Алекс Бертран Громов
Советское – Лучшее!
Преобразование природы
На советских просторах появлялись рукотворные моря, собирая воду для орошения, преграждая путь наводнениям, вращая турбины электростанций. Казалось, что скоро в колхозных садах станут привычными не только экзотические, но и доселе вообще небывалые фрукты. А пустыни превратятся в сплошной оазис.
Идет вода Кубань-реки, куда велят большевики.
Андрей Исаков, ставропольский поэт
Мы создаем новую природу, достойную социалистической эпохи.
Константин Паустовский
Знаменитая фраза Ленина гласила, что «коммунизм – это Советская власть плюс электрификация всей страны». Электростанции на реках стали одной из самых зримых примет новой жизни. Силу воды надлежало поставить на службу человеку. Поэт Самуил Маршак писал об этом:
Чтобы столько полных бочек
Даром льющейся воды
Добывали для рабочих
Много хлеба и руды.
15 марта 1927 года в городе Александровске (ныне – Запорожье) на скале, господствовавшей над берегом Днепра, был поднят красный флаг, украшенный надписью: «Днепрострой начат». Так стартовало строительство одной из самых знаменитых гидроэлектростанций мира. Решение об этом было принято гораздо раньше – в 1921 году в рамках плана ГОЭЛРО.
Строительство Днепрогэса
Планировалось, что грандиозная станция обеспечит необходимым количеством энергии Криворожский рудный район, Екатеринославский промышленный район, Херсон, Николаев, а также новые предприятия, которые было намечено возвести в Александровске. Кроме этого, ожидалось, что благодаря строительству плотины Днепр станет судоходным на всем своем протяжении, поскольку знаменитые пороги, преграждавшие реку на участке в 100 км от Александровска до Екатеринослава, будут затоплены. В итоге уровень Днепра поднялся, и пороги действительно исчезли под водой. Для прохождения судов рядом с плотиной был построен шлюз.
Воду – земле и людям
Важным трендом эпохи СССР, особенно раннего, была идея превращения засушливых территорий в плодородные поля и цветущие сады. И переделки природных условий в целом. Дикую тайгу теснили ради строительства заводов и шахт. Древнее русло Амударьи, давно засыпанное песком, заливали бетоном и превращали в оросительный канал. Вообще, в то время строилось много каналов и для решения транспортных задач, и ради подачи воды.
Одним из самых заметных проектов довоенной эпохи СССР стал канал имени Москвы, который поначалу называли «Сталинский зеркальный мост». Он создавался как часть грандиозного плана по созданию в столице двух водных транспортных колец. Предполагалось, что благодаря каналу Москва – Волга будут дополнительно обводнены не только сама Москва-река, но и ее притоки в черте города, что позволит наладить в них судоходство. А излучины извилистой Москвы-реки будут спрямлены специальными каналами.
Мост Бачелиса над каналом имени Москвы
«План обводнения города Москвы» был принят 15 июня 1931 года постановлением пленума ЦК ВКП(б) по докладу Лазаря Кагановича и включен в Генеральный план реконструкции Москвы 1935 года.
Жители Москвы со времен Российской империи страдали от недостатка чистой питьевой воды. В начале ХХ века на Москве-реке выше города была построена Рублевская водопроводная станция, оснащенная новейшими на тот момент фильтрами и дававшая воду хорошего качества. Но в 1920-х годах город стремительно рос, развивалась промышленность, и Рублевская станция не могла обеспечить водой население и заводы. Тем более что подача воды с нее была возможна лишь в западную половину столицы.
Был разработан ряд проектов снабжения Москвы водой. Например, постройки 100-километрового трубопровода от Оки, бурения множества артезианских скважин или создания водохранилищ на Москве-реке и ее притоках – Рузе, Истре. Последний вариант все равно не решал проблему увеличения водоснабжения. Хотя к 1952 году водохранилища в верхнем течении Москвы-реки и на реках Рузе и Озерне были спроектированы и впоследствии созданы.
Шлюз № 8 канала имени Москвы. Фото А. Б. Громова
Но радикальным решением проблемы стала постройка канала Москва – Волга, по объему выполненных работ сопоставимого с Суэцким каналом, а по сложности условий заметно его превосходящего.
Вода из Волги – из Иваньковского водохранилища, именуемого также Московским морем, – поднимается по склону Клинско-Дмитровской гряды с помощью насосов (Волжский склон канала). Потом следует цепочка водохранилищ, которую завершает Химкинское водохранилище, где расположен Северный речной вокзал. Его построили еще на сухом месте до заполнения канала. Здание вокзала увенчано одной из первоначальных кремлевских звезд.
23 августа 1935 года в ряде советских газет было опубликовано решение Совета народных комисаров и ЦК ВКП(б) о замене двуглавых орлов на башнях Кремля, оставшихся после Российской империи, советскими пятиконечными звездами. Первоначально кремлевские звезды были сделаны из обычной нержавеющей стали, а вот прикрепленные к ним фигуры серпа и молота – из отечественных камней-самоцветов. Но при этом не учли, что постоянно находившиеся на воздухе и испытывавшие перепады температур самоцветы потускнеют и перестанут быть заметными для проходящих внизу людей. Поэтому к празднованию двадцатилетней годовщины Октябрьской революции уже в мае 1937 года на Политбюро было принято решение поменять прежние звезды на рубиновые, для освещения поверхности которых были разработаны специальные лампы накаливания. А одна из прежних звезд – не с башни, а запасная, – была помещена на шпиль Северного речного вокзала.
Из Химкинского водохранилища выходят два канала. Один продолжает основную трассу канала Москва – Волга и впадает в Москву-реку, нисходя по Москворецкому склону с помощью двух шлюзов. Второй – Сходненский деривационный канал – пополняет водой реку Сходню и обеспечивает работу крупнейшей на канале Сходненской ГЭС. К турбинам этой ГЭС вода изначально текла по двум деревянным трубам длиной 180 метров и диаметром по 5,4 метра, которые были собраны из сосновых досок по принципу бочки и стянуты железными обручами. Сходненская ГЭС питает энергией шлюзы Москворецкого склона канала. Деревянные трубы успешно служили не одно десятилетие и были заменены на металлические только в наши дни.
Особое значение имеет Учинское водохранилище, изначально (и сейчас тоже) окруженное строгой запретной зоной. Оно сразу предназначалось для забора питьевой воды. По Восточному водопроводному каналу (подземному, выходящему на поверхность лишь на глухих участках Лосиного острова) вода перекачивалась на Сталинскую (ныне Восточную) водопроводную станцию. Она была построена в поселке Восточный между Москвой и Балашихой.
Шлюз № 7 канала имени Москвы. Фото А. Б. Громова
Канал впадает в Москву-реку вскоре после пересечения с Волоколамским шоссе, перед нынешним Строгинским мостом. Раньше на правом берегу Москвы-реки там стоял маяк, служивший ориентиром для выходивших из шлюза № 8 судов. Чтобы весной высокая вода не размывала стенки Хорошевского спрямления, около Серебряного Бора были построены заградительные ворота, которыми после завершения навигации осенью перекрывают канал. Во время навигации створки ворот лежат на дне. Еще одна важная задача этих ворот – направлять воду в прежнее русло Москвы-реки, чтобы оно не заилилось и не превратилось в обычную заболоченную старицу.
Постройка Хорошевского спрямления превратила Серебряный Бор с дачами советской элиты и одним из любимых московских лесопарков в полноценный остров. Он соединен с городом сооруженным тогда же Хорошевским мостом.
Но на самом деле канал Москва – Волга не заканчивается впадением в Москву-реку. Его последнее сооружение – Перервинский гидроузел на юго-востоке столицы, обеспечивающий подпор воды в пределах города. Благодаря этому Москва-река стала судоходной весь сезон.
Канал имени Москвы стал для жителей столицы не только источником водоснабжения, но и любимым местом отдыха около воды и на воде.
Выступая на торжественном открытии канала, Сталин впервые назвал Москву портом пяти морей. «Сталинский зеркальный мост» соединил Москву-реку с Волгой, то есть сделал Каспийское море доступным не только через Оку. Канал стал глубоководным на всем протяжении и коротким судоходным путем к Волге.
Через Мариинскую водную систему, которая после реконструкции получила название Волго-Балтийский водный путь, корабли могли попадать в Неву и Балтийское море. Мариинская водная система была создана еще в начале XIX века. В эпоху Сталина на ней строились новые гидроузлы, а 24 сентября 1940 года ЦК ВКП(б) и Совнарком СССР приняли постановление № 1780-741с «О строительстве Волго-Балтийской и Северо-Двинской водной системы и о консервации строительства Куйбышевского гидроузла». Весной 1941 года началось заполнение Рыбинского водохранилища. Именно от Рыбинска по реке Шексна начинался путь к Балтике. Продолжению работ помешала война, они были возобновлены в 1947 году. Окончательно новый Волго-Балтийский путь был введен в эксплуатацию в середине 1960-х годов.
Идея большого кольца
Но многое из водных и наземных деталей плана так и не было осуществлено. Хотя Новый Арбат, появившийся уже после смерти Сталина, был реализацией как раз предусмотренной Генпланом в этом месте магистрали. А вот в Замоскворечье новую магистраль, которая должна была замкнуть Бульварное кольцо, так и не пробили, хотя в плане она была, об этом теперь напоминают широкий Большеустьинский мост и два «сталинских» дома сразу за ним.
Яуза должна была стать частью водного кольца столицы. Фото А. Б. Громова
В Москве долго сохранялись свободные от застройки участки, предназначенные для строительства каналов водного кольца. Одним из них был широкий Коптевский бульвар на севере столицы. Согласно плану обводнения Москвы, здесь должен был пройти канал, соединяющий Головинские пруды на реке Лихоборка с Академическим прудом в Тимирязевском лесопарке (обширный пруд, образованный плотиной на реке Жабенка). Головинский канал, выходящий непосредственно из Химкинского водохранилища, должен был пополнять эту систему водой и обеспечивать проход судов из канала Москва – Волга.
Построить водное кольцо и спрямить Москву-реку в полной мере, как планировалось, помешала война. Были построены только два канала – Хорошевское и Карамышевское спрямления, которые обеспечили навигацию в обход живописных, но извилистых и мелких излучин у Серебряного Бора, нынешнего района Крылатское и Фили-Кунцевского лесопарка.
Строительство Беломорканала
Еще до канала имени Москвы был построен Беломорско-Балтийский канал. Канал строили заключенные ГУЛАГа (которых называли «заключенными каналоармейцами», сокращенно – «зек», откуда и появился этот жаргонный термин), работавшие вручную, без использования тяжелой техники. Зато при строительстве Беломорканала применялась практика двух дней ударной работы за три дня срока.
25 июня 1933 года по только что завершенному Беломорско-Балтийскому каналу (Беломорканалу), имевшему протяженность 227 километров и носившему до 1961 года имя Сталина, – он соединял Белое море с Онежским озером, – от начала до конца канала прошел первый пароход. Он носил символичное название «Чекист». А через несколько дней в путь по каналу, но уже на катере, отправилось высшее руководство Страны Советов – Сталин в сопровождении Ворошилова и Кирова. Несмотря на то что в центральной советской прессе было опубликовано множество хвалебных статей, посвященных Беломорканалу, по свидетельствам очевидцев (напечатанным после 1956 года), после путешествия по каналу Сталин выразил недовольство, что канал получился слишком узким и недостаточной глубины. Опыт Беломорканала был учтен при строительстве канала Москва – Волга.
Для обводнения города максимально использовать волжскую воду, поступающую в результате сооружения канала Волга – Москва, для чего создать два водных кольца: одно от Клязьминского водохранилища по Восточному каналу через Измайловский парк, Текстильщики, Южный порт у Кожухово по Москва-реке к Химкинскому водохранилищу, другое – внутригородское, получаемое в результате сооружения Северного внутригородского канала, соединяющего Химкинское водохранилище с рекой Яузой до Москва-реки.
5. Превратить набережные Москва-реки в основную магистраль города с облицовкой берегов реки гранитом и устройством вдоль набережных широких проездов-улиц со сквозным на всем их протяжении движением. Закончить постройкой к концу 1938 г. гранитные набережные вдоль берегов реки Москвы в черте города от Шелепихи до Кожухово (46 км, не считая 18 км уже построенных и строящихся в 1935 г.) и устроить асфальтированные проезды-улицы вдоль этих набережных с доведением их ширины до 40–50 м. Покрыть в течение трех лет гранитными набережными берега водоотводного канала на протяжении 8 км (включая строящиеся набережные в 1935 г.) с устройством асфальтированных проездов-улиц, с доведением их ширины до 25–30 м. Построить в течение трех лет набережные вдоль берегов реки Яузы на протяжении 20 км и устроить вдоль набережных асфальтированные проезды-улицы шириною 25–30 м. Развернуть застройку в ближайшие 3 года домами и архитектурно оформить Краснопресненскую, Смоленскую, Дорогомиловскую, Бережковскую, Причальную, Котельническую, Новоспасскую и Ростовскую набережные и в течение последующих лет десятилетия все остальные набережные Москва-реки, водоотводного канала и часть набережных реки Яузы от ее устья до Садового кольца…
Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 10 июля 1935 г. № 1435 «О ГЕНЕРАЛЬНОМ ПЛАНЕ РЕКОНСТРУКЦИИ ГОРОДА МОСКВЫ»
После Великой Отечественной войны были возвращены к жизни некоторые проекты, созданные еще в середине 1930-х годов. Несколько веков люди пытались соединить каналом реки Волгу и Дон. Одну из первых известных нам попыток строительства предпринял Петр I, но из-за Русско-шведской войны работы были свернуты. В Российской империи существовало более тридцати проектов возведения канала, но при этом ни один из них так и не был даже начат. В СССР в середине тридцатых годов создан проект строительства канала, но само строительство началась только в 1948 году. Руководил им Сергей Жук, а работали на строительстве как «враги народа», так и уголовники, а также вольнонаемные строители и пленные немцы. И заключенные, и вольные работали на одних и тех же работах, не редкостью были смешанные бригады. Зекам было обещано в качестве награды досрочное освобождение, на стройке день содержания под стражей засчитывался за два-три дня. И действительно, к примеру, только из работавших на Цимлянском гидроузле досрочно были освобождены 26 тысяч человек. 3 тысячи бывших «каналоармейцев» получили государственные награды, 15 человек были удостоены ордена Трудового Красного Знамени.
Марка в честь Волго-Донского канала
Около двух часов дня 31 мая 1952 года воды рек Волги и Дона впервые слились между собой. Но до торжественного открытия оставалось почти два месяца. И вот 27 июля 1952 года состоялось торжественное официальное открытие Волго-Донского канала. Именно в этот день каналу было присвоено имя В. И. Ленина.
Таким образом, Москва действительно получила выход к Черному и Азовскому морям. Сказанная когда-то фраза Сталина – «порт пяти морей» – стала соответствовать реальности.
Но канал имени Москвы оставался одним из самых грандиозных советских сооружений.
23 марта 1937 года впервые были полностью закрыты щиты Иваньковской плотины около Дубны. На три минуты течение Волги было остановлено. Испытание признали успешным, и с 27 марта началось заполнение канала и его водохранилищ. К 6 апреля было заполнено до проектного уровня Иваньковское водохранилище, иначе именуемое Московским морем. 17 апреля был заполнен весь канал.
Для эксплуатации на канале в городе Горький (Нижний Новгород) на заводе «Красное Сормово» были построены специально спроектированные корабли: пять судов дальнего плавания типа «Иосиф Сталин», шесть 300-местных теплоходов типа «Леваневский» и шесть небольших теплоходов («речных трамваев») типа «Громов». 2 мая 1937 года флотилия из четырех новых кораблей («Иосиф Сталин», «Вячеслав Молотов», «Михаил Калинин» и «Клим Ворошилов») в сопровождении катеров прошла с Волги через весь канал до Москвы и встала у Кремлевской набережной.
Все новые суда были оборудованы для пассажирских перевозок с максимальным комфортом. Даже на «речных трамваях» были мягкие диваны и отделка из полированного дерева.
15 июля 1937 года канал был официально открыт для регулярного движения судов.
В мае 1938 года была сдана в эксплуатацию формально не связанная с каналом, но имевшая большое значение для Москвы и состояния воды в Москве-реке Люблинская станция аэрации. Ее задачей была очистка канализационных стоков большого города.
Паустовский и красота по-советски
Одним из самых первых визуальных образов победившей Октябрьской революции был яркий свет, приходящий на смену вековечному мраку. И это должно было быть воплощено во всем облике страны, городов, деревень и граждан.
Вместо убогих подвальных клетушек – комнаты, залитые солнечным сиянием. Вместо кривых грязных улочек – широкие асфальтированные проспекты. На смену пыльным пустырям и скудным нивам должны прийти сады, парки, сверкающие золотом пшеницы бескрайние поля. Контраст между жалким прошлым и прекрасным настоящим был одной из любимых тем советского искусства.
Кадр из фильма «Кара-Бугаз» по повести Паустовского
У Константина Паустовского это получалось особенно выразительно. Он был певцом русской природы, преобразований и человеческой жизни. Как раз на этих темах построено первое произведение, принесшее Паустовскому широкую известность, – повесть «Кара-Бугаз», опубликованная в 1932 году. «Давыдов был прирожденным исследователем. Общение с пустыней сказывалось в зоркости глаза и спокойной силе голоса. Все начатое Давыдов доводил до конца. В соляных пустошах Доссора он решил разбить парк. Мысль эта казалась совершенно дикой даже ботаникам. Насмешки Давыдов встречает с глубоким безразличием. Два года он возился с умиравшими в едкой земле кустами. Он опреснил землю умелой поливкой и дренажем, и сейчас в Доссоре рабочие ходят по вечерам в “собственный парк”. Там можно потрогать рукой давно забытые шершавые ветки и уловить запах листвы».
Кадр из фильма «Кара-Бугаз»
Там же отражены и другие мотивы, например, желание не только преобразовать, но и сохранить как нетронутую природу, так и своеобразие традиционной жизни в разных, часто таких непохожих друг на друга уголках Страны Советов. Персонаж «Кара-Бугаза» по фамилии Купер обращается с этой идеей ко всякому собеседнику. «Необходимо издать декрет, – говорил он, – запрещающий уничтожать своеобразные постройки и бытовые черты, если они не противоречат советскому строю. Разнообразие впечатлений делает жизнь полнее, а полнота жизни создает настроение бодрости и подъема. Поэтому надо сохранить кубические восточные постройки, их цвет, их планировку, сохранить арыки на улицах и открыть завод для выделки восточных изразцов».
Точно так же, как Восток, по мнению Купера, следовало беречь и русскую старинную самобытность. Он даже предлагал какой-нибудь из городов нынешнего Золотого кольца полностью отдать под реконструкцию старинного быта. И чтобы вдоль улиц там росли полевые ромашки, а люди говорили на певучем, по-старинному русском языке…
Можно сказать, что этот герой Паустовского опередил свое время намного. Ценность самобытности, сохранение аутентичной традиционной культуры и ремесел, пусть и в виде живого музея, обрели актуальность ближе к нашим дням. А разнообразие впечатлений сейчас считается необходимым для полноценной жизни человека.
Но для раннесоветских представлений о красоте и гармонии мира такие мысли были нехарактерны. Герой, от лица которого ведется повествование, решительно возражает «дачнику», мечтающему о сохранении восточной экзотики: «Розоватый дым курился над пустыней. На разъездах вокруг вагона стояла тишина. Изредка слышалось слабое посвистывание сусликов. Ночь упала внезапно и накрыла пустыню громадной звездной шапкой. Впереди вагона лилась река дымного электрического огня. Запахом полыни и свежестью ночи сквозило в широкие окна. Я сказал Куперу:
– Вы говорили о своеобразии Востока. Что может быть своеобразнее этого моторного вагона в ночной пустыне!»
И сама природа, по мнению рассказчика, словно приветствует свое преображение, превращение соляной пустыни в промышленную территорию с шахтами, бассейнами для выпаривания соли, химическими заводами: «Нигде я не видел таких величественных звездных ливней и такого ослепительного сверкания планет. Оно было настолько ярким, что по ночам казалось, будто планеты летят к нам из неизмеримых пространств, летят в одну точку земного шара – на мертвый полуостров Мангышлак».
В рассказе Константина Паустовского «Симферопольский скорый» один из героев рассказывает, что еще гимназистом часто ездил с отцом по этой железной дороге: «И где-то под Курском я увидел в сухой степи на краю оврага одинокую хату. Около нее не было даже плетня. Ветер нес пыль, и хата стояла в этой пыли, как в тумане… Однажды я увидел около хаты женщину, низко, почти до самых глаз, повязанную платком. Она растапливала глиняный очаг, а рядом в люльке, сделанной из старой корзины, лежал, должно быть, ребенок. Был виден край рваного ватного одеяла. Потом около хаты начали селиться новые люди, и постепенно выросла деревушка, такая же нищая и унылая, как и эта одинокая хата…»
Скульптура колхозницы на станции «Площадь революции»
Спустя несколько лет после революции рассказчик видит, как преображается убогое селение: «Появились молодые вишневые сады. Хаты помолодели. У завалинок зацвели красные и желтые мальвы. Однажды я увидел школьников. Они бежали с книжками. Межи, заросшие бурьяном, исчезли. Вся степь ходила волнами спелой пшеницы. Потом появилась ветряная электростанция… Вместо старых хат то тут, то там уже стояли новые дома, крытые черепицей. И вот однажды я увидел комбайн. Дело было под вечер. Он шел по степи весь в золотой пыли от заката».
Происходило преображение мира в сторону прекрасного. Ликвидации подлежали не только пустыри и трущобы, но и не подходящие к общей красоте явления и настроения. Было время, когда многим казалось, что это действительно возможно. Причем «неподобающее» даже не с идеологической точки зрения, а любой негатив. «Непонятное волнение сжало мне сердце, и я подумал, что ради этой прекрасной земли, даже ради одной такой девушки, как Полина, нужно звать людей к борьбе за радостное и осмысленное существование. Все, что угнетает и печалит человека, все, что вызывает хотя бы одну слезу, должно быть вырвано с корнем. И пустыни, и войны, и несправедливость, и ложь, и пренебрежение к человеческому сердцу» («Девонский известняк»).
Рождение новой реальности советского строя часто подавалось как исполнение заветных мечтаний и многих поколений трудящихся, и великих мыслителей прошлого, так или иначе обращавшихся к теме идеального устройства общества. «Бечо рисовал масляными красками на стене духана необыкновенную картину. Она изображала Колхиду в будущем, когда вместо обширных теплых болот эта земля зацветет садами апельсинов. Золотые плоды, похожие на электрические лампочки, горели в черной листве. Розовые горы дымились, как пожарище. Белые пароходы проплывали среди пышных лотосов и лодок с нарядными женщинами. В садах пировали мингрелы в галифе и войлочных шляпах, и ко всему этому детскому пейзажу простирал руки старик в черкеске, с длинными вьющимися волосами и лицом Леонардо да Винчи».
Эта вымышленная картина, описанная Паустовским в повести «Колхида» (1934), вполне соответствует впечатлениям о Грузии, которые были у людей позднесоветского времени. Богатая и процветающая республика СССР, с живописными видами, пышными садами и престижными курортами. Но в эпоху раннего СССР такая Грузия существовала только в мечтах и планах. Большую часть прибрежной суши собственно сушей можно было называть лишь условно – это были бескрайние малярийные болота, перемежавшиеся отрогами гор, к которым лепились редкие маленькие селения.
Реальность бедной местности с тяжелым нездоровым климатом тоже подробно описана в повести «Колхида»: «Дождь медленно надвигался с моря. Он лежал над водой, как тяжелый дым. В дыму белыми клочьями метались и визжали чайки.
– Двести сорок дней в году здесь лупит непрерывный дождь, – добавил Габуния.
– Пламенная Колхида! – пробормотал Лапшин. – Один ученый высчитал, что на землю ежегодно выпадает девяносто кубических километров дождя. По-моему, все эти дожди выливаются здесь.
Скульптура богини Ники, найденная в западной Грузии
Леса Колхиды стояли по колено в воде. Корни деревьев плохо держались в илистой почве. Несколько рабочих легко валили дерево, обвязав его цепью… Трава в этих лесах не росла. В них было темно, душно и почти не было птиц. Птиц заменяли летучие мыши. Леса стояли непроходимые и мертвые в тумане теплых дождей…»
У Паустовского в повести не упоминается никто из советских вождей, кроме Ленина. И то в весьма смелом для советской литературы эпизоде. Чтобы срочно изготовить необходимую для ремонта гидроузла на строящемся канале деталь, предотвращая наводнение, герой повести отдает на переплавку бронзовый бюстик Ильича. Переживает, но для него дело важнее даже советских сакральных символов. А местный охотник, человек опытный и храбрый, но абсолютно невежественный и поэтому наивный, понимает это так, что инженер горюет, поскольку лишился красивой блестящей фигурки. И в качестве утешения притаскивает найденную им среди болот «фигурку» побольше – уникальную античную статую.
И вот канал готов, скоро открытие, к которому приурочена сельскохозяйственная выставка. Паустовский описывает этот парад полезных растений подробно и красочно: «Тут были бамбуки и эвкалипты, розовые бататы, мучнистые и сладкие, и японская редька весом в восемь килограммов. Большие оранжевые шары грейпфрута напоминали по вкусу апельсин и лимон. В померанцевых плодах – в лимонах, апельсинах, кинканах и мандаринах – заложен таинственный витамин С… Лимоны, холодные, как бы облитые желтым цветом зари, лежали на подстилке из травы. Невская подняла лимон «ляймкват». Он был прозрачный. Сквозь тонкую кожицу просвечивали косточки. Этот лимон может выносить суровые зимы. Невская была уверена, что все растения субтропиков прекрасно вынесут климат Колхиды и ее редкие снежные зимы. Нужна лишь небольшая защита…
К плодам хурмы, карминным, покрытым сизым потом, нельзя было прикасаться: они от этого портились. Это были громадные плоды, в два килограмма весом. Из них делали сахар и сидр.
Рядом с хурмой лежала скромная мушмула, вылечивающая болезни почек, стояло за проволочной сеткой китайское лаковое дерево и лежали образцы тюльпанового дерева. Вертикальные слои древесины у него были не параллельны друг другу, как у всех нормальных деревьев, а завязаны в замысловатые узлы и узоры. Это придавало ему гибкость и твердость. Тюльпановое дерево разводили для аэропланных пропеллеров».
Начинается торжественная церемония открытия канала. Инженер Кахиани говорит в своей речи: «Величайшим преступлением было бы разводить на этих золотых землях – я извиняюсь за это сравнение – такие грубые вещи, как кукуруза и просо. Их вы сеяли всю жизнь, а теперь будете сажать чай, мандарины, рами и лимоны. Берег моря от Анаклии до Кобулет превратится в сплошную полосу курортов. Но не только в том ценность нашей работы, что мы осушаем болота и создаем новую землю, что мы в корне уничтожаем старую болотную растительность – ольху и ситник – и насаждаем совершенно новую. Мы создаем район влажных субтропиков. Мы создаем новую природу, достойную социалистической эпохи. Но помните, товарищи, что природа не может процветать без постоянного и бдительного надзора со стороны разумного человека».
События повести разворачиваются в то время, когда первым секретарем ЦК КП(б) Грузии был Лаврентий Берия. В этот относительно недолгий период (с 14 ноября 1931 года по 31 августа 1938 года) Берия, в юности работавший практикантом главной конторы нефтяной компании Нобелей и имевший представление о нефтедобыче, принял активное участие в развитии нефтяной промышленности Закавказья. Была осуществлена реконструкция и расширение Бакинских нефтепромыслов. По инициативе Берии началась добыча нефти на шельфе Каспийского моря, причем эта идея была воспринята не сразу. Находились даже желающие обвинить Лаврентия Павловича во вредительстве и намеренной пустой трате народных денег на немыслимое дело – установку в море буровых вышек…
Плотина ГЭС на реке Риони в городе Поти
Кроме того, именно во время «правления» Берии в Грузии было построено и введено в строй несколько крупных промышленных предприятий, в том числе – Земо-Авчальская ГЭС. К 1940 году объем промышленного производства в республике вырос по сравнению с 1913 годом в 10 раз. Была проведена модернизация угольной промышленности Грузии и Чиатурских марганцевых рудников. В Закавказье был построен ряд предприятий пищевой, легкой, строительной промышленности, машиностроительные заводы.
Также в республике увеличилось производство вина и цитрусовых. В том числе – для других республик СССР. Успешно выращивали и собирали виноград, чай, мандарины. Берия целенаправленно переориентировал сельское хозяйство республики на производство культур, не требующих обширных площадей, использующих преимущества субтропического климата и востребованных у потребителей, а также редких технических культур – все это было выгодно для местных хозяйств. В обмен на поставки вышеназванных продуктов Закавказье получало мясо и зерно.
В своей речи на XVII съезде ВКП(б) от 28 января 1934 года Берия говорил примерно то же, о чем писал в «Колхиде» Паустовский, разве что не так изысканно: «Районы влажных субтропиков в Грузии (Аджаристан, Гурия, Абхазия, Мингрелия) после окончания развернутых сейчас работ по осушению Колхидской низменности – а эта низменность не маленькая, примерно 214 тыс. га – превратятся в огромный сплошной массив, где будут развиваться субтропические сады. Мы уже, товарищи, имеем около полутора миллионов субтропических деревьев: мандарины, лимоны и апельсины. Только за два года, за 1932 и 1933, мы посадили около 400 тыс. деревьев в совхозах и на колхозных полях. Цитрусовые культуры разводятся сейчас на побережье Черного моря в Закавказье. Но есть районы, в которых не хуже будут прививаться эти цитрусовые культуры. Это район Каспийского побережья, в районе Ленкорани и Астара, на границе с Персией. Так же, как и чай, цитрусовые культуры становятся мощным источником в деле поднятия благосостояния колхозных масс. Уже в истекшем году с 200–300 деревьев колхозники, сдавая свою продукцию государству, получали 20–30 и больше тысяч рублей».
