Алекс Передерий
Октаво: Марс
– Идите со мной, и я передам вас социальным работникам.
– Это бесполезно! Мы больны, и отец – единственный донор. Без него нас ждет смерть. Всех нас.
– Кого «всех»? – переспросил Октаво.
Утерев слезы, Тара кивнула, и в темноте послышались шорохи. Майер замер и в оцепенении наблюдал, как из расщелин робко вылезли близнецы лет семи. Худые, бледные, хрупкие малыши.
– Что за черт? – прошептал Майер.
Только сейчас он заметил, что руки девушки и остальных детей были так исколоты, что живого места не найти. Да и сами они выглядели слишком болезненно даже для коренных марсиан.
– Лучше бы вам все мне рассказать, ребята… – сказал Октаво, тяжело вздыхая. Все становилось немного сложнее.
– Гемолитическая анемия, она не лечится. Отец заменяет нашу больную кровь на свою, чтобы мы жили, – выпалил подросток.
Тара шикнула на него.
– Скиф ваш отец, то кто мать?
– Маму зовут Оля, – подал голос один из близнецов.
– Они с папой поругались, и мама улетела на землю, бросила нас! – добавила Тара.
– Не говори так! – воскликнул подросток.
– А ну-ка, прекратили балаган! – прикрикнул на детей Майер.
Конечно, проще всего было силком выволочь детей из пещеры и сдать социальным службам, но Октаво слишком хорошо знал изъяны этой системы. Детей распределят по временным семьям, и матери, если она объявится, опекунства уже не видать.
Майер слабо верил в то, что женщина бросила детей из-за ссоры с мужем. Возможно, Скиф просто запугал ее? В любом случае время на раздумья еще есть. Пара дней ничего не изменит.
– Я попробую отыскать вашу маму, – сказал Октаво, мысленно ругая себя за то, что опять ввязывается в авантюру. Дети смотрели на него с недоверием, но в больших водянистых глазах читалась отчаянная надежда. Он хорошо знал это чувство по себе.
***
Майер не участвовал в допросе Скифа, его даже не пригласили за стекло. Шейла опасалась, что Октаво не сдержится. Так что пришлось все смотреть в записи.
После недели заключения Скиф уже не выглядел так бодро и самоуверенно, как при задержании. Под глазами появились синяки, он похудел на несколько килограмм и не казался таким моложавым. Можно подумать, что над ним издевались!
На допросе он отрицал, что торгует препаратами, изготовленными в подпольной лаборатории.
«Я продавал излишки добавок, которые мне не подошли. Я купил их через сеть и продавал через сеть. Где тут преступление? Я просто хочу прожить как можно дольше. Еще лет тридцать – и мы победим смерть!»
Шейла раскручивала его как могла, но Скиф держался отлично. Просто так его не расколоть, а без признания и новых улик его отпустят через месяц. Майер мог бы навести начальницу на след или просто рассказать ей все как есть, но он медлил. Перед глазами все еще стояли болезненно худые дети.
Прежде чем принимать решение, Майер должен был убедиться, что все так, как сказала Тара. Что дети больны и им нужен донор крови. У Октаво были образцы ДНК для анализа, но в полицейскую лабораторию соваться с ними нельзя.
Раз нельзя использовать законные методы, то приходится идти в обход. В центральном куполе была одна небольшая, но очень надежная лаборатория. Владел ей доктор Моро, с которым у Октаво были взаимовыгодные отношения. Майер переоделся в гражданское, накинул капюшон и отправился к лифтам.
Стержневой кондоминиум «Аргус», как и его брат-близнец «Гем», проходили по вертикали через всю длину лавовой шахты и служили колоннами, на которых держалась массивная конструкция центрального купола. На верхних этажах был настоящий рай. Балконы квартир выходили на подвесной парк. Естественный свет, хороший воздух, тишина. Средние этажи заполонили офисы, корпоративные квартиры, а вот нижние этажи примыкали к трущобам, и потому жилье тут было самым дешевым. В крохотных комнатушках ютились маленькие лавочки, ночлежки, виртуальные грядки. Иногда сюда заносило людей, которым просто не повезло.
Майер спустился в лифте на последний этаж сектора, дальше пришлось топать по лестнице.
Оказавшись в мрачном вонючем коридоре, он подошел к неприметной двери и нажал кнопку звонка. Через секунду дверь отъехала в сторону, и Майер оказался в крохотной приемной, в которой было свежо и прохладно. В абсолютно стерильном помещении не было ничего, кроме маленького окошка, к тому же закрытого. Перед Октаво появилась голограмма пожилого мужчины в белом халате и очках.
– Здравствуй, Октаво. Снова принес мне что-то интересное? – из динамика послышался голос Моро.
– Генетический материал коренных марсиан. Они больны гемолитической анемией. Я прочел, что эритроциты разрушаются, но вдруг анализ что-то покажет?
Из стены выдвинулся ящик, и Майер положил туда пакетик с образцами.
– Хм. Сразу скажу, что прогноз плохой. На Земле это не было бы проблемой. Регулярные переливания крови, и все…
– А что, на Марсе нет крови для больных детей? – возмутился Майер. – Каждые полгода мы сдаем кровь для медицинского резерва. Это ж обязаловка.
– Думаешь, этого достаточно? Сам-то сдаешь?
– Нет. Я ж киборг-ампутант, у нас с этим проблемы.
– А еще не сдают кровь люди с недостатком веса, те, кто постоянно принимает лекарства, больные онкологией или в группе повышенного риска, больные псориазом, язвой. А еще есть те, у кого заболевания печени и почек.
– Это ж половина колонии!
– Больше, – сказал Моро. – Так что больных гемолитической анемией депортируют на Землю. Если у твоих подопечных нет платиновой страховки, то у них большие проблемы.
Майер вздохнул и прислонился лбом к гладкой белой стене. Продолжать разговор не было нужды. Даже если дернуть за все возможные ниточки, платиновую страховку детям не получить. Без нее денег не хватит, даже если каждый из них продаст по почке. А жизнь на Земле для коренного марсианина похожа на пытку.
– Завтра будет готов анализ, – сказал Моро.
Майер кивнул, попрощался и вышел. У него еще оставалось много дел на сегодня, и в первую очередь нужно было забрать распечатанные на принтере запчасти, собрать муляж и подменить оптомозг в хранилище улик.
***
Встреча с агентом Кортекса должна была состояться в небольшом классическом кинотеатре. Статичные кресла, плоский настенный экран, звук из колонок. Обычно на сеансах собиралось мало народу, но сегодня не осталось ни одного свободного места. Может быть, случайность, а может, дело рук Кортекса, кто знает.
Майер сел на свое место, с трудом помещаясь на маленьком сидении, положил сумку с оптомозгом на колени и стал ждать.
Свет в зале померк, начался фильм. Октаво почувствовал, как кто-то осторожно приоткрыл силиконовую накладку на его затылке и вставил провод прямого подключения в порт. В сознании появился запрос на контакт. Майер усмехнулся и прикрыл глаза, давая согласие.
Сегодня Кортекс был похож на встревоженный пчелиный улей.
– Ходят слухи, что Скифа отпустят на свободу.
– Знаю, – ответил Октаво. – Я решу этот вопрос.
– Мы не допустим, чтобы лидер «Цифрового бессмертия» оказался на свободе. Это ты хочешь, чтобы было по закону. Мы же готовы поступить по справедливости.
Майер внутренне вздрогнул. С каждым годом становилось все труднее поддерживать мир. Кортекс создавался в обход запрета как безобидная социальная сеть для общения андроидов. Но однажды он эволюционировал, и коллективное сознание обрело собственную волю. Алгоритмы, заложенные в оптомозг, не позволяли причинить вред человеку, даже замыслить подобное, но Кортекс смог как-то обойти запрет. Может, это вирус или уязвимость системы, а может, коллективный разум был подвержен эффекту толпы. Люди тоже по отдельности в разы адекватнее, чем вместе. Но ответа на этот вопрос у Майера не было.
Октаво справедливо опасался, что эксперименты по переносу сознания в оптомозги андроидов станут последней каплей. Кортекс выйдет на тропу войны, и кто знает, что будет дальше. Нельзя этого допустить.
Хорошо бы найти Ольгу – мать марсианских детишек. Тогда можно будет прийти к Шейле с повинной, сдать лабораторию и засадить Скифа надолго. Конечно, ему сильно прилетит за несанкционированное расследование, но это меньшее из зол.
– Помогите мне найти эту женщину, и я запру Скифа навсегда, – обратился он к Кортексу.
– Хорошо, но если ты не справишься, мы решим вопрос по-своему.
Майера буквально вышвырнуло из пространства Кортекса. Страшное чувство затяжного падения, а затем резкое пробуждение в кинотеатре. В мире прошло всего несколько секунд, но оптомозг Алекто уже исчез из сумки.
Октаво устало смотрел, как на экране над плоским лесом встает плоское солнце. В целях конспирации нужно было досмотреть кино до конца. Через полчаса ему поступили неутешительные новости: Ольга, мать марсианских малышей, тоже когда-то состояла в “Цифровом бессмертии” и вышла из него за несколько лет до своего исчезновения. Работала в управлении экосистем, наверняка генератор кислорода в пещере – ее рук дело. Однажды она просто не вышла на смену. Исчезла, и даже Кортекс не мог найти ее следы.
У Майера возникло противное чувство, что это труп Ольги с выжженным мозгом видели в трущобах. Звонил аноним, и когда полиция подоспела на место, там уже ничего не было. Подумали, что это чья-то шутка. Ложный вызов. А если нет? Мог ли это быть зверский эксперимент по переносу сознания в оптомозг? Вполне. Киберадепты верили в цифровую жизнь так же, как христиане Бога. Члены группировки вполне могли ставить опыты на людях. Похитить человека значительно проще, чем андроида.
Скиф постоянно подталкивал своих последователей к действиям. Не станет его – и все движение сдуется.
***
Майер навестил детей через несколько дней. Собрал целый контейнер с едой, взял аптечку, игрушки и вернулся в грот. Сначала ему показалось, что дети ушли отсюда, сбежали вглубь. Пространство пещеры казалось пустым и безжизненным, но генератор воздуха был на месте. Скорее всего, они не придумали, как утащить эту махину с собой.
Майер поставил коробки на пол и начал их разбирать. В воздухе запахло печеным картофелем с луком и мясными шариками. Ход оказался верным, через несколько минут из щели вылезла Тара. Она выглядела намного лучше, чем в их прошлую встречу. Кожа уже не казалась прозрачной, исчезли темные круги под глазами. Девочка смотрела на Октаво настороженно и не решалась подойти ближе. Она ждала, что он скажет, но новости пока были неутешительные:
– Здравствуй, Тара, – Майер старался быть дружелюбным, – принес вам еды и немного игрушек для малышей.
Девочка взглянула на коробки, но не двинулась с места, продолжала ждать.
– Я пока не нашел вашу маму. Она не вылетала с Марса, возможно, переехала в другую колонию или скрывается где-то рядом.
Тара поджала губы.
– Отец говорит, что она улетела. Я ему верю, а тебе нет, – ответила девочка и отступила в тень.
– Он настроил вас против всех, чтобы было легче управлять. Типичное поведение тирана. Послушай меня, я хочу помочь…
Тара зашипела на него, и Майер понял, что лучше бы ему научиться держать язык за зубами. Переговоры никогда не были его сильной стороной. Но вместо того чтобы уйти, девочка начала наступать.
– Думаешь, раз ты коп и живешь в апартаментах, то самый умный и все знаешь?! Отец не тиран, он – святой, отдает нам свою кровь, здоровье, заботится! Да, он может иногда стукнуть, украсть, вскрыть андроида, но разве это кому-то вредит?!
– Два человека в больнице, а три андроида уничтожены! Этого мало? И ради чего? Ради вымышленного переноса сознания.
– Мама в это верила! Что тебе вообще от нас надо?!
Октаво выдохнул и попытался успокоиться, в конце концов, он говорит с ребенком, который едва ли что-то смыслит в окружающем мире.
– Я хочу помочь, – тихо сказал он.
– С чего бы?
– Потому что однажды был на вашем месте. Одинокий, никому не нужный инвалид. Но я выжил и поднялся. И вы сможете. Расскажите мне побольше о своей маме. Вдруг это поможет ее найти.
Тара смотрела на него исподлобья, но уже без злобы. Минуту она молчала, а потом кивнула и села на пол, подзывая остальных детей.
Они наперебой рассказывали об Ольге, но, к сожалению, из их эмоциональных рассказов складывался типичный образ любящей мамы. Расчесывает волосы, укладывает спать, поет песенку про котенка в корзинке. Самая красивая, умная. Называет мышатами. Вкусно поджаривает тритонов. Ласково гладит по щеке.
Скиф давно выкинул все вещи Ольги, дети смогли сохранить лишь несколько украшений, спрятанных в щели. Но все это ничем не помогало в поисках. Вскоре Майер ушел, обещая навестить их позже. Тара так и не позволила остальным притронуться к контейнерам с едой и игрушками.
***
Всю смену перед внутренним собранием Майер ворочался и не мог уснуть. На повестке стояло дело Скифа: последний шанс что-то изменить.
Он сидел в конференц зале, сонно моргал. Гениальные мысли о том, как спасти ситуацию, не хотели посещать голову.
Октаво не верил в то, что Скиф одумается, бросит все ради детей. Можно ему пригрозить, конечно, но вряд ли это сработает. Возьмет Тару, остальных и скроется в дальних пещерах, отсидится, а потом снова примется за дело.
Если Майер промолчит на собрании, то Скифа отпустят и Кортекс взбесится. Может, обойдется, а может, начнется война. Но если в итоге цифровое сознание уровняют с органическим, то все к лучшему? Майер так глубоко задумался, что не сразу сообразил, что Шейла уже несколько минут пытается до него докричаться.
– Майер, ау! Ты еще там?
Под общий хохот Шейла попыталась постучать по затылку Октаво, но он увернулся.
– Тут-тут. Простите…
– Хватит уже витать в облаках. У тебя есть что-то по делу Скифа?
Майер обвел взглядом коллег, посмотрел на Шейлу, а потом со вздохом сказал:
– Ничего.
– Ты уверен?
– К сожалению…
***
В день, когда Скифа выпускали на свободу, Октаво никак не мог найти себе места. В голове роилось множество мыслей и не одного подходящего решения. Члены «Цифрового бессмертия» собирались встретить освобожденного Скифа с почестями, Кортекс не упустит шанс избавиться от всех врагов разом. И что делать? Сдать Скифа или позволить андроидам его линчевать – значит убить детей. Спасти его и помочь скрыться вместе с детьми – стать врагом Кортекса и предать собственные идеалы. Что бы он ни сделал, все равно будет плохо. Тяжелые размышления прервал звонок от Моро.
Майер вздрогнул. Доктор обычно не звонил и не писал сообщений.
– Что-то случилось? – спросил Майер, приняв вызов.
– Случилось то, что ты так и не пришел ко мне за результатами анализа, – в голосе Моро слышалось негодование.
– Черт, прости…
– Это на тебя не похоже, и я решил позвонить, тем более результаты анализа должны тебя порадовать.
Майер встрепенулся, сел на кушетке, хватая с пола термосьют.
– Болезнь не такая серьезная, как они думают?
– Еще интереснее, – усмехнулся Моро. – Таких здоровых марсиан я никогда еще не видел. Деткам крупно повезло с генетикой.
Октаво замер, пытаясь осознать слова доктора.
– Подожди, ты хочешь сказать, что никакой гемоли… анемии, короче, нет? Это точно?
– Абсолютно, – ответил Моро.
– Но зачем тогда отцу постоянно обмениваться кровью с детьми? Бессмыслица…
– Предположу, что он практикует омоложение кровью. Экзотический способ, но действенный.
Майер потер виски, пытаясь собрать мысли в кучу. Информация никак не укладывалась в голове.
– Не понимаю. Это вообще возможно? – спросил он.
– Если в пожилой организм регулярно вводить молодую кровь, то происходят заметные улучшения, – ответил Моро. – Тонус мышц, когнитивные способности…
– Получается, что доноры дети, а не наоборот?! Циничный ублюдок! Я должен идти!
Майер сбросил звонок, наспех оделся и бросился в пещеру к детям. В запасе был всего час. С трудом втиснувшись в щель, он крикнул:
– Тара! Тара, ты здесь?
Девочка выбежала ему навстречу и принялась заталкивать его обратно.
– С ума сошел! Уходи, отец скоро будет тут! – возмущалась она.
Октаво перехватил руки девочки, крепко сжимая запястья:
– Скиф врет вам. Я сделал анализы, никакой болезни нет. Он использует вас, чтобы омолаживаться. Ваша мать не улетела на Землю. Возможно, Скиф ставил на ней эксперименты по переносу сознания и убил! Вам нужно идти со мной.
Тара гневно взглянула на Майера. Она не желала слышать ни одного дурного слова об отце:
– Пусти! Больно!
Октаво разжал механические пальцы, и девочка отпрянула, потирая запястья.
– Ты не имеешь права вламываться сюда и обвинять отца! Он заботился о нас всю жизнь! Отдает свою кровь! А ты пару раз принес игрушки и командуешь?!
– У меня есть доказательства, – сказал Майер без особой надежды.
– Проваливай!
– Открой глаза! Вы без него чувствуете себя замечательно! Он вам не нужен!
– Это не тебе решать, – процедила она сквозь зубы и достала из-за пояса тазер, – Мы можем позаботиться о себе, ясно?
Майер вздохнул, осторожно положил на пол распечатку с результатами анализа и пошел прочь. С детьми он сможет разобраться позже, а вот со стычкой Кортекса и “Цифрового бессмертия” – нет.
Андроиды были созданы так, чтобы ни при каких обстоятельствах не причинить вред живому существу. При возникновении угрозы ядро личности блокировалось и андроид механически следовал Инструкции – огромному логическому документу, предписывающему определенные действия. Инструкция включалась даже тогда, когда андроид теоретически размышлял о возможных жертвах.
Если коллективный разум Кортекса обходил Инструкцию – значит, Скиф и все члены его группировки в опасности. Но у Кортекса нет доступа в реальный мир, он даже кондиционер включить не сможет. Значит, он нашел исполнителя. Вряд ли андроида. Скорее всего, человек или запрограммированный робот. Но как вычислить убийцу в толпе, до того как он нанесет удар? А если разъяренное коллективное сознание и вовсе решит устроить теракт?
Высокий и просторный атриум купола Дэна проходил через все этажи насквозь. Прозрачные кабины лифтов скользили по металлическим рельсам вверх-вниз. Скоростной спуск с первого на нижний этаж и вовсе считался аттракционом. Падение в бездну. Для самоубийств – самый шик, поэтому центр сквозной шахты был затянут прозрачной сеткой через каждые три этажа.
В атриуме расположились смотровые площадки, островки с едой и товарами, игровые зоны. Тут всегда было многолюдно и шумно.
Октаво остановился неподалеку от выхода из изолятора, в слепой зоне у коммуникационного щитка. Майер открыл его полицейским чипом и воткнул в коммутатор провода прямого подключения. Конечно, он не был невидимкой. Двухметровый киборг со связкой цветных кабелей, торчащих из затылка, запрещенные голографические наклейки на лице, сбивающие алгоритм распознавания лиц. Но времени на нормальную маскировку не было.
Майер подключил к зрительному каналу многочисленные камеры. На цветную мозаику накладывались данные телеметрии, идентификаторов личности, плотности людских потоков. Киберимплант на затылке перешел в турбо-режим, обрабатывая информацию, которая абсолютно бесполезна, если не знаешь, что искать, или не умеешь задавать правильные вопросы. Но Октаво умел их задавать.
В первую очередь он вычислил среди толпы членов группы «Цифровое бессмертие». Они были здесь почти в полном составе. Майер слышал, как они обсуждают достижения Скифа. Он наплел им, что эксперименты по переносу сознания оказались успешными. Киберадепты наперебой обсуждали это и с нетерпением ждали встречи с лидером, чтобы узнать подробности из первых уст. Вспомнив мучения Алекто, Майер на секунду засомневался, верно ли он поступает. Может, позволить Кортексу прихлопнуть паразитов?
Октаво внимательно наблюдал за группой ничего не подозревающих киберадептов. Оставалось меньше минуты, и пока ничего подозрительного не было. Майер сравнил между собой данные. Система показывала, что в атриуме сейчас находится сорок пять человек и три андроида, но Октаво насчитал четверых.
В этот момент двери распахнулись, но из них вышел полицейский.
– А где Скиф? – с недоумением спросил один из киберадептов.
– Спросите у дежурного.
Октаво заглянул в сводки и обнаружил, что в прошлую смену у Скифа поднялось давление и его положили в медпункт тремя этажами ниже. Значит, и выходить он будет оттуда. Понимая, что счет идет на секунды, Майер вырвал провода из затылка и побежал к технической лестнице. Если он доберется до Скифа первым, то сможет защитить. Краем глаза Октаво заметил в толпе движение. Один из андроидов также кинулся к технической лестнице. Хорошо, что Майер был ближе. Он отодвинул дверь в сторону, протиснулся в щель. Нужно было успеть поставить блокиратор, тогда машине придется спускаться на лифте. А лифты в колонии Фарсиды – дело не быстрое.
Октаво захлопнул дверь и запер ее. Через щель он успел разглядеть робота. Тело машины было собрано из запчастей андроидов. На одних панелях декоративный орнамент, на других – синтетическая кожа, у которой не совпадали оттенки. Одна рука и вовсе выглядела так, будто ее на коленке шил Франкенштейн. Лицевой пластины и вовсе не было. Механические глаза холодно блестели на прозрачном силиконе, моделирующем череп. В челюсти были встроены острые металлические клыки. Запрограммированный робот-убийца с телом андроида. Сомнений в намерениях Кортекса больше не оставалось.
Робот попытался проломить запертую дверь, прочный материал деформировался, но выдержал атаку. Надо было как можно быстрее добраться до Скифа. Октаво перемахнул через перила и в шесть прыжков достиг нужного этажа.
Он сразу увидел Скифа. Биохакер выглядел плохо – бледный, исхудавший. Он шел к лифтам, слегка покачиваясь. Октаво побежал к нему, и в этот момент под куполом послышались крики.
Убийца нашел путь еще короче – через главную шахту атриума. Под тяжестью веса защитная сетка провисла, и робот, раскрыв дополнительные суставы на конечностях, стал похож на паука. Только у паука нет сверхмощного тазера, а у него был. Панели на груди отъехали в стороны, обнажая искрящийся ствол.
Испуганные прохожие с криками бросились врассыпную. Кто-то толкнул Скифа в плечо, и он упал на пол. Майер одним прыжком преодолел расстояние между ними. Он успел отшвырнуть мужчину в сторону. Выстрел прожег дыру в напольном покрытии.
Нужно было нейтрализовать убийцу раньше, чем тазер перезарядится. Майер прыгнул в шахту, зацепился за сетку и пополз к противнику.
Распознав в Октаво препятствие, робот повернул свою уродливую голову к нему и раскрыл пасть.
Майер едва успел увернуться, зубы клацнули у кончика носа. Он рефлекторно ответил ударом в голову, но убийца уклонился и отполз назад, ловко перебирая конечностями.
Тем временем Скиф вскочил в лифт, и прозрачная кабина скользнула вниз.
Поняв, что цель уходит, робот выдвинул из руки лезвие, полоснул по сетке и спрыгнул на кабину. Октаво ничего не оставалось, как последовать за ним. Майер раскачался и прыгнул.
Приземление было неудачным. Он упал на спину убийце и так сильно приложился ребрами, что дух выбило. Недостатки хрупкой человеческой плоти на фоне киберпротезов. Хорошо, если отделался всего лишь трещинами.
И все же Майеру удалось ухватиться за плечи робота и перехватить его руку в тот момент, когда тот собирался нанести удар по стеклу. Тазер перезарядился, и убийца развернул торс в сторону пассажиров.
Октаво поджал ноги и повис на андроиде. Тонкое углепластиковое тело уступало по массе двухметровому Майеру, и они начали соскальзывать с гладкого корпуса лифта.
Убийца скреб острыми когтями по стеклу, но зацепиться было не за что. Выстрел прошел мимо, угодив в рекламную панель. В шахту посыпались искры. Через секунду они сорвались и рухнули на следующий слой защитной сетки. Та едва выдержала их вес.
Наконец-то сработали автоматические системы, и по сектору пошло оповещение о беспорядках. Лифты замерли на этажах и распахнули двери. Людские потоки разделились. Все колонисты, находящиеся в секторе, следовали полученной инструкции. Все, кроме одного. Скиф рванул вперед, к ближайшему входу в трущобы.
Убийца заметил это и попытался вывернуться из захвата, но Майер крепко держал его, понимая, что каждая секунда повышает шансы Скифа на спасение. Даже если Майер не сможет его защитить, то хотя бы не позволит убийству попасть на камеры.
Сообразив, что так просто не выкарабкается, робот впился зубами в руку Октаво, безжалостно сминая пластины киберпротеза. Будь это боевая комплектация, Майер бы и бровью не повел. Но сегодня он был в гражданском. Облегченная конструкция без защиты. Металлические зубы прорывали синтетические мышцы, и вскоре хватка ослабла. Этого было достаточно, чтобы робот вывернулся. Он ловко выбрался из сетки и пустился в погоню за Скифом.
Киберпротезы Октаво не позволяли ему перемещаться с такой же легкостью. Скиф и робот быстро исчезли из поля зрения, а Майер еще не выбрался из сетки. Их было уже не догнать. Хорошо, что Октаво знал, где Скиф попытается скрыться.
Лифты, лестницы и двери были заблокированы. Он мог воспользоваться полицейским чипом, но как потом отмазаться от Шейлы? Оставался лишь один способ быстро добраться до пещеры Скифа.
Майер посмотрел вниз и обреченно вздохнул, доставая электрический нож. Каких-то двадцать этажей – и он почти у цели. Разрезав сетку, Октаво спрыгнул вниз. Так, пролет за пролетом, он добрался земли. Здесь, рядом с трущобами, никакого оцепления не было и в помине.
За спиной Майера жужжали полицейские дроны, но они отстанут, как только пропадет сеть.
Октаво со всех ног бросился через технический коридор в разветвленную систему пещер. С недавних пор для него этот маршрут стал уже привычным. Чтобы попасть сюда, Скифу придется спуститься по шахте. Майер перехватил его у лестницы.
Испуганный биохакер вцепился в него, умоляя:
– Помоги мне! Прошу… будь человеком.
В шахте послышался противный скрежет. Октаво схватил Скифа за шиворот, и они скрылись за поворотом. Пещера была уже близко, Майер остановился у входа и прошипел:
– Бери детей и уходите. Я его задержу.
Скиф, не медля ни секунды, скрылся. Майер же притаился в одной из щелей. Даже если у робота были встроенные детекторы, тут они бесполезны. Расчет оказался верным. Убийца появился в проходе и начал протискиваться вперед. Казалось, что он точно знает, где скрылся Скиф. Но как?
Дождавшись, когда машина окажется рядом, Майер включил турбо-режим на протезах и прыгнул, со всей силы впечатывая противника в стену. Внезапная атака дала Октаво преимущество, и он воспользовался им в полной мере. Ухватившись рукой за тазер, он дернул его на себя, вырывая встроенное оружие из груди робота.
И все же выстрел просвистел Мощный разряд прошел по киберимпланту, и Майер дернулся, как от удара. Основная система перегорела, а резервная не позволяла использовать турбо-режим. И все же теперь они были на равных. Ну почти.
Убийца выдвинул из запястья лезвие и полоснул Октаво по груди. Майер отшатнулся, уперся спиной в стену и со всей силы ударил ногой, вминая грудь противника. Декоративные панели разлетелись вдребезги. У робота имелось оружие, но Майер физически сильнее.
Машина вцепилась в ногу полицейского мертвой хваткой. Октаво потянулся, чтобы схватить убийцу за шею и оторвать его уродливую зубастую голову, но заметил, что в опасной близости от паха поблескивает лезвие. С этой частью тела расставаться не хотелось. Пришлось выкручиваться.
Майер сделал кувырок, отшвыривая робота в стену. Ногу пронзила острая боль. Лезвие полоснуло по бедру, оставив глубокую рану. Кровотечение было сильным, и голова тут же начала кружиться. Убийца приближался, разинув зубастую пасть. Октаво отступил на шаг. Раненая нога онемела, и мужчина припал на одно колено. Паршиво. Робот уже готовился нанести удар, как между ним и Майером промелькнула тень.
– Не тронь его! – крикнула Тара, защищая полицейского своим телом.
В руке у нее была палка с электромагнитным излучателем, и она тыкала им в сторону робота. Машина с легкостью выбила из рук девочки оружие и схватила ее за горло.
– Нет! – закричал Октаво.
Машина замерла.
– Мышонок? – послышался скрипучий голос.
Машина отпустила девочку. Они стояли и смотрели друг на друга. Механическая рука приблизилась к лицу Тары. Майер потянулся за оружием, но Тара наступила на палку ногой. Машина осторожно провела пальцем по щеке девочки.
– Мама? – спросила Тара.
– Это невозможно! – воскликнул Майер, но голос дрогнул. В голове потихоньку сложился пазл: труп женщины, оптомозг странной конфигурации, желание Кортекса его заполучить. Андроиды не могли убивать людей и вот – они нашли идеальное оружие. Человека в механическом теле. Если это можно считать человеком.
Алекто – греческая богиня мести. Он должен был догадаться. В глазах темнело. Сказывались сломанные ребра и потеря крови. Перед тем как потерять сознание, он почувствовал легкий поцелуй на щеке.
– Ты нашел маму, теперь все будет хорошо.
***
Дети. Маленькие, беззащитные дети. Обрывки счастливых воспоминаний. Смех. Первые слова. Крепкие объятья. Даже если все это фантазии – неважно.
Взамен украденной жизни взять чужую и сделать ее правдой. Материнская любовь сильнее смерти. Она бы этого хотела. Мы бы этого хотели. Уютный рай, полный радости и детского смеха.
***
Скиф притаился за дверью лаборатории, держа наготове резак. Так себе оружие, но больше ничего под руку не попалось.
В проходе появилась Тара с излучателем, и мужчина выдохнул.
– Молодец, девочка! – крикнул он, выходя из укрытия. – Андроид прикончил копа?
– Нет.
– Ладно, тогда добью я. – Скиф перехватил резак и подошел к Таре. – Разберем их на запчасти и закопаем, где мое оборудование?
– Мы его продали и купили аэропонные фермы, чтобы уйти вглубь пещер.
– Продали? Да как ты посмела, дура?! Я все для вас делаю, крови своей не жалею, а стоит мне попасть в передрягу, как вы мои вещи продаете?
Скиф закашлялся. Тара сделала шаг из тени навстречу отцу.
– Ты плохо выглядишь, отец, что такое?
Голос Тары показался Скифу холодным, и он поднял глаза на дочь. За три недели девочка изменилась. Стала крепче, в водянистых глазах появилась непривычная взгляду решимость.
– Устал, – настороженно ответил он и выпрямился.
– А мы полны сил. Никакой тошноты и головокружения.
– Это временно. У вашей матери тоже бывали улучшения.
– Разве? А мама говорит, что до твоих опытов была здорова.
Дети часто вспоминали Ольгу, но сейчас это было что-то иное, словно она снова была тут. Дышала в затылок. Скиф невольно обернулся и вскрикнул от ужаса. За его спиной стоял робот-убийца, и мужчина был готов поклясться, что видит в безжизненных стеклянных глазах презрение. Он отпрянул назад, выставляя дочь перед собой как щит. Тара не шелохнулась.
– Мам, ты убьешь его? – спросила девушка.
– Нет. Вдруг вам однажды понадобится донор?
Скиф схватил дочь за горло и замахнулся на робота резаком.
– Не подходи, тварь, а не то я убью ее!
