Альберт Байкалов
Школа смертников
Глава 1
Легкий прохладный ветерок, весело прошуршав в кронах деревьев пожелтевшей листвой, пронесся над сидящими на поваленном дереве двумя молодыми мужчинами.
– Красиво здесь у вас, – провожая взглядом мечущуюся над волнами чайку, со вздохом зависти проговорил смуглый кареглазый брюнет со слегка искривленной переносицей. – Который раз на Волге, и все время то зимой, то осенью. Ни разу не искупался.
– Кто тебе мешал приехать летом? – усмехнулся в ответ второй.
Он был крепче своего товарища. Серые глаза, уверенный взгляд. Проведя ладонью по коротко стриженным волосам соломенного цвета, мужчина развернулся и посмотрел в сторону костра, возле которого стройная блондинка с голубыми глазами выкладывала на разложенное в траве покрывало заранее приготовленные продукты. Рядом с ней, путаясь под ногами, с серьезным видом крутился малыш, как две капли воды похожий на мать.
Неожиданно в глазах мужчины появился озорной огонек. Он посмотрел на своего товарища:
– Говоришь, ни разу у нас в купальный сезон не попал? – Поднявшись со своего места, он принялся раздеваться.
– Ты чего, Антон? – Брюнет, недоверчиво глядя на товарища, тоже встал. – Не май месяц...
– Для нашей категории спецназа времена года генерал Родимов отменил, – усмехнулся Антон, стягивая с себя штаны и оставаясь в одних плавках.
Товарищ нерешительно последовал его примеру.
– Регина! – Антон окликнул блондинку. – Не желаешь присоединиться?
– Сумасшедшие, – махнула женщина в его сторону рукой, – простудитесь!
Второй день у Антона Филиппова гостил друг. Свалившись словно снег на голову, Иван Чекалин появился в офисе банка «Триумф» в разгар рабочего дня. Причем бывший сослуживец игнорировал обычный способ визита к сотруднику банка, коим являлся начальник службы безопасности Антон Владимирович. Иван, которого офицеры и прапорщики специального отряда ГРУ, расформированного несколько лет назад, за глаза называли клоуном, воспользовался примитивным вариантом проникновения на «объект». Он явился прямо с поезда в операционный зал банка, оставил под одним из столов свою дорожную сумку и представился сотрудником «Триумфа» двум электрикам, которые занимались наладкой освещения. Чекалин посетовал, что в коридоре, где расположены кабинеты управляющего и его зама, появились проблемы с проводкой. Вместе с ними, со стремянкой на плече, ему удалось миновать охранника у входа в служебные помещения. Пока электрики разбирались, о какой неисправности им только что говорили, Иван успел осчастливить своим появлением Филиппова. Однако радость встречи была омрачена объявлением о срочной эвакуации из здания в связи с обнаружением в операционном зале подозрительной сумки. Неизвестно, чем бы обернулась глупость для всего банка, если бы Чекалин не спохватился и с ходу не объяснил Антону, в чем дело. Но полностью неприятностей избежать не удалось. Филиппову пришлось долго уговаривать управляющего не поднимать шума, мотивируя поступок друга тяжелой контузией, полученной при проведении одной из спецопераций на Северном Кавказе. В общем, спасло то, что в этот момент в банке было мало клиентов и никто не пострадал.
Вода в Волге была очень холодной. Несмотря на это, друзья старались не подавать виду, что затея с купанием в середине октября – полное безумие. Проплыв с полсотни метров вдоль берега, первым не выдержал Чекалин.
– Ты как хочешь, а я пас! – Громко фыркнув, он повернул к берегу.
Выбравшись на песчаную отмель, Иван трусцой направился к костру. Вскоре его примеру последовал и Филиппов.
– Ненормальные! – осуждающе глядя на покрывшихся гусиной кожей мужчин, всплеснула руками Регина. – Антон, зачем в воду в такое время лезть? Иван отдохнуть приехал, а вместо этого проболеет весь отпуск.
– Пусть уж лучше болеет, зато дома будет сидеть и не отмочит очередную глупость, – отшутился Антон, следя за реакцией друга. – Не успел приехать, банк на уши умудрился поставить.
– Мне очень жаль, – Чекалин наигранно вздохнул, – но вашей мечте не суждено сбыться. Такого рода водные процедуры мне только на пользу.
– Действуют отрезвляюще? – засмеялась Регина.
– Башка у него теперь лучше станет работать, а значит, очередная пакость будет еще оригинальней, – с издевкой проворчал Филиппов. – Он теперь не банк на уши поставит, а что-нибудь посолидней...
– Да хватит тебе, Антон, об одном и том же. – Иван расстроился. – Ну, не подумал. Извини...
Подбросив сухих веток в костер, Антон уселся поближе к огню. Чекалин принялся нанизывать на шампуры мясо. Неожиданный звонок сотового оторвал его от этого занятия. Взяв трубку и посмотрев на дисплей определителя, он отошел в сторону.
– Не понимаю тебя. – Воспользовавшись тем, что гость их не слышит, Регина осуждающе посмотрела на мужа. – Ты ради чего перед ним решил повыпендриваться? Вода ледяная. Взрослые люди, а ведете себя как дети...
– Как малыши! – грозно посмотрев на отца, поддержал мать сын и тут же увлекся какой-то веткой, принявшись отрывать от нее кусочки коры.
– Ну вот, и ты, Серега, туда же, – вздохнул Антон, покосившись исподлобья на сына. – Двое на одного...
Возвращение Ивана отвлекло от выяснения внутрисемейных отношений.
– Что-нибудь случилось? – насторожился Антон, заметив, что друг чем-то расстроен.
– Надо возвращаться обратно, – вздохнул Чекалин, принявшись устанавливать шампуры на импровизированный мангал, сложенный из камней, подобранных на берегу.
– Жена звонила? – осторожно поинтересовалась Регина.
– Да нет, – замялся Иван. – Проблемы по работе. Наверное, придется прервать отпуск и ехать в командировку.
После увольнения в запас он устроился работать телохранителем крупного бизнесмена, занимающегося лесом и пиломатериалами. Нередкими были выезды и за границу. В таких случаях предприниматель предпочитал совершать деловые поездки в обществе Чекалина, который за время работы показал себя профессионалом своего дела. Иван накануне рассказал об этом Антону и предупредил, что в условиях его контракта есть пункт, позволяющий боссу прервать отпуск.
Пикник получился скомканным. Разговор не вязался. Через час Антон и Регина догадались: дело не в срочной командировке, а в чем-то совершенно другом, но виду не подали. После того как в машину загрузили посуду и убрали следы отдыха на природе, Антон с Иваном остались у кострища, а Регина спустилась к реке. Надо было умыть изрядно перепачкавшегося и ставшего похожим на чертенка Сережку.
– Ты не стал говорить правду из-за Регины? – Антон испытующе посмотрел на друга.
– Угадал, – подтвердил тот. – Моя работа здесь ни при чем. Я за пару недель до отъезда к тебе познакомился с женщиной. Живет в том же районе, где и мой дом. – Он достал из кармана брюк портмоне и вынул фотографию. – Работает моделью...
Покосившись в сторону Регины, Антон взял снимок в руки. На него игриво смотрела кареглазая блондинка со слегка вьющимися волосами.
– И что? – Вернув фотографию другу, он с интересом посмотрел ему в глаза – Запал конкретно?
– Да уж, – отводя взгляд в сторону, смутился тот. – Как мальчишка.
– Так ты с самого начала знал, что недолго у меня будешь? – расстроился Антон.
– Нет, – Иван отрицательно покачал головой. – Она в Питер уезжала до конца этого месяца... Сейчас позвонила почему-то из Москвы и сказала, что нужно срочно встретиться, возникли серьезные проблемы.
– Какие именно, конечно, не сообщила? – усмехнулся Антон. – Наверняка осчастливит известием о беременности.
– Это исключено, – уверенно заявил Иван. – Она недавно развелась с мужем, но он ее в покое не оставляет. Видимо, неприятности из-за этого.
– Погоди, – лицо Антона сделалось подозрительным, – ты ко мне поехал, чтобы жену в заблуждение ввести?
– Да нет же. В этом случае я и так бы мог с тобой договориться, – он вздохнул, – по телефону, например. То, что на пару дней раньше уехать собирался, это отрицать не буду.
– Значит, твоя жена пока ничего не знает?
– Не знает, – Чекалин, сокрушенно вздохнув, потупил взгляд.
* * *
Открыв глаза, Иван некоторое время лежал на спине, боясь пошевелиться. Уставившись в потолок, он пытался сосредоточиться. В голове шумело, а затылок ломило. Ко всему, судя по ощущениям и металлическому привкусу во рту, губы и нос были разбиты.
«Что произошло и где я? – пульсировала в голове мысль. Одновременно его охватывал страх: – Неужели дошутился и во что-то влип?»
Превозмогая боль во всем теле, он сел и оглядел помещение, в котором оказался. Неоштукатуренные стены деревянного дома и подслеповатое оконце с простенькими занавесками, за которыми открывался деревенский пейзаж, привели его в недоумение. Тупо глядя через грязные стекла на недавно убранное поле, упирающееся в березовую рощу, он окончательно растерялся.
– Где это я? – ни к кому не обращаясь, прошептал Чекалин, разглядывая стол, стулья и деревенскую печь посреди избы.
Он отчетливо помнил, как утром сошел в Москве с поезда и направился к стоянке такси. Не успел он сделать несколько шагов, как позвонила Наташа и сообщила, что дома появится поздно вечером. Соображая, где провести время, он неожиданно встретил Белоцерковского. Максим Петрович, в прямом смысле, выдернул его из толпы. Чекалин познакомился с этим человеком в Алжире, когда тот руководил поисками пропавших сотрудников российского посольства. Коренастый, с большими залысинами и крупным носом, бывший полковник ФСБ в свое время работал в Африке под видом начальника хозяйственной части консульства. Узнав Чекалина, он несказанно обрадовался и предложил Ивану зайти в кафе. Там, непринужденно беседуя, выпили... Белый, как его за глаза в свое время называли спецназовцы, уже год как вышел на пенсию. Устроился работать директором какого-то филиала крупной компании по производству медицинского оборудования. Иван рассказал о себе. Потом... Что было потом?
В голове Чекалина от напряжения появилась нудная боль. Единственное, что он помнил, как через полчаса после начала их разговора ответы на вопросы старого знакомого ему уже давались с трудом, и появилось приятное головокружение. Лицо Белоцерковского стало вытягиваться и принимать форму причудливого размытого пятна... Все.
Поднявшись с кровати, заправленной каким-то старым и засаленным покрывалом, он осторожно направился к дверям. Взявшись за ручку, немного постоял, в надежде что появившаяся в ребрах боль утихнет.
Во дворе на бревнах, лежащих у покосившегося забора, сидел старик. Одетый в старенькую клетчатую рубашку и военные камуфлированные брюки, он водил напильником по какой-то железке. Появление Ивана заставило его прекратить свое занятие. Он поднял голову и, сощурившись, посмотрел на него.
– Ожил, наконец? – отложил он в сторону инструмент. Кряхтя встал и, подойдя ближе, бесцеремонно развернул голову Ивана за подбородок сначала вправо, затем влево. Вздохнул: – Да, хорошо фасад попортили...
– Где я? – Осторожно покосившись в сторону улицы, по которой, подняв клубы пыли, проехал грузовик, Иван вопросительно уставился на загадочного старика. – И откуда здесь взялся?
– Ты бы в дом зашел, – старик кашлянул в кулак и с опаской посмотрел на своего квартиранта, – а то, не ровен час, увидит тебя кто...
Теряясь в догадках, Чекалин вернулся в дом, сел за стол и выжидающе уставился на вошедшего следом деда.
– Тебя ночью какой-то мужик привез, – тот уселся на кровать. – Видно, из самой Москвы. Сказал, сегодня вечером заедет. Велел тебе сидеть дома и на людях не показываться.
– И больше ничего? – удивился Иван. – Что за мужик-то хоть? Как выглядит?
– Мужик как мужик, – со вздохом пожал плечами старик. – Лысина у него.
– Невысокий?
Дед утвердительно кивнул головой.
– Значит, вы его раньше не видели? – уверенный в том, что приехал сюда с Белоцерковским, уточнил Иван. – А чего же тогда меня у себя оставили?
– Он заплатил. – Дед вновь поднялся и направился во двор, однако в дверях задержался: – Ты натворил чего-то в столице. В крови весь был...
Только сейчас, оглядев себя, Иван увидел, что штаны и рубашка в бурых пятнах. Куртки, в которой он ехал, не было. Он подошел к висевшему на стене небольшому зеркалу и ахнул. Лицо и губы, перепачканные грязью, распухли. На виске огромная ссадина...
Чертыхнувшись и теряясь в догадках, он направился к умывальнику.
Потянулись мучительные часы ожидания. Какие только мысли не лезли за это время в голову! То, что он был избит, причем основательно, это однозначно. Только кем, а главное, за что? Его кулаки также были в ссадинах. Значит, драка была обоюдной, и он либо защищался, либо напал первым. Но почему ничего не помнит? Раньше такого с Иваном не случалось. Конфликтов всегда избегал, а со спиртным был осторожен и знал меру. Впрочем, полное отсутствие каких-либо воспоминаний о событии, результатом которого стал его нынешний внешний вид, могло быть из-за амнезии как следствие сильного удара по голове.
Он вновь улегся на кровать, заложил руки под голову и, уставившись в потолок, принялся вновь и вновь прокручивать в голове обрывки скудных воспоминаний. Ближе к вечеру наконец распахнулись двери, и в дом ввалился Белоцерковский.
– Ну, ты, брат, даешь! – с порога выдохнул он и уселся на табурет возле стола. – Ожил?
– Объясните, – усевшись на кровати, с мольбой простонал Иван, – что все это значит?
– Я тебе должен объяснять? – вопросом на вопрос ответил Белый, удивленно уставившись на него. – Ты хоть что-нибудь помнишь?
Иван растерянно покачал головой:
– Только как пили...
– Да, дела! – Вскочив со своего места, Максим Петрович зашагал по комнате. – Вот так люди в тюрьме и оказываются! Тебе пить нельзя! Если бы я знал...
– Да что все-таки произошло?! – Иван начал злиться.
– Ты вчера двух человек на тот свет отправил, а одного покалечил, – ошарашил его Белый.
– Как?! – Иван тоже вскочил, недоверчиво глядя в глаза Белоцерковского. – Не может быть!
– Может. – Белоцерковский перестал метаться и, остановившись на середине комнаты, достал из внутреннего кармана пиджака несколько фотографий. – Полюбуйся!
Ивану было достаточно беглого взгляда, чтобы убедиться – с ним не шутят. Снимки были сделаны милицейским фотографом в темное время суток. На нескольких были запечатлены тела двоих мужчин среднего возраста. Один лежал на спине, уставившись широко открытыми глазами куда-то в небо. В левой половине груди торчал нож, который Ивану в Самаре подарил Филиппов. Второй лежал на боку. Его голова была окровавлена. Еще на одной фотографии обломок кирпича, рядом с линейкой. Так обычно снимают орудия убийства.
Опустившись на кровать, Иван обхватил голову руками.
– Ты вчера после нескольких рюмок водки и литра пива начал сначала ахинею какую-то нести, – вздохнул Белый, не сводя глаз с Чекалина. – Я вижу, ты уже окосел, предложил разъехаться по домам. Вышли на улицу. Пока я такси ловил, ты по нужде во двор дома зашел. Там эти товарищи, – он кивнул на фотографии, – то ли выпивали, то ли просто сидели на скамейке. Что там у вас было, не знаю, но когда я во двор вбежал, двое уже были в том состоянии, которое на снимках, а третьего ты добивал головой об скамейку... Еле тебя оттащил.
– А где мои документы? – Иван поднял голову. – Они во внутреннем кармане куртки были...
– Там остались, – вздохнул Белоцерковский. – Я тебя дворами на другую улицу отвел и по телефону вызвал свою машину. Так ты здесь и оказался.
– Откуда эти фотографии?
– Я сразу вернулся. В том дворе уже вовсю милиция работала. Дождался утра, а потом через знакомого следователя навел справки, чего они там накопали.
– Можете дальше не рассказывать, – удрученно вздохнул Иван.
– Один свидетель выжил – раз, – не обращая внимания на просьбу Ивана, Белоцерковский принялся загибать пальцы. – Куртка с документами тоже попала в руки милиции – два. Я не говорю о простых свидетелях и куче других улик...
– У меня такое впечатление, что вам доставляет удовольствие рассказывать мне обо всем.
– Сам попросил, – хмыкнул Максим Петрович.
– Что это за село? – с безразличием во взгляде спросил Чекалин.
– Красный Яр. Сто с лишним километров от Москвы.
– А не может быть так, что я за этих жмуров просто заступился? – Иван с надеждой посмотрел на Белого.
Тот отрицательно покачал головой:
– Нет. Ищут именно тебя. Есть свидетели помимо потерпевшего, которые видели все от начала до конца. Эти парни рассмеялись, когда ты там отливать принялся. Вот и повод.
– Даже не верится, – вздохнул Иван. – Я не буйный...
– Все себя не буйными считают, – участливо вздохнул Белый. – Только не всегда так выходит...
– А зачем вы меня увезли? – неожиданно спросил Иван и с интересом посмотрел на своего спасителя. – Вы ведь теперь вроде как соучастник.
– Во-первых, – лицо Белоцерковского сделалось суровым, – я своих в беде не оставляю. Во-вторых, в том, что произошло, есть и моя вина. Нельзя было предлагать тебе выпить.
– Вы здесь абсолютно ни при чем, – возразил Иван.
На некоторое время воцарилась тишина. В доме уже стало темно. Даже лица Белого нельзя было разглядеть.
– Я попробую тебе помочь, – наконец заговорил Белоцерковский. – А пока поживешь пару деньков здесь, у Михаила Игнатьевича.
– Это старик, который во дворе сидит? – поинтересовался Иван. – Он сказал, что вас не знает.
– Это он из осторожности, – отмахнулся Белоцерковский. – Надежный человек. Ты его не остерегайся...
* * *
Максим Петрович проснулся от внезапно наступившей тишины. Въехав во двор роскошного двухэтажного особняка, водитель заглушил двигатель и теперь вопросительно смотрел на своего хозяина. Последние несколько дней сильно измотали Белоцерковского, и его огромным желанием было выспаться. Сокрушенно вздохнув, он выбрался из машины. Несмотря на позднее время, в доме во всех комнатах горел свет. Сзади скрипнули створки закрывшихся за машиной ворот. Он обернулся. От них в его сторону торопливой походкой направлялся охранник. После короткого сна Белоцерковского слегка знобило.
– Чем Григорий Яковлевич занимается? – спросил он у подошедшего мужчины огромных размеров.
– Господин Подковыркин вас ждет, – пожав плечами, ответил тот, направляясь в сторону дома.
Проведя гостя через просторное фойе и поднявшись на второй этаж по широкой мраморной лестнице, охранник молча указал рукой на двери.
Максим Петрович постучал и осторожно потянул на себя бронзовую ручку. В просторном помещении с огромным закрытым жалюзи окном за старинным письменным столом сидел, уставившись на экран монитора компьютера, крупный круглолицый мужчина. Цвет его лица был болезненно бледным, а кожа на щеках дряблой и, словно у бульдога, обвислой. Оторвавшись от своего занятия, он посмотрел на гостя. В его маленьких заплывших жиром глазках была неприязнь.
– Почему так долго?
Максим Петрович виновато развел руками:
– Так ведь издалека ехал.
– Ты бы еще своего Чекалина на Сахалин упрятал! – Подковыркин кряхтя поднялся из-за стола и подошел ближе, словно желая получше рассмотреть Белого. – Поверил он тебе или нет?
– А куда же ему деваться, – усмехнулся Белоцерковский. – Все самым лучшим образом вышло, как и планировали.
Хозяин кабинета некоторое время задумчиво смотрел на своего гостя, словно пытаясь угадать, до конца ли тот откровенен. Затем подошел к шкафу, забитому книгами, и вынул из него бутылку коньяка и две небольшие рюмочки. Тяжело дыша, прошел к двум глубоким кожаным креслам, стоящим по обе стороны от стеклянного столика в углу кабинета, и с шумом опустил свое грузное тело в одно из них.
– Присаживайся, – бросив взгляд на Максима Петровича, наконец пригласил он.
Поблагодарив, Белый с удовольствием уселся в удобное кресло и сразу вновь почувствовал усталость. Выпив по рюмке, некоторое время сидели молча. Наконец Подковыркин вздохнул:
– Ты уверен, что это именно тот человек, который нам нужен?
– Он отвечает всем требованиям, о которых вы говорили, – Белоцерковский передернул плечами. Было заметно, что ему не очень хочется давать оценку Чекалину. Этим он давал гарантию Подковыркину в надежности человека, тем самым ручаясь за него. Этого Максим Петрович не любил делать. Он не мог ручаться даже за себя, особенно после того, что произошло непосредственно с ним.
Белый мысленно перенесся на полгода назад. Весна была в самом разгаре. Дела у Максима Петровича продвигались ни шатко ни валко. Фирма более-менее встала на ноги и окрепла. Контракты стали приносить прибыль. Не очень большую, из-за возвращения долгов по кредиту, но, как говорится, на хлеб с маслом хватало. В этом же поселке, прямо напротив дома Подковыркина, бывший дипломатический работник отстроил неплохой коттедж. Отдавая больше дань моде, нежели необходимости, обзавелся прислугой и охраной. Потекла размеренная, какой она может быть после пятидесяти, спокойная холостяцкая жизнь. В один из теплых майских вечеров, по своему обыкновению не обремененный семейными узами, новоиспеченный бизнесмен пригласил на дом девушку по вызову. Причем к тому времени у него уже появилась постоянная страсть к одной и той же особе. Назвавшая себя Юлией при первой встрече длинноногая рыжая бестия чем-то напоминала Максиму Петровичу несчастную любовь на заре его дипломатической карьеры в США, закончившуюся досрочным отъездом из этой страны.
Вообще Белоцерковский был женат, но до тех пор, пока этого требовала необходимость, а именно, пока работал в качестве дипломатического сотрудника. Как только встал вопрос об увольнении, Полина, терпевшая его на протяжении всей жизни, ушла.
Юле Белоцерковский также нравился. Он щедро расплачивался, оставлял на всю ночь и хорошо к ней относился. Привозивший ее к нему сутенер тоже шел навстречу, и в выходные девушка освобождалась от работы с другими клиентами. Однако размеренный ход жизни был нарушен ранним майским утром. Накануне у Максима Петровича был день рождения. Отметив его по старинке с друзьями сначала в офисе, а затем в ресторане, в изрядном подпитии он вернулся домой поздно вечером и сразу набрал заветный номер. Появившуюся через час Юлю ждал шикарный стол прямо на рабочем месте, то есть в спальне...
Утро было кошмарным. Не обнаружив проститутки рядом с собой, опохмелившись любимым «Абсолютом», он побрел в поисках ее по дому. Девушка никогда не покидала пределов особняка без его разрешения. Нашел он объект своих вожделений мертвой на дне недостроенного бассейна. Юлия была изрешечена из пистолета, который валялся здесь же. Этот «глок» он привез из-за границы, воспользовавшись дипломатической почтой, еще в середине девяностых и постоянно хранил в доме. В сущности, он ему был не нужен. Максим Петрович был уверен, что это оружие и впредь бы не пригодилось ему ни при каких обстоятельствах!
Пометавшись по дому и придя к выводу, что любой контакт с милицией сейчас неизбежно приведет его на скамью подсудимых, он вызвал охранника. Бывшего прапорщика Медведева, прошедшего Афганистан, не пришлось, вопреки ожиданиям, долго уговаривать. Запаковав труп в целлофан и оставив его до наступления темноты в гараже под домом, тот замыл следы крови в бассейне, в течение дня поменял кафель с выбоинами от пуль и избавился от основной улики – пистолета.
В свою очередь Белоцерковский поставил сутенера в известность о том, что «жрица любви» остается еще на сутки. Двойная цена перекочевала из рук в руки.
Ночью Медведев избавился от трупа, а утром начались новые неприятности.
Первым появился сутенер. Он сунул под нос Белоцерковскому снимки, на которых был запечатлен не только труп девушки в бассейне, но и застолье, происходившее накануне вечером, и момент ее захоронения на одной из свалок. За молчание парень потребовал два миллиона долларов. Через полчаса после того как оборзевший юнец уехал, дав на размышление Белоцерковскому полдня, появился Подковыркин. Максим Петрович не был до этого знаком со своим соседом. Видел его лишь пару раз проезжающим на машине мимо своего дома, знал, что тот является депутатом Государственной думы, только и всего.
Появившегося чиновника Белоцерковский поначалу хотел было вежливо выставить, но тот оказался настырным типом. Намекнув на услышанную им под утро стрельбу, доносившуюся со стороны особняка Белоцерковского, он бесцеремонно предложил помощь в разрешении возможных проблем. Этого бывшему дипломатическому сотруднику было достаточно, чтобы догадаться о связи между визитом чиновника и загадочным убийством. После того как Максим Петрович увидел фотографии, которые привозил сутенер, он был уверен, что все было подстроено, а убийства он не совершал. Так или иначе, но с тех пор Белый имел две работы. Одна из них так и осталась – директор филиала «Стэк», вторая, постепенно ставшая основной – «мальчик на побегушках» у Подковыркина. Как таковых обязанностей у него не было. Он выполнял самые разнообразные поручения Григория Яковлевича. Были среди них и такие, с которыми не всегда справляются даже спецслужбы. Однажды, например, Григорию Яковлевичу вдруг понадобилось отследить перевод денег на счета зарубежных банков одной из партий. Вообще, Подковыркин старался окружить себя людьми с максимально большими связями и возможностями. Среди них – бывшие и действующие чиновники почти всех силовых ведомств и министерств. В чем заключалась деятельность этого человека, до конца Белоцерковский не понимал. Чем больше он контактировал с депутатом, тем меньше у него было желание узнать о его делах. Этот человек не был ни бизнесменом, ни бандитом, ни партийным боссом. Тем не менее у него были очень большие деньги. Он не вкладывал их в производство, а напротив, там, куда перечислялись колоссальные суммы, останавливались заводы, закрывались шахты, замораживалось строительство крупных предприятий, росла безработица и недовольство населения. Чего добивается такими действиями человек, который сидит этим поздним вечером рядом с ним и сосредоточенно размышляет? Подрывает экономику страны либо ее отдельных отраслей в угоду заокеанским конкурентам или планомерно настраивает народ против власти? Кто он? Политик, жаждущий возвращения к тоталитарному режиму, или пособник нового типа международного терроризма? Максим Петрович покосился на Подковыркина. Почувствовав на себе его взгляд, тот вздохнул и плеснул в рюмки новую порцию коньяка.
– Давай, Петрович, на посошок и по норам. – Он поднял рюмку и, не чокаясь, влил в себя ее содержимое. Крякнул. Немного посидел, переводя дух, и посмотрел на своего помощника: – Завтра у тебя навалом работы, иди уж, отдохни...
