. Она думала, в шарики играть будет, но коловерша углубился в исследования. Отвлёкся только на завтрак – и снова гуглить.
– В общем, есть версия, – выдал он, когда Тайка пришла с прогулки. – Думаю, это не кот и даже не наобороборотень, а кладенец.
– Меч?! Пушок, ты перегрелся?!
– Тьфу, да не меч! Существо такое. Кладенец от слова «клад». Они как раз маленькие, вёрткие, с красными глазками. Превращаются в зверьков и прячут сокровища в тихих безлюдных местах. Тая, это мы удачно приехали. Давай клад искать, а?
– Ага, турбаза с дискотекой – самое тихое место в мире… Где ты это вычитал?
– Есть тут кое-какие источники. – Пушок закрыл лапой экран телефона. – Не все люди в нечисть не верят. Некоторые, наоборот, увлекаются загадочными историями и даже описывают, что с ними случалось. Ты, кстати, не думала тетрадки Семёновны оцифровать и выложить? Ну хотя бы для себя. Удобнее же будет. Сделаем тайную энциклопедию нечисти. Нечипедию, во!
– Пушок, не надо. Мой долг ведьмы-хранительницы – не только защищать людей от коварной нечисти, но и ограждать заповедный край от любопытных глаз. А то приедут репортёры, по телику панику наведут – они это умеют. И начнётся на вас охота. Потому что люди непонятного боятся. А сломать легче, чем построить, понимаешь?
– Бр-р! – Пушок прижал увенчанные кисточками уши. – Не надо нам такого счастья. Но клад я бы всё-таки поискал. Тут пишут: как увидишь красные огоньки, кинь в кладенца шапкой. Тогда клад останется на поверхности. А вот если ботинком кинуть, наоборот, на глубину уйдет. Главное – не перепутать. Не хочешь сама идти – без тебя справлюсь. Только панамку одолжи, а? А то я бедный котик, у меня ни сапог, ни шляпы…
– Ладно, схожу с тобой вечером на прогулку. Надо же разобраться, кого мы вчера видели.
– Ур-р-ра! Тая, ты лучшая ведьма на свете!
Пока обрадованный коловерша нарезал круги вокруг люстры, Тайка украдкой заглянула в телефон. Ну конечно! Как она и думала, Пушок опять читал крипипасту.
* * *
Под покровом сумерек они несколько раз прошлись по аллее туда-сюда, но не обнаружили ничего подозрительного. Отдыхающие сидели на лавочках, мимо промчалась пара вечерних бегунов, милые котята играли возле столовой…
В конце концов Тайке надоело бесцельное хождение.
– Наверное, мы вышли слишком рано. В прошлый раз кладенец появился около полуночи.
– Лучше давай свернём поглубже в рощицу. Если бы у меня был клад, я бы ни за что не стал его прятать в таком людном месте.
Пока они пробирались сквозь кусты, коловерша истоптал ей всё плечо и наконец возмутился:
– Твоя панама очень дурацкая! Всё время на нос сползает!
– Она просто тебе велика.
– И почему для котиков не шьют панамки? Это дискриминация! Разве сложно проделать дырочки для ушей? Тай, а можно я когтем проверчу? Вот тут и тут.
– А я потом в дырявой буду ходить?
– Тебе для меня панамки жалко?
Коловерша хотел добавить что-то ещё, но Тайка шикнула:
– Слышишь?!
– Ничего я не слышу.
– Вот именно!
Наступила та самая звенящая тишина, а значит, наобороборотень или кладенец – кем бы он ни был – притаился где-то поблизости. Тайка с Пушком спрятались в высокой траве – и таинственное существо не заставило себя долго ждать. Спустя мгновение в зарослях папоротника мелькнули знакомые красные глаза. Листья зашевелились, будто кто-то кружился в них, вытаптывая пятачок поудобнее. Более того, этот кто-то тихо напевал песенку:
– Кручусь и верчусь, призываю удачу, добычу желанную тщательно прячу. Не в дикой глуши, у людей на виду – мой клад сокровенный они не найдут.
– Ага-а-а! – Пушок с победным кличем швырнул панамку – и попал. Вот так жажда сокровищ помогает проявлять чудеса меткости.
– Ш-ш-што это за хулиганство?! – раздалось шипение из-под панамки, и коловерша в недоумении застыл.
– Ой, Тай, поймать-то мы его поймали, но как теперь клад достать? Поднимешь – убежит. А не поднимешь – оно так и будет сидеть и шипеть.
– Вообщ-щ-ще-то я не «оно», а Барсик! – обиженным голосом сообщила панамка.
– Кот, что ли?.. – Пока Пушок хлопал глазами, Тайка решила взять переговоры в свои руки.
– Можно и так сказать.
– Или всё-таки кладенец?
– Ш-ш-ш кем честь имею беседовать?
– Я ведьма Дивнозёрья, а это – мой друг Пушок, он коловерша.
– Меня поймал коловерш-ш-ша?! – простонал Барсик. – Братец, как же так?! Неуш-ш-што ты на стороне этих двуногих?
– Я на своей собственной стороне! – оскорбился Пушок. – Ты нам зубы-то не заговаривай. Говори, где клад!
– Туточки. Где же ему ещё быть?
– Так гони его сюда!
– Ха! Возьми, если сможеш-ш-шь.
– Пушок, мне кажется, наезды не сработают. Тут хитростью надо, – шепнула Тайка и, повысив голос, обратилась уже к Барсику: – Ты чего тут устроил?! Люди отдыхать приехали, а ты чары наводишь, пугаешь. Прятал бы свои сокровища где-нибудь подальше в лесу, чтобы никого не беспокоить.
– Я и не беспокоил, – фыркнули из-под панамки. – Наоборот, соблюдал тишину. И всё было нормально, пока вы не приехали… Ладно, давайте уговоримся: один горшочек вам, другой – мне. И вы меня отпускаете. По рукам?
Тут Тайка вспомнила, что уже читала о чём-то похожем в сказке, и опять зашептала:
– Пушок, я, кажется, поняла. Этот твой кладенец – что-то вроде лепрекона. Вон и горшочки у него. Наверняка один с золотом, а другой – с сухими листьями.
– Ага, я тоже про это подумал. Глядим в оба, Тая. Иначе обманет.
– Не доверяете мне? – Похоже, у Барсика был отличный слух. – Тогда позволю вам самим выбрать горшочек. А себе возьму оставшийся, идёт? Всё будет честно, а дальше – как судьба-удача рассудит.
– Идёт! – Пушок приподнял панамку, и Тайка расплылась в улыбке: кладенец действительно выглядел как чёрненький взъерошенный котёнок. Милота.
В лапках он держал два глиняных горшочка. На одном печатными буквами было нацарапано: «Вискас», на другом: «Злато».
– Выбирайте.
Пушок с Тайкой недоумевающе переглянулись.
– Это шутка какая-то? Зачем ты их подписал? – подозрительно прищурился коловерша.
– Чтобы не перепутать, конечно. Горшочки-то одинаковые.
– Нет уж, нас не проведёшь. Знаем мы эти приколы. У Таи в шкафу тоже есть банка с надписью «Соль», а в ней – сахар!
Тайка вздохнула: догадался всё-таки. А она-то думала, что хорошо спрятала запасы от прожорливого сладкоежки.
– Выбирайте, – повторил Барсик, и Пушок с криком «Эх, была не была!» цапнул горшочек с надписью «Вискас», дрожащими лапками открыл крышку и испустил разочарованный стон:
– Кошачий корм? Серьёзно?!
– А для кого написано было? Приятного аппетита, рыженький.
– Да я тебя сейчас…
– А обещ-щ-щал отпустить… – Барсик выгнул спину дугой. – Неужто уговор нарушиш-ш-шь?
– Отпущу, куда деваться, – Пушок шмыгнул носом. – Проваливай давай! Смотреть на тебя тошно.
И Барсик пропал с глаз долой – вместе с золотом.
* * *
– Это всё из-за тебя. – Прошёл час, а коловерша всё никак не мог успокоиться. – Если бы не твой сахар в банке из-под соли, я бы выбрал правильно. Твои манипуляции подорвали моё доверие к миру, вот!
– Просто признай, что мы проиграли. Так порой случается. Жизнь – не череда сплошных побед. Но, во-первых, мы ничего не потеряли, просто остались при своих. А во-вторых… Знаешь, я бы тоже выбрала «Вискас».
– Потому что у наобороборотня все должно быть наоборот? – Пушок потянулся за шестым пряником. Сегодня ему требовалось много утешительной еды.
– Типа того. А выходит, мы сами себя перехитрили. Не поверили в удачу, которая шла прямиком в руки, и сами от неё отказались.
– Ох, Тай, по ходу, это мы с тобой наобороборотни глупенькие. Хотели одного, выбрали другое, ещё и плачем теперь. Ну, то есть ты не плачешь, это я плачу.
Они повздыхали, потом выпили ещё чаю. А уже перед самым сном Пушок смущённо промурчал:
– Прости, что я на тебя взъелся. Просто я очень расстроился, когда упустил клад. Эх, это же столько всего можно было бы купить! И полезного, и просто здоровского. Только представь: печку побелили бы, оконные рамы поставили бы крепкие, непродуваемые. Никифору доху новую справили бы, тебе тож сарафан какой-нибудь модный, кроссовки, куртку зимнюю…
– А тебе самому что?
Пушок расплылся в мечтательной улыбке:
– А мне – мороженого. Сразу целый «КамАЗ»!
– «КамАЗ» не обещаю, но я в местном магазине видела лоток на полкило шоколадного. Хочешь, завтра купим?
– Тая, а ты знаешь, что я тебя люблю? Коловерша обхватил её крыльями. Так они и заснули в обнимку.
Остаток недели прошёл спокойно. Ни Барсик, ни прочая нечисть на турбазе больше не появлялись и отдыхать не мешали, но Пушок все равно посматривал на местных котов с подозрением. Впрочем, свой «Вискас» они всё равно получили.
– На самом деле я не жадный, – объяснял им коловерша, деловито раскладывая корм по мисочкам. – У меня вон и пряники есть, и сосиски из столовки. А у вас – только то, что поймаете да чем туристы угостят. Не дело это.
Накануне отъезда Тайка обнаружила в номере на столе записку. Печатные, будто процарапанные на бересте буквы показались подозрительно знакомыми. Кажется, Барсик решил напоследок её утешить. Странно, почему именно сейчас?
«Послушай, ведьма, я твёрдо знаю: не всё сокровище, что сияет. Есть в мире вещи дороже злата – важнее то, чем душа богата».
А по возвращении в Дивнозёрье их ждал сюрприз.
– Таюшка-хозяюшка, ты только глянь, что деется! – Взволнованный домовой Никифор встретил их на крыльце. – Всего одну ноченьку дома не ночевал: Фантик именины отмечал, засиделись. Поутру прихожу – ба! – а нам тут печку втихаря побелили. И главное, никто не признаётся. Ни Гриня, ни Марьянка, ни Сенька-алкаш, ни даже кикиморы вездесущие.
– Я думаю, это подарок от нашего нового друга из «Соснового бора». Тайка улыбнулась, заметив на ступеньке отпечаток вымазанной в побелке кошачьей лапки.
На душе сразу стало теплее. А ещё подумалось: не надо искать во всём подвох. Лучше научиться доверять своей судьбе-удаче. Тогда и она будет рада сделать тебе подарок. Сперва – печку. Потом, глядишь, и доху с сарафаном. А там уже и до «КамАЗа» с мороженым недалече…
Конечно, ей захотелось поделиться впечатлениями с домовым.
– Никифор, ты не представляешь, кого мы встретили в доме отдыха!
– В другой раз я с удовольствием послушаю, как вы провели отпуск, а сейчас есть дела поважнее.
Тайка только сейчас заметила, что домовой выглядит каким-то озабоченным.
– Эй, что случилось?
– Да вот, сегодня на крыльцо подбросили. Я сперва за мусор принял и хотел выкинуть, но потом всё-таки догадался развернуть. Кажется, это адресовано нам всем. Никифор протянул ей замызганный листочек.
Текст, составленный из вырезанных газетных заголовков (ну чисто как в старых шпионских фильмах), гласил:
«ПреВЕТ веДЬма, пШОК и НеКИфор!
ПРИходИте сего ДНЯ ВеЧЕРом НА пОляНУ под ДУП.
НиТО ПЛОХО будИТ!»
– Тая, это шантаж! – Пушок, прочитав записку из-за плеча, в возмущении захлопал крыльями. – А знаешь, что самое главное, когда тебя шантажируют? Не поддаваться.
– Но…
– Никаких «но»! Как только прогнёшься под угрозы негодяя – всё, ты в его власти.
– Так-то оно так. Только взгляни сам: требований никаких нет.
– Ну как же нет требований, когда написано: «Приходите, не то плохо будет».
– Да, но не сказано, что приносить. Злоумышленник, кем бы он ни был, не хочет ни денег, ни драгоценностей. И что именно будет «плохо», не объясняет. Знаешь, Пушок, мне кажется, что это никакой не шантаж, а просьба о помощи.
– Тебе бы вечно всех спасать! Тая, я уверен, что это ловушка.
– Значит, не пойдёшь со мной?
– Так меня и не звали.
– А ты текст внимательно читал? – Тайка насмешливо прищурилась, но Пушок продолжил как ни в чём не бывало чистить пёрышки.
– Конечно. Понятия не имею, кто такой этот «пшок». Может, это просто «шок» с ошибкой?
Отсмеявшись, Тайка уже собралась было возразить – даже рот открыла, – но вдруг в дверь постучали, и взволнованный Гринин голос грянул как гром среди ясного неба:
– Ведьмушка! Совет твой нужон. То ли беда стряслась, то ли шо? Я ничегошеньки не понимаю…
Дождавшись разрешения войти, леший перешагнул порог. Его щёки раскраснелись, волосы растрепались. Было видно, что бежал и даже про мотоцикл забыл, вот как разволновался.
– Я тут получил странное… – выдохнул он, протягивая Тайке замусоленный листок. – Не знаешь, шо это может быть? Шутка али всерьёз?
Пушок перепрыгнул девушке на плечо и, заглянув в письмо, загробным голосом произнёс:
– Во-от!
Что он этим хотел сказать, Тайка не поняла.
Послание лешему явно отправил тот же злоумышленник, но текст, выложенный вырезками из газет, немного отличался:
«ЛЕшОй!
ЖДУ тиБя на ПОляНе где дУП сего ДНЯ.
НЕ придёШ – паЖАлеЕШ!»
– А тебе кто-нибудь угрожал в последнее время? – Тайка почесала в затылке. На просьбу о помощи это было совсем не похоже. Оставалось надеяться, что это чья-то несмешная шутка.
– Мне?! – хмыкнул Гриня, расправляя широченные плечи. – Не-а, дураков нет.
Пушок с уважением глянул на его мышцы и предположил:
– Слушай, а может, это вызов?
– На бой? – Леший потеребил бороду. – Зачем бы? Кулачные состязания у нас и так по осени бывают каждый год.
– Ну вдруг какой-нибудь чужой леший хочет занять твоё место?
– Что-о-о?! – Гриня сжал могучие кулаки. – Да я на него сосну уроню!
– Погодите вы! – шикнула Тайка. – А остальных тогда для чего позвали? Ты же не хочешь сказать, что этот неизвестный со всеми нами хочет подраться, чтобы стать и лешим, и ведьмой, и домовым, и даже коловершей?
– Да, ерунда какая-то получается… – Пушок сник, а Гриня угрожающе хрустнул костяшками пальцев:
– Всё равно надо разобраться, кто такой смелый выискался. Ишь, угрожать нам вздумал! В родненьком-то Дивнозёрье!
– А я в кои-то веки согласен с рыжим обормотом, – нахмурился Никифор. – Не к добру это. Давайте лучше дома останемся. Подумаешь, писульки какие-то! Надо было всё-таки в печку их – и весь разговор!
Тайка хотела предложить проголосовать, но вовремя поняла, что сейчас голоса разделятся два на два, и что тогда делать?
– Ну, значит, мы с Гриней пойдём вместе.
– О себе не думаешь, так о нас с Никифором подумай! – со слезами в голосе запричитал Пушок. – Сгинешь во цвете лет, кто нас кормить-поить будет?
– Марьяна справится, – отмахнулась Тайка. – Кто говорил, что у неё пироги вкуснее моих?
– Поклёп! Не говорил я такого! – Коловерша приложил крыло к груди и попытался изобразить обморок. – Пироги – это святое, Тая. Они как рассветы и закаты – все разные, но нельзя сказать, что один чем-то лучше другого.
– Льстец!
Девушка улыбнулась. По правде говоря, ей было приятно.
– Не льстец, а философ! – Пушок приоткрыл один глаз.
– Одно другому не мешает. Так вот, что касается Марьяны…
– Никак обо мне сплетничаете? – заглянула в окно вытьянка. Ишь, легка на помине. Тайка и забыла, как неслышно та умеет подкрадываться. Впрочем, для призраков это вполне обычное дело.
– О твоих пирогах! – Коловерша, перестав прикидываться полуобморочным, запрыгал на месте. – Ты же принесла? Принесла?!
– День на дворе, я только-только тесто поставила. И вдруг, представляете, нашла рядом с кастрюлей вот это. – Она взмыла на подоконник и помахала в воздухе мятой бумажкой. – Ни за что не догадаетесь, что там!
– Непонятные угрозы от неизвестного злоумышленника, выполненные в стиле газетной аппликации с полным отсутствием грамотности, требований и подписи, – с умным видом выдал Пушок. – Я угадал?
– Ой. – У Марьяны округлились глаза. – Хотите сказать, я не одна такая?
Она выложила на стол послание, которое гласило:
«МАРиЯНка!
ПРИноСи пиРАги сего ДНЯ под ДУП на ПОлЯнЕ!
С тИбя 6 пиРАгОф ни мЕНьШе!
КОли непРиНЕсеШ – биДА».
– Вот теперь точно шантаж! – ахнул Пушок. – Пироговый. Самый подлый из всех возможных! И знаете, что я вам скажу: я этого так не оставлю!
– Значит, ты с нами?! – обрадовалась Тайка. Насчёт Марьяны у неё сомнений не было – пойдёт. Сложнее будет отговорить её брать с собой ружьё, чтобы пристрелить негодяя, пишущего анонимки. Ну и убедить всё-таки взять пироги. А то мало ли – вдруг без них и впрямь беда случится?
До вечера ещё оставалось время, чтобы хорошенько подготовиться к вылазке.
* * *
– Шутка!
– А я считаю, злой умысел.
– Да дитя неразумное это пишет. Видал, какие ошибки?
– Ну и что? Я тоже с ошибками пишу по-вашему, по-человечьи.
Даже по дороге к старому дубу друзья продолжали бессмысленный спор, только теперь к ним ещё присоединились домовой Сенька, который пришёл за Марьяной, мавка Майя, искавшая старого приятеля-лешего, и мавка Марфа, отправившаяся на поиски сестры.
Оказалось, что по водам и озёрам сегодня с утра тоже кто-то раскидывал бумажки, но те сразу размокли – газета же. В общем, прочитать ничего не удалось. Однако теперь стало окончательно ясно, что в Дивнозёрье орудует неизвестный преступник.
Тайка чувствовала себя предводительницей маленького войска: травки, амулеты, чесночная соль от упырей, Кладенец – всё было при ней. Чем ближе они подходили к заветной поляне, тем темнее становилось и тем чаще билось сердце. Может, всё-таки надо было разрешить Марьяне взять ружьё?
Она даже шикнула на Майю, которая, в отличие от своих друзей, вела себя крайне легкомысленно: пыталась напевать и приплясывать, шагая по грунтовой дороге.
– Тихо ты! И вы все тоже! Перестаньте спорить. Нас же могут услышать.
Боевой отряд притих. Марфа покрепче перехватила швабру (с некоторых пор мавка считала, что лучше оружия не сыщешь), Гриня потрогал заткнутый за пояс топор, Никифор выставил вперёд веник, а Пушок, прыгнув Тайке на плечо, зашептал:
– Тай, а ты чеснок взяла?
– Взяла.
– А что-нибудь серебряное от оборотней?
– Вилку и ножик.
– А…Договорить коловерша не успел, Тайка ловко заткнула ему пасть половинкой яблока.
– Не нагнетай.
Ну, вот и приметный дуб. Пришли.
Стоило друзьям шагнуть под его крону, как вся поляна осветилась болотными огоньками и кто-то пронзительно взвизгнул:
– Йи-иху!
Маленькое войско вмиг ощетинилось швабрами, топорами, вениками и даже одной чугунной сковородкой. Тайка от неожиданности сама чуть не заорала и схватилась за Кладенец, но подвеска оставалась холодной и даже не думала превращаться в меч. Значит… тут не опасно?
– Ребяты, вы чё?!
Тайка узнала этот недоумевающий голос.
– Кира?! А ты-то что здесь делаешь? Тебе тоже прислали странное письмо?
Востроносая кикимора выглянула из-за дуба. Сегодня на ней было нарядное платье из берёзовой коры, украшенное листьями папоротника. На шее красовались бусы из бузины, в ушах покачивались лёгкие серьги-пёрышки.
– Как это, что я здесь делаю? – Кира сделала упор на слово «я». – Вы разве не к нам с Кларой на день рождения пришли? Марьянка, ты пироги принесла? Марфа, а где родниковая водичка? Майя, ты рыбки наловила?.. Эй, что это вы все так странно на меня смотрите?
– Признайся, Кира, это ты писала приглашения? – сладким голосом спросила Марьяна, поглаживая ручку сковороды.
