Алекс Рудин
Немой. Книга 2. Охота на нежить
Глава 7: Возвращение в Старгород
Гнать лошадей не имело смысла – нас всё равно тормозила телега.
Я ехал и крутил в голове картинку с места нападения. Одинокий дед, кряхтя, валит поперёк дороги толстую сосну. Бросает хороший топор. Потом лезет с луком и отравленными стрелами на помост и сидит там, дожидаясь, пока по дороге поедет дружина.
Даже мне понятно, что это не нападение, а попытка убийства. Только вот кого? Князя, княжича или меня?
Бля, ну что за криворукий дед! Сначала подстрелил княжеского коня, потом чуть не засандалил стрелу в меня и напоследок херакнул в плечо княжичу. Нет бы всадить все три стрелы в нужную цель! И не надо было бы сейчас гадать, кто из нас троих так сильно его обидел.
Ипать, Немой! А если бы он в тебя все три стрелы засадил? Ну, вот. Думай, и не крякай.
Но чувство досады на деда не проходило.
Так, ладно.
С хера ли дед вообще решил кого-то из нас убить?
Лично я видел его впервые в жизни. И нагадить ему ничем не успел.
Князь тоже не при виде стрелка не процедил что-то вроде: «А, это тот старый хрен, которого я в прошлом году велел выпороть».
Княжич, насколько я его знал, вполне мог пнуть любимую собачку деда или побаловаться с его внучкой. Но у княжича сейчас ничего не спросишь.
Хотя две золотые монеты в кармане стрелка подсказывали мне, что его просто наняли.
Это, кстати, отдельный вопрос – на кой хер нанимать человека, который не может попасть в цель? Лучше заплатить кому-то, вроде Джанибека. Хотя Джанибек не полез бы на сосну, рискуя получить стрелу в ответ.
Ладно, Немой! Мыслим дальше.
А как дед узнал, что мы вообще здесь поедем? Мы свободно могли на неделю задержаться у Потапыча. Или выбрать другую дорогу. И сидел бы он тут до снега.
Я сознательно отбросил мысль, что засады могли быть и на других дорогах. А стрелки запросто могли сидеть посменно, и дед был всего лишь одним из них.
Допустим, дед был один. И ёлку он срубил только после того, как мы выехали. Об этом говорила свежая смола на срубе и зелёная, не успевшая потемнеть хвоя.
Тогда… Тогда деда кто-то предупредил!
А кто?
Я поторопил коня, который совсем уже еле плёлся, и принялся упрямо вспоминать, чем вчера и сегодня занимались княжеские дружинники. Кто из них куда отлучался.
Трое ходили за водой.
У одного крутило живот от халявной выпивки, и он постоянно бегал в кусты. Всю опушку Потапычу загадил!
Кто-то оставался один в шалаше.
А потом я ушёл гулять с Глашкой и вообще ничего не видел.
Нет, так хрен, кого вычислишь!
Надо зайти с другого конца. Как дружинник мог предупредить стрелка? Надолго с поляны никто не отлучался. Значит, только через зеркальце.
Ага! Это уже зацепка.
Я поравнялся с рыжебородым плечистым дружинником. Он свободно сидел в седле, одной рукой небрежно правил лошадью, а в другой руке держал большой ржаной сухарь, от которого понемногу откусывал. Крошки падали в его широкую бороду, и дружинник стряхивал их.
Увидев меня, дружинник приосанился и уважительно кивнул. Но князем называть не стал, покосившись на Всеволода.
Дипломат, бля!
Я широко улыбнулся.
– Дружище, зеркальце есть? Мне срочно позвонить надо по государственному вопросу. А моё разбилось, как нарочно.
– Конечно! – хриплым басом ответил рыжебородый. – Держи!
И достал из кармана зеркальце. Такое же, как у меня. Только оправа не серебряная, а стальная.
Оп-па!
С первого заброса – и такая рыбина! Теперь главное – не испугать его. Мужик он упёртый, сразу видно. Если что-нибудь заподозрит – его и Сытин хрен расколет.
Я взял зеркальце. А кому звонить-то, бля? Все мои абоненты здесь, рядом едут.
Ладно, вызову Чупава. У него хоть зеркальце точно есть.
Я провёл пальцем по стеклу. В зеркальце появилась потная физиономия кузнеца. По низкому покатому лбу стекала струйка пота.
– Немой? – тяжело дыша, спросил Чупав. – Чего тебе? Что-то срочное?
– Да нет. Просто решил проверить – как вы там.
– Нормально, – пропыхтел Чупав.
– А ты чем занимаешься? Почему лицо красное?
– Бля, Немой! Наковальню я тащу! Ещё вопросы есть?
Охренеть! А как же он на звонок ответил?
Спрашивать Чупава об этом я не стал. Ещё прибьёт при встрече.
– Ладно, не отвлекаю. Осторожнее там – наковальню на ногу не урони!
– Иди на хер, Немой! – попрощался Чупав и отключился.
Я повертел зеркальце в руках и увидел на его обороте тиснёную цифру «четыре».
Возвращая зеркальце, я спросил у дружинника:
– Что за цифра на обороте?
– Номер зеркальца, – удивлённо ответил дружинник. – Оно же княжеское. Нам их под роспись выдают на задание. Не сдашь после – из жалованья вычитают стоимость зеркальца. А цена кусается!
– И у каждого дружинника такое зеркальце есть?
– Конечно! Как без связи воевать? Не древняя эра на дворе. Прогресс!
Вот так. Гавкнулось твоё следствие, Немой, не успев начаться!
***
К вечеру мы въехали в Старгород. Княжич всё ещё был жив – лежал в телеге задницей кверху и молчал. Только глаза шныряли по сторонам.
Стражники на воротах встретили нас неприветливо. Когда мы поравнялись со старшим, он не выдержал и спросил:
– Джанибек! Ты зачем Захара застрелил?
Какого Захара, бля?
Я с трудом вспомнил, что когда мы уезжали из Старгорода, за нами гнались. И там действительно был какой-то дружинник или стражник по имени Захар. Но с тех пор случилось столько событий, что это происшествие казалось чуть ли не прошлогодним.
Но это мне так казалось. А стражники, целыми днями скучавшие у ворот, помнили всё просто отлично.
Джанибек, чуть прищурив глаза, спокойно посмотрел сверху вниз на стражника.
– А зачем Захар за нами гнался? На кой хер подставлялся под стрелу?
– Он гнался по приказу князя! – повысил голос старший стражник. – А ты по чьему приказу его убил?
Князь Всеволод услышал стражника и растерянно обернулся.
– И я по приказу князя, – ответил Джанибек.
– Какого князя? – не унимался стражник.
– По приказу князя Добрыни Немого. Сына Ивана Свирепого. Помнишь такого, или память отшибло?
Джанибек кивком головы показал на меня.
Спасибо, бля!
Стражник повернулся ко мне.
– Всеблагие боги!
И так и остался стоять с распахнутым ртом.
Княжича вместе с трупами сдали Гиппократу Поликарпычу. Ему же Сытин передал колчан с отравленными стрелами и деревянную баночку.
– Сделай анализ, Поликарпыч! – попросил он. – И про княжича – держи меня в курсе.
– Ладно! – кивнул сухонький доктор и нацепил на нос круглые очки.
Затем открыл банку и осторожно понюхал. Брови его поползли на лоб.
– Здесь, Вася, и анализ не нужен. Это «сорочий глаз».
– Ты уверен, Поликарпыч?
– Что за «сорочий глаз»? – спросил я.
– Болотная ягода, – ответил Сытин. – Чёрная с белой точкой. Если случайно съешь пару штук – ничего страшного. Но если сок этих ягод попадёт в кровь… Ну, ты видел, как издох княжеский конь.
– А противоядие? – растерянно спросил я.
– Есть, – кивнул Гиппократ Поликарпыч. – Но оно само по себе ядовито.
Охереть!
Это что получается? Сперва княжича одним ядом травили. Потом решили отравить другим, а яды нейтрализовали друг друга?
Бля! Это как же надо насолить людям, чтобы они так активно принялись тебя убивать?
Сытин как будто прочитал мои мысли.
– Может, дед стрелу забыл ядом смазать? – сказал он и пожал плечами.
– Ну, куда вы его понесли?! – закричал Гиппократ Поликарпыч дружинникам, которые втаскивали в его каморку тело стрелка. – Людей – в ледник пока. А эту, с крыльями – мне на стол!
Князь Всеволод подъехал ко мне.
– Видишь, как оно, Немой! – сказал он жалобно. И замолчал.
Я сочувственно кивнул.
– Ты не уезжай пока из Старгорода, – попросил князь. – Если Мишка доживёт… Ладно! Завтра я соберу думу. Покажем тебя боярам.
Я подумал и кивнул князю.
– Хорошо!
Ко мне подъехал Прошка.
– Куда нам теперь, княже?
– По домам, – ответил я. – Пока отдыхайте. Понадобитесь – вызову. У тебя зеркальце есть?
– Само собой, – удивился Прошка. – Вот!
На Прошкином зеркальце стояла цифра «семь».
Заспанный княжеский конюх принял у нас лошадей. Он что-то ворчал себе под нос и угрюмо на нас поглядывал. Конюха можно было понять – спал себе спокойно человек на рабочем месте. Вдруг прискакали, разбудили. А ему теперь коней чистить, поить, кормить. И на хер не пошлёшь.
Мы пешком вышли из ворот терема. Сытин задумчиво насвистывал. Глашка так и шлёпала в моих штанах. Михей нёс подмышкой валенок с мышиным семейством.
За воротами Сытин остановился и снова вытащил из кармана зеркальце.
– Чупав! Как там у вас? Всё в порядке? А чего запыхался? Куёшь? Ну, куй, куй, не отвлекайся!
Сытин убрал зеркальце и удивлённо хмыкнул.
– Охереть! Чупав уже кузницу на поляне устроил. Нечисть – и та полезным трудом занята. Одни мы без толку по буеракам скачем.
– Мне надо заглянуть в церковь, – сказал Божен.
– Смотри, осторожнее, святоша! – ухмыльнулся я. – Перуна сильно не дразни.
– Не бойся, Немой! Херни не сделаю! Захочешь помолиться – заходи в гости, – в тон мне ответил Божен.
Мы расхохотались.
Сытин удивлённо смотрел то на Божена, то на меня.
Священник, всё ещё прихрамывая, свалил в боковую улочку, ведущую к церкви.
Мыш высунулся из валенка и виновато посмотрел на Михея.
– Извини, Михей! Но мы с семьёй к Михалычу поедем. Там дед Миша и баба Дуня. Они ко мне, как к родному, привязались. Не могу же я их без внуков оставить, сам понимаешь. А к тебе мы в гости будем ездить – как на дачу. Договорились?
Михей добродушно кивнул и передал валенок с мышами мне.
Жёсткий войлок уколол пальцы.
– Глаш, ну а ты? – спросил я. – С нами, или…
Глашка посмотрела на меня. Поджала губы, но не выдержала и улыбнулась.
– Умеешь ты уговаривать!
– Вот что, Немой! – строго сказал Сытин. – Так ни хера не пойдёт! У меня в доме не протолкнуться уже! Ты теперь князь. Построй себе дворец, и хоть всё княжество в него пересели! А я после работы хочу отдыхать.
Я недоумённо посмотрел на Сытина.
Чо ты взбеленился-то?
– Дядя Вася шутит! – рассмеялась Глашка. – Правда, дядя Вася?
Сытин злорадно заржал.
– Михей, ну и чего ты один домой попрёшься? Идём с нами!
Мы подошли к воротам. Сытин постучал, но никто не отозвался.
– Странно! – удивился Сытин. – Куда дед подевался?
Он постучал ещё раз, с тем же результатом.
– Немой! – нетерпеливо сказал Сытин. – Перелезь через ворота и отодвинь засов. А то мы тут до утра куковать будем.
Я перемахнул через забор, с трудом отодвинул разбухший в пазах деревянный засов и приоткрыл ворота.
– Проходите!
Когда все вошли во двор, я закрыл ворота и аккуратно задвинул засов.
Сделал шаг в сторону дома и почувствовал, как меня мягко сковала какая-то невидимая сила. Я не мог пошевелить даже пальцем.
Рядом испуганно пискнула Глашка.
Словно чья-то рука приподняла меня за шиворот. Я повис в воздухе.
Глава 8: Шейлуньский золотарь
Я дёрнулся из невидимых тисков.
Хрен там! Только валенок с мышами чуть из рук не выронил.
Слева от меня висел в воздухе Михей. Он не шевелился. На лице Михея застыло выражение детского удивления.
Рядом с ним изо всех сил барахтался Сытин. Впрочем, сил у Михалыча хватало только на то, что бы хмурить брови и шевелить пальцами рук.
Глашку я не видел – меня развернуло к ней спиной.
Что же за блядский колдун нас подловил, если даже Сытин не может с ним справиться? И что он сделал с бабой Дуней и дедом Мишей?
– Мыш! – шёпотом позвал я. – Мыш!
Из войлочного голенища высунулась мордочка Мыша.
– Шевелиться можешь?
– Могу, – ответил Мыш. – А что с тобой?
– Не знаю я! Паралич какой-то!
– Ты на земле спал? – озабоченно спросил Мыш. – Может, мышцы застудил? Я застудил однажды – так три дня пошевелиться не мог. Спать всегда надо в кровати, Немой. На спине, или на правом боку. И кровать лучше ставить головой к северу – по направлению магнитного поля.
– Мыш, бля! – невежливо перебил я его. – При чём тут поле? Это колдовство. Кто-то нас поймал.
Мыш покрутил головой и увидел висящего в воздухе Сытина и Глашку с Михеем.
– Сгоняй в дом на разведку, Мыш! Только осторожнее! Посмотри – кто там засел. И выясни – что со стариками.
– Сейчас! Жену предупрежу только.
Мыш на мгновение скрылся внутри валенка. Сразу же выскочил обратно, спустился по моей штанине на землю и побежал в сторону дома.
Я проводил его взглядом и снова попробовал вырваться.
Хренушки! Максимум, что я смог сделать – это чуть повернуть голову, чтобы краем глаза увидеть Глашку. Ну, и то хорошо.
Мыш прошмыгнул в приоткрытое подвальное окно и скрылся внутри дома. Сытин увидел это и показал мне большой палец.
– Что будем делать, Михалыч? – спросил я его.
Сытин поднял брови.
– Пока – ничего. Ждём удобного момента и берём гада за шкирку.
Охеренный план, чо!
Но пока за шкирку держали нас.
Я почувствовал, как меня плавно разворачивают лицом к саду. Затем яблони медленно двинулись мне навстречу.
Э, бля! Куда вы меня тащите?
Внутри валенка послышалась беспокойная возня. Я скосил глаза и встретился взглядом с женой Мыша.
Пля! Хер знает, куда меня волокут. Но вряд ли там ждёт что-то хорошее. Значит, надо постараться хоть мышиную семью спасти.
Разжать руки и просто выпустить валенок я не мог – до земли было далековато. Зашибутся зверьки.
Проплывая мимо толстого чурбака для колки дров, я взял и зацепился за него носками сапог.
Движение прекратилось. А потом меня стало медленно наклонять лицом к земле.
Ага, бля! Чего-то такого я и ожидал.
Невидимая рука тащила меня за шиворот, я цеплялся носками сапог. В результате этого я вытянулся почти параллельно земле и разжал руки.
Валенок с мышами мягко плюхнулся в траву.
Почти сразу носки сапог сорвались, и я закувыркался в воздухе. А потом поволокся дальше.
Стена дома осталась позади слева. Меня тащило в сторону забора, который огораживал сад Сытина.
Именно в этом углу сада, возле самого забора находилась большая компостная яма. В яму сгребали скошенную траву, бросали обрезанные ветки и сливали помои.
Вот к этой яме нас и тащило. Я уже чувствовал сладковатый запах перепревшей гнили.
Ну, вот на хера такие шутки?
Движение прекратилось. Невидимая рука отпустила мой воротник, и я шлёпнулся на траву рядом с компостной ямой. Тут же вскочил на ноги и привычным движением потянул из-за спины меч.
Рядом замер Сытин. В его левой ладони ослепительно горел крохотный зелёный огонёк.
– Что, обгадились? – спросил из пустоты довольный голос Сытинского прадеда. – А не хрен через заборы лазить!
***
– Дед, бля! – выговаривал прадеду Сытин. – Сколько раз я тебе предлагал нормальные охранные чары на дом наложить? Ты ни в какую. А тут, пожалуйста – сам какую-то херню наворотил. Засунуть врагов в компостную яму – охереть, как смешно! А главное – эффективно! Ну, изваляются они в говне. А потом вылезут – и что ты дальше делать будешь?
– Вылезут? – с усмешкой спросил голос прадеда. – Ну-ка, гляди!
Из кухни сам собой приплыл по воздуху здоровенный кусок мяса и шлёпнулся в яму.
– Смотрите!
Гнилая трава в яме зашевелилась. Из неё высунулась круглая воронка, усеянная по кругу острыми изогнутыми зубами.
Клац!
Мяса как ни бывало.
– Кто это, блядь?! – вытаращив глаза, спросил Сытин.
– Что, Васька, не узнал? – усмехнулся прадед. – Не один ты спец по колдовству! Это шейлуньский королевский золотарь. Вырастает до четырёх метров. Жрёт всё, что угодно. И к хозяину привязан, как собачонка. Я в Китае таких видел. Там их даже во дворце держат.
Глаза Сытина вытаращились ещё больше.
– А где ты его взял?
– Сам в сад заполз откуда-то. Я и прикормил. Ему в яме нравится – от гнили тепло идёт. Не хуже, чем в Китае.
– И что, он на одних помоях так растёт?
– Ну, – дед Миша замялся, – в Китае ему ещё преступников скармливают.
– Бля! – заорал Сытин. – Дед, а если он выползет?! А если плодиться начнёт? Во что город превратится?
– Так он уже… – начал прадед и замолчал.
– Что «уже»?!
Я осторожно заглянул в яму. Мусор в ней еле заметно шевелился. Я разглядел мелькнувшее между овощных очистков длинное гибкое тело.
– Ипать! – схватился за голову Сытин.
Он выхватил из-за пазухи зеркальце.
– Гиппократ Поликарпыч! Срочное дело! Да погоди ты с покойниками! У тебя отрава от червей есть? Не от обычных – от китайских!
– Не возьмёт его отрава, – спокойно сказал прадед. – Говорю же – ест всё.
– Погоди, дед Миша, не перебивай! – цыкнул на него Сытин. – Как ты говоришь, он называется?
– Шейлуньский королевский золотарь.
– Во! Слышал, Поликарпыч! Не знаешь такого? Дед, а другое название у червя есть?
– Ну… шейлуньский копрофаг.
– Как?
Сытин заржал.
– Слышал, Поликарпыч? Шейлуньский говноед! Вот такую дрянь мой прадед завёл. Чем её уморить можно? В смысле – ничем?
– Я же говорил! – грустно, но твёрдо повторил прадед.
Сытин с досадой сунул зеркальце за пазуху.
– Ну, дед Миша – удружил, бля!
– Васька, не ругайся на старших! Сколько тебе повторять? – обиделся прадед.
– Может, я попробую, Василий Михалыч? – неожиданно предложил Михей.
Сытин уставился на него.
– А попробуй! Чем чёрт не шутит!
Михей присел на корточки у края ямы и уставился вниз.
Я, конечно, уставился на Михея. Интересно же – как он королевского говноеда дрессировать будет!
Михей, полузакрыв глаза, тихонько завёл заунывную тягучую песню. Слов у песни не было. Только мелодия, похожая на протяжный жалобный стон. В такт этому стону Михей еле заметно раскачивался. В его движениях было что-то завораживающее.
Я тряхнул головой и открыл глаза пошире.
Мусор на дне ямы зашевелился. Из него показалась гибкая труба серо-земляного цвета. Толщиной она была почти с человека.
Хера себе, червяк!
Ни глаз, ни ноздрей у червяка не было. Только круглая зубастая пасть на конце туловища.
Червяк поднялся над краем ямы и потянулся пастью прямо к лицу Михея.
Я на всякий случай взялся за рукоять меча.
А Михей и глазом не моргнул. Он, не мигая смотрел на червя и продолжал монотонно раскачиваться.
Червяк то ли обнюхал, то ли ощупал Михея – хер его знает. Немного покачался с ним в такт. А потом повернул своё круглое хлебало в мою сторону.
Э, бля! Ты что задумал?
Я быстро шагнул назад.
– Стой, Немой! – негромко сказал Михей. – Дай ему тебя запомнить.
Я чуть ли не силой заставил себя стоять спокойно. Круглая зубастая пасть дотянулась до меня. Поинтересовалась сапогами. Потом поднялась выше. И целую минуту, не меньше, раскачивалась в сантиметре от моего лица.
Выдержку, что ли проверяет, гад?!
От червяка слабо пахло земляникой.
Затем червяк обнюхал Сытина и потянулся к Глашке.
– Какой хорошенький! – сказала Глашка и пощекотала червяку шею. Ну, в общем часть туловища неподалёку от пасти.
Червяк потёрся о Глашкину руку.
– Кот у меня есть, – задумчиво сказал Сытин. – Мыш тоже. Теперь червяк завёлся. Это, блядь, не дом, а зоопарк! Жаль, медведь не приехал – был бы цирк.
– Хватит ворчать, Васька! – перебил его обрадованный прадед. – Пошли в дом. Бабка такой пирог испекла! С крыжовником! И расстегай с рыбой!
– Вообще, дед, ты – молодец! – похвалил Сытин. – Когда магию-то успел освоить?
– Когда тебя повязали, я сразу понял, что рано или поздно за нами с бабкой тоже придут. Ну, и засел за учебники. Чтобы бабку защитить.
– У тебя же таланта к колдовству отродясь не было.
– Я всю жизнь упрямством беру! – похвастал прадед. – Упрямством, Васька, таких высот можно достичь – ни один талант не угонится!
– Ну-ну, – хмыкнул Сытин.
– Хер загну! – отрезал прадед. – Я бабку, знаешь, сколько добивался? Отец её ни в какую не соглашался Дуньку за меня отдавать. Так я её подкараулил и украл! Тесть погоню за нами выслал. Только пока догнали – у нас уже второй сын родился!
– Хорош хвастать, дед! – перебил его Сытин. – Михей! Ты о чём с червяком-то договорился?
– Договорились, что за забор они выползать не будут, чтобы людей не пугать, – ответил Михей. – А вдоль забора прокопают ходы и будут периметр охранять. Если кто без спроса заявится – это их законная добыча.
– С ума сошёл?! – схватился за голову Сытин. – А если князь приедет?
– А нечего шастать без приглашения! – сурово заявил прадед. – Я табличку на ворота повешу. «Осторожно – здесь жрут заживо и титул не спрашивают!»
– Эй, спорщики! – раздался из окна голос бабы Дуни. – Вы есть-то идёте? Пирог остывает!
Бля, а ведь мы с самого утра ничего не жрали! Пустой желудок немедленно напомнил о себе громким недовольным урчанием.
– Идём, баб Дунь! – крикнул я.
В самом деле! Пусть Сытин с дедом хоть до утра спорят. А нормальным людям давно пора пожрать!
– Немой! – удивился прадед. – Ты заговорил, что ли?
– Это ему мой метод помог! – похвастал неизвестно откуда взявшийся Мыш. – Мелкую моторику развивал – и вот вам результат!
Мыш оглянулся по сторонам и уставился на меня.
– А где моя семья, Немой?!
Пля!
Я крутанулся на пятках и побежал искать валенок с мышиным семейством.
Проворочавшись полночи без сна, я окончательно убедился, что моё расследование зашло в тупик.
Всё это время я ломал голову над одним охеренно важным вопросом.
Ну, бля, не всё время, конечно!
Сначала мы долго ужинали. Сожрали огромный пирог с рыбой. Потом огромный пирог с крыжовником. Тем, кто не наелся, баба Дуня налила по миске щей.
Потом Сытин связался с Чупавом и узнал, что у них с Потапычем всё в порядке. Рыженькая русалка почти пришла в себя и лопала рыбу за троих. Мары больше не появлялись.
Чупав оборудовал под навесом кузницу и обнаружил, что речная вода охеренно подходит для закалки клинков.
Потом мне надоело слушать, как Сытин препирается с прадедом. Я зевнул и незаметно дёрнул Глашку за рукав. Мы вылезли из-за стола и тихо свалили.
Ещё через пару часов довольная Глашка крепко заснула. А я ворочался с боку на бок и пытался найти ответ на вопрос:
На кой хер кому-то понадобилось убивать княжича?
В башке всплыла фраза из книжки, которую я прочитал давным-давно, ещё в прошлой жизни:
«Ищи, кому это выгодно».
Я поискал. И понял, что главную выгоду от смерти княжича получаю я.
Охереть! Получается, надо было его ещё в змеиной деревне пристукнуть!
Но я точно знал, что не посылал на дерево полуслепого деда и не просил его стрелять в княжича отравленными стрелами.
А кто тогда?
Я поднялся с кровати, подошёл к окну. И увидел, как в рассветном сумраке над забором медленно скользит бесформенное облачко густого мрака.
