Алекс Коваль
Невеста на уикенд
Пролог
Я зла!
Я так зла, что сейчас готова обрушить первый попавшийся тяжелый предмет на голову своему “любимому” начальнику. Прям чувствую, как нервно чешутся руки, и подмывает вскочить на ноги, но его темный, как сама ночь, взгляд пригвождает к месту, а хмуро сведенные брови на красивом лице говорят: “Только пискни, Загорская, прихлопну”. Вот я и молчу. Секунда, две, три… десять.
– Вы ничего не хотите мне объяснить?! – шиплю змеей, не выдержав. Правило десяти секунд с треском провалилось.
– Т-с-с, Анастасия, – прикладывает палец к губам Сокольский и снова переключает все внимание на звонящего. Или звонящую… судя по всему, его мать. – Да, мам. Совершенно верно… что? – пауза, после которой желваки на лице мужчины буквально заходили от натуги, а у меня начали нервно балансировать на грани падения в пропасть остатки терпения. – Бред какой-то! Да… да, я помню про ваши традиции, ты мне о них с детства талдычишь…
Что? Какие традиции? Какое детство? У него вообще было детство?! Мне кажется, Илья Сокольский уже родился с таким угрожающим спокойствием на лице и сразу тридцатисемилетний.
Но это все мелочи, а вот брошенное собеседнице как бы невзначай мое имя с формулировкой – подруга – заставило взбелениться и нервно ерзать на стуле в одном из самых фешенебельных ресторанов города, с бокалом вопиюще дорогого вина в разгар рабочего дня. Вот как чувствовала, как знала, что в этом приглашении пообедать есть подвох.
Получи, распишись, Анастасия.
– Ясно. Ждите, – наконец-то дождалась я финала беседы и сжала ножку бокала сильней, когда легким движением руки босс прячет мобильник в карман пиджака и безапелляционно заявляет:
– Предстоящие выходные не занимай, я тебя арендую.
– Ч-ч-что?! – от такой наглости челюсть сжалась до скрипа, а внутри взбунтовалась жгучая ненависть к этому наглецу.
– Что слышала, Настя, – ни один мускул на лице начальника не дрогнул, зато у меня по спине прокатился холодок, и дыхание от возмущения перехватило. – На эти выходные ты в моем полном распоряжении.
– Что вы себе позволяете! – подскакиваю на ноги, отшвыривая салфетку, которая приземляется прямехонько в каменную грудь мужчины. – Я терпела все ваши измывания на работе, нечеловеческий график, дурацкие поручения, унижения и кучу другой ерунды, Илья Сергеевич, но это уже предел! Я вам не кукла и не девушка легкого поведения, чтобы меня арендовать, – сжимаю кулаки и упрямо задираю нос.
В пропасть так в пропасть. Однако этого напыщенного мужлана мой гнев совершенно не прошибает. Только редкие посетители оглядываются на наш столик. Сокольский же сложил свои накачанные рельефные ручищи на груди и смотрит, не мигая, будто прикидывая в уме, придушить здесь или лучше без лишних свидетелей?
– Сколько? – прозвучало убийственно спокойным голосом, разгоняя толпы мурашек по моей коже.
– Я, кажется, сказала…
– Думаю, ты не настолько глупа, чтобы отказываться от взаимовыгодного предложения, Анастасия, – подается вперед мужчина, упирая локти в стол.
– Это…
– Два дня, – снова затыкают меня. – Любые деньги, – поднимается на ноги мой начальник и, бросив взгляд на наручные часы, прячет руки в карманы темно-синих брюк. – Ты мне нужна, Загорская. Хочешь, для убедительности скажу: пожалуйста? – ухмыляется, словно издеваясь, мужчина.
– Я не… – хотела сказать “не продаюсь”, но слова застревают, так как вот деньги-то мне как раз и нужны. От слова очень. – Совершенно любые? Деньги… – прикусываю губу, когда выражение спокойствия на лице Сокольского сменяется удивлением. А я соображаю, как много могу выторговать для себя в этой сделке? Возможно, хватит, чтобы покрыть весь долг?
– В пределах разумного.
Хотелось бы сказать, что наши с ним “пределы разумного” сильно разнятся, но тут же одергиваю себя, снова закипая, стоит только представить, что могут от меня потребовать за такие деньги.
– Я не собираюсь с вами спать! – выпаливаю, красная как рак, а Сокольский молчит. Правда всего мгновение, а потом с его горячих губ слетает хриплый и искренний смешок. Что? Он еще и смеется надо мной?
– Если бы мне нужны были секс-услуги, я бы позвонил одной из своих любовниц, Настя, – смотрит на меня снисходительно, как на несмышленого ребенка.
– Тогда что?
– Кто. Невеста.
– Что?! Да вы рехнулись?! – фыркаю и не могу сдержать нервный смех. Невеста. Серьезно? – Какая из меня невеста, тем более для… вас.
– Что во мне не так?
Ну, начнем с того, что вы каменная глыба без чувств и эмоций, а не человек.
– У нас слишком разный социальный статус, – выпалила, словно заученную фразу, и, кажется, Сокольский подумал точно так же.
– Неубедительно. От тебя много не потребуется. Невинно хлопать ресницами, чем ты владеешь в совершенстве, и преимущественно молчать, мило улыбаясь моим родителям. Четыре дня…
– Изначально речь шла о двух!
– Два там и по дню на перелет. Считай, я грубо округлил.
– У вас всегда были проблемы с математикой.
– Загор-р-рская! – делает шаг мужчина, нависая скалой над моей сжавшейся от его приближения фигурой, обдавая ароматом дорогущего парфюма и совершенства. – Не забывайся.
– Это вы, кажется, перепутали меня с кем-то из своих пассий, Илья Сергеевич, – рычу ему в тон, хотя получается лишь жалкая пародия. – Почему я и зачем вам это? – складываю руки на груди, пытаясь спрятать просыпающееся волнение и легкий мандраж.
И так всегда. Постоянно!
Стоит ему только нарушить мое личное пространство. А он, словно не замечая, какое производит устрашающее впечатление, еще и взирает на меня сверху вниз. Даже несмотря на то, что я на высоченных каблуках, которые и носить-то начала только чтобы не чувствовать себя коротышкой рядом с его внушительной фигурой, все равно на голову а то и две этот исполин выше.
Так что, девчонки, как не крути, а выше головы не прыгнешь.
– Все детали мы обсудим потом, если ты согласишься. Думаю, круглая сумма на твоем счете будет тебе не лишней.
– Что вы имеете в виду?
– Раз уж ты унесла в отдел кадров заявление на увольнение, – выгибает бровь мужчина, гипнотизируя своим тяжелым взглядом. Буквально обжигая решимостью. И отчего-то в этот момент мне кажется, что на его лице промелькнула злость. Всего на мгновение, и тем не менее.
– Откуда вы… – запинаюсь, тут же теряя всю спесь, так как очень надеялась, что о моем заявлении Сокольский узнает в самую последнюю очередь. Надеялась сбежать по-тихому… зачем-то.
– Это моя фирма. И как, думаю, ты успела заметить, я люблю все держать под контролем.
Даже и ответить на такое нечего. Просчиталась.
– После предстоящего уикенда заявление будет подписано.
И Добби будет свободен.
– Ну, так что, Анастасия? По рукам? – тянет мужчина свою большую ладонь, замирая в ожидании ответа.
Нет, я точно сошла с ума. Скорей всего я сама себе сейчас рою глубочайшую яму, но…
– Договорились.
Глава 1. Настя
– Что?! – завопила Ксю, подскакивая с места и чуть не опрокидывая на свой новенький джинсовый сарафан горячий кофе.
– Мдя… – пожимаю плечами.
– Только не говори, что ты согласилась? – выпучивает и без того большие глаза подруга, облокотившись на столик в уютной кафешке, что неподалеку от моей работы. И нависает надо мной грозовой тучей.
– А по-твоему, у меня есть выбор?
– Должен быть. Насть, ну это же бред! Это же… считай, эскорт.
– Я не собираюсь с ним спать, – морщусь, так как даже передергивает от такой перспективы. Нет, мой начальник совсем даже собой недурен, даже наоборот – мужчина-мечта, идеальный представитель сильного пола, но это только внешне. Характер же… туши свет, бросай гранату.
– Ха… ха-ха… – выдает что-то нечленораздельное подруга, и наконец-то присаживается своей пятой точкой на диванчик напротив, подперев подбородок руками.
– Что, совсем без вариантов, да?
– Скажем так, сыграть роль невесты каких-то несчастных пару дней – это выход из сложившейся в моей жизни ситуации с наименьшими потерями, – делаю глоток зеленого чая, нервно комкая в пальчиках салфетку. – Либо я съезжу и какой-то жалкий уикенд поулыбаюсь родственничкам Сокольского, либо… – пожимаю плечами, так как даже озвучивать такое “либо” страшно.
– Кто эти люди, которым Пашка задолжал?
– Не знаю, Ксю. Но явно шутки шутить они не привыкли. И камень, брошенный в окно нашей квартиры, об этом прекрасно говорит. Если я не верну деньги, что задолжал Пашка, то рискую не просто потерять время, но и… здоровье, боже упаси…
За столиком виснет гробовая тишина, которую нарушает только стук Ксюшкиных ноготков по деревянной столешнице.
Подруга явно что-то обдумывает, а я и смысла-то в этом особого не вижу.
Согласилась? Согласилась. С положением вещей уже смирилась. Получу заветную цифру с энным количеством нулей на счет и уволюсь, высказав своему большому боссу все напрямую о тех двух годах ада, что пахала на него, как проклятая, не жалея ни сил, ни сна, ни личной жизни. Пахала, а повышение так и не заслужила. Ну, разве что мне оказали честь, позвав в… невесты. Но и тут, думаю, у него выхода особого не было.
Обидно.
Собственно, последней каплей моего терпения стало, когда умница я, с блестящим послужным списком и без единого замечания, прокатилась мимо заветной должности. Зато одна из любовниц Сокольского теперь строит отдел кадров, задирая нос. Я ничем не хуже! Лучше! В тысячи раз, но я ведь с ним не сплю, правильно? Я только могу среди ночи подскакивать по его первому звонку и мчаться через весь город, чтобы поставить своему большому боссу чайник. Утрирую, конечно, но иногда и правда доходило до абсурда.
– Так, – неожиданно хлопает ладошкой по столу подруга и упрямо поджимает губы. Ох, это знакомое выражение непоколебимой решительности на ее лице не сулит ничего хорошего. – Ладно. Допустим. Но почему ты?
–Что, почему я?
–У него целый штат сотрудниц и с десяток любовниц. Почему бы не позвать кого-то из них?!
– Вот давай я наберу его номер, и ты сама у него спросишь! – начинаю злиться, так как и саму раздражает собственное незнание ответов на элементарные вопросы.
– Набирай.
– Ты шутишь?
Однако по лицу Ксю совершенно не похоже, что она шутит. Ох, мне кажется, дай ей волю и все явки с паролями, она бы за эти два года уже с десяток раз побила Сокольского, устав выслушивать мое вечное нытье на его тиранию.
Она вообще, в принципе, по жизни миниатюрный неформальный буксирчик. Ангел в душе, а внешне же совершенно не похожа на типичную девочку в стандартном понимании. Милая, стройная, с такими пронзительными серыми глазищами, что любая бы позавидовала, и я в том числе, со своими скромными зелеными. Но свою нежность и милость прячет за пирсингом и татуировками, любовью к рваным джинсам и косухам. Неприступная для всех, для меня же она подруга до мозга костей. Иногда у меня стойкое ощущение, что Ксюша возомнила себя моей мамочкой. Нет, ну серьезно, у нас разница-то всего в два года, мне двадцать четыре, а ей двадцать шесть, но забота от нее исходит такая, словно ей, как минимум, пятьдесят и она ждет от меня внуков.
– Нет уж-ки… спугнешь мой банковский чек, – складываю руки на груди, отвечая на ее упрямство своим. – Давай лучше подумаем, что мне нужно взять с собой в эту поездку? – увожу тему разговора в другую плоскость, и кажется, это прокатывает.
– Куда вы летите?
– Монако, – корчу гримасу, а Ксюша присвистывает. – Лазурный берег…
– Не дурно.
– То-то и оно. Собственная вилла. Это заставляет нервничать, правда? Ну, где я, а где лакшери-жизнь?
– Его предки, похоже, очень богаты… а зачем ему невеста, он что-нибудь сказал?
– Какие-то вопросы наследства. Мельком и вскользь, а когда я попросила уточнить, на меня рыкнули и сказали, что объяснят потом. В общем, все как всегда: Загорцева, ты должна сделать то, не знаю что, пойти туда, не знаю куда.
– Ну-у-у, может, я и погорячилась, может, это не такой уж и плохой вариант, – разводит руками подруга и хитро улыбается, – и заработаешь денег, чтобы закрыть Пашкины долги, и-и-и найдешь себя богатого спонсора… на будущее, так сказать, – подмигивает Ксю, а я чуть не давлюсь воздухом от такой неожиданной перемены в настроении беседы, – одним махом двух зайцев убьем.
Подруга продолжает увлеченно и в красках расписывать мне предстоящую поездку, явно войдя во вкус, а меня переклинило на слове "убьем".
Вот.
Главное, нам с Сокольским друг друга не убить, а зайцы – это так… второстепенное.
Глава 2. Настя
До дома добираюсь только ближе к вечеру и, блаженно скинув туфли, от которых уже гудят ступни, устало опускаюсь на пуфик в прихожей.
В квартире стоит приятный полумрак, и что самое главное – тишина, которая на мою гудящую голову словно бальзам на душу. Ксюша, с которой мы вот уже четыре года снимаем вместе скромную двухкомнатную квартирку в отдаленном от центра районе, сегодня на работе в ночную смену в модном баре. Поэтому жилье в моем полном распоряжении.
Далекие шесть лет назад, когда я – наивная простота – решила отправиться покорять столицу из глубинки, если бы не вовремя попавшаяся на моем пути Ксюша, я не знаю, как вообще повернулась бы моя жизнь. Денег не было, опыта работы тоже. Да вообще, кроме огромного желания выбиться в люди, подняться с того низа, в котором я жила, у меня ничего не было. Скромная сумка вещей с пожитками, оставшимися со времен детского дома, и амбиции.
Испугавшая меня своей решительностью и напористостью, тогда еще незнакомка, Ксения помогла с жильем, за которое в первые месяцы вообще не брала с меня денег, и устроила на мою первую работу в кафе официанткой. А уже когда я почувствовала, что могу и хочу большего, медленно, но верно сама начала карабкаться вверх. Поступила в универ на заочное отделение и работала практически на убой, чтобы оплачивать пополам жилье, жизнь и учебу.
Честным трудом и упертостью за год я заслужила в том же кафе место администратора – и это, на секундочку, в девятнадцать – а через еще два стала управляющей. А уже потом, совершенно на авось, закинула резюме на должность делопроизводителя в фирму Сокольского. И каким-то чудом меня взяли. Уж не знаю, за что, но буквально на следующий день представитель фирмы пригласила на собеседование. И вот там… я впервые увидела эту каменную глыбу – Илью Сокольского, который за два года мою должность делопроизводителя превратил в “гордое” звание личной помощницы.
Если спросить, жалею ли я о том, что ушла с нагретого местечка в кафе?
Нет.
Точно нет. Несмотря на увеличившееся количество работы и иногда доводящего до нервного тика и дергающегося глаза начальника, я получила огромный опыт и графу в трудовой книжке. После работы в таком многомиллионном холдинге многие двери для меня стали открыты. Поэтому, раз тут мне повышение не светит, нужно идти дальше и смело перелистывать эту страницу.
А вот стоит только подумать об этой “странице” в своей жизни, как тут же воспоминания о дневном разговоре с Сокольским в ресторане приходят на ум. Интересно, через пару лет я посмеюсь, над такой ситуацией, случившейся в моей жизни, или буду постыдно пытаться “выдрать” этот позорный лист из своей головы?
– Черт… – морщусь, потирая стучащие виски.
Во что я вляпалась? Ведь хотела тихо и спокойно уйти, но словно сама судьба противится этому, снова беспощадно забрасывая меня в лапы к этому начальнику-тирану.
Но время ныть уже прошло. Раз дала согласие, забирать свои слова обратно, к сожалению или к счастью, не привыкла. Тем более, очередное сообщение с угрозами, пришедшее пару часов назад, в очередной раз напомнило, что выхода у меня другого нет. Затесавшись со своими долгами где-то там между моим заявлением на увольнение и нашим с ним расставанием, бывший мудак очень и очень сильно подставил доверчивую меня, повесив на мои худенькие плечи огромный, по меркам моей заработной платы, долг. И достать такую огромную сумму быстро я могу исключительно с помощью Сокольского, так ненавистного мне секси-босса. А вот зачем это ему, даже думать не хочу.
Четыре дня, и я буду свободна, как ветер поле. И вот тогда точно начну жизнь с чистого листа!
Отпраздную свой день варенья и уеду куда-нибудь в деревенскую глушь, кабачки с помидорчиками выращивать. Хотя…
– Кого ты обманываешь, Загорская, – бубню себе под нос и с титаническими усилиями поднимаю свое бренное тело, отправляясь в душ. Сады и огороды я всегда ненавидела, да и вряд ли решусь теперь вернуться к жизни за пределами мегаполиса. К хорошему сильно быстро привыкаешь.
После душа легкий ужин из йогурта и мюслей, и уже в начале десятого без сил залезаю под одеяло.
Завтра еще один тяжелый рабочий день, а потом… пятница.
Глава 3. Настя
А утро? Утро я никогда не любила. Вот прям от слов: совсем и совершенно! И сегодня оно меня встречает противной трелью мобильного, орущего на всю квартиру. Все естество бунтует против лишних движений, но звонок бьет по ушам. Поэтому, не разлепляя глаз, нащупываю на прикроватной тумбе воющий гаджет и сбрасываю вызов.
Нечего. Наверняка как по закону подлости у меня всего жалкие тридцать минут до звонка будильника осталось.
Вот досплю, а там, пожалуйста, пусть звонит, кто хочет, с удовольствием поболтаю по пути на работу.
Уже приготовилась снова утонуть с головой в сладких грезах, но не тут-то было. Трель повторяется снова и снова, раз за разом поднимая волну гнева все больше, и в итоге я сдаюсь и поднимаю трубку с единственным желанием обматерить вызывающего абонента, оказавшегося чересчур настойчивым и…
– Загор-р-рская! – рычащим не хуже хищника, так, что я даже подскочила на постели, стягивая с глаз маску для сна и бросая взгляд на часы.
– Я еще не проспала! – воплю хриплым после сна голосом в ответ на звонок начальника. – Пять тридцать! – хлопаю кулаком по кровати от злости, мысленно сжимая пальчики на его мощной шее.
– Через час подъеду за тобой, чтобы была готова.
– Что? К чему готова? Сегодня же еще только четверг! – пыхчу возмущенно, но меня уже не слушают, сбрасывая вызов. Вот опять. Снова все по кругу. И то, что у меня рабочий день длится с десяти и до пяти, он совершенно не берет в расчет. То, что время с пяти вечера до десяти утра – мое личное, его абсолютно не интересует.
Господи, дай мне сил, а главное, терпения.
Но как бы я не пыхтела, делать нечего, приходится подниматься с кровати и варить себе убийственную дозу горького кофе и насильно впихивать в своей еще спящий организм завтрак.
Проходя мимо комнаты подруги, ночная смена в баре у которой заканчивается только в четыре ночи, с завистью отмечаю, как она сладко спит. А вот мне досмотреть свой сон не дали.
Контрастный душ для бодрости, и ровно через час спускаюсь в удивительно холодное для лета утро. Мнусь под пронизывающим ветром и кутаюсь в кардиган как раз в тот момент, когда к подъезду заруливает дорогой мерседес Сокольского, сверкающий своей белизной и буквально режущий глаза от блеска.
Водитель уже бодр и свеж, словно сейчас не половина седьмого утра, а все двенадцать. В идеально скроенном по его фигуре черном костюме с белой рубашкой и с неизменным равнодушием на суровом лице.
– Доброе утро, – открываю дверь и заползаю на пассажирское сиденье, пристегиваясь.
– Доброе, – бросают мне и тут же давят по газам, срываясь с места.
В машине сногсшибательно пахнет кожаным салоном и мужским парфюмом. Крышесносное сочетание, которое ударяет в нос, и стоит приложить усилия, чтобы не выдать своего глупого восхищения. Идеально, чисто, уютно, ни пылинки. Собственно, Сокольский тот еще педант, у него и на рабочем столе-то лишнего листочка не встретишь.
– Куда мы едем? – решаюсь нарушить установившуюся между нами тишину, так как неизвестность уже душит. Никогда не знаешь, что у этого мужчины на уме.
– По магазинам и в салон.
– Какие магазины и салоны работают в семь утра? – мне кажется, я сейчас очень сильно похожа на бубняще-ворчащую бабку, но ничего не могу с собой поделать. Сон для меня – святая вещь, и я обычно сильно недовольна, когда меня его лишают просто потому, что кому-то так вздумалось.
– Эксклюзивные. Которые открываются по одному моему звонку.
– Хорошо, – киваю. – Зачем нам магазины? – не собираюсь отставать от начальника, который, уверенно лавируя между машинами, топит под двести, совершенно не соблюдая скоростные режимы.
– Тебе нужно подобрать соответствующий моему статусу гардероб, – отчеканила статуя, сжимая руки на баранке руля сильнее. А мне что-то в этот момент так обидно стало, словно меня, как котенка, в лужу носом ткнули.
– Чем вас не устраивает мой гардероб? – воинственно складываю руки на груди и упрямо задираю подбородок, не сводя глаз с его точеного профиля. – Ни один из моих бывших на мой вкус в одежде не жаловался.
– Так я и не жалуюсь, – усмехается Сокольский, притормаживая на светофоре и поворачиваясь ко мне, небрежно облокотившись на подлокотник. – Без обид, но в том “мире”, где мы окажемся, тряпки и бренды слишком большое имеют значение, – морщится мужчина, а я не могу удержать своего недовольного фырканья.
– Вы так говорите, как будто в этом Монте-Карло не люди живут.
– Не люди, – кивает Илья. – Миллионеры.
И что самое интересное, себя Сокольский к “ним” не причисляет, хотя каждый второй модный журнал вопит о том, какой он завидный жених с космическими суммами доходов за год.
– Ясно.
Вопросов нет. Только если все тот же один: куда я вляпалась? Меня с моим простодушием и опытом в таких “играх” растопчут, как букашку, путающуюся в ногах. Вся надежда только на то, что мой большой босс знает, что делает.
– Покурю? – слышу весьма неожиданный вопрос спустя непродолжительное молчание. – Ты не против?
– Вы сейчас серьезно это спросили? – удивленно кошу взгляд на водителя, который занес руку над пачкой с сигаретами и замер.
– Что? – совершенно гениальное выдают в ответ на мой вопрос.
– Ничего, забудьте. И да, конечно, – отмахиваюсь, так как глупо ему объяснять, что немного не в его стиле заботиться о ком-то, кроме себя. Но Сокольский оказывается проницательней, чем я думала.
– Я не такая сволочь, каким ты меня считаешь, Настя, – еще более неожиданное.
За все два года, что я честно и терпеливо выполняла обязанности его секретарши, мы нормально, словами, и пару раз не обмолвились. Все рыки, указы, приказы.
– Я и не считаю вас сволочью, – говорю и тут же отвожу взгляд, пока не утонула в его пугающе черных глаза.
И да, я вру. Нагло вру. И он это улавливает, но ничего не отвечает, только усмехается, тут же переводя все свое внимание на дорогу.
А стоит нам только доехать до первого ТРЦ и оказаться в первом же бутике с кричащей своей дороговизной вывеской и не менее кричащими ценниками, у меня захватывает дух, а Илья Сергеевич, похоже, входит в азарт и с рвением берется за игру “одень-раздень невесту”.
Это очень странно: ходить по отделу женской одежды в сопровождении своего непосредственного руководителя, который в обычное время и мельком не заостряет свое внимание на твоей одежде.
Костюм?
Ок, пусть будет костюм.
Юбка?
“О, Настя, какие ноги!” – хотелось бы услышать.
Ан нет. Ровно ему. А здесь же каждая “тряпка”, хоть за такое количество нулей даже неудобно называть эти вещи тряпками, каждая вещица удосуживается его строжайшей оценки. Что дает повод лишний раз убедиться в том, что бабник он еще тот, да и в женщинах разбирается достаточно неплохо, потому что “фильтрует” мои будущие наряды только так, своим цепким взглядом.
А меня же чуть ли не передергивает от чувства дискомфорта. Мало того, что продавцы-консультанты облепили меня, как мухи, так еще и его грозные рыки с кожаного диванчика, где он устроился с чашкой кофе и то и дело поглядывает на часы, нервирует знатно.
Я вообще любительницей магазинов и шопинга никогда не была. От марок никаких не тащилась и не готова была тратить большую часть своей зарплаты на модное пальтишко из новой коллекции. Но при этом чувство стиля все-таки у меня было, и в безвкусице меня обвинить ну никак нельзя.
Однако мои скромные, по ценам, вещички явно сильно не угодили Сокольскому, и он вознамерился выложить на новые наряды “для своей невесты” мою годовую зарплату, не меньше. Интересно, а после всего устроенного нами фарса эти вещи он оставит себе?
Больше всего порадовало, что хоть в магазин нижнего белья у Ильи хватило такта со мной не заходить. После устроенной мной шипяще-рычащей истерики, скрипя зубами, меня вручили в руки консультанта с таким видом, будто отдает свой холдинг, ни больше не меньше, честное слово.
В общем, целых два часа я все это, тихонько проклиная мужчину, сносила и терпела. Но, когда тысячу платьев и миллион костюмов спустя, мы оказываемся в салоне красоты и стилист Вика, хватаясь за ножницы, с улыбкой маньяка предлагает отфигачить мои длинные каштановые локоны, что почти до поясницы, под модное каре, я подскакиваю с кресла, как ужаленная, отлетая от нее в другой конец зала.
Уже хочу выдать свою “модную” гадость на ее “виденье”, но вовремя встревает Сокольский.
– Не стоит, – бросает мой спутник, складывая руки на груди и присаживаясь на краешек стола. – Мне нравятся ее длинные волосы. Только слегка подровнять, Вик. Без фанатизма, – после его слов словно камень с плеч упал, и я даже выдавливаю из себя благодарственную улыбку.
– Так-то, – выгибаю бровь и усаживаюсь обратно, польщенная словами Ильи.
Нравится, значит? То-то же, мистер непрошибаемость.
Глупо, конечно, радоваться такой мелочи, да и комплимент сомнительный, но его “мне нравятся ее длинные волосы” странным теплом отдаются где-то глубоко внутри.
Ладно, может, он и правда не такой гад, каким казался все эти годы?
– Сколько вам нужно времени?
– Часа два, и ваша невеста будет свободна, Илья Сергеевич, – приторным голоском, стреляя слишком ярко подведенными глазами, говорит Виктория. А мне оборот “ваша невеста” ужасно режет слух.
– Загорская, через два часа минута в минуту чтобы явилась в офис. – А нет, все-таки гад. – Водителя пришлю, чек ваш директор знает, куда направить. – Не менее “любезным” тоном бросает мой “женишок” стилисту-парикмахеру и, удовлетворившись ее кивком в сопровождении с заискивающей улыбочкой, ретируется.
Да уж, начинается.
