Алекс Норк
Кристалл
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
– ^^^^^ –
Камера. Или палата. Сейчас это одно и то же. Дневной свет попадает сюда через большое окно в потолке. Стекло не разобьешь и, наверное, даже не поцарапаешь. А в углу наверху электронная трубка – у оператора все перед глазами. Нет, это именно камера. Здесь не собираются лечить. Здесь, сказала эта красивая темноволосая гадина, его выведут на чистую воду.
– ^^^^^ –
Поль сразу обратил внимание на человека со знакомыми чертами лица, но времени рассматривать не было – начинался его доклад. Неприятная процедура, результат которой заранее ясен.
Тезисы еще вчера были выданы членам совета, и Поль ловил на себе иронические взгляды.
Прямо как дети, развлечений у них что ли мало?
Председатель объявил тему, Поль начал говорить и сразу почувствовал, что будет перестраиваться на ходу и сводить выступление к минимуму.
Это не только сегодня, а вообще свойство его характера – если не интересно, то и не надо. Им не интересно, они просто приготовились отсидеть положенное время на факультетском совете, а потом с вежливым ехидством дать ему три пощечины: «докладчик продемонстрировал слабый научный уровень», «выводы не могут обсуждаться всерьез», «продолжать финансировать такие исследования бессмысленно».
Пусть.
Слава богу, он в жизни ни под кого не подстраивался. В детских компаниях и потом в студенческих всегда просто замолкал, если начинался балаган или им хотелось чего-то попроще. Как говорит его не очень культурный дед: «имейте себя самих».
Думают, через двадцать минут они его сотрут в порошок. Фигу им, а не порошок.
Вот тот, с доисторической мордой лица, наверняка будет кусать. Ну и получит. Сто лет занимается одним и тем же, сам себе надоел.
Хотя не следует распаляться, тут есть и неплохие люди.
Любопытно, на задних рядах немало студентов и молодых преподавателей. Пришли, потому что их привлекла его тема или чтобы пронаблюдать скандальный финал?.. Впрочем, там незаметно улыбок, внимательно слушают. И этот человек, лет тридцати пяти… что за странное ощущение очень знакомого лица?
Однако интерес молодежной части аудитории заставил все-таки Поля подробней остановиться на описании своих экспериментов, и получилось, что отведенного времени едва хватает, чтобы сформулировать окончательные результаты.
– Итак, трехлетние опыты с жидкими кристаллами привели меня к нескольким принципиальным физическим выводам. Первый из них состоит в ином взгляде на закон сохранения, который до настоящего времени касался исключительно взаимопревращения веществ и энергий. Отнюдь не только материальные компоненты физического мира пребывают в состояниях расхода, накопления и связанных с этим балансов. В процессе взаимообмена с веществом и энергией находится также пространство. Разумеется, под пространством я имею в виду не пустышку, а гибкую среду.
Сразу сорвался тот самый:
– Так вы ретроград, приверженец допотопной теории эфира!
– Не знаю, я родился уже после потопа, поэтому позвольте продолжить и сообщить о втором своем выводе. Гравитационная постоянная не является постоянной в микромире. Следовательно, соотношения между микромассами и микрорасстояниями могут изменяться в зависимости от ситуаций.
– Вы делаете жалкую попытку низвергнуть Эйнштейна! Для этого, молодой человек, нужно иметь гораздо больший мозг!
– Мозг среднего неандертальца, как известно, был в полтора раза больше, чем у современного человека, в том числе у Эйнштейна, в связи с этим разрешите мне сформулировать третий вывод. Жидкие кристаллы способны изменять внутренние гравитационные соотношения, в силу чего они могут не только расти, затрачивая на это энергию, но и отдавать завоеванное пространство, энерговооружаясь.
– Вульгарно и ненаучно. Вам нужно еще очень много работать!
Поль сам почувствовал, что обнаглел:
– Вы предлагаете продлить мне финансирование?
Противник озадачено на него взглянул, потом гневно блеснул глазами:
– Это решит совет!
Затем всех, кроме членов совета, вежливо попросили вон, и Поль первым покинул аудиторию.
Было легко. Как-то всем телом, физически.
И сразу кинокадром вспомнился эпизод раннего детства. В дошкольном возрасте, в гостях на ферме деда, у Поля случился сильный запор. На второй день все принялись всерьез волноваться и собрались везти его в клинику, но дед категорически воспротивился и приказал ставить клизму. А чтобы пресечь разговоры о варварском обращении с ребенком, проделал все быстро сам. Круто. Но стало потом легко, как сейчас, и они с дедом выпили. Дед – два стаканчика виски, Поль – яблочный сок.
Странные совпадения – так хочется яблочного сока, пронзительно просто.
Однако с этим пришлось подождать. Вывалившая следом за ним молодежь встала сначала в робкий полукруг, потом задние подтолкнули передних, и пошли вопросы.
Поль думал, сперва, быстро отделаться, но не вышло – таким хорошим лицам просто нельзя отказывать. И вопросы умненькие, эрудиция у некоторых ребят явно намного выше обычных курсовых знаний.
Тема, конечно, очень тяжелая – все, в действительности, не так однозначно.
Действительность… кто и когда вообще сможет до конца понять, что это такое?
Но вот эти, за закрывшимися дверьми, считают, что поняли. Идиотизм какой-то: физике, как серьезной науке, всего сто пятьдесят лет – смешной возраст. А они уверены, что мир у них уже на ладони.
Прорвалась вдруг маленькая девица, со словами:
– Дайте же место прессе!
– Ну дайте, – поддержал Поль. – А что за пресса?
– Наша университетская газета.
– Всегда рад служить.
– Знаете, газету читают на разных факультетах, а не только всякие физики. Могли бы вы объяснить сверхпопулярно про то, как пространство меняется местами с энергией?
– На каком-нибудь бытовом примере?
– Лучше всего.
– Отлично. Вы купили дом.
– Хорошо бы.
– Но потом вам понадобились деньги, и вы поменяли его на дом меньшей площади с разницей за метраж. Получили деньги, которые можно непосредственно приравнять к экономической энергии.
– Блестяще! Дальше я сама продолжу. Пустила их в оборот. Удачно или неудачно – мои проблемы. И если удачно – купила себе уже совсе-ем большой дом, – девица попробовала показать руками. – Отличная теория! А как ее реализовать на практике?
– Физика еще очень молодая наука.
– Жаль. Что-то мне подсказывает, я так и доживу до старости без большого дома.
– Поэтому я тоже советую пользоваться пока прежними методами, – Поль кивнул в сторону дверей аудитории, увидев уже выходящих оттуда «мэтров». – Они так и делают, и у каждого есть большой дом.
Потом он заметил того самого человека и почти узнал… еще секунда… Да, Рони Паркер! Одноклассник и ухажер его старшей сестрицы. Как-то странно они тогда после школы расстались.
Поль извинился и поспешил навстречу.
– Рони! Как ты здесь оказался? Тебя что, сделали членом нашего совета?
– Здравствуй. Я бы тебя не узнал на улице. Тебе тогда было одиннадцать?
– Десять.
– А теперь ты прогрессирующий ученый.
– Прогрессирующий? Ты же слышал!
– Слышал, не огорчайся, мне лично понравилось.
– Ты имеешь отношение к физике кристаллов?
Ответ прозвучал уклончиво:
– Тут неподалеку есть одно тихое кафе, пойдем, я все расскажу.
В здании было шумно и суетливо, поэтому они не разговаривали по дороге, а только с любопытством поглядывали друг на друга. Еще бы – шестнадцать лет: была детская жизнь, а стала, вот, давно взрослая.
Рони всего несколько раз заходил в их дом, но Поль знал его и по улице, и по школе. Рони не мог не нравиться – корректный, с внутренним чем-то таким, что в голову сама лезла мысль: этот – точно уж не «пустой малый». Конечно, был влюблен в Джейн. А та… Что говорить, сестричка всегда была стерва.
Хотя любимица деда. Тот даже почти взрослую сажал ее на колени и что-нибудь ласково приговаривал: «Вся в меня, если надо и ножичком пырнет», и в таком роде. До ножичков, конечно, не доходило, но пока Поль был физически слабее, пинки и прочие плюхи получал регулярно. Родители не возражали, потому что Джейн применяла их в воспитательных целях, которые, видимо с рождения Поля, сама на себя возложила. Лет с тринадцати физические воздействия прекратились, но едва ли хоть раз он слышал вопрос «Ты сделал уроки?» без прибавления слов: «обормот», «маленький негодяй» или чего-то такого. Сама же и проверяла.
О господи, она же знает про сегодняшний совет! Поль должен звонить ей вечером. То-то будет… Ну ладно, не в первый раз. Значит: он идиот и позор всей семьи, дед так обалдеет от горя, что сразу уляжется в гроб, еще через пять лет такой жизни Поль останется ни с чем.
Интересно, а она с чем останется? Со своими дипломами? Ее, видите ли, уже много цитируют в психиатрической литературе. Ах да, у нее будет мировая известность, и дедуля, наконец, сможет уйти на тот свет, счастливо улыбаясь. Браво!
Когда-нибудь он выскажет этой ненормальной все… вот, например, зачем она бортанула Рони? Живет одна в своем сумасшедшем доме… Н-да, но звонить все равно придется.
– ^^^^^ –
Эта темноволосая – страшный враг. Из того мира, в котором все есть. А он всегда знал, что у него ничего не будет. С ранних каких-то лет, которые еще не запоминаются событиями. Но чем-то человек все равно помнит себя, и это было то самое ощущение – у него никогда ничего не будет. Потом он стал понимать, чего именно, и складывать по отдельности внутрь в копилку. Никогда не будет красивого лица. Он сначала узнал это с чьих-то брошенных слов: «Мальчик какой-то неприметный». Позже, вглядываясь в зеркало, сам пришел к такому же выводу. И не воспринял его болезненно. Потому что в копилке уже лежали другие «не будет»: хороших игрушек, что он видит у прочих детей, денег… Он рано перестал что-то просить, зная мамин ответ: «У нас мало денег». Не будет отца, которого никогда не было. И это единственное доставляло какое-то время боль, не хотело помещаться в копилку. То, что не будет денег, осело там быстро и улеглось. У кого-то их много, у других меньше, у них, вот, совсем-совсем мало. Тут не было равенства среди людей. Но почему нет того, что есть у всех? И он понимал – нет важного и дорогого. Потом оно тоже легло нечувственным грузом в копилку. Нечувственным там было все по отдельности, но вместе… Он узнал, где именно это находится, в неполные шестнадцать, когда две одноклассницы обсуждали проведенную в богатом доме вечеринку. Не саму, а то, что было после нее. Видели, что он стоит почти рядом, и не замечали. Как если бы стояла кошка или собака. И там, где солнечное сплетение, забилось и задрожало. И погнало его неизвестно куда. Когда он шел по каким-то улицам, дрожало уже везде. В щеках, в руках, от плеч до кончиков пальцев…
– ^^^^^ –
– Ты все-таки огорчен, Поль. Не надо к бару, давай сядем туда подальше, за столик.
– Нет, я не огорчен. Дед как-то сказал: «Главное – это то, что для тебя главное». Я спросил: «Что для меня главное?», а он высунул в ответ язык.
– У него ведь отличная лошадиная ферма?
– Ага, к старости стал богатеньким. Его скакуны в последние годы берут призовые места на национальном дерби. Но выигранные деньги дед уже не вкладывает в и так большое хозяйство, а отдает Джейн. Говорит: «Мальчик должен добывать себе сам, а девочке негоже в тюрьме сидеть». Правда, Джейн купила мне автомобиль.
– Она, я знаю, заведует очень хорошей клиникой?
– Да, а ты-то как, Рони?
– Я не физик, Поль. Я служу в ФБР… Ты удивлен?
– Нет, я хорошо отношусь к тому, что вы нас охраняете. Но наш совет, как эти крокодонты допустили тебя на закрытую часть?
– Из-за тебя.
– Не понял.
– Нам нужен специалист для одной небольшой работы, и я попросил дать характеристику на тебя. Они ответили: «Дадим любую, если заберете его отсюда».
– Добрые люди.
– А тот главный оппонент был единственным, кто предложил поддержать твои исследования. Что будешь пить? Я угощаю.
– Яблочный сок.
– И немножко бренди?
– Пожалуй. В каком ты звании?
– У нас свои категории, но если по полицейским меркам, я – капитан.
– Не слабо для тридцати пяти лет.
Голос Рони прозвучал как-то не бодро:
– Да, карьера складывается.
– А что для меня за работа?
– В общем, ничего особенного. Ты знаешь, конечно, гигантские карстовые пещеры в Кентукки? – Поль кивнул. – Отряд в моем подчинении должен изучить их на опасность использования террористами. Ты ведь разбираешься не только в кристаллах, но и в породах?
– Гранитные слои, известковые и так далее? Слабые места в сопротивлениях, пригодные для подрывов?
– Ну, видишь, ты слета схватил.
– Там огромные многоярусные подземные площади, Рони. Насколько мне известно, нет даже полной карты этих пещер.
– Нас не интересует все это гигантское пространство, а лишь те его части, которые подходят под крупные населенные пункты. Спелеологи, в свое время, не очень хорошо их обследовали.
– Понятное дело, вы же им не платили.
– Зато тебе заплатим за две недели в размере двухмесячной профессорской ставки.
– Щедро. Только неприятно, что за это я должен благодарить террористов.
– Ты прав, что-то нужно было делать гораздо раньше.
Официант принес им напитки, и они чокнулись за встречу и за успех будущей работы.
Рони и в школьные годы был очень привлекательным малым, Поль замечал, что сестрицыны подруги всегда на него поглядывали. А теперь еще в лице появились взрослые мужественные складки, ну просто киногерой.
– Это очень сложно, Поль, твоя критика Эйнштейна и собственные выводы? Я имею в виду объяснение не для физика.
– Как ни странно, незацикленному человеку все гораздо легче растолковать, чем традиционному физику.
– Попробуешь? Мне очень интересно.
– С удовольствием, только ты меня прерывай, где неясно.
– О’кей.
Интересно, Рони женат или нет?.. Вряд ли, такой бы носил кольцо.
– Вся теория Эйнштейна строится на так называемом «Принципе относительности». Он гласит следующее: во-первых, скорость света постоянна в вакууме. Сразу скажу, никто не знает, что такое вакуум.
– Прости, уже перебиваю. Но можно откачать из камеры воздух.
– Можно, тогда мы получим огромное втягивающее напряжение на стенки камеры. А напряжение – это сила. Вакуум – это сила? Физики скажут – нет. Это, дескать, такой же лабораторный кусочек, только очень большой. Так может быть, космический вакуум – тоже напряженное пространство? То есть, в нем действует некая сила? Не знают. А могут создать в лабораторных условиях вакуум без внутреннего напряжения? Не могут. А раз вы не можете экспериментально воспроизвести свободный вакуум, то и не болтайте о нем как о факте.
– Согласен.
– Свет движется с постоянной скоростью. О‘кей, а где? Вы его в метагалактическом пространстве мерили? Не мерили. А в микромире мерили? Никто и не пытался пока. Значит, предполагать постоянство света можно, а настаивать на этом – есть чистое нахальство, а не наука.
– Н-да.
– Второе, о чем гласит «Принцип относительности»: скорость света не зависит от скорости его носителя.
– Что это значит?
– Летит самолет и испускает световой пучок. Ну, пусть на морде у него прожектор. И пролетает над нами. А у нас – точно такой же прожектор. В момент совпадения точек свет от его прожектора и от нашего будет распространяться с такой же точно скоростью.
– То есть неважно – разогнали его или нет?
– Именно.
– И как они это объясняют?
– А самое смешное, что никак. И даже потратили в свое время многие годы, чтобы опровергнуть это явление. Намаялись, бедолаги, плюнули и зафиксировали как аксиому.
– А это явление действительно можно опровергнуть?
– Действительно нельзя.
– Как ты его объясняешь?
– Элементарно. Представь, ты входишь в океан…
– Поль, я сегодня без плавок.
– Это дикий пляж, Рони, людей вокруг нет.
– Тогда ладно.
– Ты у берега, там – по пояс. В руке бумажная ленточка, которая лежит на воде. Ты держишь ее за самый кончик. Теперь беги к берегу. Чтобы представить, лучше закрой глаза.
– С закрытыми я, чего доброго, упаду.
– Валяй так. Бежишь?
– Бегу.
– Нет, ты как следует беги, давай-давай!
– Ну, скоро суша!
– Отпускай кончик ленточки.
– Есть!
– Поплыла?
– Да.
– С какой скоростью?
– … скоростью?.. Я понял, ее просто волна понесла.
– Верно, а бежал ты или не бежал, не имеет никакого значения. Или не бумажную ленточку бросил, а другое-какое плавучее дерьмо – одинаково будет.
– Отчетливо объясняешь. И у нас появляется волна?
– Совершенно верно, именно у нас с тобой возникает представление о космической волне как определяющем параметре пространства.
– То есть, оно не пустое, а силовое. И эта силовая волна несет частичку света фотон?
– Джейн-идиотка, кого ей еще было надо?
– Не отвлекайся.
– Тогда обрати внимание, если ты купаешься у берега Калифорнии, откуда ты знаешь, какая именно волна у островов Японии или на Африканском побережье?
– Могу услышать по радио.
– Да, или узнать по Интернету. Но нам по радио никто из дальнего космоса о своих событиях не рассказывает. И еще раз обрати внимание на волну в океане. Издали она гладкая такая. А на отдельных своих небольших участках разве она гладкая? Где-то вспенилась или еще что-то – ведь там сплошные неровности.
– Это ты уже про микромир?
– Про него. И не буду тебе морочить голову деталями, а просто скажу, что гравитация и есть результат действия этой волны. Разной в других частях космоса и в нашем собственном микромире.
Они снова чокнулись и допили бренди.
– Там есть еще одна фундаментальная глупость: эти люди рассматривают из одной независимой системы процессы, которые протекают в другой независимой системе.
– Как это можно, если системы между собой ничем не связаны?
– Видишь, тебе сразу понятно. А им нет. Поэтому у них и получаются растущие до бесконечности массы и прочая похабель. Но к кристаллам это уже не имеет отношения.
Рони с сожалением взглянул на часы:
– Ты мне потом подробно о них расскажешь, да? Мне уже скоро вылетать. А ты отправишься завтра десятичасовым рейсом. Билет тебе заказан. И ничего лишнего с собой не бери, вся амуниция для подземного пребывания для тебя приготовлена.
– Откуда вы узнали мои размеры?
– Смешной, недавно мы за десять минут узнали размер лифчика любовницы эквадорского президента.
– Большой?
– Нет, как ни странно.
– Есть еще одна просьба, Рони. Она как раз связана с тем, что мне перекрыли дальнейшее финансирование.
– Чтобы выдали часть денег вперед? Не беспокойся, аванс уже предусмотрен.
Поль мотнул головой:
– Другое. Понимаешь, производство сильных жидких кристаллов – довольно дорогая штука. По моим расчетам, их можно было бы очень дешево производить из естественных растущих кристаллов – сталактитов, сталагмитов – путем обработки специальным лазерным методом. Но доставить в лабораторию огромный кристалл дорого, да и лаборатории уже нет. А портативную лазерную установку мне выдадут под залог.
– Ты хотел бы проверить свой метод на месте?
– Да, именно.
– Формально я должен согласовать это с руководством. Насколько такое дело может задержать нашу основную работу?
– Ни насколько. Установку достаточно поставить на ночь, когда мы будем спать.
– Тогда можешь считать, что разрешение уже получено.
– Дже-йн, здравствуй, сестричка. Ты знаешь, кого я сегодня встретил?
– Не валяй дурака, Поль. Как прошел совет?
– Подожди, я встретил сегодня…
– Не морочь голову! Ты провалился?
– Молодежи понравилось, было много хороших вопросов.
– Тебя выбросили из университета? Я поняла, Господь Бог так рано забрал наших родителей, чтобы они не дожили до этого позорного дня! Теперь, Поль, ты решил отправить на тот свет бедного дедушку?! Негодяй, все, что я тебе говорю, уходит в песок! Из маленького негодяя ты вырос в большого. Не смей отводит трубку от уха!
– Я слушаю, Джейн.
– Что толку?! Почему ты не можешь работать как все по стандартам?!
– Сестричка, о тебе пишут, что ты нестандарт и новатор, я прочитал с таким удовольствием…
– Плевать на твои удовольствия, дурак! Сначала я десять лет работала именно по стандартам! Дед говорит: «Если курица не может нести обыкновенные яйца, не жди от нее золотых». Поль, к тридцати годам ты будешь никем и нигде.
– А-а…
– Господи, моего брата выкинули из уни-вер-си-тета!
– Мне предложили очень дорогую работу.
– Что?!
– ФБР.
– Кто?!
– Я тебе расскажу, я скоро буду рядом. Ты не волнуйся, Джейн, ты только не волнуйся, и… ну правда, зачем огорчать всякими мелочами дедулю?
– Он с тебя шкуру спустит!
Поль некоторое время слушал гудки, раздумывая – «сдаст» его милая сестрица деду или не «сдаст».
Ночью приснился сон. Цветной, что никогда не бывало по хорошему поводу.
Он сам – на улице неизвестного города, прямо посреди проезжей части, но пустой от машин. Там ему неудобно и неловко. А люди на тротуарах – все со знакомыми рожами. И девчонка-журналистка говорит что-то в большой микрофон, показывая в его сторону пальцем. Но как-то мимо. И Поль цепенеет от ужаса: совсем рядом – на лошади дед. С искаженным от гнева лицом и с толстой в свешенной руке плеткой. Озирается вокруг и тоже его не видит. Вдруг девица бежит прямо к нему: «Он, он забрал мой дом!». Она подбегает вплотную, но лицо меняется, и он видит свою сестру Джейн. Хочет сказать, что не забирал ее дом, а автомобиль – вовсе не дом, и она подарила его сама, но понимает, что не успеет, все его видят, и сейчас будет крышка…
– Тьфу, в болото! – На будильнике было без несколько минут до звонка.
Как он вовремя проснулся! А то б растерзали. Думали, он до самого звонка будет спать. Хе-хе, не на того напали.
С другой стороны, шевельнулось в успокоившейся голове, может и вправду – бросить все и отправиться на ферму к деду, обучиться лошадиному делу?.. Ну, хлестнет дед пару раз плеткой, скажет: «Говорил тебе – не лезь в лаборатории препараты нюхать? У тебя голова от этого в полоумство войдет! Говорил?». Поль понуро кивнет, получит напоследок щелбан, и они с дедом запьют все это хорошим виски. Потом он женится на какой-нибудь местной кукурузной девочке, потом она нарожает ему детишек, они будут расти, вырастут… и полезут в лаборатории препараты нюхать. Что получается? Он окажется лишним звеном в цепи.
– Нет, дедуля, – произнес Поль, запуская душ. – Фигу тебе, дорогой!
Поль вылетел, как и положено, десятичасовым рейсом, был встречен в аэропорту кем-то из сотрудников Рони, а еще через тридцать минут сидел с самим Рони на заднем сиденье джипа, за которым шла грузовая машина с бойцами его команды, провиантом для пещерной жизни и прочими причиндалами.
– ^^^^^ –
Он совсем не думал о законах своего штата – есть там смертный приговор или нет. Оказывается – есть. Смерть все равно придет. Такая, пожалуй, лучше, чем та, что пришла к матери. Она и не говорила про боль, не думала, что это серьезно. Потом хирурги сказали, что за результат не ручаются, пусть сама выбирает – химию или нож. Когда он перед операцией пришел в клинику, они немного поговорили о доме, потом помолчали, и на прощание мать сказала: «Вот». Он не запомнил свои слова, только потом на улице мелькнула мысль от синего неба над головой: «За что?».
– ^^^^^ –
Маршрут лежал через городок Джейн, и Поль сразу поставил вопрос ведром:
– Рони, мы вряд ли сорвем двухнедельную операцию, если на пятнадцать минут заедем к моей сестрице. А?
В ответ послышался невразумительный звук, сопровождаемый таким же малопонятным движением головы.
Прекрасная летняя погода способствовала настроению.
– Ты знаешь, Джейн за эти пятнадцать лет не стала хуже. Я, конечно, не про характер – тут хуже и некуда. Я про всякое такое… занимается спортом, да… соблюдает себя… По-моему, у нее и дружков-то нет, живет, как в норе гадюка. Ей-богу, любопытно взглянуть! И в сущности, она очень добрая – подарила мне из дедовых денег автомобиль. Наверное, старик ей сам намекнул, чтоб не жадничала.
Рони поискал более удобное положение в кресле и, кажется, не нашел.
– Пятнадцать минут – не деньги. К тому же она просто убьет меня, если я не объясню, что устроился на хорошую работу. Это серьезно, Рони. Она ни за что не поверит мне на слово.
– О’кей, остановимся. Однако ты обещал мне продолжение о кристаллах и о своей теории.
– Да. Только дальше будет сложнее. Придется использовать некоторые сравнения, которые все равно не могут вполне отразить суть… Знаешь, иногда я сам чувствую, что нахожусь в пограничной зоне мышления, потому что лезу в то, что, возможно, нам не дано понять. Возникает такое ощущение, еще один шаг… – Он не закончил, ударивший в глаза солнечный зайчик разлетелся сотней веселых искр: – Идея! Я рассказал тебе свою супертеорию, и ты от нее ошизел. То есть совсем: лыка не вяжешь, ходишь под себя. Естественно, я в панике сдаю тебя на руки Джейн – пусть тащит. Длительное лечение… У них там отлично кормят!
– Поль, угомонись.
– У-гу.
Потребовалось с полминуты, чтобы настроиться на серьезный лад.
– Только имей в виду, я буду говорить очень схематично, показывая проблему в контурах и крайне упрощая там, где в действительности фигурируют многообразные детали.
– Именно так и нужно.
– А госпиталь прямо у въезда в город, там площадка для машин.
– Хорошо, я дам команду остановиться.
– Правильно, ты прокомандуешь: «Стой, раз-два!».
Рони не выдержал и хихикнул, совсем по-мальчишески, как в те прежние годы. И на лице задержалась улыбка, открытая, такая бывает только у честных людей.
Сестру ему тоже удавалось смешить, хотя она всегда этому ужасно противилась. Потом раздавалось короткое ха-ха-ха, и снова физиономия становилась серьезной.
Поль чуть задумался перед началом…
– Жидкий кристалл – совсем не обязательно жидкость в обычном ее понимании. Он может быть и таким, что его не разольешь на две половинки. И он не позволит воткнуть в себя нож. Его ткань способна быть пластичной и упругой. Главное же объединяющее с жидкостью свойство – это текучесть. Некоторые жидкие кристаллы могут принимать любую форму. – Рони кивком дал понять, что на этом не надо задерживаться. – У них, как и у твердого кристалла, первичным структурным образованием является так называемая элементарная ячейка, которая, множественно повторяя себя, и составляет кристалл. Она бывает разной – кубик, параллелепипед и в таком роде. Это очень маленькие структуры, в размерах микромира, где все определяется силами атомных связей. По сути, элементарная ячейка не совсем материальна. Она материальна лишь в своих углах, где помещаются атомы, но грани фигурки есть силовые стягивающие плоскости.
Рони по-школьному поднял руку:
– Что же внутри?
– Внутри тоже находится несколько атомов на пересечениях главных диагоналей, но это ничего не меняет по существу вопроса. Ответ на него: внутри – напряженное пространство.
– То есть – силовое?
– Да. И по такому же принципу, с моей точки зрения, устроен космический вакуум. Можно сказать, это в своем роде бесконечный кристалл с очень легкими ячейками, потому что их стягивают не атомы, а элементарные частицы – невероятно легкие по сравнению с атомами.
– Прости, Поль, но в чем причина тех свойств жидких кристаллов – эластичность, способность к гибкому обретению форм?
– Вот. Здесь и собака зарыта. Точнее – две. У твердых кристаллов атомы элементарной ячейки торчат почти как гвоздями прибитые. У жидких – они подвижны. Это значит, могут смещаться. И сам элементарный кристаллик меняет наклоны своих граней в любые стороны.
– Понятно, возникает плавающая структура.
– Абсолютно правильно.
– А вторая собака?
– Ее уже я отрыл. Раньше считалось, что жидкий кристалл меняет свою структуру вместе и совершенно одинаково по всем ячейкам. Как говорит дед: «Люди и на войне не вместе». – Рони чуть заметно поморщился. – Ну что ты хочешь, грубая деревенщина. Знаешь, как он в детстве учил меня есть тыквенную кашу, которую я терпеть не мог?
– Как?
– Возил физиономией по тарелке, пока я ее всю не слизывал.
– Что ж ты сразу не ел, любил помучиться?
– Упрямство мне потом пригодилось в науке. Так вот, некоторые жидкие кристаллы могут очень неравномерно менять свои ячейки. Более того, создавать резкие контрасты между их отдельными группами, например, поверхностными и внутренними.
– Это меняет свойство кристаллов?
– Принципиально. Ты еще не забыл про базовую космическую волну, которая определяет существование всего нашего, так называемого, реального мира?
– Мне опять нужно лезть в океан, Поль?
– Нет, мы пока отвлечемся от образа океана. Просто волна, которая проходит через все вокруг. Но волна – это сила.
– О’кей.
– Если среда предмета однородная, волна будет преодолевать его одинаково на всех участках. Так? Однако что произойдет, если где-то внутри найдется значительно менее плотный кусочек?
– Волна туда ринется.
– Хорошее сравнение. А в физическом смысле это выразится в том, что на границах такого неплотного объема она создаст тягу. Куда будет направлена эта тяга?
– Внутрь объема.
– Если бы все в ФБР соображали так быстро!
– Поль, мы не заинтересованы в сокращении кадров.
– Ладно, оставайтесь как есть. Сделаем последний шаг: пластичный кристалл может крайне быстро изменить наклоны ячеек поверхностных слоев для уменьшения их объема и наклоны внутренних ячеек в сторону увеличения. Верхние слои рухнут внутрь, уплотняя кристалл, он потеряет в пространстве, но приобретет потенциал, который составит его дополнительную внутреннюю свободную энергию.
– Тот самый пространственно-массовый обмен?
– Масса, энергия, сила и пространство, Рони, по сути – одно и то же.
– Прости, кое-что требует уточнения. Мне понятно, каким образом объемы меняются из-за наклонов граней фигуры: кубик на шарнирах можно при желании даже сложить в плоскость.
– Точно так же и параллелепипед.
– Да. Но возникает очень серьезный вопрос: откуда сам кристалл знает, что может вытворять такие штучки, и зачем ему это делать? Тут само собой напрашивается слово «поведение», а оно присуще только живому миру.
– Это замечательно интересная тема, Рони! Но дело как раз в том, что живая материя имеет либо кристаллическую структуру, либо подозрительно на нее похожую. Ой!
Вдали замаячили городские постройки.
– Что с тобой? Ты даже побледнел. Тебе плохо?
– Да, но скоро будет еще хуже. Рони, я тебя умоляю, скажи Джейн, что вы отобрали меня как самого лучшего по тесту, который проводили среди двадцати человек. Ой! Главное – продержаться первую минуту! Скажи, компьютер отобрал из двадцати самого лучшего.
– Джейн! – Поль быстро оглядел стол, за которым сидела красивая темноволосая женщина, на предмет тяжелых и острых предметов. – А я к тебе не один! Там в машине сидит Рони Паркер. Рони! Представляешь?! Оказалось, именно ему поручено ответственное пещерное задание государственной важности. Знаешь, сколько мне заплатят? В четыре раза больше, чем за такое же время университетской работы!
