Алекса Аверина
Плененная поневоле
Глава 1
Какой же чудесный вечер, декабрь, снег идет большими хлопьями. Как же я люблю такую погоду. Дух замирает.
Все сегодня такое волшебное. Это самый счастливый день в моей жизни, потому что сегодня, мой день рождение, мне исполняется 18 лет. От счастья, даже прослезилась немного, улыбка с лица не сходит. Правда освободилась сегодня очень поздно с учебы, поставили две дополнительные пары, как на зло. А ведь так хотела по раньше сегодня уйти, чтобы успеть к папе в отель. Да, у папы есть небольшом, но очень уютный отель. И именно сегодня, к нему приехали какие-то очень важные и богатые люди, которые сделают нам месячную, а то и больше, выручку за один вечер. И мне так хочется посмотреть на них, сил нет, хоть одним глазком. Я никогда в жизни не видела влиятельных людей. Так интересно, как они ведут себя, как разговаривают, как выглядя.
Папа и сам с утра порхал от счастья. Ведь к нам, в небольшой городок, никогда и не приезжают такие гости. И он разрешил мне сегодня туда придти после учебы.
Но вот только через час, сестра уже ждет меня домой, сюрприз готовит, но я все-таки забегу в отель, хоть на десять минуточек. Ну очень любопытно. Поэтому, бегу сейчас со всех ног туда.
Папа обещал купить мне завтра, с заработанных денег, настоящий фортепиано, я так о нем мечтала с детства. Но он так дорого стоит. И пока училась в музыкальной школе, играла на маленьком, расстроенном синтезаторе, у которого и клавиши то не очень хорошо работали. И вот, моя мечта, скоро исполнится!
От счастья и радости прыгать хочется, кричать хочется, смеяться в голос хочется. А после отеля, сразу побегу домой. Мы с сестрой накроем стол, и будем ждать папу с работы. И мне так уже не терпится посидеть в теплой, семейной обстановке.
Залетаю в отель. Я вчера сама гирлянды повесила на все окна, и в холле, и в номерах. Папа разрешил. Как же красиво все, уютно, чувствуется уже новогоднее настроение.
Раздеваюсь и иду искать папу. Администратор сказала, что он в своем кабинете. Забегаю к нему, и на шею бросаюсь сзади, обнимаю его, улыбаюсь.
– Папочка… Я только освободилась. Там такая погода, ты видел? Снег прям такими большими хлопьями идет. – радуюсь как ребенок. Он поворачивается ко мне.
– Юленька, жизнерадостная моя доченька, пойди, отнеси нашему гостю поднос? – гладит меня по волосам, затем отходит и дрожащими руками протягивает мне поднос с бутылкой алкоголя, стаканами и закусками. Весь бледный, в глазах слезы застыли, даже кажется, что поседел немного.
– Пап, что с тобой? Почему я? – смотрю на своего любимого отца с удивлением. Мне что-то становится не по себе от его состояния.
– Иди, доченька, все заняты. – дает поднос и отворачивается. Что-то с ним случилось.
– Я сейчас быстренько отнесу, а потом ты мне все расскажешь. Сегодня день такой замечательный, нельзя грустить. – пытаюсь ободрить папу.
– Скажи, что от Виктора, двадцать шестой номер. – а сам наливает себе в бокал алкоголь.
– Пап, тебе же нельзя… Да что случилось? – меня начинает очень пугать его состояние, у него же сердце больное, да и не пьет он никогда.
– Все хорошо, девочка моя, иди. Я люблю тебя.
– Ладно, и я люблю тебя.
Выхожу. Сейчас же вернусь и все узнаю. Может со здоровьем проблемы? Только бы не это…
Подымаюсь на второй этаж, подхожу к нужному номеру. Выдыхаю, лишь бы не накосячить, а то я могу. Из-за своей неуклюжести, вчера торт уронила, который мы с Аленкой готовили до ночи. Я так расстроилась, что даже плакала от обиды, но Алена сказала, что сегодня сделает новый и не позволит оставить меня без торта. Даже папа разрешил ей в школу не ходить. Хотя девятый класс, конец четверти. Вообще, у нас самый добрый и понимающий папа на свете. Как же я его люблю.
Стучу в дверь. Сердце почему-то так бешено стучится. Я почему-то так волнуюсь, что даже в поднос вцепилась. И почему папа меня отправил? Он же мне сам вчера говорил, что бы только со стороны посмотрела и близко не подходила.
И как вообще вести себя, с этими влиятельными людьми? Может они такие же как и мы, простые, и не стоит так переживать? Просто вежливо спрошу, нужно ли еще что-нибудь и буду улыбаться, да.
Эти сегодняшние гости, забронировали весь отель, платят в десять раз больше и потребовали лучший сервис. Вот поэтому и трясусь вся. Я должна справиться. Но все же не понимаю, куда весь персонал делся? Может мне стоит спуститься и переодеться в горничную? А то я как-то не по сервису выгляжу.
И наверное, я бы так и сделала, но дверь начала отпираться. Вот только никто не открывает. Решаюсь сама зайти. Медленно опускаю ручку вниз и открываю дверь, захожу внутрь, перед этим выдохнув полной грудью.
И первое, что бросается в глаза, это мужчина. Он сидит в кресле, спиной ко мне. Черные волосы очень красиво подстрижены. Видно, что он невероятно большой, накаченный, в черной рубашке.В руке у него сигарета. Делает затяжку, пускает дым и тушит бычок. Чувствуется его сильная энергетика, и она мне кажется слишком пугающей. Сидит, даже не обернулся на меня. Слишком невозмутимый и через чур расслабленный. Понимаю, что я слишком долго смотрю на него. Выхожу из своего оцепенения и начинаю говорить.
– Добрый вечер, я от Виктора. Я при…
– Проходи. – прерывает меня. От его голоса мурашки по всему телу пробежали. Он очень низкий, басистый, и такой бархатный.
Сглатываю и нерешительно подхожу к столику. Ну что я, в самом деле, не съест же он меня. Да и сама мечтала ведь увидеть влиятельного человека. Ну вот он, в пару шагов от меня.
Начинаю улыбаться, но дух все равно замирает от волнения. Ставлю поднос перед этим мужчиной. Поднимаю глаза на него и… невольно дергаюсь.
Этот мужчина смотрит на меня исподлобья, глаза чёрные-пречёрные, словно бездну увидела в них. Его взгляд испугал меня до ужаса, до дрожи. Поскорее уйти захотелось. А он как сидел, так и сидит, не пошевелился.
На нем рубашка немного расстегнута, и сейчас, в близи, он кажется еще больше и мощнее. Прям настоящая живая машина с грудой мышц.
– Вам, что-нибудь нужно еще? – первая прерываю этот взгляд, уводя свои в сторону.
– Налей. – киваю. Поскорее бы закончить и убежать. Слишком давящая энергетика от этого человека, будто сам дьявол сидит передо мной. И что этот человек делает в нашем городе интересно?
Беру бутылку и пытаюсь пробку открыть, но не получается. Как же неловко…
– Не поможете? – протягиваю ему бутылку. Он берет ее у меня, при этом, дотрагивается до моей руки. Меня будто обожгло. Отдергиваю свою руку, снова на него смотрю. Замечаю, что он, как будто нахмурился слегка.
С легкостью открывает бутылку и протягивает обратно. В этот раз уже беру так, чтобы не дотронуться до его руки снова. Разливаю по пяти бокалам напиток. Он наверное гостей ждет.
– Подай. – что за человек? Одни приказы. Можно же нормально попросить или вообще, самому взять. Вот так значит общаются богатые?
Беру бокал и подаю, а он снова до руки дотрагивается. Специально? Он выпивает содержимое и даже не морщится.
– Что-нибудь еще? Из развлечений, у нас есть сауна на первом этаже и не плохое кафе. – улыбаюсь ему, стараюсь не показывать свой страх перед ним. – Так же можем принести приставку и…
– Раздевайся. – застываю, смотрю на него вопросительно. Мне послышалось? Наверно.
– … и музыкальный центр. – говорю уже тише.
Ну почему он такой хмурый? Может просто настроения нету?
– Еще, я вчера повесила гирлянды… – нервно улыбаюсь. Ну что я несу? Почему меня всю трясти начинает? И почему он так смотрит на меня?
Отворачиваюсь от него и иду к розетке, включаю гирлянду. Мне всегда это настроение поднимало. Может и ему поднимет?
Вот так то лучше. Так красиво сразу и уютно. Улыбаюсь сама себе, смотря на теплые огоньки. Поворачиваюсь к нему, чтобы увидеть, что он хотя бы хмуриться перестал. Но он не стал, только еще больше брови свел вместе и смотрит на меня со злостью. Ой, зря наверно я это сделала. Даже улыбаться перестаю, от этого пугающего взгляда.
Он начал с кресла вставать. Какой же он огромный, на две головы выше меня. Снова улыбаюсь ему и говорю.
– Если Вам не нравится, я выключу. Это просто для атмосферности, праздник же скоро. – ну почему же он так смотрит на меня? – Если Вам больше ничего не нужно, то я пойду. – а у самой голос почему-то дрожать начал.
– Хорошо подмечено, праздник уже сегодня. – говорит и идет к двери.
– У Вас сегодня праздник? Как здорово! У меня тоже сегодня день рождение. – улыбка медленно сходит с лица. Застываю, руки в кулаках сжимаю, когда этот мужчина запирает дверь. Поворачивается ко мне и демонстративно ключ в карман кладет. Зачем он это сделал?
– Отпразднуем? – вижу на его лице не добрую ухмылку.
Глава 2
– Мне правда пора, меня ждут. Откройте пожалуйста дверь?
Он начинает медленно и спокойно идти в мою сторону, и я тоже медленно отхожу в противоположную сторону от него. Чувствую опасность, на сквозь страх пробирает.
– Раздевайся. И запомни, я не люблю повторять. Это было в последний раз. – Боже, мне не показалось. Он все ближе и ближе подходит ко мне, и мне некуда больше отступать, в кровать упираюсь. Руки вытягиваю вперед, в попытке остановить его.
– Вы… Вы меня наверно с кем-то спутали. – надвигается как скала, все собой закрывая. Дышать нечем становится. Все тело сковывает от страха. Сажусь на кровать и начинаю отползать. Но он хватает меня и на себя тянет, сверху наваливается, вжимая меня в кровать.
– Что Вы делаете? Отпустите меня, прошу. – глаза слезами наполняются, брыкаюсь, в попытке вырваться. Он руки мои хватает и за голову заводит, сжимает очень сильно, до боли. Отвернулась от него, по вискам слезы катятся. Пугает меня до смерти, дрожу вся под ним.
– На меня смотри. – меньше всего хочу разозлить его, поэтому поворачиваю голову. Смотрим глаза в глаза, так близко, так опасно. Они кажутся еще чернее, как у зверя дикого, который поймал свою добычу. – Не знал, что у Фадеева, такая дочь сладкая. – у меня глаза расширились, они знакомы? Папа знал, к кому меня отправляет?
– Отпустите, прошу. К Вам же скоро придут? – перехватывает мои руки в одну свою, второй по лицу моему проводит, слезы вытирает. Затем, по губам ведет большим пальцем.
– Не переживай, успеем. Ты уже трахалась? – от этого вопроса, вся краска к лицу прилила. Я и слов то таких не слышала в живую.
– Нет, я не хочу. Вы пугаете меня. Можно я уйду? – отпускает руки и встает. Немного успокаиваюсь. Отпустил.
Наблюдаю за ним. Он подходит к столику и выпивает еще бокал. Закуривает сигарету и кладет ее в пепельницу. Потом, достает камеру и штатив из своего чемодана, устанавливает на против кровати. Вскакиваю и бегу к двери, дергаю, стучу.
– Помогите, папааа… – кричу, что есть силы. Мне страшно, очень страшно. Что хочет этот человек? Понятно, что ничего хорошего. Поворачиваюсь к нему медленно, плачу, руками себя обнимаю. Меня знобить начинает очень сильно, напрягаюсь вся. Он снова ко мне идет, а я вжимаюсь в дверь.
– Значит так. Твой отец, жестоко изнасиловал и убил мою сестру. Пришло время платить по счетам. – подходит совсем близко и начинает гладить меня по волосам, затем подхватывает на руки. От неожиданности вскрикиваю и хватаюсь за его плечи.
– Что Вы такое говорите? Это не правда! Мой папа самый добрый, он и мухи не обидит. – дрожу вся у него на руках. – Это какая-то ошибка. Я ни когда в это не поверю! Пойдемте, спросим у него?
– План такой… – несет меня к креслу, садится, а меня на колени свои сажает и в глаза смотрит. – Я буду трахать тебя во все щели, а потом будут трахать мои друзья. И только тогда, когда нам надоест, я убью тебя. Придушу, как это сделал твой отец с моей сестрой. Все это, буду снимать на камеру, и видео покажу твоему доброму папочке. Или нет… Может его самого сюда пригласим? Пусть смотрит? Как думаешь? – так спокойно об этом говорит, гладит меня при этом по лицу. А мне дышать нечем становиться, задыхаться начинаю, слезы по щекам текут. Он ведь шутит? Пугает? Он не сделает этого?
– Зачем Вы меня так пугаете? Вы правда хотите это сделать? – говорю дрожащим голосом.
– Похоже, что я шутник? – смотрит очень серьезно на меня.
– Как Вы жить потом будете после всего этого? Вам правда будет легче? – сжимаюсь вся, в глазах страх неимоверный. Он же сейчас скажет, что пошутил? Так ведь? Потому что все, что он говорит, это полный абсурд, это не может быть правдой.
– Этого требует моя семья. У меня нет выбора. Придется, маленькая. – начинает под свитер свои руки запускать, обжигая кожу горячими прикосновениями. Мурашки по коже бегут. – Раздевайся и на кровать. Сейчас приду. – встает вместе со мной и ставит меня на пол. Сам идет в ванную комнату.
В ступор встала. Паника захлестывает с новой силой. Что делать? Надо бежать, сейчас же. В тревоге осматриваюсь, подхожу к окну и открываю его. Морозный воздух сразу же врывается в номер. Это единственный шанс, прыгнуть и все. Всего лишь второй этаж, но все равно очень высоко. Но лучше так. Встаю на подоконник, затем перешагиваю на карниз, скользко.
Боже, помоги мне… Закрываю глаза, раз… два…
– Прыгнешь, заберу твою сестру. Решай.
Замерла. Стою, не шевелюсь. Губы дрожат, ком в горле застрял. Дрожу. Слезы текут. В голове мыслей больше никаких нет. Просто стою и смотрю как медленно падает снег. Мой последний снег. Для меня.
Как же я любила жить, каждый день с улыбкой на лице. Папа всегда говорил, что жизнерадостнее людей, он никогда не встречал. Это правда. Улыбаться начинаю сквозь слезы, в небо смотрю, запоминаю этот прекрасный момент. Воздух морозный вдыхаю полной грудью.
– Как же красиво. Правда? – поворачиваюсь к нему, к своей смерти. Все еще улыбаюсь со слезами на глазах.
Как же я рада, что прожила счастливую жизнь. Я рада, что умею любить. Аленку, я люблю больше жизни, поэтому пусть она и дальше бед не знает. Никогда я не позволяла, чтобы ее обижали и в этот раз не позволю. С этими прекрасными мыслями, мне ничего не страшно. Пусть делает, что задумал, я лишь закрою глаза и буду вспоминать снежное небо и прекрасные моменты из своей жизни.
А ком в горле так и стоит, от слез ничего не вижу уже, дрожу от холода, но улыбаюсь.
Он протягивает мне руку, а я ему свою. Какая она горячая у него.
Поднимаю ногу, чтобы перешагнуть обратно в номер, но вторая резко соскальзывает, и я падаю… Вскрикиваю. У меня вся жизнь перед глазами пронеслась. Но он подхватывает меня, держит, не дал упасть. Тянет на себя и прижимает, крепко. И я крепко прижалась. Схватилась за него и дрожу вся еще больше.
– Все хорошо… – в волосы рукой зарывается, к себе прижимает.
Ловлю себя на мысли, что мне так нравится, как он пахнет. И руки его сильные, и как он обнимает меня сейчас, гладит. Успокаиваюсь немного.
– Чудная ты. Говорю, что насиловать тебя будет толпа мужиков, что умрешь сегодня, а она снегу и гирляндам радуется.
– Пообещайте только, что сестру и папу не троньте. – поднимаю голову и снова встречаюсь с его черными глазами. Смотрит на меня прищурено.
– Не трону. – наклоняется ко мне и губами касается моих губ. Сердце замирает, отстраниться пытаюсь, но он рукой голову мою держит. Целовать начинает, губу зубами оттягивает. Впивается в меня и языком своим толкается внутрь. Ноги подкашиваются, мне страшно, но почему-то, внутри необычные ощущения возникают. Вкус алкоголя и табака не вызываю даже отвращения. Вжимает мою голову в себя сильнее, глаза закрываю. И он с такой страстью целует, покусывает, языком по губам проводит и отстраняется.
Дышу часто, сердце сейчас выскочит из груди. Глаза открываю и вижу, что он улыбается… Какой он красивый… Морщинки около глаз, ямочки на щеках. Неужели он способен на все эти жестокости, что обещает сделать? Зачем тогда обнимает меня сейчас, зачем поцеловал? Это тоже план?
– Ужасно целуешься.
– Я… Я никогда не… – прерывает меня.
– Прекращай святую из себя строить. Это не поможет. Ты в любом случае сегодня умрешь.
– Моя мама… Она тоже умерла, и я ее сегодня увижу… – От этого осознания, улыбаться начинаю ему в ответ, и губы дрожать начинают опять, глаза новыми слезами наполняются, снова дышать невозможно, вдыхаю воздух прерывисто. – Я так по ней соскучилась… – не сдерживаюсь, рыдать начинаю. Уткнулась лицом ему в грудь.
– Хватит. Хватит уже этот дешевый спектакль разыгрывать! – отталкивает меня грубо, сводит брови вместе. Пугает меня, в глазах ярость и злость, от улыбки и след простыл. – На жалость хочешь надавить? Так у меня ее нет. – на часы смотрит, затем снова идет к столу, выпивает очередной бокал и идет к камере.
Нажимает на нее и на камере загорается красная лампочка. Затем, быстрым шагом на меня идет, глаза сверкают от ярости. Силой сжимает меня за предплечье и тащит в сторону кровати.
Глава 3
– Больно. Не надо, прошу. – но он не слышит, грубо стягивает с меня свитер, затем майку. Бюстгальтер рвет с легкостью, одним движением. Плачу, руками прикрываю грудь. Но он со злостью убирает мои руки и замирает. Смотрю на него, а он медленно по моему телу взглядом скользит, затем головой мотает и толкает меня на кровать со всей силы.
– Прошу, не надо, остановитесь. Не делайте этого. – всхлипываю, умоляющим взглядом смотрю на него. А он ремень расстегивает, рубашку снимает. Смотрю как завороженная на то, как двигаются его мышцы. Брюки стягивает, отбрасывая в сторону, и начинает снимать боксеры. Глаза резко закрываю, не хочу смотреть, не могу. Никогда не видела голову мужчину.
– На меня смотри, не смей глаза закрывать. – приоткрываю, и тут же пугаюсь его размеров, дышать часто начинаю, пячусь назад, слышу свое же сердцебиение.
Он очень огромный, везде, как это возможно? Он же меня убьет сейчас. Резко меня к себе тянет за ноги, ботинки снимает, штаны начинает сдирать с меня вместе с носками. Все еще пытаюсь отползти от него, но он не дает. Трусы рвет одним движением, вскрикиваю, брыкаюсь.
– Пожалуйста… – умоляю его, ну не может же быть это правдой, я должна быть сейчас дома, отмечать день рождение. Как будто, это все не со мной происходит.
Наваливается на меня сверху, ноги раздвигает. Сжимаюсь вся, руками в грудь ему упираюсь. Все, это неизбежность. Как же я боюсь боли. Кричать начинаю, а он рукой мне рот зажимает.
– Тебе понравится, маленькая. И давай без этого… Не за что не поверю, что ты не трахалась раньше. Давай без истерик и спектаклей, не верю! – отпускает рот и за волосы хватает, сжимает до боли. Второй рукой грудь трогать начинает и затем вниз ведет, туда, дотрагивается. Дергаюсь, не хочу, не могу… Плачу в голос, ногтями впиваюсь в его плечи. Он начинает по складкам водить, внутрь палец пытается засунуть. Сжимаюсь, не даю, но он силой входит…
– Блядь, какая маленькая. – глубже проталкивается пальцем и останавливается. Меня распирает изнутри, выгибаюсь. – Девственница значит. Ну мы это сейчас исправим, только немного больно будет. – всхлипываю, еще больше напрягаюсь, когда он начинает второй палец просовывать. – Расслабься, порву ведь. Слишком маленькая. – как, как расслабиться? Когда все это, меня в панику вгоняет. Когда так сильно за волосы тянет. Глаза его, такие бешеные, животные, пугающие. Все это так неправильно, порочно, грязно. Страшно.
Чувствую, как начинает еще один палец толкать. Царапаю его, сжимаю ледяными пальцами. Внизу все растянуто до предела. Это слишком для меня, не смогу больше, не получится. Всеми силами пытаюсь отстраниться, но он не дает, не пускает. Ртом дышу тяжело и часто, затем губы кусать начинаю до крови. Оттягивает мою голову назад, ртом жадно набрасывается на мой, слизывая капельки крови. В это время толкается все глубже, вызывая очень неприятные ощущения.
– Мне страшно, пожалуйста, хватит… – говорю, когда с губ переходит к шее, кусает, засасывает, рычит. Снова мурашки бегут по телу… Это от холода, да, мне холодно, все поэтому.
Вынимает пальцы и пристраивается между ног. Чувствую, как его горячий орган, касается моей промежности. Водит по ней, а у меня будто сердце замирает. Готовлюсь морально к неизбежности, к боли, и… Не успеваю ничего сообразить… Толчок, резкий, внутрь… Боль прошибает все тело. Кричу, глаза широко распахнула. Выгибаюсь, дергаюсь, а он хватает меня под лопатки и прижимает меня со всей силы к себе. Слезы ручьем текут по вискам. Ощущения, будто кости внутри расходятся, меня разрывает. Растянута до невозможности. Сжимаю его в себе, не давая двигаться дальше. Жжение внутри невыносимое. Он дышит мне на ухо и шепчет.
– Все… Все маленькая… МОЯ! Какая же ты маленькая. Бляяять. – целует, но больше не двигается. – Очень тугая, не сжимай! – говорит сквозь зубы и медленно выходит, не до конца… И снова толчок… снова… и снова… Все быстрее двигается, сильнее. Чувствую, что натянутость стала невыносимой, он рвет меня. По самому дну бьет. Слезы не перестают катиться, губу снова закусываю до крови, хнычу.
– Больно… – говорю сквозь всхлипы. Ну не может же он быть таким жестоким, беспощадным. Но он только все быстрее двигаться продолжает, ноги немеют.
Как зверь, сквозь зубы рычит, сжимает до боли мое тело, шею кусает. И я сжимаю его, царапаю все сильнее. Кричать начинаю, дыхание выровнить не могу. Отстраниться пытаюсь, чтобы не так глубоко заходил. Но он все сильнее и глубже пытается войти. Каждый толчок, как раскаленным железом по внутренностям. Не могу привыкнуть, не могу подстроиться. Очень быстро… очень… больно…
Судорожно всхлипываю, дрожу вся в его крепких руках, расслабиться не могу, вытолкнуть пытаюсь. Но он только хрипло рычит, а его горячее дыхание обжигает шею. И как огнем горит все внутри от каждого его толчка. А он начал двигаться еще быстрее, сильнее, еще жестче. Кричу до надрыва, прошу его, умоляю остановиться.
– Хватит, прошу… – рыдаю, но он только хрипит, низко и гортанно стонет. Не останавливается, не слышит меня.
Я не могу его принять на столько, на сколько он хочет. Ноги сводит до невозможности, каждый толчок болью отдает внутри все больше. Кажется, что это длится вечность. И вот, последний толчок… Врезается в меня, так сильно, на сколько это возможно. Так больно, так глубоко. Невыносимо… Чувствую, что внутри как кипятком все обжигает. Замираю в немом крике.
Он уткнулся лицом мне в шею, содрогаясь в конвульсиях оргазма. Его орган пульсирует во мне, все больше заполняя меня обжигающей жидкостью. Лежит на мне, вздрагивает, дышит тяжело.
Отвернула голову в другую сторону от него, горло судорожно сокращается, не давая возможности вздохнуть. Смотрю в одну точку опустошенным взглядом. Сил больше нету сопротивляться, кричать, глаза закрываю. Только когда все прекратилось, немного получается расслабиться, но пошевелиться, уже не в состоянии. Как же больно, не только физически, но и морально. Чувствую себя использованной, преданной, грязной. Одно радует, это все скоро закончится.
– Прости… – шепчет. Немного приподнимается, но из меня не выходит. Рукой поворачивает мою голову к себе, но уже не грубо, не как раньше.
В глаза друг другу смотрим. Мои полные слез, его нахмуренные и прищуренные. Гладит меня по щекам, слезы мои вытирает. Волосы с лица убирает нежно. Потом, медленно выходит из меня, но у меня до сих пор ощущения, что он внутри. Жжет и дерет все. Боль от толчков в самой глубине чувствую.
Вот и мой первый раз, с не любимым мужчиной, опасным, жестоким, грубым, безжалостным, властным. И что теперь дальше?
Приподнимается, встает с кровати. Подходит к камере… Он все снимал! От понимания, что это все увидит отец, истерика накатывает с новой силой, рыдаю, руками лицо закрываю. Отворачиваюсь на бок, спиной к камере. Ну почему, почему это все со мной происходит? И это только начало?
Чувствую, как кровать проминается сзади. Что он опять задумал? Но он только берет меня на руки, и к себе прижимает. В лоб целует… Зачем?
Встает и несет меня в ванную. Ставит на холодную плитку, а у меня ноги не слушаются, подгибаются. Придерживает меня, не давая упасть, обнимает. В волосы руку запускает, затылок массирует, там, где тянул сильно. Затем, открывает воду, переключает на душ и приподнимает меня, ставит в ванную. Держусь за его руки, не в силах сама устоять.
Он тоже залез в ванную и снова меня к себе прижал. Это все пугает не меньше, он же хочет отдать меня друзьям, так для чего вся эта ласка и объятия? Но мне почему-то спокойнее стало. Может он передумал? Может отпустит? Стоим оба под струями горячей воды.
Его напряженный орган упирается мне в живот. Вздрагиваю. Нет, только бы не снова, мне так больно.
– Чшшш, не бойся. – целует меня в макушку. Я чувствую, как его семя вытекает из меня и стекает по бедрам. Вижу, как розовая вода утекает в слив.
Он изнасиловал меня… Почему я сейчас не отстраняю его от себя? Почему позволяю трогать? Так не должно быть… Руками отталкиваюсь от него, стою на дрожащих ногах, и отворачиваюсь к нему спиной. Себя руками обнимаю. С днем рождения, Юлия Викторовна.
Вздрагиваю, когда в дверь громко начинают стучать.