Альберт Байкалов
Дезинформация прошла
– Ну, я ему сейчас…
Лика попыталась отстранить мать, чтобы пройти в дом, но Антон поймал ее за локоть:
– Что за боров?
Она отмахнулась и прошла в прихожую.
Антон, чувствуя, что в этом доме не все в порядке, проследовал за ней.
– Бывший муж Лики, Валера, – пояснила мать. – Два года как развелись. Пьет, потом приходит и начинает издеваться. Постоянно деньги качает на водку. Грозится, если не дадим, ребенка украдет… Да вон посмотрите, – мать бесцеремонно задрала рукав кофточки Лики, которая уже успела снять полушубок.
– Мама! – женщина смутилась, однако Антон успел разглядеть на предплечье огромные лиловые синяки.
– Это он ее схватил и в ванну, будто топить собрался. Насилу отбила.
– А в милицию пробовали обращаться? – спросил Антон, чувствуя, как его охватывает злость.
– Участковый с ним в одном классе учился…
– Понятно, – Антон с решительным видом отодвинул Клавдию Ивановну в сторону и шагнул в квартиру.
В гостиной в глубоком старинном кресле, напротив телевизора, вытянув неимоверно длинные ноги, сидел довольно крупный мужчина.
– Ну что, сучка твоя приехала? – не оборачиваясь на шум открывшейся двери, хмыкнул он, подумав, что в комнату вошла мать Лики.
– Нет, – спокойно ответил Антон, с невозмутимым видом оглядывая интерьер. – Это ее кобель. Причем с очень острыми зубами.
Валерик взлетел из кресла, словно ошпаренный. Глаза округлились, в уголках губ появилась пена:
– А-а, – протянул он, – проститутка! Не успели развестись, она уже мужиков домой водит. Мало ей в доме отдыха!
В соседней комнате заплакал ребенок.
– Ты, Валера, забудь сюда дорогу, – спокойно заговорил Антон, подходя к громиле ближе. – Я теперь здесь живу. И к этой женщине ты никакого отношения не имеешь, как, впрочем, и к квартире. Вот и сейчас по тебе статья плачет – «незаконное проникновение в чужое жилище»… Тебя ведь никто не приглашал? А завтра я еще твоему дружку участковому мозги вправлю, чтобы в следующий раз он с рук тебе такие вольности не спускал…
Он не успел закончить. Переварив услышанное, бывший супруг Лики пришел в ярость. Шагнув к неожиданно появившемуся заступнику и сопернику в одном лице, он попытался двинуть ему в челюсть. Причем Антон сразу понял, что парень умеет хорошо драться.
Кулак попал в открытую ладонь офицера. Пальцы тут же, словно тиски, сжались. Левой рукой Антон ткнул Валерика под ребра, аккурат в печень, после чего перехватил его запястье. Мгновение, и бугай полетел на пол под звуки своих рвущихся связок и хруст выворачиваемых суставов. Охнув так, что наверняка было слышно на улице, он с грохотом растянулся на ковре.
– Где его вещи? – Антон присел на корточки перед скорчившимся Валериком и посмотрел на стоящих в дверях Лику и Клавдию Ивановну.
Те пребывали в оцепенении. Первой пришла в себя Лика:
– Что вы наделали?! – Ее нижняя губка затряслась. – Он теперь меня совсем убьет…
– У него во дворе дружки, – испуганно прикрыв ладонью рот, едва слышно прошептала Клавдия Ивановна. – В седьмой и тридцатой квартире. Такие же лбы…
– Где его одежда? – уже более настойчиво повторил Антон.
Лика вышла в прихожую и, с минуту повозившись, внесла в комнату куртку и лыжную шапочку. Подхватив изнывающего от боли Валерика под мышки, Антон выволок его в прихожую, после чего, открыв дверь, выбросил на площадку. Следом полетела и куртка с шапочкой.
– У вас найдется для меня место? – отряхивая руки, Антон развернулся в сторону изумленных женщин. – Я намерен разобраться с этой тенью отца Гамлета и его дружками до конца…
* * *
Генерал Родимов прошел вдоль построившихся в одну шеренгу офицеров, внимательно осматривая снаряжение. Под ногами хрустел подтаявший за день и сейчас снова схватившийся морозцем снежок. Дойдя до стоящего в самом конце строя Меньшикова, развернулся на сто восемьдесят градусов и посмотрел в поле. Солнце, нависшее над самым горизонтом, било прямо в глаза. Местами, где снежный покров был тонок, оно разъело его до земли, и сейчас огромное пространство, упирающееся в виднеющийся на горизонте лес, пестрело грязно-желтыми пятнами.
Спецназовцы были экипированы для выполнения учебно-боевой задачи пистолетом, ножом и, в зависимости от штата, винтовкой ВСС (винтовка снайперская специальная) «винторез» либо автоматом. Две гранаты в кармашках разгрузки. На всю группу всего три цели, причем одна ложная – женщина с ребенком. Расположены на дистанции протяженностью в шесть километров. Непосредственно сам маршрут начинается от кромки леса, до которой нужно еще добежать, в сторону болот.
Сейчас Родимов размышлял, рвануть вместе с офицерами либо забраться на теплую вышку и оттуда наблюдать за ходом занятий. Спецназовцев он будет видеть только в момент их выхода к препятствиям, где установлены видеокамеры. Остальная информация о прохождении контрольных точек и поражении целей идет на пульт.
– Как хорошо быть генералом, – не выдержал Дрон и толкнул стоящего сбоку Шамиля.
Чеченец такой песни не знал и понятия не имел, к чему клонит Василий, поэтому некоторое время удивленно смотрел на капитана, а потом спросил:
– Почему?
– О чем это вы там кудахчете? – насторожился Родимов.
– Да вот говорю – повезло Филиппову с Банкетом, поразбивали головы, теперь отдыхают, – нашелся Дрон.
Вместо ответа Родимов вынул из нагрудного кармана секундомер и скомандовал «вперед».
Группа практически бесшумно двинула по петляющей между окопами, разного рода капонирами и рвами дороге.
В головной дозор ушли Шамиль и Иса. Замыкающим двигался Полынцев.
Проводив их взглядом, генерал поднялся на вышку:
– Включи видеоконтроль прохождения препятствий.
Сидевший за пультом прапорщик пощелкал тумблерами, и на установленном под потолком над огромным окном мониторе высветилась «скала», затем «разрушенный дом». В конце концов экран поделился на четыре части – по количеству назначенных сегодня генералом препятствий.
Группа шла ровно. Не сработало ни одной сигнальной мины, дружно и организованно преодолели полосу инженерных заграждений. «Колючка» в сочетании с малозаметным препятствием в виде спиралей из тонкой проволоки достаточно серьезно даже на полигоне, если учесть, что и там не обошлось без сигнальных мин. Однако генерал хорошо видел, как шедший первым Шамиль подал знак рукой «всем стой – мины». Пока он снимал растяжку, разведчики, рассредоточившись, вели наблюдение каждый в своем секторе.
Выскочила первая цель. Сделанный из прорезиненной ткани муляж «духа» с автоматом, мгновенно заполненный сжатым воздухом, сник после выстрела Джабраилова. Двинули дальше.
– Неинтересно за вашими парнями наблюдать, – зевнул прапорщик. – Как роботы. Будто знают, что, где, когда…
– Это тебе неинтересно, – генерал усмехнулся. – Я уже семь грубых ошибок нашел. Будет им завтра выходной…
– Да, – протянул прапорщик. – Не перестаю вам удивляться. Одна из лучших групп. По крайней мере, через меня проходят практически все подразделения Генерального штаба, и я однозначно заявляю: с вашими может тягаться только «Тень». Да и потерь у вас меньше, чем у других…
– Поэтому и меньше, что вот так вот, – генерал кивнул на монитор, – все свободное от командировок время.
– Тоже верно.
Прапорщик замолчал, наблюдая за происходящим на экране монитора. Группа как раз вышла в зону работы видеокамеры, которая стояла у «скалы». Высотой с пятиэтажный дом вертикальная стенка ничем не отличалась от настоящей скалы – с выступами, трещинами и узкими площадками. Даже материал – гранит, закрепленный на выполненном из монолитного бетона основании, – везли при постройке этого препятствия аж из Пятигорска.
Разведчики проворно начали карабкаться вверх. Сразу после спуска они должны выполнить упражнение огневой подготовки для стрелкового оружия. Родимов знал, что после такого испытания руки будут ходить ходуном, пот застилать глаза. В совокупности с тяжелым дыханием все это очень сильно снижает результаты стрельбы, если не сводит их к нулю.
Первая пара, Джин и Туман, уже спустились по веревкам с другой стороны и, выбежав на огневые рубежи, приготовились к стрельбе. Появились «грудные» фигуры. Две короткие очереди, и мишени исчезли.
Неожиданно генерал побледнел, а прапорщик подскочил на стуле. Капитан Меньшиков, шедший в последней паре с Дроном, добравшись почти до середины «Скалы», сорвался и полетел вниз, по пути ударившись об один из искусственных выступов.
Дрон начал спуск. Видимо, перед этим он связался по переговорному устройству с группой, потому что Джин и Туман прекратили стрельбу и спешили обратно, к Меньшикову, рядом с которым уже суетился Гулидов.
– Родник, это Туман, – раздался голос капитана в установленном в пульте динамике. – У нас ЧП. При попытке преодолеть препятствие номер два сорвался капитан Меньшиков…
– Вижу, – генерал взял в руку микрофон стационарной радиостанции. – Даю команду на возвращение.
– Ну что, – надевая шапку, засуетился прапорщик. – Я отправлю эвакуационную группу на БТР…
– Сядь, – Родимов нахмурился. – Они знают, как поступать в таких случаях. А бронетранспортер пусть стоит там, где стоял.
– Так ведь, – прапорщик растерянно захлопал глазами, – вдруг ему срочная помощь нужна?
– Там есть, кому ее оказать, – не сдавался Родимов.
Между тем разведчики срубили две сосенки, очистив от веток, натянули на них бушлаты, вставив стволы через рукава, застегнули пуговицы. Гулидов в это время наложил шины, после чего Меньшикова осторожно переложили на импровизированные носилки и двинулись в обратном направлении. Спустя двадцать минут группа по всем правилам совершения пешего марша вернулась к вышке, возле которой уже стояла санитарная машина.
– Что с ним? – генерал вопросительно посмотрел на Гулидова.
– Перелом голени, – доктор смахнул с ресниц иней. – Закрытая черепно-мозговая травма, множественные ушибы мягких тканей. Точнее скажут в госпитале.
– Понятно, – генерал вздохнул. – Грузите в машину.
– Зверь, – глядя вслед направляющемуся к своей «Волге» Родимову, покачал головой прапорщик. – У меня для таких случаев БТР под парами стоит, а он не разрешил парня вывезти…
– Разве может твой бронетранспортер сравниться с двумя офицерами спецназа и самодельными носилками? – усмехнулся Дрон, устало опускаясь на корточки. – Да и топлива нам не надо…
– Ладно, хватит болтать, – Полынцев забросил автомат за спину. – Что у нас завтра?
– По идее, выходной, но шеф решил нам напомнить, кто и чем сейчас командует в Чечне, – Дорофеев сплюнул. – Скоро заставит запоминать количество прыщей на задницах этих уродов. Я биографии полевых командиров лучше их родителей знаю.
– Говорит, обновился там этот контингент, – возразил ему Полынцев.
Еще пару минут поговорив, приводя дыхание и пульс в порядок, разведчики-диверсанты направились в сторону учебных корпусов.
* * *
Лика едва могла ходить, поэтому уборкой посуды после ужина занималась Клавдия Ивановна. Женщина была страшно взволнована и напугана тем, что произошло мужду бывшем мужем дочери и ее новым знакомым. С кухни то и дело доносились вздохи и едва слышные причитания. По квартире распространился запах валерианы.
Антон занял место, где недавно сидел Валерий, и включил телевизор. Наложив компресс, Лика устроилась на диване, забравшись на него с ногами.
– Зря я втянула тебя в эту историю, – она с сожалением вздохнула и внимательно посмотрела на Антона. – Они будут тебя караулить. Вот увидишь.
– А что, такое уже было? – спросил он.
– Да, – она провела рукой по забинтованной лодыжке. – У меня есть брат. Мама как-то ему пожаловалась. Он поступил примерно так, как ты, – набил Валерику морду и выставил за дверь. Так тот его с дружками утром во дворе подкараулил. Очень сильно избили, – она покачала головой. – С тех пор он сюда не приезжает.
– Не волнуйся за меня, – Антон встал и пересел на край дивана. – Завтра у твоего Валеры отшибет память. Он забудет сюда дорогу, а его дружки прекратят ему помогать.
– Ты гипнотизер? – Она через силу улыбнулась и неожиданно положила голову Антону на плечо. – Мы вызовем милицию, и ты уйдешь.
Но Антон уже не воспринимал того, что она говорила. От близости молодого женского тела сердце учащенно забилось. Осторожно он провел ладонью по ее голове. От распущенных волос исходил аромат ромашки и мяты. Взяв ее за подбородок, он впился в ее губы, почувствовав, как сладкая истома прокатилась по всему телу, а голова закружилась. Лика медленно стала заваливаться на спину, одновременно расстегивая на груди Антона рубашку. Мгновение, и ее рука скользнула по мускулистому торсу, а поцелуй стал еще крепче и жарче. Казалось, она потеряла рассудок. Закрыв глаза и тяжело дыша, молодая женщина не прекращала раздевать Антона.
– А если мама зайдет? – прошептал Антон.
– Нет, – выдохнула она.
Антон осторожно стянул с нее блузку и впился в нежно-розовый сосок.
– Погоди, – почти простонала она и, выскользнув из его объятий, встала. – Надо разложить диван и застелить постель…
Проснувшись, когда за окном загремели первые трамваи, Антон долго лежал, не меняя положения, и наблюдал, как медленно серый квадрат окна становится все светлее.
На душе было скверно. Во-первых, он чувствовал себя виноватым перед Ликой, у которой, судя по бурно проведенной ночи, теперь возникнет к нему привязанность, а вместе с ней и разочарование. Ведь он женат. Во-вторых, неизвестно, как воспримет его исчезновение Регина. Сотовый он оставил Банкету, и она наверняка уже в курсе, что он отправился в Москву. Можно, конечно, предупредить Родимова, и тот скажет, будто Антон ночевал у него, но как-то не хотелось посвящать в эту интрижку генерала. Да и неизвестно еще, чем закончится разговор с Валериком. Судя по реакции Клавдии Ивановны, парень без царя в голове. Может сутками караулить редких гостей Лики, продолжая считать ее своей собственностью.
Вскоре в соседней комнате скрипнула дверь. В ванной зашумела вода. Почти сразу Лика открыла глаза. Томно потянувшись, взъерошила на голове Антона волосы и села. Пощупала ногу, потом пошевелила ступней. Поморщилась:
– Сегодня лучше.
Антон взял ее за спину и попытался притянуть к себе.
– Не надо, – Лика встала и накинула халат. – Пора вставать. – Нагнувшись, она чмокнула его в губы и направилась прочь.
Пока Антон пил кофе, Клавдия Ивановна разглядела во дворе Валерика с дружками. Они сидели в стареньком «Опеле», подогнав его почти вплотную к подъезду.
– Что я говорила! – причитала она. – И ведь никакой управы на них нету.
Антон чувствовал себя спокойно. Стрелять сейчас в него никто не будет, а все остальное – мелочи. Причем, если судить по бывшему супругу Лики, его дружки такие же, как и он, алкоголики. Вполне возможно, что и эту ночь компания пропьянствовала, «готовясь» проучить обидчика своего кореша.
– Но они стоят возле подъезда… Как… Это уже не первый раз, – донесся из соседней комнаты голос Лики.
Антон понял, что перепуганная женщина звонит в милицию, и встал из-за стола. Когда он вошел, Лика уже закончила говорить. Стоя у окна, готовая расплакаться, она кусала нижнюю губку.
– Сказали, мало ли кто там стоит, – она всхлипнула. – Будет, говорит, драка, приедем, а так – нечего беспокоить по пустякам.
– Я же просил тебя никуда не звонить, – Антон разозлился. – Выйду, закрывайтесь и сидите. Если потом твой Валерик будет спрашивать, кто я, скажешь – жених…
С трудом отбившись от двух женщин, которые рвались проводить его до метро, Антон легко сбежал по лестнице, толкнул дверь подъезда и, не сбавляя шага, направился к «Опелю».
Передняя правая дверь открылась, и навстречу выбрался Валерик. Лицо было изрядно помятым, волосы торчали в разные стороны. Было заметно, что он мучается с глубокого похмелья.
– Я тебе вчера сказал, чтобы ты близко к дому не подходил? – Изобразив на лице ярость, Антон схватил его за запястье и локтевой сгиб, надавив пальцами на болевые точки. Мгновение, и парень, обезумев от боли, взвыл, опускаясь на корточки. Двинув негодяю ногой в челюсть, Антон вынудил его подняться и со всего размаха приложил лицом о верхнюю кромку дверцы. На стекло брызнула кровь.
В это время с другой стороны выскочил еще один. В руке была монтировка. Третий остался в салоне.
Отбросив в сторону бесчувственное тело Валерика, Антон бесцеремонно запрыгнул на капот машины, встал на крышу, оставляя глубокие вмятины на металле, и прыгнул на забияку сверху, с легкостью отбив выставленный навстречу кусок железа. Под весом Филиппова парень сложился пополам и рухнул на землю.
Схватив его пальцами за нижнюю губу, Антон в мгновение ока перевел взревевшего от боли дружка Валерика в горизонтальное положение и подтянул к себе:
– Запомни, сучок, если ваш собутыльник даже после этого урока попрется к моей Лике, – он метнул взгляд на машину, отчего третий подельник быстро захлопнул дверцу, – даже без вас, перестреляю всех. Понял?!
Несчастный, вздрогнув, присел и мелко затрясся.
Двинув ему ступней по голени, Антон отряхнулся и как ни в чем не бывало направился прочь со двора.
Глава 2
Полковник Крайнов проснулся по своему обыкновению в начале шестого. Несмотря на то, что с инструктажа в штабе группировки, где располагался отдел, приехал лишь в первом часу ночи, спать не хотелось. Немного знобило. В комнате было прохладно.
Начало весны. В садах распустились почти все деревья. Это время года в Чечне он не любил. Не знаешь, какая будет погода. Оденешься легко – замерзнешь, натянешь зимний бушлат – спаришься.
Осталось несколько дней работы с делегацией, и все. Немцы уедут. Начнутся будни. Расследования, работа с агентурой, бумагами. Непонятно, где легче. Кататься по Чечне с бюргерами – занятие тоже не из приятных. Лезут куда ни попадя. Головой крутить приходится на триста шестьдесят градусов. Того и гляди кого-нибудь уволокут или пристрелят.
В принципе все это время находясь рядом с делегацией и став, по существу, ее тенью, Крайнов занимался и текучкой. Как и прежде, готовил отчеты и планы, проводил совещания с подчиненными. Благодаря немецкой педантичности и строго регламентированному графику работ во второй половине дня он обычно уже был свободен.
Ронни Фогль, высокий сухощавый мужчина с копной седых волос, как председатель комиссии ближе к вечеру собирал у себя в номере своего помощника Оливера Вольфа, молодого упитанного мужчину в очках, и Биргит Герг. Бальзаковского возраста рыжеволосая немка, кроме всего, выполняла функции переводчика. До ужина они работали с бумагами, что-то оживленно обсуждая и постоянно названивая в Берлин. Иногда к ним присоединялась Татьяна Тихонова. Журналистка со знанием немецкого была в командировке вместе с фоторепортером Ёзесом Павлусом. Невысокого роста тридцатилетний латыш словно тень преследовал Тихонову. Было заметно, что за время командировки у них сложились более чем деловые или даже дружеские отношения.
Только из-за этих пяти человек на протяжении месяца в поте лица трудятся почти пятьдесят солдат и офицеров во главе с Крайновым, обеспечивая их безопасность.
Задача немцев – примерно оценить масштабы разрушений, выбрать и осмотреть остатки предприятий, пригодных для инвестиций, собрать максимум информации о политической обстановке. Немцев интересовало буквально все. Возможно ли повторение крупномасштабных боевых действий, желает ли местное население жить в составе России, как относятся военные к чеченцам, имеются ли факты геноцида. Все это в полной мере может повлиять на принятие окончательных решений о помощи. Основной задачей этой тройки была подготовка почвы для приезда более крупной и наделенной большими правами делегации. К сегодняшнему дню Минпром Чечни должен был окончательно подготовить четыре инвестиционных проекта, варианты которых Ронни Фогль увезет через несколько дней с собой для ознакомления.
Еще немного полежав, Крайнов решительно встал. Несколько раз присел, вытянув перед собой руки, и, схватив висевшее на спинке кровати полотенце, направился в ванную, ломая голову, есть ли вода.
Гостиница была оборудована на территории бригады внутренних войск и сдана всего месяц назад. Она представляла собой четыре двухместных номера на втором этаже приспособленного под казарму здания. Пахло свежим цементом и краской. Мебель с грубо нанесенными инвентарными номерами выглядела почти новой.
Вода, к счастью, была. Ржавая и сильно воняющая хлоркой, она едва текла из никелированного крана, оставляя в раковине грязно-желтый след.
Приведя себя в порядок и одевшись, Крайнов направился на завтрак, после которого нужно было проинструктировать взвод сопровождения, а заодно проверить внешний вид и состояние бойцов.
Сегодня они выдвигаются в Бачи-Юрт. Но об этом он на инструктаже говорить, по своему обыкновению, не будет. О цели поездки и пункте назначения сообщит непосредственно перед выездом командиру взвода Машутину и его заместителю сержанту Тяжелкову. Этого достаточно.
– Здравия желаю, товарищ полковник, – старший лейтенант чистил у входа ботинки и при появлении шефа выпрямился.
– Доброе утро, – особист протянул коренастому круглолицему офицеру руку.
Обменявшись приветствиями, они направились через плац в сторону столовой, где уже вовсю шел завтрак.
– Немного осталось нам вместе работать, – Крайнов похлопал Машутина, который был на голову ниже его, по плечу.
– Что-то подозрительно гладко мы этот месяц прожили, – неожиданно сказал Машутин. – Как бы под конец чего не вышло…
– Брось, – Крайнов сплюнул через левое плечо. – Накаркаешь.
– Считайте, уже накаркал, – Машутин посмотрел на часы. – Вчера уже к КПП подъезжали, когда насос высокого давления на «триста седьмой» полетел. Тяжелков с механиками всю ночь менял.
– Почему мне ничего не сказали? – Они уже дошли до устроенной в нескольких лагерных палатках столовой, и Крайнов остановился.
– А смысл? – Машутин виновато развел руками. – Все равно пришлось бы ремонтировать. Других машин нет. Одни в ремонте, другие на блокпостах или ушли на сопровождение. Остались только назначенные в бронегруппу, но они в постоянной готовности…
Откинув полог, вошли в первую палатку. Здесь питались офицеры и прапорщики. Разницы между тем, что подавали к столу им и солдатам, не было. Завтрак, обед и ужин из одного котла. Просто скатерти были почище и вместо алюминиевых тарелок – фаянсовые.
Кроме дневального, стоящего рядом с установленной посередине палатки железной печкой, еще никого не было. Заняв место за самым дальним от входа столиком и дождавшись, когда перед ними выставят тарелки с овсянкой и чай, Крайнов продолжил начатый разговор:
– Я тебе устал напоминать, – он метнул настороженный взгляд в сторону дневального, – у нас нет мелочей. Доклад по любому поводу. У солдата прыщ вскочил, не может ехать, – ко мне. Я найду замену. Отвалилось что на машине – тем более. Но три бронетранспортера и определенное приказом командующего количество личного состава должно быть рядом с делегацией. Как это будет решаться – уже не твои проблемы. А ты вместо того, чтобы дать бойцам отдохнуть, заставил их всю ночь возиться с металлоломом. Тем более привлек к работе людей, от которых напрямую зависит боеготовность. Надо же, механики и замкомвзвода без отдыха! Они вчера намаялись…
– Виноват, – Машутин опустил глаза. – Больше не повторится.
Спустя час два джипа «Тойота» в сопровождении трех БТР выехали за ворота КПП. Медленно, переваливаясь с боку на бок, протиснулись между лежащими на дороге бетонными блоками и, набрав ход, двинулись к выезду из города. Первым ехал БТР внутренних войск, за ним милицейский «УАЗ», каждый день встречающий их у выезда с территории части, затем машины делегации и журналистов. Колонну замыкали еще два бронетранспортера с сидящими на броне бойцами.
Солнце едва приподнялось из-за горизонта, превратившись из алого в ослепительно серебристый диск. В низинах было свежо, на возвышенностях уже припекало. Мимо проносились сады и зеленеющие всходами поля. Однако весенние краски и тепло не особо радовали. Было во всем этом что-то настораживающее. Приход на эту землю весны означал начало нового этапа обострения обстановки. Боевики, словно черви, почувствовав тепло, начинали вылезать из своих нор.
Сразу после выезда из Грозного в направлении предгорья Крайнова постоянно охватывало волнение. Около получаса до Цоцен-Юрта им придется ехать по довольно враждебной местности. На большей части этого отрезка пути вплотную к проезжей части с двух сторон подступал густой кустарник, именуемый «зеленкой». Дальше маршрут не казался таким опасным. Гелдагена, Курчалой, Майртуп. На въезде и выезде из этих сел располагались блокпосты либо ОМОНа, либо армейцев. Сами села находились всего в нескольких километрах друг от друга. Нападение в таких местах на колонны стало большой редкостью. Кроме того, с рассветом дорогу проверяли саперы.
Наконец въехали в Бачи-Юрт. Довольно большое село почти не было тронуто войной. Утопающие в зелени кирпичные дома, высокие металлические заборы. Все было ухожено, сияло свежей краской.
Миновав ручей, деливший село пополам, стали занимать позиции по утвержденной Крайновым схеме. Один бронетранспортер проехал в дальний конец улицы, с него сразу спешились солдаты. Двигавшийся последним съехал на обочину. Машины с делегацией, БТР с Крайновым и милицейский «УАЗ» остановились у здания поселковой администрации.
Здесь уже собрался народ. В основном старики.
С дежурными улыбками на лицах немцы выбрались из машины и направились в здание, над входом которого красовались флаги Российской Федерации и Чеченской республики. Зеленый материал выглядел слегка выгоревшим на солнце, в отличие от помятого и нового триколора, и можно было смело утверждать, что последний вывесили только сегодня и наверняка после отъезда делегации снимут.
Крайнов спрыгнул на землю и направился вслед за немцами, как бы невзначай окинув взглядом сначала толпу чеченцев, затем крыши ближайших домов.
В помещении администрации все расселись за длинным столом. С одной стороны старейшины, с другой Ронни Фогль и Биргит Герг. Оливер Вольф с Татьяной Тихоновой и Ёзесом Павлусом остались снаружи. Они беседовали с теми, кому не хватило места внутри.
Обсуждался вопрос о целесообразности восстановления и модернизации двух нефтяных скважин, расположенных южнее села. Немцев интересовало, сможет ли местное население гарантировать целостность оборудования и безопасность специалистов, которые будут там работать.
Как всегда, разговор затянулся и постепенно начал сползать не в то русло. Кто-то стал жаловаться на задержку выплаты субсидий за разрушенное жилье, кто-то вдруг вспомнил о запоздалом перерасчете пенсий. Немцы вежливо кивали головами, делая вид, что это их тоже интересует. Вольф даже пометил эти факты у себя в блокноте.
Вскоре от большого количества людей в помещении стало душно.
– Давайте вернемся к нашей основной теме! – не выдержала Биргит Герг. – Германия имеет интерес вложить в вашу республику деньги. Но наши бизнесмены сначала хотели бы знать мнение живущих здесь людей – насколько это, – она закатила глаза под потолок, подбирая нужную фразу, – неопасно!
– Мы давно не хозяева на этой земле, – неожиданно заговорил один из старейшин. – О каких гарантиях может идти речь, если только вчера люди в военной форме вновь устроили недалеко от соседнего села очередное захоронение?
В комнате воцарилась тишина. Пока Биргит Герг переводила сказанное председателю, сидевшие по другую сторону стола чеченцы с удивлением уставились на одного из самых почитаемых в Бачи-Юрте стариков. Ахмеду Цицаеву было почти девяносто лет.
– Откуда такая новость? – спросил сидящий рядом с ним мужчина с абсолютно белой окладистой бородой.
– Я не видел своими глазами, – принялся пояснять Цицаев. – Но вчера у меня гостил племянник, который, как вы знаете, там живет. Он сказал, что мыл на дамбе машину, когда туда подъехал грузовик без номеров. Люди в военной форме и с оружием прогнали его. У них были лопаты…
– Может быть, они просто приехали туда, чтобы набрать песок для стройки? – не унимался белобородый.
– Зачем тогда прогнали племянника? – старик вопросительно посмотрел на мужчину.
– Знаешь, – сосед белобородого, чтобы лучше видеть Цицаева, слегка наклонился вперед, – всем известно, что сыновья твоего племянника служат на стороне боевиков. Как можно ему верить?
– Почему ты так говоришь? – близоруко прищурился старик. – При чем здесь это? Все вы знаете Мурода. Неужели нельзя доверять его глазам?
Крайнов курил, стоя у выхода в здание администрации, когда к нему подошла Биргит.
– Наш председатель настаивает на проверке изложенных местным товарищем фактов.
– Я так и знал, – сокрушенно вздохнул Крайнов. – Давайте я свяжусь с комендатурой в Курчалое, и они сами все проверят?
– Вы же знаете наши условия: мы работаем лично. У нас есть основания не доверять военным.
* * *
Боевики Халида Байханова заняли свои места еще затемно. Он знал, что делегация, на которую они охотятся, если и появится здесь, то не раньше обеда, но опасался, что с рассветом их передвижения могут заметить в селе.
Сам Халид до сигнала о выезде колонны в сторону Центора-Юрта решил подремать в кабине «Нивы». В случае чего он всегда успеет дойти до сада, где устроились его моджахеды.
Машины загнали в густой кустарник, росший по обе стороны проселочной дороги. Она проходила вдоль небольшого ручья в сторону покрытых лесом холмов, постепенно переходящих в горы. До них чуть больше километра, до места засады в два раза меньше.
У обочины грунтовки, ведущей через сад к месту ложного захоронения, заложили мощный фугас. На въезде в село, со стороны Курчалоя, еще один. В отличие от первого, подрыв которого осуществлялся по проводам, этот управлялся по радио. Его установили на случай выдвижения усиления. В расположенной там комендатуре почти рота мотострелков. Подорвать его должен был прямо со двора своего дома нанятый за двадцать долларов подросток, живший на окраине Центора-Юрта.
Неожиданно ожила вставленная в карман разгрузочного жилета станция.
– Большой, – раздался сквозь шум помех голос Али Ацаева, – это Борода. Едут.
Схватив лежащий на сиденье рядом автомат, Халид выскочил из машины.
– Как появимся у того поворота, – он показал оставшемуся сидеть за рулем Умару Исраилову на небольшой обрыв, до которого просматривалась дорога, – сразу заводи двигатель.
Из второй машины выбрался личный телохранитель Халида Казбек Тайзулаев по кличке Слон. Здоровенный, ростом под два метра чеченец, ломая мощной грудью кустарник, двинулся впереди своего командира. Добравшись до русла ручья, они спрыгнули в него и побежали прямо по воде.
Али сидел под берегом, с которого свисали заросли молодого ивняка. Рядом гранатомет. Чуть дальше Султан Дадаев. Справа и слева от них – рядовые боевики.
