Алекс Гор
Контуженный: РОКОШ
Тут же, как я погляжу, никаким сопротивлением и не пахнет. Наконец-то очередь дошла и до меня, и я внутренне собрался. Была не была, посмотрим, на что я сгожусь. Как всегда, в предвкушении боя организм сам начал подготовку, в кончиках пальцев закололо и в голове прояснилось, значит, началась выработка адреналина. Хорошо, мне он понадобится, следом на лице начала расплываться холодная ухмылка, верный признак того, что окситоцин и кортизол побежали по венам и начали поступать в мозг, мне уже начало казаться, что эти парни не такие уж и непобедимые.
Тренированный мозг начал выстраивать алгоритм боя и по всему выходило, что всех уработать мне никак не удастся. Первого можно вырубить, он расслаблен и не ожидает отпора, потом трое парней и каждый пойдет в атаку, подготовлены они неплохо, значит, бьемся до последнего, сейчас придется собственной кровью зарабатывать первые очки авторитета.
Как только верзила, которого назвали Снеком, подошел ко мне, я уже был внутренне готов и, не дожидаясь атаки, провел серию из трех ударов. Один в солнечное сплетение правым прямым, следом стандартную двоечку раскрытой ладонью, собранной в лодочку, удар по левому уху и добивающий удар локтем в шею, надеюсь, что он парень крепкий и не задвухсотится, бил я в полную силу, пробить такой мясной каркас – задача нетривиальная. Глаза парня, не ожидавшего подобного поведения, начали закатываться, и он потерял сознание от болевого шока. А я уже выходил на середину коридора, чтобы встретить мгновенно собравшихся старшекурсников.
– Этот урод совсем обнаглел, Снэка вырубил. Тебе конец, сучонок, – заорал один из парней и выдвинулся вперед.
Один против троих, результат негативный, разорвать дистанцию. Начинаю отступать, и в мою сторону идет всего один соперник, расклад удачный. Противник выше меня, руки длиннее, вес больше, сила удара соответствующая, трудный противник. Применить отвлечение и непопулярные приемы. А он уверен в своей победе, идет, ухмыляется, ну что ж, посмотрим. Изображаю испуг и затравленное выражение на лице, кажется, прошло, гаденькая ухмылка на лице бройлера становится шире. Он приближается и начинает перетекать в атакующую позицию, не так быстро, дружок. Срываю с головы свой, все еще мокрый берет и швыряю его в лицо курсанту. Он инстинктивно делает блокирующее движение рукой и на короткий промежуток времени сам себе закрывает обзор, а я уже метнулся ему в ноги и со всей дури влепил ему в пах классический хук. Ох, как ему сейчас несладко, но противника недооценивать нельзя, вскакиваю и наношу удар локтем в основание черепа, надеюсь, откачают.
Второй противник выведен из строя, но на меня сразу начинают надвигаться двое оставшихся парней, они поменьше габаритами, это значит, что они подвижней, неудобный противник. Прогноз по бою негативный, все равно отступать тут поздно, вернее, невозможно. Начинаю смещаться в сторону левого противника, он правша. Так ему будет сложнее двигаться.
– Ах, ты ж, гнида! – прошипел парень и кинулся в атаку, судя по глазам, он сейчас в бешенстве, очень неосмотрительное поведение, но, как оказалось, я был не прав.
Этот курсант тоже играл и, как только он оказался рядом со мной, ему удалось провести неплохую серию ударов, причем два из них прошли и едва не сложили меня пополам, похоже, я недооценил противника. Второй парень приближается. Разрыв дистанции. Отскакиваю в сторону и начинаю обходить чью-то койку, лишнее препятствие мне сейчас не повредит.
В этот момент мне неимоверно повезло, что-то в голове у одного из моих сокурсников наконец-то встало на свое место, и он с диким криком кинулся на одного из обидчиков, следом за ним бросился еще один, и они вдвоем начали атаковать второкурсника. Получалось у них плохо, но мне этого хватило, мой противник на доли секунды отвлекся, и я пошел в атаку, в борьбу с таким вступать нельзя, масса больше, ноги тоже лучше не использовать, хотя как получится, лучше всего по классике, бокс. Исход боя решат всего несколько ударов, главное, не словить их самому. Словил. Ой, не простой мне попался молодчик, дерется неплохо, так лихо провел связочку. Я хоть и смог после первого удара уйти в защиту, но в груди что-то противно начало щелкать, похоже, он мне одним ударом ребро сломал, хреновые дела. Выводы? Много я не навоюю. Противник опасный и мной недооцененный, что остается, только пойти на хитрость. Делаю несколько шагов назад и хватаюсь за сломанное ребро, другая рука просит не продолжать нападение, любой поймет этот жест, на его лице довольная улыбка, он уже практически в зоне поражения. Шанс всего один, изображаю подлом ноги и, как только он немного раскрывается, не желая останавливать мое падение, резко выстреливаю апперкот. Есть. Удар прошел, и противник поплыл, но это ничего не значит, кто его знает, какой у него порог чувствительности. Разрыв дистанции и повторный проход. Прямой удар в нос, через выставленные руки, классический кросс. Спасибо тебе, Олег Михалыч, за науку, не зря ты меня в свое время гонял по спортзалу. Курсант мешком свалился на пол.
Я обернулся и увидел эпичную картину: вся наша женская половина, видя такие результаты боя, энергично мутузила, облепив со всех сторон, двух старшекурсниц, использовали они всё, чем наградила их мать-природа. Я аж залюбовался, оставшегося старшекурсника нигде не было видно, оказывается, его все-таки смогли уработать, огрев по голове металлическими ножнами от клинка. Сейчас все парни стояли и любовались незабываемым зрелищем. Облепленные со всех сторон визжащими первокурсницами, накачанные девушки постепенно сдавались, теряя клоки волос, гладкость кожи и цвет лица. Через три минуты и с ними было покончено. Я оглядел это воинство и, держась за начавшее болеть ребро, усмехнулся. Гормональный фон немного успокаивался, адреналин переставал вырабатываться в избыточных количествах.
– Ну что, вояки, – скривившись от боли, прошипел я, – давайте, тащите их за ноги на лестницу. Потом сталкивайте вниз. Типа, они там сами поскользнулись.
У меня начинался отходняк, и надо было прилечь, я вспомнил про содержимое стандартного личного ящика, уже укомплектованного всем, что там должно было быть, и позвал своего соседа:
– Слышь, ты, как там тебя, там, в ящике, автодок есть, дай его мне.
Парень не стал спорить, а откинул крышку своего ящика и, поковырявшись в нем, протянул мне автоматическую аптечку, я расстегнул комбинезон и приложил ее в область, где предположительно было сломано ребро. Она самостоятельно активировалась и присосалась, следом последовало несколько серий инъекций и через тридцать секунд мне стало полегче. Я прилег, откинулся на подушку и немного расслабился, полуприкрыв глаза.
– Готово, – услышал я довольный голос одного из парней.
– Что готово? – немного не понял я того, что он мне говорит.
– Так это, скинули мы их, шмяк, и все! – радостно продолжил курсант, улыбаясь.
С меня моментально словно ветром сдуло сонливость с усталостью.
– То есть, как это скинули, дебилы? Я вам что сказал, по лестнице столкнуть. А вы что? Замочили бедолаг? – раненным буйволом проревел я и, кряхтя, поднялся с кровати.
Боль в боку все еще чувствовалась, но я все равно направился к выходу. Как я и предполагал, выглянув за перила лестницы, я увидел внизу шесть лежащих вповалку тел.
– Десантировались, блядь, – прошипел я и, посмотрев по сторонам, нажал на стене кнопку с надписью «тревога».
Вернувшись в казарму, я оглядел строй потрепанных парней и девчонок.
– Ну что, орлы, похоже, простым анальным зондированием тут мы не обойдемся, готовьтесь получать пиздюлей.
Мои слова оказались пророческими, ровно через три минуты в наше расположение ворвался капрал Морт в сопровождении нашего командира, десантника второго класса Харта Керна. Лица обоих не выражали ничего хорошего, в них читалась бесконечная любовь к ближнему и трогательная забота о кошечках. Шучу, не выражались.
– Кто посмел устроить драку, курсанты? – ревел капрал. – Вас что, на два часа оставить нельзя, дебилы, хрулье семя вам в глотки. Ладно бы, просто подрались, с кем не бывает. Но зачем было их сбрасывать с лестницы, если они сдохнут, вы лично повезете их трупы домой, а зная этих ублюдков, живыми вы оттуда не вернетесь. Кто спровоцировал драку, я вас спрашиваю?
– Я, – сделал я шаг вперед, – я спровоцировал самозащиту и немного перестарался. Готов понести справедливое наказание.
– А-а-а, курсант Сол, и тут умудрился выделиться, – прошипел, подойдя ко мне, капрал, – мы с тобой это обсудим отдельно. Внимание, рота, отбой, если через сорок секунд я увижу хоть одного одетого урода, и он будет не в кровати, буду считать, что вы сегодня не устали и сон вам не требуется.
Курсанты справились за тридцать две, даже я, несмотря на то, что двигаться было больновато.
Глава 2. Первые куски гранита
Утро наше началось гораздо раньше запланированного времени, предвкушающий кровь и слезы нашей братии командир учебной роты десантник второго класса Керн ворвался в расположение подразделения и тут же активировал омерзительный сигнал тревоги. Он был настроен таким образом, чтобы разбудить даже трупы. Мы повскакивали с кроватей, причем я заметил, что автоматическая аптечка уже отвалилась от меня. Болевых ощущений я не испытывал, неужели она смогла срастить мне ребро всего за ночь, удивительные технологии. Быстро одевшись, я встал перед личным ящиком, берет я все-таки вчера подобрал и даже по новой его отбил. Он практически высох и, надеюсь, впоследствии сохранит свою форму.
Керн прохаживался вдоль нашего строя и мстительно ухмылялся, наблюдая за представлением. После двадцатикилометрового марш-броска мышцы курсантов не просто болели, они превратились в чистую боль, любое движение только усугубляло положение. Скорее всего, на это и был расчет капрала, когда он не пустил нас в тот транспорт. К своему удивлению, я увидел троицу вчерашних пострадавших. Видимо, их подлатали за ночь, потому что они растерянно стояли возле свободных коек и наблюдали за происходящим. Особенно поразила меня та самая брюнетка, которой отстрелили руку. Я-то надеялся, что ей новую вырастят, а не тут-то было, ей установили кибернетический протез, на который она постоянно переносила свой охреневающий взгляд. Выглядел он хоть и анатомически точным, но был крупнее ее здоровой руки, мне показалось, что он иногда самопроизвольно резко сжимается в кулак с характерным щелчком, хотя, возможно, это сама девушка так делает.
– Я очень недоволен вами, курсанты, нашей империи дохляки не нужны, бегом марш на выход из казармы, у нас по расписанию утренняя физическая зарядка.
Весь личный состав роты постарался как можно быстрее попасть на улицу, но я уже знал, что быстро не будет, лестница их всех остановит. Мышцы просто не смогут справиться с этой задачей, и, судя по ехидной ухмылке командира, он об этом тоже прекрасно знал. В отличие от большинства, чувствовал я себя более-менее нормально. Да, некоторая скованность в мышцах была, но не критично. То ли скафандр компенсировал перенапряжение, то ли аптечка помогла справиться, хрен его знает. Я дошел до лестницы и начал наблюдать эпичную картину. Как только очередной курсант делал шаг на ступеньку, его нога тут же подламывалась, и он кубарем летел вниз. Самые догадливые начали использовать в качестве дополнительной опоры стену или перила лестницы, но и это помогало слабо. Я предпочел спуститься вниз и не дожидаться дальнейшего представления. А оно было, как только Керн насладился экспозицией под названием «Вселенская мука», он начал помогать курсантам спуститься, причем делал он это мастерски. Смачные подсрачники подкидывали очередного курсанта и отправляли его в полет вниз по лестнице, оценив перспективу, парни и девчонки утроили свои усилия и постарались во что бы то ни стало добраться до улицы. Кто ползком, кто на четвереньках, а кто и перекатом, но они постепенно исторгались дверью казармы. Наконец, наш довольный командир показался в дверях и оглядел несчастные лица курсантов своей роты.
– Кто вам сказал, что ваше место в доблестном космическом десанте? Вы даже на дерьмо настоящего десантника не похожи. Гнусные изнеженные бабы, мне теперь ботинок от вашего дерьма отмывать. Ты, – ткнул он пальцем в крайнего курсанта. – Имя?
– Курсант Леви Шуст, господин Керн, – слабым голосом ответил парень.
– Слишком красивое имя для тебя. Теперь, ты курсант Дрищ, тебе ясно? – впился он в него бешеным взглядом.
– Так точно, господин Керн.
– Курсант Дрищ, бегом к старшине роты энсину Штаеру и принеси сюда шестьдесят ЛМК.
Переименованный курсант вяло крикнул:
– Есть! – и поковылял в указанном направлении.
Керн гаденько оскалился и стал похож на настоящего маньяка.
– А теперь я напомню вам то, о чем я говорил вчера. Я приказал не беспокоить меня. А вы на мой приказ положили? Положили. Теперь придется ответить. Будем приседать, пока Дрищ не справится с заданием.
И стартовало многократно виденное мною раньше развлечение под названием «коллективные приседания», курсанты положили по команде друг другу руки на плечи, и началась экзекуция. Хуже всего было то, что десантник второго класса прохаживался за нашими спинами и периодически помогал выполнять упражнение своим ботинком сорок последнего размера. А посланца за неведомыми ЛМК все не было и не было. Я уже не был уверен, что старшина роты вообще есть в здании. Так-то чувствовал я себя нормально, немного в боку простреливало, но вчерашнего противного хруста уже не было, упражнение я это мог выполнять долго, если бы меня не тянули вниз те, у кого ноги отказывались работать. Тем не менее, примерно через полчаса и триста отбитых задниц, курсант, нареченный Дрищем, показался из дверей казармы, он тащил на себе довольно объемный мешок. Если бы сейчас курсанты не боялись открыть свой рот во избежание последствий, они бы задали всего один вопрос: «Почему так долго, мать твою, Дрищ?». Парень донес свою ношу к вяло приседающему строю и аккуратно опустил ее на бетонное покрытие.
– Отставить упражнение, становись! – гаркнул Керн, и мы постарались выровняться.
– Дрищ, раздать личные модули курсантов, – скомандовал ротный и парень, раскрыв мешок, поплелся вдоль строя, он опускал руку внутрь и доставал оттуда довольно громоздкое устройство, затем протягивал очередному курсанту и делал шаг дальше.
Когда ко мне в руки попал мой экземпляр, я понял, что это такое, какой-то допотопный наручный искин.
– Это ваш личный модуль курсанта, многофункциональное устройство, более подробно изучите его в процессе использования, первые полгода будете носить его постоянно, медицинские параметры вам помогут выставить в медицинском блоке. Туда мы попадем после завтрака, модули надеть на левую руку и активировать.
Я тут же приложил устройство к руке, и оно ожидаемо обхватило мое запястье. Сразу же на нейросети отобразилась информация с инструкцией по эксплуатации.
– У меня, как у вашего непосредственного командира, есть доступ к каждому устройству, так что не советую использовать его не по назначению, – предупредил командир.
– А сейчас десять кругов по плацу, бегом марш. А чтобы вам было повеселее, сделаем так! – он откинул специальный клапан на комбинезоне и под ним я увидел совсем другое устройство, он что-то ввел на нем, и я почувствовал легкий укол в руку.
После этого по моим венам прокатилась огненная волна, и я понял, что всем нам вкололи какой-то боевой стимулятор.
– Бегом, уроды! Или мне повторять надо?
Строй простимулированных курсантов сорвался с места и побежал, да как побежал, чудный препаратик, только что они не могли сделать и шагу, а теперь бегут, как заправские спринтеры. Только вот каков будет отходняк после такого забега, молочную кислоту в мышцах надо разгонять медленно. Слава богу, у меня подобных проблем не было, кроме того, что меня просто распирало от нахлынувшей псевдоэйфории.
Пробежав отмеренные десять кругов, мы получили очередную команду:
– У вас пять минут на то, чтобы навести в казарме идеальный порядок, если мне не понравится, мы продолжим его наводить и используем для этого время, отведенное на завтрак.
Мы метнулись вверх по лестнице и, забежав в расположение, начали заправлять койки, особо я не торопился, потому что был уверен, что ротный так просто с нас не слезет и ему все равно не понравится, что бы мы ни сделали. Я оказался абсолютно прав, пришлось еще несколько раз заправить кровати прежде, чем он удовлетворился. Только после этого мы побежали в направлении столовой, навстречу нам попалось несколько бегущих строев других курсантов. Как только мы добежали к дверям столовой и вошли внутрь, раздался сигнал, обозначающий окончание завтрака. Двадцать стоек синтезаторов пищи закрылись бронелистами, и нам пришлось выйти наружу.
– В следующий раз будете качественней наводить порядок, – пояснил ротный и погнал нас на медобследование.
Тут тоже дело было поставлено на поток, пять минут в медицинской капсуле и медицинский искин начинал просчитывать параметры будущего развития десантника, тут уже, слава богу, нам было предоставлено право выбора, каким именно десантником мы хотим стать: легким, средним или тяжелым. От выбора будущей специализации зависела терапия, которую мы будем получать и то, во что в конечном итоге мы превратимся. Насколько я понял, встреченные нами раскачанные высокорослые гиганты как раз и выбрали в свое время путь тяжелого десанта. Они подвергались незначительной коррекции генома, а также получали такие дозы препаратов и гормонов, что за полные два года превращались в настоящих монстров. Они предназначались для того, чтобы управлять сверхтяжелыми боевыми скафандрами, нагруженными вооружением по самую макушку, которые в простонародье назывались шагающими танками. Также им устанавливались различные импланты, которые повышали все физические характеристики.
Средние десантники должны были сражаться в тяжелой штурмовой броне, они получали незначительное изменение физических параметров, геном практически не изменялся, и это была основная масса космического десанта.
Легкие десантники практически не изменяли свои физические кондиции и использовались в качестве разведки на поле боя. Было их немного, но они имели место быть. Как правило, этот путь выбирали те, кто по каким-либо причинам, общественным или религиозным, не мог подвергаться корректуре генома и был против своего физического изменения при помощи препаратов. Как ни странно, несмотря на то, что тысячи миров вышли в космос и люди могли путешествовать куда угодно, на многих планетах сохранились религиозные верования и различные секты. Иногда целые государства находились под властью кучки сектантов, и это считалось в Содружестве вполне нормальной практикой. Нашлись такие товарищи и среди нас.
По здравому размышлению я решил ничего в себе не менять, становиться гипертрофированным качком мне абсолютно не улыбалось, так что я решил, что выберу путь легкого десанта. Тем более, после всего, что со мной приключилось, было непонятно, как поведет себя моя нейросеть. Прошло уже около трех месяцев с тех пор, как со мной произошла та история, в которой я находился в буром тумане и общался со своим посредником. Все это время никаких контактов больше не случалось, изменений с нейросетью тоже никаких не происходило. Сейчас она тоже показала точно такие же показатели, как и те, что были в первый раз. Так как она была биотехнологической, то ее замена не была предусмотрена, тем более она была шестого поколения. У медика даже челюсть от удивления немного отвисла, когда он вчитался в данные с результатами моего обследования. Согласно контракту, который подписал каждый из курсантов, им была положена за счет государства бесплатная замена их нейросети на «Штурмовик-4МВ», если они не имеют равную нейросеть или рангом выше. Многие и шли в военные именно из-за этого, подобная нейросеть стоила на гражданке не меньше ста семидесяти тысяч кредитов, а сумма эта была немаленькая. Добавьте сюда стоимость баз знаний, которые мы должны будем изучить, боевые импланты, и на выходе получится сумма в миллион кредитов. Да, подготовка профессионального военнослужащего в империи Аратан дело недешевое. Тем более, нас готовят на начальные командные должности, для этого академия и создана, простых солдат всегда можно нанять из захудалых планет, поставить нейросеть и за короткое время получить средненького бойца, который через некоторое время поднаберется опыта. Десант же используют там, куда обычным бойцам ход заказан. Ох, не просто так меня засунули именно сюда, похоже, кое-кому очень не понравилось само мое существование. Главе службы безопасности в уме и изящности ходов отказать было сложно. Не думаю, что Фариал поддержал бы такое решение, если бы знал, куда он меня определил.
Медицинский осмотр был пройден и каждый из нас самостоятельно выбрал свой дальнейший путь. Медик вставил в ЛМК каждому свой картридж, теперь все будут получать определенную и регулярную дозу препаратов. Тем, у кого нейросети были подлежащими замене, был назначен график прибытия на операцию.
Следующим местом нашего маршрута стал строевой плац, на котором уже находился весь личный состав академии. Добежав до нашего места в строю, мы заняли его, и ротный лично проконтролировал, чтобы у нас всех на лицах были счастливые улыбки, направленные в небо. Тот, кто умудрялся недостаточно счастливо скалиться, получал замечательный стимул в виде удара кулаком в почку. Также всем на нейросеть пришел текст с гимном академии, его необходимо было со всем старанием спеть во время традиционного подъема флага. Сверившись с часами, встроенными в нейросеть, я узнал, что уже почти девять часов утра. Ровно в девять часов ноль-ноль минут на трибуну поднялся полковник Сильдони, старый как лунь офицер, носивший ту же фамилию, что и прославленный флотоводец, чье имя было присвоено академии. В строгом коричневом мундире и гигантской фуражке, вся грудь бравого вояки престарелой формации была увешана различными медалями и знаками отличия, отсюда мне было плохо видно, да и не имел я никакого представления о системе наград в местной армии. Он оглядел диким взглядом поросячьих глаз собравшуюся толпу курсантов и начал вещать нам о том, как мы должны доблестно сдохнуть в кровопролитных сражениях во славу Империи. Выразил надежду, что все мы кровью своей расширим границы Аратана и добудем неувядающую славу и социально значимые награды и льготы, если доживем до счастливой пенсии. Смысл его речи постоянно терялся, стало понятно, что потомственный офицер давно и качественно слетел с катушек, и его держат тут только из политических соображений.
Как только начальник академии закончил свои разглагольствования, грянула торжественная музыка. Непонятно, где были расположены динамики, но мне казалось, что я сейчас лишусь своих барабанных перепонок, то ли полковник Сильдони был глуховат, то ли так было изначально задумано. Пришлось открывать текст гимна и выводить его на экран нейросети. Строй курсантов грянул песню, каждый старался перекричать звуки музыки, и превращалось это все в дикий неистовый рев. Внесли свою лепту и мы.
Под дланью Империи, средь тысячи звезд,
Раскинулась мощь Аратана.
Свобода и честь, наш девиз очень прост,
Враги пусть бегут непрестанно.
Идет десант, дрожат планеты,
Идет десант, пусть знают это.
Идет десант, имперский кулак.
Пройдет десант, останется шлак.
Мы сталь, мы кулак, мы карающий меч,
Содружества свет расширяем.
Задача проста, от беды уберечь,
Сражаясь, мы страха не знаем.
Идет десант, дрожат планеты,
Идет десант, пусть знают это.
Идет десант, имперский кулак.
Пройдет десант, останется шлак.
Как только смолкли последние строчки гимна, и прекратилась музыка, все замерли в напряженном ожидании. Престарелый полковник Сильдони стоял на трибуне и смахивал слезу куда-то вбок кипенно-белым платочком. Растрогался старый маразматик.
Вперед вышел другой офицер и прогремел на весь плац хорошо поставленным баритоном:
– Вольно, курсанты, всем разойтись на занятия.
Десантник второго класса Керн не сдвинулся с места, пока большая часть рот не покинула плац. Насколько я понял, все старались оказаться от командования академии как можно дальше, но большая часть из личного состава уже были обучены строевым приемам, а мы-то нет, мы могли только бегом покинуть раскалившиеся плиты сердца учебного заведения. Однако долго наше стояние не продлилось, и ротный погнал нас на получение баз знаний. Тут не было никаких чипов, мы явились в кабинет и нам дистанционно закачали копии набора армейских баз знаний «Космодесантник». Он состоял из следующих баз:
– Тактика малых групп 3 ранга;
– Тактика одиночных боевых действий в космосе 3 ранга;
– Тактика одиночных боевых действий на планетах 3 ранга;
– Абордаж и контрабордаж 3 ранга;
– Планетарные и пустотные скафандры 3 ранга;
– Ручные стрелковые комплексы 4 ранга;
– Рукопашный бой. Базовый курс 3 ранга;
Нам разъяснили, что это начальный общий набор баз, потом, по мере их освоения и выявления личных предрасположенностей каждого бойца, будут выданы дополнительные базы знаний. Данный набор предполагалось изучить в течение первых трех месяцев, и была предоставлена схема, по которой надо было начинать их изучение.
Я очень обрадовался тому, что теперь у меня появилась возможность изучить что-то новое. Первыми на очереди у нас стояли базы по рукопашному бою и стрелковым комплексам. Насколько я понял из разговоров моих сокурсников, среднее время на изучение базы знаний третьего ранга у них составляет в среднем не сорок часов, как у меня, а почти в два раза больше. Никто своими показателями интеллекта особо делиться не спешил, не стал и я никому говорить, что этот набор я смогу освоить гораздо быстрее. Хотя база знаний четвертого ранга по оружию должна будет учиться дольше, она первая у меня база знаний выше третьего ранга, так что посмотрим, за сколько я ее одолею. Те, у кого нейросети оставались старые, тут же запустили обучение, а остальные побежали на замену. Мы бежали вместе с ними и пока курсантам заменяли основное ядро нейросети, проводили попутную физическую тренировку, приседали и отжимались от бетонного покрытия под монотонный счет командира.
Через два часа, когда мы уже были с ног до головы насквозь пропитаны потом, наконец-то все операции были завершены, и счастливые обладатели новых нейросетей присоединились к нам. Еще немного физической подготовки и мы дружной толпой бежим в столовую, наконец-то мы поедим, вернее, пожрем, потому что едой ту бурду, которой нас потчевали из местного синтезатора пищи, назвать можно только с очень большой натяжкой.
Войдя в столовую, мы выстроились в очередь к одному из двадцати окон для выдачи пищи. Как только до меня дошла очередь, я прислонил свой ЛМК к считывателю, и мне выдали поднос с двумя тарелками и одним стаканом. Сзади уже напирали следующие в очереди, а я подхватил поднос и направился к свободному месту за одной из стоек, сидеть в столовой курсантам не полагалось. Время на прием пищи было тоже очень ограничено. Об этом нас сразу предупредил ухмыляющийся ротный. Пришлось в темпе вальса заталкивать в себя эту смесь, в обеих тарелках она была одинаковой по консистенции, но разной по цвету, в одной синяя, а в другой розовая, на вид она больше всего напоминала переваренный геркулес или что-то подобное, жидкость в стакане имела белый цвет и по вкусу напоминала мел. На вкус обе каши оказались омерзительны, но, как ни странно, съедобны. По-быстрому пропихнув в себя свою пайку, я посмотрел, куда другие курсанты выкидывают свои подносы и, скормив утилизатору остатки обеда, вышел на улицу. Там уже стоял один из парней моей роты, и я присоединился к нему.
– Что, тоже не смог проглотить это дерьмо? – поинтересовался парень.
– Смог, – просто ответил я, – или ты думаешь, что тут где-то есть ресторан, и там тебе деликатесов отвесят?
– Не знаю, меня, кстати, зовут Клод Мусэ, – представился он.
– Джон Сол.
– Лихо ты вчера тех ребят вырубил. Как думаешь, они сегодня опять придут?
– Вполне возможно, – буркнул я, – если из медицинских капсул вылезут. Но врагов мы себе заработали, по-любому.
– Ха-ха. Это точно, – нервно хохотнул Клод.
– Тут, главное, не прогибаться, иначе придется постоянно под них подстраиваться, дело-то обычное, – счел нужным я прояснить свою позицию.
Парень с уважением посмотрел на меня, но от дальнейших вопросов он благоразумно отказался и разговоров со мной больше не заводил.
Как только весь личный состав нашей роты закончил прием пищи, нас погнали на занятия. Физическая подготовка, мать ее. Мне кажется, пока все мы не выучим базы знаний, которые нам скинули, ничего другого нам не дадут делать. Мысли мои оказались пророческими, весь день мы в разном режиме занимались различными упражнениями, хотя целый час мы потратили на то, чтобы научиться шагать строем. Тут для меня нового ничего не было, видя, что мои навыки в строевой подготовке достаточны для того, чтобы подтянуть остальных, с легкой руки Керна я был назначен временно исполняющим обязанности заместителя командира роты, нештатным.
После ужина, который ничем не отличался от обеда, мы вернулись в расположение роты и начали приводить себя в порядок, после напряженного дня хотелось смыть с себя грязь и пот. И плевать на то, что в душевых кабинках нет перегородок, что рядом на дючке может заседать сокурсница. Все были настолько вымотаны, что не обращали абсолютно никакого внимания на вторичные половые признаки других курсантов, хотелось поскорее раздеться, встать под ледяные струи и хоть так охладить воспаленные мышцы.
Большая часть курсантов чувствовала себя гораздо хуже, чем я, действие утреннего стимулятора давно закончилось, и всех потряхивало. Помывшись одним из первых, я вышел в коридор, неся с собой пропитанный потом комбез. Благо, хоть стирать его было не нужно, тут местные мучители все продумали за нас, в одном из помещений казармы находилась автопрачечная. Заходишь и засовываешь грязную одежду в приемное отделение, а через три с половиной минуты забираешь абсолютно чистый и сухой комплект, эти знания я тоже почерпнул из плакатов, висевших на стенах. Только вот не все мои сослуживцы удосужились изучить данную информацию, и в помещении казармы имело место довольно ощутимое амбре. Пришлось объяснять нерадивым товарищам с применением изящных, и не очень, словесных оборотов, что такое поведение в армейском коллективе недопустимо, вонять ты можешь где угодно, но в казарме должно всегда пахнуть весной и цветами. Самым труднопроходимым пришлось объяснять всю глубину их заблуждений при помощи рук и ног. Мои усилия имели положительный эффект, в казарме перестало настолько сильно вонять потом, и я с чистой совестью завалился на кровать. Вымотанные курсанты один за другим присоединялись ко мне, только один раз в санитарной комнате раздался девичий визг, никакого желания выяснять, что же там случилось, у меня не было. Как оказалось, кибернетическая рука брюнетки, имени которой я так и не узнал, коротнула и жахнула электрическим разрядом всех, кто в то время принимал душ. Троица девушек голышом выскочила из санитарной комнаты и, отвесив виновнице по затрещине, удалилась стирать свою одежду.
