Алекс Хилл
Метод книжной героини
– Ладно! – усмехаюсь я, возвращая внимание Кате. – Ты же все равно не отстанешь. И тебе, между прочим, очень повезло, что мое настроение поднялось за последний час и я снова готова на подвиги.
– Мне повезло, что ты моя подруга, – радостно отвечает Катя. – Иди скорей, пока мы его не упустили.
Пробираюсь через толпу танцующих к стеклянным дверям, взволнованный стук сердца смешивается с быстрым битом музыкальной композиции. С удивлением осознаю, что сама хочу новой встречи и нового разговора. Хотя бы короткого и незначительного, хотя бы взгляда…
Терраса украшена круглыми желтыми лампочками, разливающими мягкий свет в вечернюю темноту. Людей куда меньше, чем в зале, но они есть. Кто-то задумчиво смотрит на воду, кто-то сидит в уличных креслах и ведет задушевные беседы. Подношу мобильник к уху и медленно шагаю по диагонали, украдкой разыскивая Елисея. Ага, попался! От меня не спрячешься, дружок! Он стоит в самом углу у ограждения, уткнувшись в телефон. Свечение дисплея падает на его лицо, губы расслаблены, темные волосы треплет ветер. На его шее широкая цепь из белого металла поверх черной толстовки, ноги скрещены, носок кроссовки упирается в пол. Весь его вид кричит: не подходи ко мне! Никак не могу понять его стиль, с одной стороны, он кажется человеком, который не хочет привлекать внимания, а с другой – выглядит ярко, даже будучи одетым во все черное. Темная магия, не иначе.
Останавливаюсь у ограждения и упираюсь локтями в деревянный поручень, болтаю сок в стакане и тихо бормочу короткие фразы, словно и правда говорю по телефону. Наблюдаю за темными водами реки, в мелкой ряби поблескивает золотистый свет ламп. Влажная прохлада впитывается в кожу, и я жалею, что не прихватила с собой кожаную куртку. Мелкие мурашки пробегают по левой руке к плечу и рассыпаются теплом по шее. Стакан исчезает из моих пальцев, и его содержимое безжалостно выливается в реку.
– Какого?.. – ошарашенно произношу я.
Елисей возвращает мне пустой стакан, ветер раздувает его челку, и я встречаюсь с темными раскосыми глазами, цвету которых сейчас позавидовала бы сама ночь.
– Лана, не знаю, зачем ты это делаешь, но лучше прекрати.
– Делаю что?
– Думаешь, я тупой? – недовольно спрашивает он.
– Думаю, ты офигевший. Сок-то за что вылил?
– У меня сегодня нет с собой запасной одежды.
– Это была случайность!
– И сюда ты вышла тоже случайно?
– Я вышла поговорить по телефону, – поднимаю руку, в которой сжимаю мобильник.
– Ты ведь даже не отключила звонок, когда я подошел, а сейчас экран не горит.
– Я слушала голосовое!
– Пусть будет так, – тихо вздыхает Елисей. – В любом случае, скажу тебе прямо… ты мне неинтересна, ясно?
– Я…
– Лана! – за спиной раздается крик Миши. – Вот ты где!
На плечи опускается кожаная куртка, но я не чувствую ни капли благодарности однокласснику за заботу. В голове громовым раскатом звучит: «Ты мне неинтересна».
– О! Мое почтение, генерал! – наигранно говорит Миша и обнимает меня одной рукой. – Лана, нам нужно поговорить, дело срочное.
Елисей без единого слова отступает и вновь утыкается в телефон, отгораживаясь от реальности плотным щитом. Опускаю голову. Обида заполняет легкие до отказа. Шагаю прочь вместе с Мишей, позволяя увести себя. Спускаемся по деревянным ступеням на берег реки и отходим к кривому ряду старых ив, ветви которых практически достают до земли.
Неинтересна, значит? Он ведь меня даже не знает! Он ничего обо мне не знает! Да как он посмел? Кем себя возомнил?!
– Миш, о чем ты хотел поговорить? – сухо спрашиваю я, чтобы поскорее остаться одной.
– Ты знаешь о чем, – ухмыляется он. – Сколько еще ты будешь держать меня во френдзоне, Лана? Я устал ждать.
– Ты пьяный, что ли?
– Стеклый как трезвышко.
– Морозов, прекращай. Ты меня пугаешь.
Но Миша не собирается останавливаться, шагает ближе и вытягивает руки.
– Угомони свои таланты! – пихаю его в грудь. – Да что с тобой?!
– Ничего, – мотает он головой и идет в новое наступление.
Миша обхватывает меня и крепко сжимает в объятиях. Его губы касаются краешка уха, и я слышу напряженный шепот:
– Ну кричи уже, Лана. Чего ты ждешь?
– Что? Ты о чем вообще?
Он щиплет меня за спину, с силой стискивая пальцы через кожаную куртку.
– Ай! Морозов, ты сдурел?! Отвали!
– Хорошо, но теперь давай немного громче и жалобнее.
– С ума сошел?!
– Ага, из-за тебя, Гришковец, – приглушенно смеется он. – Ори давай. Думаешь, я так сильно хочу тебя обнимать?
Крепко зажмуриваюсь и наконец понимаю, что именно происходит. Катя, план, четвертый шаг. Еще и Мишку сюда втянула, а он, дурак, подписался!
– Я сейчас так закричу… Та-а-ак! – гневно тяну я.
– Лана?! – доносится оклик из темноты.
Поворачиваю голову, сердце падает в пятки. Мишка отпускает меня и срывается с места, по всей видимости, решив, что выполнил свою часть плана. Паника парализует, шорох мелкой гальки бьет по ушам. Собираюсь броситься следом за Морозовым, но голос, который меня позвал, кажется очень уж очень знакомым. Очень…
– Сева? – удивленно спрашиваю я, вглядываясь в лицо парня, что шагает по берегу. – Что ты здесь делаешь?
Он оглядывается, нервно ероша светлые короткие волосы, и подбегает ко мне.
– Лана, уходи отсюда. Собирайся и иди домой.
Не пойму, сегодня где-то бесплатно странности и идиотизм раздавали? А может, ретроградный Меркурий шалит?
– С чего бы? Здесь вечеринка моей школы.
– Я знаю, – отвечает он сквозь сжатые зубы. – Пожалуйста, послушай меня…
Хруст гальки на этот раз кажется слишком громким, словно по ней шагает целая толпа. Приподнимаю брови, глядя на старого знакомого:
– Сева, кто еще с тобой?
– Рогочий! Ну как там?! Все чисто?! – слышится совсем близко.
Резко втягиваю носом холодный воздух и отступаю, качая головой. Мне уже не нужны никакие ответы, нетрудно догадаться, чтó Сева здесь делает и с кем пришел.
– Лана… – тихо произносит он, но я не собираюсь его слушать.
Бегу к лестнице и взлетаю на террасу быстрее ветра. Сейчас не время для злости и обид, я должна предупредить Елисея. Выхватываю среди толпы черную макушку и ловлю его у входа в кафе:
– К нам гости, генерал. Из гимназии.
Он опускает руку, так и не коснувшись двери, и поворачивается ко мне:
– Где?
– На берегу, – указываю за спину.
– Шум не поднимай, – приказывает он и направляется к боковому спуску.
Провожаю Елисея взглядом, тревога охватывает сердце. Он что, пойдет один? Терминатором себя вообразил?! Или он собирается нокаутировать гимназистов своими логичными ответами?! Забегаю в кафе, чуть не подправив нос Алеше из одиннадцатого «А», и решительно шагаю к генеральской свите, которая очень удачно собралась у бара в полном составе, даже Илья и Сергей здесь. Первой меня замечает Вероника и дружелюбно улыбается, но через мгновение на ее лице появляется настороженное недоумение. Она треплет за плечо Дениса, и он оборачивается как раз в тот момент, когда я подхожу достаточно близко, чтобы меня можно было расслышать.
– Гимназия здесь. Елисей пошел к ним один, – говорю громко и четко, будто и правда докладываю о положении серьезных дел. – За мной! Я покажу!
Ребята вскакивают с мест без лишних вопросов, и я веду их к лестнице на террасе. Денис останавливает меня, схватив за предплечье, и пропускает вперед парней:
– Ты молодец, но вниз не спускайся, а еще лучше не давай и другим.
– Будет драка? – с ужасом спрашиваю я.
– Не переживай, максимум потолкаются и покричат, – отвечает он с кривой ухмылкой и сбегает по ступеням.
Дергаюсь вправо и сжимаю широкие перила до боли в пальцах, глядя на берег. Елисей стоит спиной к реке, перед ним семеро старшеклассников из гимназии, среди которых и Сева. Значит, он все-таки попал в эти прокисшие сливки. Неудивительно, что мы перестали общаться. Свет от террасы и уличных фонарей едва справляется с темнотой, вижу только образы и очертания лиц с наметками эмоций, но зато слышу каждое слово.
– А вот и вся генеральская банда! Привет, давно не виделись! – говорит Эдик Яровой.
Витя и Рома становятся по обе стороны от Елисея, за ними Илья и Сергей, а Денис остается рядом с лестницей.
– Загорный, и ты здесь? Присматриваешь за птенцом?
– Яровой, а ты чего такой смелый? – отвечает Денис. – Командующим себя возомнил? Насколько мы все знаем, этот пост достался не тебе.
– Но сегодня я за него, а смелости во мне побольше, чем во всех вас. Вашу жалкую стайку и бояться стыдно.
– Да ну? – влезает Витя. – Тогда чего ты с собой целую толпу притащил? Так сильно не боишься?
– Это дружеский визит новому генералу, – говорит Эдик и шагает вперед. – Ты ведь рад нас видеть, Брюс Ли?
Елисей приподнимает подбородок и смотрит на него сверху вниз. Спокойный, как слон на необитаемом острове с бесконечным запасом бананов.
– Где Андрюша? – холодно спрашивает он.
– Ты хотел сказать, командующий, – ядовито поправляет Эдик.
– Это для тебя он командующий, а для меня Андрюша. Так где он?
– Занят!
– Мамка уроки заставила учить? – выплевывает злобную насмешку Рома.
Елисей резко поворачивает голову влево, и Рома мгновенно замолкает, вытягиваясь, как оловянный солдатик. Ого, вот это дрессировка. И когда он успел? Елисей поднимает взгляд на террасу, безошибочно попадая в меня. Шипящее жжение ощущается во лбу, колени подкашиваются, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не присесть. Не глаза, а бластеры.
– Итак, – с ледяным спокойствием обращается наш генерал к Эдику, – раз Андрюша не соизволил появиться, предлагаю решить все быстро. С чем он вас прислал?
– С подарком, конечно, у вас же праздник! Мы хотели вручить его в кафе, но и здесь уже достаточно зрителей.
Возле перил и правда собралась целая толпа, которая с предвкушением ждет дальнейшего развития событий. Катя молча прижимается к моему боку, так же, как и я, ловя каждое слово.
– Закрой глаза, Ли, – говорит Эдик. – Ой! Они ведь у тебя и так почти закрыты!
Гимназисты взрываются раскатистым смехом, и Рома с Витей делают синхронный шаг вперед.
– Сам! – громко произносит Елисей, и парни послушно возвращаются на место.
– Какой крутой. – Эдик подходит ближе к Елисею и вытягивает шею. – Надеешься на кунг-фу или прямо сейчас молишься Будде? Или в кого вы там верите?
– Долго мне еще ждать свой подарок?
– Уже не терпится?
– Не терпится, чтобы вы свалили отсюда.
Эдик медленно кивает и чуть шире расставляет ноги:
– Это будет еще легче, чем я думал.
Он заносит руку для удара, и его кулак стремительно приближается к щеке Елисея. Наклоняюсь вперед, не рассчитав скорость порыва, но Катя вовремя хватает меня за куртку, удерживая на месте. Неужели никто ничего не сделает? Никто?! Маленькие камешки бьются друг о друга под кедами Эдика, когда он переступает с ноги на ногу. Елисей ведет корпусом в сторону, но не уклоняется, а лишь опережает удар на несколько мгновений, получая его не в полной мере.
Молчание пульсирует напряжением, ветер гневно качает ветви ив. Елисей поднимает голову и произносит все так же холодно и беспристрастно:
– Теперь уходите.
– Что это, Ли, честь самурая? Как тебя вообще выбрали генералом? Ты же почти слепой! Интересно, а вы, как котята, рождаетесь с закрытыми глазами? Не-е-ет, тогда они бы уже у тебя открылись.
Рома и Витя встают в боевую позицию, Илья готовит кулаки-молоты, а Сергей в секунде до обращения в Халка. Дай команду, и они от Эдика мокрого места не оставят, но Елисей расслаблен, словно в его венах течет ромашковый чай. Он смотрит на Эдика чуть склонив голову и молчит.
– Знаешь, Ли… по ходу тебе одного подарка мало. Добавлю-ка я сверху кое-что от себя. Ущербных же стоит жалеть и поощрять, верно?
Эдик готовится к еще одному удару, но Елисей стреляет словами быстрее:
– На этот подарок я отвечу.
Кулак вздрагивает в заминке, но Эдик все-таки решается на еще одну показательную атаку. Правда, в этот раз Елисей не бездействует. Шагает в сторону и ловит руку Ярового в полете, с силой дергает за нее и резко отпускает. Заместитель командующего летит к воде и теряет равновесие, приземляясь на четвереньки.
– Стоять! – повышает голос Елисей, заставляя замереть не только свою свиту, но и гимназистов, уже готовых броситься в драку. – Все вопросы решаются один на один, раз сегодня командующий Эдик, то мы с ним сами и разберемся.
Яростная ругань смешивается с плеском воды. Эдик поднимается на ноги и несется на Елисея, который с готовностью встречает его прямым ударом в нос. Яровой вновь оказывается на земле и корчится от боли, прижимая руки к лицу, а Елисей поворачивается к террасе. Еще никогда я не видела его таким… Довольным? Счастливым? Сумасшедшим?!
– Вернитесь все в кафе, – говорит он сквозь сдержанную улыбку. – Пожалуйста.
– Вы слышали своего генерала? – с гордостью произносит Денис. – Все живо в кафе!
Народ послушно пятится к двери, Катя хватает меня за руку и тянет за собой. Смотрю в пустоту, медленно переставляя ноги. Треск гальки, хлопки по воде, звуки глухих ударов. И я даже не знаю, за кого должна переживать? За Елисея, Эдика или за всю гимназию?
Музыка в зале играет тише, все присутствующие разбиваются по группам и тихо переговариваются между собой, забыв о веселье. Отвожу Катю в сторону и выкладываю все, что случилось, не забывая всыпать ей за финт с Мишкой.
– Получается… – медленно произносит Катя, – ты его спасла?
– Только не начинай, – нервно трясу головой. – Он нас раскусил и в лоб мне сказал, чтобы отстала. И кого я там спасла? Ты видела, что он сделал?
– Это все уже не важно. Четвертый шаг запущен, нужно дожать объект.
– Катя, вернись на секунду в реальность. Это не роман, пострадал реальный человек.
– Ты о Яровом? Он получил за дело. Если бы не его длинный язык и непомерное эго, то вернулся бы домой целеньким. А вот Елисей… он повел себя очень круто. Мне даже на секунду показалось, что я сама могу в него влюбиться. Серьезный, спокойный, сильный, аж мурашки по коже. Мечта, а не парень, – вздыхает она. – Но он твой, не волнуйся, я не претендую.
– Он улыбался после драки. Ему это нравилось, понимаешь?
– Кому бы не понравилось вмазать негодяю, который тебя оскорбил?
– Не защищай его!
– Лана, – Катя кладет ладони мне на плечи, – успокойся и дыши глубже. Все хорошо, все закончилось. Ты просто перенервничала.
– А ты почему такая спокойная?
– Поверь, я читала сюжеты и покруче. Это все так, подростковая проза, даже крови не было.
– Мы не в романе!
– А жаль, – усмехается Катя, но вмиг становится серьезной. – Отдышись, дорогая, я всего лишь шучу. Давай, вдо-о-ох… вы-ы-ыдох…
Опускаю подбородок и концентрируюсь на дыхании. Катя права, все позади. Такое случалось и раньше, просто не на моих глазах. Мальчики… Полные карманы понтов и ветер в голове. Придумали себе какую-то глупую вражду, генералов, командующих, королей и играют в войну, в которой никто и никогда не победит. Лучше бы за компьютером сидели или за девчонками ухаживали!
– Эй, народ! А что грустим?! – кричит Денис Загорный, появляясь в дверях. – Вечеринка продолжается!
Следом за ним входит вся генеральская свита, но без генерала. Напрягаю плечи, новый вдох встает поперек горла. Где он? Что-то случилось?
– Не волнуйтесь, – вещает Денис, – с генералом все в порядке. Он присоединится к нам позже. Врубайте музыку на полную! Нам есть что отметить!
Катя легонько встряхивает меня и наклоняется к уху:
– Лана, слушай меня внимательно. Шаг четвертый, фаза вторая. По канону главная героиня после драки латает раны героя, сопереживает ему и проявляет заботу. Скорее всего, объект остался на берегу один, приводит себя в порядок. Сейчас ты выйдешь через парадный вход, обогнешь кафе и спустишься к реке. У меня в сумке есть салфетки и антисептик, а еще прихвати с собой стаканчик со льдом, чтобы приложить к его щеке. Боже! Это просто подарок судьбы!
Это ад на Земле!
– Кать, я боюсь к нему идти, – отвечаю серьезно.
– В этом и суть. Ты его боишься, но все равно идешь, потому что переживаешь, – с восторгом говорит она. – Это же идеально!
– Это сумасшествие!
– У тебя все получится. Будь милой, скромной и взволнованной. Поинтересуйся его состоянием, расскажи, как сильно испугалась. Если не поможет, снова заплачь. Мы заставим его пересмотреть свое последнее утверждение насчет тебя и закроем целый шаг за сегодня!
Тяжело сглатываю, ощущая нестерпимую сухость во рту.
– Или ты хочешь сдаться? – с колючим разочарованием спрашивает Катя.
Сомнения давят на затылок, адреналин разбавляет кровь. В глазах подруги вижу непоколебимую веру и азарт, которые придают сил и смелости. Мы убили на это полтора месяца не для того, чтобы бросить все на середине пути.
– Давай сумку, – вытягиваю руку. – Я пойду.
– Вот так-то лучше. Поторопись, и лед не забудь!
Глава 6
Руки дрожат то ли от холода, то ли от страха. Медленно шагаю по каменистому берегу, вздрагивая от каждого шороха, и молюсь о двух противоположных вещах. Пусть Елисей будет там, чтобы я могла завершить план, и пусть его уже там не будет, чтобы я вернулась к Кате не проигравшей, а всего лишь невезучей. Добираюсь до места происшествия и не вижу никого живого. Мертвых, на мое счастье, тоже нет. Поджимаю губы, глядя на террасу, наверное, Елисей уже вернулся в кафе. Так жаль, что от улыбки сводит щеки, а сковывающий страх уступает место облегчению. Поднимаю взгляд, звезды подмигивают мне мягким сиянием. Давненько я уже не видела такого чистого ночного неба. За спиной раздается треск сухой ветки и звонкий стук гальки. Резко оборачиваюсь и всматриваюсь во тьму за ветками ив:
– Кто здесь?
Ответа нет, а вот плохое предчувствие есть. Шагаю в сторону, не сводя глаз с деревьев. Мы ведь не триллер разыгрываем, а романтическую комедию, верно?
– Там кто-то есть? – Голос становится до противного высоким.
Зловеще завывает ветер, пронзая тело холодным порывом, и сердце сбивается с ритма, принимаясь яростно колотить в ребра. Нет, нет, нет. Стоит успокоиться и подумать логически. В призраков я не верю, значит, это может быть кошка или птичка. Собираюсь подойти ближе, но тут же передумываю. Все фильмы ужасов начинаются именно так: слышится шум, глупый герой идет проверять, что там происходит, и его съедает жуткая зомби-жаба. Вытаскиваю из стаканчика кубик льда и кидаю его вперед. Он исчезает из виду, а тишину убивает злой и уже хорошо знакомый голос:
– Черт! Да ты издеваешься!
– Елисей? – хриплю я.
– А ты решила прикончить в этом месяце кого-то еще?
Шумно выдыхаю, стискивая в пальцах ледяной стакан. Кинуть бы его в голову этому ниндзя, я тут чуть инфаркт не схватила.
– Ты что, прятался от меня?!
– Пытался, – вздыхает он и выходит из укрытия, прижимая ладонь к лицу.
– Ты меня напугал!
– И за это ты решила выбить мне глаз?
– Я…
– Случайно, – перебивает он жестко. – Я догадался.
Вот тебе и подлатала раны герою. Никакой романтикой и не пахнет: я в ужасе, а он бесится. И что теперь? Обязательно нужно было прятаться? Сидел бы на свету, ничего бы не случилось! Что там говорила Катя? Быть взволнованной, проявить заботу.
– Я принесла лед, чтобы…
– Чтобы насыпать мне за шиворот, видимо. Случайно, конечно же, – говорит Елисей, потирая ушиб, и опускает руку.
– Нет, я…
– Лана, я уже все сказал. Пожалуйста, перестань.
– Вообще-то, я волновалась за тебя! – топаю ногой, лед в стаканчике подпрыгивает и возвращается назад с быстрым перестуком.
– Не стоит, – невозмутимо отвечает Елисей.
– Да как ты можешь?! Булыжник бесчувственный!
– Это все?
– Нет, не все!
Преодолеваю расстояние между нами и прижимаю стакан со льдом к его левой щеке:
– Подержи!
Елисей напряженно выдыхает и перехватывает стакан:
– Можно и полегче, помощница, ты делаешь только хуже.
– Я была бы нежнее, если ты не вел бы себя как рыба-еж в жуткой депрессии после кефира и зеленого яблока, – бубню я, роясь в сумке.
– Ты сама поняла, что сказала?
– Почти.
Открываю пачку салфеток, достаю одну и обхватываю запястье свободной руки Елисея. Ток пронзает подушечки пальцев, вызывая дрожь, движения теряют ловкость и легкость, но я осторожно прохожусь влажной тканью по покрасневшим костяшкам. Его кожа такая холодная…
– Я уже вымыл руки, – отдергивает ладонь Елисей.
Чувствую его раздражение, колючей щеткой царапающее грудь. Хочется провалиться сквозь землю, чтобы вынырнуть на другой стороне Земного шара и крикнуть: «Катя-я-я! Твой план не работает!»
– Где ты их вымыл? – спрашиваю я скованно.
– В реке.
Резко вскидываю подбородок и распахиваю глаза:
– Совсем ненормальный?! А чего сразу в унитаз не окунул?! Знаешь, сколько в речной воде всяких палочек?!
– И где же я так провинился? – устало спрашивает Елисей.
Он возвращает мне стакан, выхватывает упаковку салфеток и тщательно вытирает руки, грозно глядя исподлобья. Осторожно протягиваю ему пузырек антисептика, натянуто улыбаясь. Видишь, генерал, я забочусь о тебе, прими это с благодарностью. Он выдавливает гель на ладони и растирает его, взбешенно сжимая губы.
– Довольна?
Как ему сказать? Не очень… Я должна быть его спасением, а не наказанием.
– Неплохо бы услышать спасибо.
– Спасибо? Спасибо?! Ну, спасибо тебе, Лана, за то, что никогда не делаешь то, о чем тебя просят!
Кажется, я его довела. Стыдливо опускаю голову, кусая щеку изнутри. А где же милый разговор под звездами? Смущенные взгляды, переход на новый уровень доверия? Думай, Лана. Думай! Растерянно качаю головой и развожу руками:
– Но…
– Я сказал не поднимать шум, а что сделала ты? Вывела всех на террасу! За это я должен тебя благодарить? За то, что ты сделала все наоборот?!
– Их было много! Я хотела помочь!
– Я похож на того, кому нужна помощь?!
– Не кричи на меня!
Елисей ведет подбородком в сторону, напрягая шею. Под бледной кожей пульсируют жевательные мышцы. Он замирает на несколько секунд, а после возвращает себе холодное равнодушие:
– Ты можешь просто оставить меня в покое?
– Не могу, – отвечаю я, не задумываясь.
– Это шутка?
– А тебе смешно?
Елисей угрожающе наклоняется вперед:
– Ты видишь улыбку на моем лице?
Он что, пытается меня напугать? Признаюсь, выглядит действительно жутковато, но сходство с моментом из фильма «Темный рыцарь» меняет эффект с точностью до наоборот. Зеркалю жест Елисея, приближаясь к его лицу:
– Хочешь знать, откуда эти шрамы? Мой папаша…
– Ты ненормальная, – глухо шепчет он, отклоняясь.
– Ты первый начал.
– Лана, просто уйди, ладно? Возвращайся на тусовку и не смей больше подходить ко мне.
– Вряд ли это возможно.
– Почему?!
– А вдруг ты мне нравишься?!
Трудно сказать, кого из нас больше шокирует мое заявление. Закрываю рот, лоб печет от ментальной затрещины, которую я мысленно отвешиваю сама себе.
– Потрясающе, – сдержанно кивает Елисей. – И что мне делать с этой информацией?
– Это всего лишь предположение, а не достоверный факт.
– Ничего глупее я в жизни не слышал.
«Сам тупой!» – злюсь я мысленно.
– Лана, давай сделаем вот что: ты сейчас уйдешь и забудешь об этом разговоре. Обещаю, что сделаю то же самое.
– Нет! – твердо заявляю я, не желая сдаваться.
– Что значит «нет»? – грозно переспрашивает он, шагая ближе. – Признавайся, ты пила?
– Я не пью.
– Значит, сама по себе такая неадекватная?
– Нормальная я! Неужели так сложно поверить, что я испугалась за тебя?! Что мне не все равно?!
Между нашими носами всего пара сантиметров. Прохлада исчезает, и тело погружается в горячую смолу необычных ощущений. Гнев и паника, интерес и смятение. Чувства мечутся, меняясь друг с другом, и я уже не понимаю, где игра, а где реальность.
Елисей медленно отстраняется, тряхнув волосами. Челка падает на глаза, и он поворачивается в сторону лестницы, готовясь к побегу. Это полный провал, но у меня есть еще несколько секунд эфирного времени.
– Ты встречаешься с Настей?
– Нет.
– С другой девушкой?
– Нет.
– С парнем?
Елисей сжимает ладонями шею, запрокидывая голову.
– В этом нет ничего такого, я не осуждаю…
– Лана, мне нравятся девушки, просто ты не одна из них.
Слова кажутся такими горькими, словно сгоревшая гренка, политая соусом чили. Провал в кубе, и вряд ли уже можно что-то исправить. Пустота разъедает грудную клетку, руки опускаются. Моя решительность утекает сквозь кончики пальцев и развеивается по ветру.
– Я правда хотела помочь.
– А мне правда это не нужно.
Смотрю на удаляющуюся спину Елисея и жду, когда он отсалютует мне на прощание, но этого не происходит. Провал в десятой степени, на этот раз я точно проиграла.
Катя молчит всю дорогу от кафе до перекрестка, где мы обычно прощаемся, перед тем как разойтись по домам. Останавливаемся у пешеходного перехода, машин нет, но красный сигнал светофора никто не отменял. Искоса поглядываю на опечаленную подругу и подступаю ближе:
– Кать, мне жаль…
Она хлопает ресницами, чуть вздрагивая, и переводит на меня взгляд:
– О чем ты?
– Прости, что провалила эксперимент.
– Он еще не окончен, – она упрямо качает головой.
– Но…
– Лана, все нормально. Во всех экспериментах бывают неудачи, ничего страшного. Мне нужно проанализировать сегодняшний опыт и обдумать следующий шаг, а пока мы уходим в затишье.
– Перед бурей? – невесело хмыкаю я.
– Именно! – щелкает пальцами Катя, указывая на меня. – Не переживай, мы его дожмем.
– Я никогда ему не понравлюсь.
– Ты уже ему нравишься, просто он еще не знает об этом.
Слова подруги зажигают маленький бенгальский огонек внутри, и его искорки рассыпаются по телу легкой щекоткой. Что это? Неужели он мне и правда?..
– Ну все, мне пора, – Катя порывисто обнимает меня и выбегает на дорогу. – Не кисни, ладно?! К понедельнику у меня будет готов новый план!
– Ладно! – машу ей рукой на прощание. – Будь осторожна и напиши, как доберешься домой!
– Хорошо, мамочка! Пока, пока!
– Пока… – едва слышно отвечаю я и шагаю дальше по улице.
Ветер, словно наказывая, поднимает пыль с обочины и бросает в меня. Застегиваю куртку и складываю руки на груди, чтобы сберечь тепло, но это не помогает. Холодная осень ступает следом, а во мне будто включается кухонный комбайн. Стоит подумать о чем-то, как мысль тут же измельчается острыми ножами и превращается в болезненную пустоту. Ускоряю шаг, но как только добираюсь до своего двора, замедляюсь. Толстые клены роняют на землю бурые листья, ветер стихает, не в силах пробиться сквозь старые кирпичные многоэтажки, а у моего подъезда стоит высокая фигура, пряча руки в задние карманы джинсов.
В мыслях мелькает дурная идея спрятаться и подождать, пока путь не станет чист. У меня нет настроения для нового разбора полетов, я слишком опустошена и расстроена, чтобы вспороть еще и старую рану рядом со свежим порезом. Меняю направление движения, прикидывая место, где можно укрыться, и с осторожностью поглядываю на вечернего гостя. Сева пинает носком кроссовки мелкие камешки, вышагивая из стороны в сторону, и оглядывается. Что я делаю? Неужели у меня уже мозг потек от этих книжных правил, раз я собралась играть с ним в прятки?
Выхожу в свет фонаря, собирая по крупицам остатки сил. Сева поднимает голову и, поймав меня взглядом, вытаскивает руки из карманов. А он подрос, да и в плечах стал внушительнее. Над бровью красуется свежий розовый шрам, а в светло-зеленых глазах виднеется сожаление вперемешку с беспокойством.
– Привет, – тихо говорит Сева.
– Да уж виделись сегодня.
– Так и знал, что ты злишься, – слабо улыбается он.
– Тогда зачем пришел?
– Хотел поговорить без свидетелей.
– Поговорить? А чего еще пару лет не подождал? – с тихой злостью отвечаю я. – И откуда ты знаешь, где я теперь живу?
– Твоя мама сказала моей, и…
– Ясно, – обрываю его я.
Получается, он знал и о разводе родителей, но так и не объявился ни разу, чтобы хотя бы поинтересоваться, как я? Хороший друг.
– Лана… – печально вздыхает Сева. – Я…
– Ты, Сева. Ты, – киваю я, напряженно усмехаясь. – Ты прекратил наше общение, просто взял и исчез, а теперь хочешь о чем-то поговорить?
– У меня не было выбора. Ты же знаешь, что нашим школам запрещено…
– Даже слушать это не стану. Хотите заниматься ерундой и играть в противников? Пожалуйста, но без меня.
– Без тебя? – Он вскидывает светлую бровь. – Сегодня ты была в центре событий и показательно выбрала сторону.
– А чего ты ждал? Что я вас прикрою, помогу?
– Что ты не станешь вмешиваться.
Ток пробегает вверх по позвоночнику и ударяет в голову так, что из глаз едва не сыплются искры. Отчего все решили, что могут раздавать мне приказы?
– Пока, Сева.
Дергаюсь к двери, но он успевает схватить меня за руку чуть выше запястья:
– Прости. Я не это имел в виду.
Его голос такой же нежный, а прикосновение осторожное и трепетное. Сердце реагирует привычно, словно и не было нескольких месяцев нервирующей тишины. Но разум помнит: они были, и теперь я знаю причину, даже не задавая наводящих вопросов. Правда, один все-таки есть.
– Если тебе запрещено общаться со мной, то что ты здесь делаешь?
– Хотел убедиться, что ты в порядке.
– Мог бы просто написать.
– А ты бы ответила?
Выкручиваю руку, освобождаясь от захвата, и оборачиваюсь. Взгляд упирается в его губы, тепло поднимается от груди к лицу. Я мечтала о нашем поцелуе весь прошлый год, представляла, как это будет. Что Сева позовет меня наконец-то на свидание, мы прогуляемся по парку, съедим большой рожок мороженого на двоих или выпьем горячий шоколад в кафе, а после он проводит меня домой и…
– Лана, мне жаль, – говорит Сева, шагая ближе.
Останавливаю его, упираясь ладонью в грудь, и опускаю голову:
– Мне тоже.
– Я хотел написать…
– Но не сделал этого.
Мы стоим так близко, сердце оживленно колотится, заглушая завывание ветра. Я скучала, нуждалась в его поддержке, но… быть в банде командующего для него, очевидно, важнее. Земля дребезжит под ногами и расползается широкой призрачной трещиной.
– Не стоит тебе нарушать правила, друзья не одобрят.
– Они не узнают.
– Я не буду играть в эти игры. Спасибо, что волновался, но я в полном порядке. Не приходи больше и не пиши.
– Вот так, значит?
– А ты рассчитывал на другой исход? – с колючим удивлением спрашиваю я. – Ты ведь знал, что нравишься мне, а я знала, что это взаимно, но мы никогда не обсуждали происходящее между нами. Притворялись друзьями и общались только в переписках, потому что тебе так было удобно. Ты ведь всегда хотел попасть в верхушку гимназии, а с девушкой из тридцать третьей это было бы проблематично, да?
Сева подавленно опускает взгляд, и я чувствую нестерпимое жжение в глазах от собственной правоты. Вот теперь точно все, на сегодня с меня хватит.
– Ты сделал свой выбор, и я его принимаю. Все нормально, Сев, иди к друзьям. И не нужно больше беспокоиться обо мне, с этим отлично справляются другие.
– Например, Елисей? – с отрезвляющей жесткостью спрашивает он.
– С чего ты взял?
– Мне показалось, что между вами что-то есть.
– Перекрестись.
– Лана, лучше держись от него подальше.
