Алекс Делакруз
Варлорд. Драго. Том I
Задача, очень мягко сказать, не из легких. Но когда меня это останавливало.
– Одежда моя где?
– В камере хранения, – Вася все еще не мог полностью прийти в себя, и, чтобы поймать меня взглядом, ему приходилось тщательно фокусироваться.
А я только сейчас понял причину: вырубил-то я его ударом бионической руки. Что, даже не в полную силу, привело к довольно серьезному эффекту.
– Машина?
– Ждет на стоянке.
– Василий.
– Драго?..
– Кто придумал вот это вот недоразумение на спине? – пальцем показал я чуть в сторону и вниз, будто ему за спину.
– Эм… маску демона?
– Да.
– Маску демона как эмблему банды?
– Да!
– Босс.
– Что? – не понял я.
– Что «что»? – уже не понял Вася.
– Вася… не тупи. Что «босс»?
– Это сам босс придумал. Наш босс, если ты понимаешь, о ком я, – заговорщицки посмотрел на меня Василий и показал пальцем вверх.
Ну да, по инструкциям от Моисея Яковлевича всем тем, кто ждет меня здесь, категорически запрещено произносить вслух «Артур Волков».
– Ах, босс придумал… – задумчиво протянул я, удивленно глянув на Василия.
О том, что я не Драго, а сам Артур, в принципе, никому из моей новой-старой команды, завезенной некоторое время назад на Занзибар, прямо не говорилось. Но для меня стало сюрпризом, что Василий об этом сам не догадался.
Ладно, не самый важный момент, пока проехали.
– Ясно… босс так босс, – оставил я на потом вопрос авторства столь кричащей и кичливой эмблемы. – Ладно, Василий, пошли, – развернулся я.
– Что? – не услышал Вася моих последних слов.
– Let’s go, Samurai! – повысил я голос и двинулся к расположенной неподалеку камере хранения.
Глава 2
– Код?
– Девять-девять-девять-девять.
Когда я посмотрел на Василия тяжелым взглядом, он немного смутился, потупив глаза.
– Сам придумал?
Отвечать Вася не стал, а я набрал простой запоминающийся код. Открыл ячейку и вытащил объемную, но довольно легкую спортивную сумку, в которой находились предназначенные мне вещи.
– Так, Василий, – веско произнес я, осматриваясь в поисках значков навигации. – Жди здесь, – чуть погодя скомандовал я все еще находящемуся в полупрострации Василию, найдя искомое «WC» со стрелочкой направления на информационном щите. И, подхватив сумку, целенаправленно двинулся в сторону ватерклозета. Не потому, что природа звала его посетить, и не потому, что мне очень нужно было переодеться – я мог это сделать и по прибытии в конечный на сегодня пункт назначения.
Больше всего сейчас мне нужно было увидеть свое новое лицо. Иррациональное желание, но именно так – представляя, как внешне выгляжу, хотел выйти в свою новую жизнь в новый мир.
Вчера ночью, вернее, уже сегодня ранним утром времени взглянуть на результат работы хирурга (помогали ему неразумные неасапианты) у меня не было. Да и особой нужды не видел: мои антропометрические данные остались почти прежними, ощущения тела не изменялись. В отличие от того времени, когда я оказался в новом для себя теле Олега после переселения душ.
На самого себя нового в зеркале я успел посмотреть лишь мельком, после того как выбрался из восстановительной регенерационной капсулы. Но после того как приземлились, что-то вдруг накатило.
Именно поэтому, следуя стрелкам навигации, сейчас я оставил Василия на скамейке и направился в сторону ватерклозета. Который, несмотря на внешнюю чистоту, оказался переполнен, неопрятен и вонюч. Мне, впрочем, сильного неудобства это не доставляло – я в конце девяностых посещал общественные туалеты железнодорожных вокзалов по всей России, меня удивить сложно. Но вот новый «Артур Волков», принадлежащий уже высшему сословию этого мира и привыкший к стерильной чистоте императорских учебных заведений, нос внутри меня, конечно, брезгливо морщил.
В просторном помещении туалета толпилось довольно много людей (неграждан), сформировавшись в очереди к умывальникам. Для большинства из присутствующих это была одна из немногочисленных возможностей относительно по-человечески умыться. Даже помыться, не обтираясь при этом влажными салфетками из стандартного гигиенического пакета. И пока не закончилось разрешенное время на нахождение на территории терминала после прибытия, аэропорт покидать большинство не торопилось – пользуясь возможностью прикоснуться к недоступным негражданам благам цивилизации. К которым горячая вода, которая течет без лимита, относилась определенно.
Отойдя в угол помещения, я осмотрелся. Сумку поставил на пол – повесить оказалось некуда. И, резким жестом дернув молнию, осмотрел содержимое. Ботинки, штаны, ремень, смарт-браслет, толстовка, шейный платок и куртка.
Ни одного человека в шортах, кстати, здесь я не видел. Из прилетевших неграждан понятно – мы все летели из февраля Восточной Европы. Но местных тоже в шортах нет – тут так ходить просто не принято, особенности культуры.
В здании терминала жара незаметна – здесь прохладно, но за окном определенно пекло. На мне, к счастью, терморегулируемое белье, в котором даже с курткой жарко не будет. До белья я и разделся, сбросив свой цивильный костюм. И когда остался в одном тонком облегающем терморегулируемом белье, убрал прежнюю одежду в сумку. Оттуда уже извлек плотные штаны с боковыми карманами и книзу зауженные. После того как надел штаны, переобулся в высокие шнурованные ботинки, стараясь при этом не вставать на пол. Проявляя для этого чудеса эквилибристики.
И штаны, и ботинки были из комплектов (разных) экипировки городских охотников. Только уже исчерпавших свой ресурс и являющихся просто потрепанной одеждой из секонд-хенда. На ботинках даже автоматическая настройка не работала, пришлось вручную затягивать шнурки кустарно, но при этом умело – как будто изначально тут жил.
Шейный платок и браслет пока не трогал. Браслет нужно настраивать, интегрируя с базовыми очками от RODZ, которые я еще даже не надел, а за шейный платок как за часть гардероба, которой можно закрыть лицо, препятствуя работе системы распознавания, можно схватить серьезный денежный штраф с понижением рейтинга.
Так что последней из сумки достал куртку.
В прошлый раз, когда я прибыл по делам в протекторат, посещая Высокий Град, легенду прибытия мне создавали фээсбэтмены. Помню, как я тогда удивился их некомпетентности, увидев подготовленный мне для улиц наряд. Типичная экипировка городского охотника, но выглядящая новой с иголочки – наряд, в котором на свободных от законов улицах Нижнего города я выглядел как новогодняя елка.
Сейчас ответственным за мою легенду новой маски личности был Моисей Яковлевич. И сделал все как надо – вся вышедшая в тираж экипировка была поношенной и достаточно потертой для того, чтобы, оказавшись в сточных районах города, из толпы я не выделялся, сверкая, как наряженная елка.
Хотя с елкой именно сейчас сравнение не очень корректное: в отличие от Высокого Града, здесь, на Занзибаре, в бандах бытует обычай подсвечивать экипировку неоном. И по краям воротника-стойки и рукавам тянулись полоски светодиодов. «Придется светиться», – расстроенно подумал я, представляя, как будет выглядеть вся эта иллюминация в темноте, будучи активной. Не сверкать не выйдет – если буду не как все, буду выделяться, как человек в спортивном костюме на нудистском пляже.
В тот момент, кстати, когда я достал из сумки куртку и расправил ее, осматривая эмблему на спине, гулкий гомон в помещении стих. Мгновенно, как отрезало.
Лилась вода, фыркали умывающиеся люди, продолжилось несколько разговоров из-за закрытых дверей кабинок, но большая часть присутствующих замолчала.
С членами банд, будучи в своем уме, старались не связываться. Так что практически вся собравшаяся в ватерклозете толпа сейчас делала вид, что совсем мной не интересуется. Куртку, кстати, надевать не стал – померив ее, убедившись, что в размер, просто бросил обратно в сумку. Потянулся было к футляру с очками дополненной реальности – надо все же показаться в системе слежения и учета, но надеть их не успел: как раз в этот момент одно из мест освободилось.
Собрав с края раковины одежду, от зеркала отошел в сторону полностью голый и сутулый рыжий… я бы назвал его «мужичком лет тридцати пяти». Своим видом рыжий напомнил мне ощипанного цыпленка на витрине магазина. Причем не массивную и упитанную тушку мутантов с птицефабрик, а деревенского цыпленка – худого, выросшего на натуральном подножном корме.
Шагнув ему навстречу, я заметил, что рыжий держит одежду собранным кулем довольно небрежно. Рубашка у него из захвата рук почти вывалилась, один из рукавов волочился по мокрому полу. Но рыжий внимания на это не обращал. Он был пьян или даже тяжело обгашен – понял я, глянув в его стеклянные, красные от полопавшихся капилляров глаза. Или одновременно и пьян, и нагружен разными расширяющими… нет, в этом случае определенно сужающими границы сознания веществами.
А еще рыжий, похоже, был ирландцем: довольно характерные черты лица.
Освободившееся место между тем никто не занимал, давая мне возможность пройти. И, игнорируя очередь, я встал к свободной раковине. Не потому, что плохо воспитан, и не потому, что сильно тороплюсь. Без очереди я прошел потому, что мне по статусу не полагалось стоять в очередях.
Не полагалось с того самого момента, как я достал и примерил принесенную Василием куртку городского охотника, символизирующую мою принадлежность к вольным людям города. К бандам нижних сточных районов, если быть точным.
Жизнь в протекторате стоит недорого, и я, выбрав, пусть и не по своей воле, предложенный Астеротом путь самурая, свою на кон уже поставил. Никто в очереди принимать мою ставку не хотел. Впрочем, если бы были здесь те, кто, как и я, принадлежал к бандам сточных районов, в очереди бы они и не стояли.
Как только я подошел к зеркалу и едва успел глянуть в свое новое, такое незнакомое лицо, за спиной послышался шум. Обернувшись, увидел, как голый рыжеволосый ирландец упал, споткнувшись о робота-уборщика.
Запутавшись в одежде, отталкиваясь ногой от щеток остановившейся машины, рыжий ерзал по полу и громко матерился. Не очень связно и не понятно для меня – гордый воин Изумрудного острова или на гэльском разговаривает, или просто накидался до такой степени, что лыка не вяжет.
Я снова обернулся к зеркалу. И, не обращая внимания на фыркающего справа чернокожего, который намыливал курчавую голову, и азиата слева, который мыл в раковине ноги, теперь уже предметно и внимательно осмотрел нового себя.
Еще вчера я был худощавым светловолосым юношей, а сегодня превратился в темноволосого молодого человека. Мне немного добавили годов ко внешности, и выглядел я сейчас лет на двадцать. Что вполне естественно – сейчас у меня нет дара владения, и без него меня даже в таком возрасте мало кто будет воспринимать серьезно. До определенного момента, конечно же.
Разглядывая свое новое лицо, я с удивлением заметил, что хирург сделал так, что определенно виделись знакомые черты прежнего Артура. При этом на себя старого я был неуловимо похож, и в то же время абсолютно не похож. Внешность моя теперь не была типично европейской – я походил на хафу, полукровку, которые рождаются от европейца и японки.
Довольно широкие скулы, миндалевидный разрез не по-азиатски крупных и серых глаз – даже потрогал и пощупал я лицо. А после вздохнул и провел рукам по прическе, чуть поправляя челку.
В ближайшее время с новым видом нужно будет что-то делать – дресс-код улиц, не терпящий «обычности», подразумевает. Так что мне нужно будет или фигурно выбривать виски и затылок, или делать пирсинг, или бить татуировки – в сточных районах вообще не возбраняется «украшать» себя всеми возможными способами. Даже более того – чем ты выше в иерархии, тем больше ты расписной.
«В Высоком Граде такого не было» – мелькнула мысль. Дистрикт Занзибар в этом плане вообще ярче, крикливее и кичливее, что ли. В Волыни всегда на первом месте стояла идеология прямого действия, здесь же, как понимаю, важны прежде всего распушенные перья – вспомнил я неоновую подсветку куртки.
Подобного счастья мне, если честно, совершенно не хотелось. Так что придется думать, как выйти из ситуации с меньшим уроном для собственного восприятия. В то же время соблюдая принятые нормы в обществе, куда мне вскоре предстоит опуститься.
Хотя… – задумчиво посмотрел я сам себе в глаза. Может, это и будет одним из тех шаблонов, что предстоит сломать для начала? Для разминки, так скажем.
От разглядывания своего нового лица меня отвлекли громкие возгласы и звук ударов. И когда обернулся, беззвучно выругался.
«Ну что за олень?» – расстроенно подумал я, увидев, что наконец-таки поднявшийся на ноги ирландец избивает робота-уборщика.
Гордый житель Изумрудного острова был в нули пьян, но, несмотря на близкое к земле состояние, весьма умело наносил босыми ногами хлесткие удары покатившемуся бочонку робота-уборщика. Здесь, на территории аэропорта, подобное не относится к категории хороших затей, определенно. Но, судя по всему, секрет прост: жизнь ирландцу определенно не мила – вспомнил я его остановившийся остекленевший взгляд. Да и пинал робота он сейчас, ругаясь с визгливыми интонациями и брызгая слюной, а его стеклянные глаза вдруг разродились дорожками пьяных истеричных слез.
Катающийся вокруг робот-уборщик просто послужил триггером его нервного срыва. Таким и я ведь мог послужить, задень его случайно плечом. Впрочем, со мной ирландцу было бы не так просто, как с бедным беззащитным роботом.
В ватерклозете стало еще громче – несколько человек пытались увещевать слетевшего с катушек ирландца. Близко к нему, впрочем, никто не подходил. Рыжий же, ни на кого не обращая внимания, все громче повторял однообразный речитатив «факин-факин-факин», продолжая пинать попискивающий аварийной сигнализацией бочонок робота-уборщика.
Который, кстати, после очередного удара отлетел ближе ко мне. Ирландец бросился к нему, но поскользнулся на мокром кафельном полу. И, едва не упав, пытаясь сохранить равновесие, побежал, начал шаг за шагом ловить ногами землю. Так часто пьяные делают – сил и координации хватает, чтобы не упасть, но не хватает на то, чтобы вернуть равновесие и остановиться.
Бежал ирландец, кстати, прямо на меня.
Чем просто мое новое положение в обществе, так это тем, что для общения часто лишние слова не нужны. Поймав рыжего – руководствуясь только утилитарными соображениями, чтобы он в мою раковину не ударился и кровью ее не залил, я вырубил его коротким хуком.
Бил на всякий случай левой рукой, а не усиленной аугментацией правой.
Но еще в момент удара уже более пристально посмотрел на рыжего. И увидел на плечах, груди и бедрах тонкие и свежие шрамы – весьма характерные, от удаленных имплантов. Так что, нанося удар, уже был готов добавить и правой – простые люди так организм не нагружают. Но ирландцу одного тычка вполне хватило – глаза его закатились, и он обмяк. Я же подхватил его, как и Васю недавно, опуская на кафельный пол. Вдруг еще ушибется. И, по закону подлости, как раз в этот момент дверь распахнулась, и в ватерклозете появилась двойка патрульных.
«Какая неприятная неожиданность!» – только и сказал я про себя, уложившись в гораздо меньшее количество букв.
Ну как невовремя-то, а?
Хорошо хоть, это были не те патрульные, что удивились нашей с Васей встрече. Это я понял по номерам жетонов – так-то они в своей массивной экипировке все на одно лицо.
– Что здесь происходит? – поинтересовался полицейский, глядя на меня через непрозрачное забрало, за которым светилось два красных огонька активных имплантов.
– Мой новый друг Райан поскользнулся, сэр, и упал на робота-уборщика, сэр, – ответил вежливо, чуть приподняв худого и нетяжелого ирландца, демонстрируя его патрульным, словно мешок с картошкой.
Еще один неприятный момент. Был бы я обычным, нормальным человеком, я мог бы сейчас рассказать патрульным все как было. Но я, надев куртку-униформу банд сточных районов, многие присущие нормальным людям возможности для себя вычеркнул из списка доступных. Так что по этике улиц рассказывать о поведении ирландца мне не полагалось.
Пришлось импровизировать.
Мой новый друг Райан, кстати, в тот самый момент, как я закончил говорить, неожиданно очнулся. Какой крепкий, пусть и выглядит как бледная веревка – удивился я.
«Надо было бить правой», – подсказал между тем внутренний голос расстроенно.
Ирландец же, прорычав что-то слюняво-нечленораздельное, осознал, что я его держу, и захотел вырваться и меня ударить. При полицейских бить я его не стал, просто отпустил и даже подтолкнул как надо. Так что, когда «мой новый друг Райан» ударился лбом о край раковины, получив для этого необходимый импульс, а после неудачно попытался пробить головой пол, он снова затих.
– Не Райан, а Брайан, – не очень внятно из-за глухого забрала проговорил вдруг полицейский. Ну да, ему ведь в интерфейсе дополненной реальности по желанию доступна вся идентификационная информация и о рыжем берсерке, и вообще о каждом из нас – из системы определения лиц.
– Что? – между тем переспросил я машинально.
И только потом понял, что я слишком уж нагло себя веду. Патрульный, впрочем, тоже, видимо, оторопел от моей наглости.
– Простите, сэр, – тут же исправился я, – эти рыжие все на одно лицо, сэр. И имена у них почти одинаковые… Мой новый друг Райан, вернее, Брайан не очень крепко стоит на ногах. А здесь так скользко, сэр. Прошу его понять и простить.
– Его зовут Патрик. Патрик О’Брайан, – глядя на меня красными огоньками имплантов, все так же глухо, но чуть более четко произнес патрульный, повысив для этого голос.
Похоже, я все-таки перегнул палку с наглостью и сейчас мне придется пройти вместе с патрульными. Страшного, конечно, ничего нет, легенда у меня железная, но… неприятно. Это не визовый офицер, который будет тянуть взятку, на чем его потом можно самого посадить на крючок. Эти патрульные подчиняются муниципалитету, и они просто закроют меня на пару часов. А если буду дальше дерзить, могут и на гораздо более долгий срок упаковать. Просто потому, что могут.
Плюс здесь и сейчас только один: мне случившееся послужит хорошим уроком. А то привык бродить по миру в роли homodeus, пора спускаться и на грешную землю, со своей жалкой сотней социального рейтинга в активе.
В этот самый момент, когда я, подозревая настрой полицейских, немного приуныл, дверь распахнулась и в ватерклозет ввалился Вася.
– Хей, Драго! – прямо от двери крикнул он.
Видимо, Василий все же пришел в себя. Определенно он наконец собрал в голове мысли в кучу и пришел сказать мне, что ждет слишком долго. Зашел в сортир он, кстати, быстро, резко и дерзко – как полагается вести себя вольным свободным людям из сточных районов. И, распахнув дверь, Вася проскочил мимо патрульных, не сразу их заметив.
Оба полицейских же, едва Василий появился в ватерклозете, одновременно посмотрели ему на спину – на того самого рогатого белого демона. А после, к моему крайнему недоумению, неуверенно переглянулись.
– Кто-нибудь видел, что здесь произошло? – поинтересовался патрульный у собравшихся, показывая на робота-уборщика. Который уже поднялся и вновь катался по полу как ни в чем не бывало.
Ответа, кстати, патрульный, предполагаемо, не дождался – его взгляда старательно избегали. Он и не расстроился – коротко кивнул напарнику, и оба развернулись к выходу.
Оч-чень неожиданно. Ведь все те, кто должен был прибыть сюда до меня, по идее, должны были вести себя тихо. Где эта эмблема уже успела засветиться, притом настолько, что ее уже полицейские избегают? Васю об этом спрашивать лучше не стоит, правды точно не расскажет, но поинтересоваться обязательно нужно – сделал я себе в памяти очередную зарубку.
Впрочем, идеально ситуация все равно не разрешилась. Потому что у самой двери патрульный обернулся.
– Драго Младис. Проследи, чтобы твой новый друг… – сделал ударение на последних словах патрульный, – Патрик О’Брайан покинул терминал в отведенное ему время. И еще для тебя как для его друга важная информация: если Патрик О’Брайан совершит в округе Аэропорт правонарушение в ближайшие три дня, то мы привлечем и тебя, в солидарной ответственности.
«Отлично!» – возмутился внутренний голос. Потому что округ Аэропорт – это немалого размера район вокруг воздушной гавани, практически весь север острова.
– Конечно, сэр. Позвольте вопрос, сэр.
– Конечно, Младис. Задавайте.
– Почему три дня?
– Потому что мой тактический анализатор говорит о том, что, судя по внешнему виду, концентрация психоактивных веществ в организме твоего нового друга настолько велика, что только через три дня последние следы могут исчезнуть из его крови. Еще вопросы?
– Нет, сэр. Спасибо за ответ, сэр.
– Пожалуйста, Младис. Добро пожаловать в Занзибар.
Когда полицейские вышли, я коротко и с невысказанным вопросом глянул на Василия. А он также посмотрел на меня недоуменно, не понимая, что я от него хочу.
– Что произошло? – поинтересовался Вася после короткой паузы.
– Так, Василий, – проигнорировал я вопрос, показав на лежащего ирландца. – Вот это тело нужно одеть и вынести отсюда, оно едет с нами. Займись, а я наконец умоюсь с дороги.
Вася надулся, но – памятуя о случайном наскоке на мой кулак, спорить не стал. И быстро организовал группу китайцев из очереди. Они, как муравьи, оттащили в сторону, а после обступили бесчувственного рыжего и принялись споро его одевать и обувать, собрав с пола раскиданную одежду.
Напоследок облокотившись на раковину, я снова всмотрелся в зеркало, запоминая нового себя. Забавно: лицо, изначально принадлежащее Олегу, а ныне князю Артуру Волкову, я воспринимаю уже как свое собственное. Хотя полгода не прошло, как сменил прежние тело и жизнь на новые. Задумавшись об этом, некоторое время простоял у зеркала, продолжая рассматривать себя и привыкая пусть к знакомой, но все же изменившейся внешности. Смотрел бы и изучал себя нового еще долго, но сжалился над истерзанным ожиданием Василием.
Дара у меня больше не было, эмоциональный фон других я больше не считывал. Но Василий за спиной сопел так демонстративно громко, что эмпатом быть не нужно, чтобы понять все его чувства. Поэтому, прежде чем Вася начал пытаться выяснять отношения здесь, я отвернулся от зеркала и двинулся в сторону выхода. На ходу только показал Васе на «нового друга», которого нужно взять с собой.
Василий, кстати, мое указание проигнорировал. Догнал он меня уже в коридоре и, останавливая, попытался схватить за плечо. Но – молодец какой – не схватил. Я даже увидел мелькнувшее смазанное движение и уловил колебания воздуха, но касания не последовало: Вася явно вспомнил, как закончилась предыдущая попытка.
– Хей, Драго, давай проясним один момент, – обогнал он меня и встал на дороге, преграждая путь. – Босс сказал тебя встретить, а не исполнять обязанности сиделки и носильщика. Только из уважения к нему…
Палец Василия, для пущей убедительности его слов, ткнулся мне прямо в грудь.
– …у-у-уиии… – негромко заскулил Василий, когда, перехватив за палец, я отвел его к стене. Здесь несильно, но хлестко ударил ему по печени, воспользовавшись распахнувшейся курткой. А после перехватил Василия за шею и поднял, прислонив к стене так, что мыски его ботинок чуть-чуть не доставали до пола.
– Василий. Я прекрасно знаю, что именно сказал тебе босс…
Говорил я негромко, но четко и убедительно.
– …поэтому ты сейчас быстренько метнешься в туалет, заберешь того рыжего педика, причем сам, а не подряжая для этого остальных из случайной толпы, и догонишь меня. А если ты еще раз чуть-чуть забудешь, что именно… и какими именно словами сказал тебе босс по поводу меня, то я для освежения памяти сломаю тебе руку. Какую, можешь выбрать заранее. Потому что, когда я спрошу, левую или правую, если не ответишь сразу, я сломаю тебе обе. Это понятно?
– Понятно, – прохрипел Василий.
– Отлично, Уася, отлично. Ты просто большой молодец, я в тебе не сомневался, – разжал я руку, так что Вася приземлился, хлопнув ступнями по полу.
– Василий, – продолжил я говорить все так же негромко и убедительно. – А теперь повтори мне, что именно сказал тебе босс. Стой-стой-стой, Василий. Прямым текстом скажи, вот слово в слово.
– Босс сказал, что я должен слушать тебя как себя, и даже чуть-чуть больше.
– И… – ожидающе протянул я.
– А… – недоуменно промычал Василий.
– Василий. Если его благородие сказал слушаться меня как себя, и даже чуть-чуть больше, то это что значит?
– Это что значит? – недоуменно повторил Василий.
– Это значит… как ты должен меня называть?
– Простите, босс. Все понял, босс. Я должен слушать вас как его, босс, – накатило на Василия внезапное озарение.
– Не прокатило, да? – с сочувствием спросил я.
– Э… босс?
– В ресторане, в чеке среди прочего было написано «прокатило» и напротив сумма – сто кредитов. Когда я спросил у официанта, что это, он со словами «не прокатило» вычеркнул из чека левую позицию.
– Э… ясно, босс, – кивнул Василий, явно совершенно не поняв, в чем дело.
– Василий, – максимально усталым тоном произнес я.
– Да, босс?
– В следующий раз, когда что-то не поймешь, не стесняйся об этом сразу сказать. А сейчас быстренько метнись кабанчиком за ирландским телом и догоняй.
Посмотрев вслед Василию, я перехватил сумку, закинув ее на плечо. И подождал, пока Вася заскочит в ватерклозет и вывалится оттуда с рыжим по-прежнему бесчувственным ирландцем. Которого он, кстати, перехватил за специальную переноску на спине куртки.
А этот Патрик О’Брайан далеко не прост – подумал я. Мало того, что у него все тело в тонких шрамах от удаленных боевых имплантов, так он еще, одевшись, пусть и не самостоятельно, сейчас оказался в выцветшем тактическом костюме ЧВК, стандартном для стран песочницы. Только без знаков различий. Причем шевроны на его форме определенно присутствовали совсем недавно – на рукавах и на груди хорошо заметны пятна более темной ткани, которой не касалось солнце.
Мда, интересную личность подобрал – подумал я. После развернулся и двинулся в сторону выхода: неграждане выходили на улицу из здания терминала на дальней стоянке, к которой под землей вел длинный освещенный туннель.
Этот туннель являлся уже собственностью муниципалитета округа Аэропорт, а не дирекции аэровокзала, так что разительно отличался от светлых залов воздушной гавани. И здесь, едва я оставил позади порог коридора туннеля, уже начиналось социальное дно, нижний город.
Траволатор, который в теории должен был помогать преодолеть немалое расстояние до стоянки, не работал. И, наверное, из-за экономии электроэнергии он не работал с момента открытия воздушной гавани.
Свет в туннеле подземного перехода горел приглушенный, через одну лампу, а стены и потолок повсеместно расписаны корявыми граффити. Под ногами шелестел мусор, собранный частыми кучами возле стен, на некоторых из них валялись внешне похожие на человеческие тела.
Несколько раз я проходил мимо небольших стаек по три-четыре человека, явно караулящих возможность поднять по-легкому немного кредитов. Ирландец, кстати, мимо них самостоятельно в своем состоянии точно без потерь бы не прошел.
Но сейчас ни на него – в руках Васи, ни на меня никто из подземных крыс не посмел и глянуть. Это были даже не шестерки банд, а местная минусовая (из-за социального рейтинга) шушера, а мою куртку они прекрасно видели и рисковать явно не желали.
Василий, который тащил ирландца как тюк, догнал меня лишь на самом выходе. И то потому, что я остановился на пороге тоннеля, вдыхая принесенный ветром настоящий воздух протектората – влажный и жаркий, пахнущий горелой резиной, с примесью вони застарелого мусора.
В туннеле система кондиционирования, в отличие от траволатора, работала, а здесь, на улице, в лицо мне дохнуло самой настоящей парилкой. Конечно, терморегулируемое белье у меня новое и рабочее, так что особого дискомфорта я не ощущал. Если бы не оно, думаю, моментально начал истекать потом под курткой и штанами.
Притащивший Патрика Василий тяжело дышал – запыхался серьезно. Что неудивительно: рыжий пусть и худой как веревка, но килограмм шестьдесят в нем есть. Все семьдесят, если приплюсовать одежду и явно непустой армейский вещмешок. В котором, кстати, гремело стекло бутылок. Это я услышал потому, что запыхавшийся Василий на выходе из туннеля споткнулся и едва не упал. На ногах он удержался, ругаясь на смеси русского, английского и африкаанс, но и Патрика, и его загремевшую бутылками сумку он уронил. И после и сам все же упал, не заметив изменение уровня земли из-за коварного поребрика.
Обернувшись, наблюдая, как смешались в кучу люди (2 шт., Василий и Патрик) и армейский вещмешок, я хотел было помочь Васе подняться. Но не успел – отвлекся, потому что услышал неподалеку знакомый голос.
– Таки зачем ты здесь, поц, зачем? Вали обратно на материк, там у тебя будет пальма, и там тебе не надо будет работать!
Глянув на знакомый голос, увидел примечательную картину. Дядюшка Абрам, он же Абрам Сергеевич Либерман, стоял у…
«Мать моя женщина», – удивленно воскликнул внутренний голос.
Потому что дядюшка Абрам, тот самый таксист из Полесья, который вывез нас с Анастасий из леса в окрестностях Слонима, когда мы бежали после покушения из Петербурга, стоял на асфальте стоянки у самой настоящей Волги 2410.
А нет, ошибся. Не Волга это – на шильдике эмблема, ну никак не напоминающая газель нижегородского автозавода. Чтобы понять, что за железного зверя перед собой вижу, я наконец достал из сумки очки регистрационной службы и надел.
Мелькнуло подтверждение идентификации радужки, ме-едленно поползла полоска настройки; мда, программное обеспечение, установленное на девайсах по дефолту, быстродействием не радует. Хотя чего еще ждать от бесплатного обеспечения социальной службы – как-то я об этом не подумал даже. Вот уже действительно привык там, на небесах, в окружении царевен, княжон и принцесс, к хорошему, пора и отвыкать.
«Не жили богато, нечего и начинать», – ехидно подсказал внутренний голос.
Пока интерфейс дополненной реальности грузился, я слушал бенефис дядюшки Абрама, который отчитывал одного из таксистов. Молодой чернокожий парень высунулся из открытого окна пошарпанного минивэна, остановившегося в проезде.
Активно жестикулируя, он явно пытался рассказать дядюшке Абраму о том, что тот неправ. Видимо, дядюшка Абрам, подъехав прямо к выходу, занял «его» место, а таксисту это не понравилось. Тем более ему это не нравилось, что сейчас молодой таксист слышал в свою сторону довольно много нелестного.
– Здесь тебе таки нужно работать, крутить баранку, платить налоги, открывать двери важным пассажирам и даже говорить им «пожалуйста» и «спасибо», а дома? Пальмы, бананы – рот откроешь, сами падают! Таки зачем ты сюда приехал, поц, скажи мне, наконец? Вали уже отсюда, зимбабун, давай, давай! – раздраженно махнул рукой дядюшка Абрам. – Будет он еще мне здесь указывать, где я могу ставить свою ласточку, а где не могу. Щ-щегол какой, а?!
