Александр Афанасьев
Призраки Лондона
Лондон, Великобритания. Скотланд-Ярд, оперативный центр. 24 февраля 202… года
Если брать полицию большого Лондона, то есть «Метрополитен полис» или просто Мет – то надо признать, что нам у них учиться почти нечему. И это при том, что раскрываемость у них – доходит до 70–80 процентов, а по некоторым тяжким – бывает и выше девяноста. Просто у них все другое – и полиция и общество.
Такая раскрываемость базируется на нескольких вещах. Главное – это камеры наружного наблюдения. Лондон – мировой лидер по числу установленных камер на душу населения, просматривается практически каждый сантиметр городской территории. Потому – совершать преступления там бессмысленно – ты попадешь на камеры, тебя опознают и поймают. Практически без вариантов.
Но мало кто знает, что в десятку лидеров по количеству камер на душу населения входит и Москва – а помимо обычной сети камер существуют и другие системы контроля, говорить о которых я не имею права. Скажу только о самой известной системе – Поток, которая собирает информацию с камер дорожного наблюдения. Официально – система используется только для контроля дорожного потока и отправки «писем счастья» тем, кто нарушает ПДД – но на деле функций там намного больше, там ведь распознавание номеров автоматическое идет. Есть системы контроля метро, центр города, правительственные здания – под контролем полностью – в общем, если мы англичанам и уступаем – то немного, а кое-в-чем и превосходим. Российский алгоритм распознавания лиц в потоке лучший в мире, это признают и американцы и израильтяне – они закупают нашу технику, а не мы их. И, тем не менее, у нас нет той раскрываемости, которая есть у англичан.
Почему?
Потому что нет второго компонента – общества. В Британии действует программа «соседский пригляд». Если в квартале появились какие-то странные или подозрительные люди, происходит что-то странное – обязательно местные снимут трубку и позвонят в полицейский участок. Если британец видит что-то плохое или подозрительное – он обязательно сообщит в полицию. Помогать полиции – там нормально.
В России – ничего этого нет и даже большинство населения, которое не совершает ничего противозаконного – относится к полиции с подозрением и скепсисом. И понятно, что никто звонить не будет, потому что в России еще со сталинских времен есть понятие «стучать». Стукач – человек конченый, вне зависимости от того кому и о чем он «стучит». И пока это так – а так теперь будет, видать, всегда – никогда у нас не будет британской раскрываемости, хоть с головы до ног камерами обвешайся.
И еще – в Британии редко можно встретить злонамеренных людей. У нас таких – полно. В России способы обхода закона начинают придумывать, пока он еще законопроект. А всю страну – за руку не поймаешь…
Но это так, к слову…
В Нью Скотланд Ярде я был лишь однажды. Тогда мы готовили визит на высшем уровне. Это был октябрь 2005 года, я только перешел тогда в ФСО. Вообще, Путин в Лондоне бывал не часто – всего четыре раза. В Германии он, например, побывал семнадцать раз.
Нью-Скотланд Ярд – разительно отличается от всех зданий силовых министерств, какие есть у нас в стране. У нас главное что? Кабинеты! И чем больше начальник – тем больше он себе хочет кабинет – отдельный, с приемной, с комнатой отдыха, со столовой на этаже… бюрократический рай, в общем. Средство самовыражения, витрина тщеславия… в общем, я начинаю рассуждать как британец.
В Нью Скотланд Ярде кабинетов немного – зато много открытых рабочих пространств и залов с аппаратурой, которые по мере необходимости занимаются теми или иными оперативными группами. В залах понятное дело куча мониторов – полицейская работа в Лондоне почти всегда заключается в просмотре информации с камер, сопоставлении ее, составлении фотороботов и прогоне их по базам… главное не получить информацию, главное выбрать из огромной кучи информации нужное. По кабинетам тоже никто не сидит – есть большие залы, которые при необходимости легко переконфигурируются. Если бы наш министр увидел кабинет британского министра внутренних дел, или начальника полиции Большого Лондона – он сильно бы удивился. Приемной нет, комнаты отдыха нет, одна стена стеклянная, большую часть кабинета занимает стол для совещаний. На стене нет даже карты Лондона – на самом деле, ее нет потому, что поверхность стола представляет собой один большой интерактивный экран, и при необходимости можно не только вызвать электронную карту большого Лондона, но и работать с ней, накладывая слои и делая пометки.
Поскольку я был представителем иностранной державы, еще и условно враждебной – меня пожелал принять сам Комиссионер полиции большого Лондона. На данный момент это была мадам Карла Рид, коммандер Ордена Британской Империи по гражданскому списку. Я ее немного знал – ее имя впервые прозвучало, когда офицеры британской полиции расстреляли на входе в подземку иностранного студента – латиноамериканца. Он был похож на араба и не остановился по требованию, потому что плохо знал английский и не понял, что обращаются именно к нему. Мадам Рид была невысокой, суховатой женщиной лет пятидесяти со сморщенным лицом и типично британским юмором.
– Полковник ФСБ у меня в кабинете – сказала она, поднимаясь из-за стола – до чего мы дожили
– Группа Альфа будет позже – вернул любезность я
– Вы хорошо добрались?
– Спасибо, все было нормально.
– Познакомьтесь, это коммандер Филипп Боул
Высокий, почти полностью лысый человек сделал шаг навстречу
– Очень приятно.
– Полковник Владимир Яров. Мне тоже.
– Полковник Яров прибыл сюда для оказания практической помощи по нашему… делу. Я надеюсь, вы понимаете это, джентльмены. Это совместная операция
– Да, мэм – синхронно сказали двое
– Что касается вас, полковник, то я надеюсь, вы явились сюда не для того чтобы вынюхивать. В любом случае – у нас мало что есть интересного, преступность везде одинакова.
– Несомненно, мэм – ответил я на скверном английском. Мне пришлось потрудиться, чтобы сделать его таким скверным
– Командующим группой назначаю коммандера Боула. Отчет по проделанной работе – мне каждое утро не позже девяти. На этом все, джентльмены.
* * *
– Итак?
Мы заняли кабинет коммандера Боула – маленький и с двумя прозрачными стенами. Мы втроем в нем едва помещались.
Я достал флешку и передал ее Боулу
– Здесь все, что есть на Лосева. Его персональное дело, или как говорят французы – досье.
Боул взвесил квадратик пластика на ладони
– Подчищенное?
– Ну а как вы думали? Вы бы тоже не передали нам все дело, случись у вас такое.
– Если прислали вас, значит ли это, что вы знали Лисова лично?
Я кивнул
– Правильно Лосева. От слова лось, а не лиса. Учился у него. Как и многие.
– Тогда расскажите нам про него. Он психопат? Страдает ПТСД?
Если Боул и рассчитывал меня оскорбить – то промахнулся. Я не оскорбился. Слишком все плохо, чтобы в обиженки играть.
– Нет. Не думаю – медленно сказал я – конечно, в душу человека не заглянешь, но все что нам удалось о нем собрать, свидетельствует о том, что он нормален. По крайней мере, был до самого последнего момента.
Москва, Россия. Большая Лубянка, дом 20. Здание УФСБ России по г. Москва и Московской области. 11 апреля 202… года
Значит, Денисов меня и тут кинул. Интересно, почему я не удивлен. А ведь сослуживец, сука. Просто – начиная с определенного уровня в политике – кидок становится чисто рефлекторным. Как дыхание. Мы ведь когда живы, не задумываемся о том, что надо дышать? Вот и они – пока они в политике, не задумываются о том, что надо кидать. А просто кидают. Умри ты сегодня, а я – завтра…
– Я не пойму, чего вы от меня хотите?
– Правды. Правды о том, что тогда произошло?
– Правды… ну, хорошо, я полетел туда по своей собственной инициативе. Устраивает вас? А?
Первый и второй переглядываются.
– Сколько раз вы были в Лондоне?
– За какой период?
– Вообще? За всю жизнь.
Интересный вопрос.
– Что я, считал что ли?
– А вот мы посчитали. Двадцать девять раз. Это что-то значит?
Ну, начала писать губерния…
– Это значит, что мне нравится Лондон, окей? Что я хочу в совершенстве владеть английским языком.
– Или что вы являетесь агентом британской разведки.
Б…
– Еще что скажите…
Первый и второй смотрят на меня
– У нас сейчас что, тридцать седьмой год? Или новая мода? Раньше в коррупции обвиняли, теперь решили – в измене?
– Тут ничего смешного нет, на самом деле. В стране существует пятая колонна. Люди, которые больше там, чем здесь. Которые себя не ассоциируют с Россией – они уже мысленно там, тут только дела доделывают. И на сотрудничество с иноразведкой они пойдут просто ради паспорта. Кто приказал вам подставить службу?
Я вдруг понимаю, что они – серьезно.
Несколькими месяцами ранее. Балашиха, Подмосковье. 21 февраля 202… года
Перед тем, как ехать в Лондон с непонятной, и если честно не слишком то имеющей шансы на успех миссией – надо было сделать домашнюю работу.
Мы ехали тремя машинами. Правительственная Ауди, на которой ехал Виктор, за ней я – я не такой дурак, чтобы садиться в чужую машину, чтобы сэкономить на бензине и пробеге. За нами шла пристроивщаяся к нам в хвост в районе МКАД спецмашина. Фольксваген – фургон с бойцами Альфы. Это была ГНР – группа немедленного реагирования, созданная несколько лет назад. После того, как в Париже не один раз расстреляли людей на улице от бедра, после того как в Ницце отморозок украл грузовик и поехал по людям на набережной, после того как в Лондоне отморозки с ножами пошли по центральной улице города с ножами, набрасываясь на всех встречных – после этого схема прикрытия Москвы была изменена. Если раньше дежурная группа Альфы базировалась в центре Москвы стационарно, выезжая по требованию – то теперь были созданы мобильные оперативные группы на таких вот фургонах, которые постоянно курсировали по Москве. Таким образом, резко сокращалось время реагирования на угрозу – в течение десяти – пятнадцати минут группа могла быть уже на месте, а если повезет – то и раньше. Кроме того, группы могли по необходимости подключаться к операциям ФСБ по требованию – что тоже увеличивало эффективность. Хотя конечно, мотаться день-деньской по Москве совсем не то же самое, что пить чай в дежурке…
Снег давно растаял. Ауди – а за ней и я – свернула к району новостроек – громадных бетонных коробок – где Родина поселила отставного полковника спецназа Лосева, предоставив ему квартиру что-то около пятидесяти квадратных метров…
И если я об этом что-то и думал – то держал это при себе.
Виктор вышел первый, за ним вышел и я. Из фургона никто не вышел, он встал так чтобы при необходимости перекрыть выезд…
– Здесь?
– Да.
Я осмотрелся. Асфальт, развезенная шинами земля, уже поломанные лавочки и ядовитых цветов детская площадка с табличкой с именем местного депутата – благотворителя. Стоящие кое-как машины – вечером их будет намного больше, парковаться будут как попало. Двор мертвый, только алкоголик какой-то ковыляет…
– Машина у него была?
– Да. Уже увезли.
– Какая?
– Приора. Белая.
Понятно, с Чечни привык, там обожают Приоры. То есть, машинами он не увлекался – просто чтобы ездить.
– Разрешение на оружие у него было?
– Да.
– Какое?
– У него один ствол был, гладкий. Иж-27. Плюс наградное.
– Нарез?
– Не получал.
Значит, и оружием он не увлекался. Тогда как он жил? Точнее, не так – чем он жил?
– Ладно, пошли.
Виктор сделал неопределенный жест рукой в сторону белого фургона, видимо долженствующий означать: сидите и не дергайтесь.
* * *
В подъезде было чисто – по крайней мере, стены не разрисованы, лифт работает, стекла не перебиты. Управляйка хоть как то но работает. На первом этаже доска объявлений, на ней список должников с угрозой отключить воду.
– Какая у него?
– Сто сорок вторая
В списке сто сорок второй не было.
Мы пошли по лестнице. Те, кто прошел нашу школу – в лифтах стараются не ездить. Это инстинктивное.
– Что на него есть? – спросил я на шестом – у местных ментов?
– Ничего. Жил тихо. Ни шума, ни пьянки, ни хулиганки, ничего. Участковый приходил год назад – проверить условия хранения.
Мы поднялись на восьмой этаж. Виктор открыл дверь ключом – значит, уже сделали…
* * *
Если вы ищете кого-то, или вам надо понять мотивацию преступника – посещение его жилища может сильно в этом помочь. Жилище – это отражение личности его владельца, по нему можно многое понять о человеке. Кто он, чем увлекается. Аккуратен он или наоборот. Богат или беден, скуп или расточителен. Обычно человек на публике хочет казаться не тем, кто он есть на самом деле. А вот дома он расслабляется.
Стандартная распашонка. Новая серия, приличная кухня в десять метров, лоджия. Для одного, без семьи, по армейским меркам жилье царское. По армейским – в ФСО, например, распределяют квартиры и по двести метров, депутатские.
Я достал из кармана китайские рабочие перчатки с напылением и надел. Виктор только усмехнулся… ну, правильно, это там у них слово и дело государево, а нам частникам – приходится шугаться. Потому то мы, частники и эффективнее – слуги государевы обожрались и оборзели. Взять хотя бы ту историю с хакерами, задержанными в Голландии. В кармане квитанция московского такси, место посадки недалеко от основного здания ГРУ – чтобы потом в бухгалтерии отчитаться. Еще бы буденовки надели, кретины.
Мебель недорогая, стандартная. В одной из комнат сейф для оружия – умно, в нише, ничему не мешает.
Я обошел все комнаты, осматриваясь…
– Где его комп?
– Хороший вопрос
Я поднял сетевой фильтр на пять розеток, мы посмотрели друг на друга. Номер раз.
И все-таки мне удалось переплюнуть следователей и криминалистов ФСБ, которые проводили тут обыск. Минут через пять я позвал Виктора
– Это что?
– Где?
– Смотри внимательнее…
Я показал на стену.
– И тут. И тут…
…
– Я насчитал девятнадцать. Может и больше на самом деле. Здесь было что-то прикреплено канцелярскими иголками. Он использовал стену как стенд. Перед тем как уходить – он все уничтожил… и комп с собой унес. Думаю, выбросил… больше он ему не нужен.
Виктор смотрел на меня со смесью раздражения и уважения. Никто не любит, когда его носом тыкают.
– Проверьте, было ли у него подключение к интернету. Какие запросы он делал со своего компа. Сделайте запросы по всем интернет-провайдерам, по всем телефонным компаниям. Он, скорее всего через левый телефон выходил, но установить можно.
* * *
Рядом с домом был магазин Пятерочки. Я показал удостоверение частного детектива, настоящее. Одна из кассирш его вспомнила.
– … да ничего он особенного не брал. Хлеб, пельмени. Мясо иногда…
– Водку – спросил Виктор
– Вот, не помню. Наверное, брал иногда… но много не брал. У нас тут знаете…
– То есть по виду не пьющий – уточнил я
– Да нет, что вы… – кассирше было явно интересно, ей льстило внимание – а почему вы о нем спрашиваете? Что он сделал?
– Пьяный поджег автосервис – сказал я – машины клиентов сгорели
– Надо же. А с виду приличный мужчина…
– С виду все приличные – сказал я – вы его когда-нибудь видели с кем-нибудь? По видео он не один поджигал.
– Да нет, вроде…
– Вроде или? – переспросил Виктор
– Точно нет.
* * *
– Ну, что скажешь? – спросил Виктор уже у себя в кабинете – а ты молодец. Не потерял нюх, смотрю.
– Скажу то, что ты ни хрена не знаешь – сказал я – мы шарим вслепую и это плохо. Пробивай, откуда он выходил в Интернет, с какого телефона и что скачивал. Да… расклейте объявления – утерян ноутбук. Назначьте хорошее вознаграждение… может и принесут. Вряд ли он далеко пошел, чтобы выкинуть.
– Думаешь, выкинул?
Я посмотрел на Виктора
– Он над чем-то работал. И закончил работу. Уничтожил следы. Знаешь, что самое плохое во всем этом?
…
– Думаю, он не собирается возвращаться.
Лондон, Великобритания. Скотланд-Ярд, оперативный центр. 24 февраля 202… года. Продолжение
– Итак, начнем – голос коммандера был менторским, нудноватым – каким путем он может попасть в Великобританию.
К нам присоединился еще один человек – лет тридцати темнокожий. Представился как Гарри. Мне кажется, психолог – с блокнотом, записывает.
Меня что ли разрабатывают? Ну а как? Уникальность нынешней ситуации в том, что мы вынуждены работать вместе, ни на грамм не доверяя друг другу. Я, конечно, не застал… но думаю, во времена первой Холодной войны такого не было. Тогда к нам относились с ненавистью, но в то же время и с опасливым уважением – мы были теми, кто Гитлера закопал. А сейчас про это все забыли и относятся к нам с недоуменным раздражением. Как к слесарю, который приперся на королевский бал и прекрасно себя там чувствует, несмотря на то, что все присутствующие там дали ему понять о его неуместности здесь всеми возможными способами. Мы парвеню, впершиеся на дворянский прием, положившие на стол ноги и заказавшие Мурку.
– Как? – переспросил я – да как угодно. Через Белфаст. Экспрессом из Парижа. На грузовом судне. Паромом из Скандинавии. Тупо арендовать во Франции небольшую лодку и высадиться где-нибудь на меловых скалах.
– Лазейка через Белфаст перекрыта. На Сент-Панкрас тоже проверяют.
– Как проверяют? У вас же все на законопослушных рассчитано. Хотите, проведем эксперимент? Отправимся на вокзал, и я покажу вам, как избежать проверки и выйти в город. Фунтов пятьдесят на кон поставите?
Коммандер какое-то время размышлял над моей речью, потом качнул головой
– Да нет. Это было бы неуместно. У него есть здесь родственники?
– Насколько нам известно – нет.
– Насколько он … адекватен?
– Мы не нашли никаких свидетельств того что он неадекватен. Думаю, при желании он ничем не будет отличаться от обычного пожилого лондонца.
– Он прошел специальную подготовку?
– Да.
– Вы знаете его цель здесь?
– Понятия не имеем.
– Еще что-то, что может нам помочь?
Я пожал плечами
– Хорошо – заявил коммандер, поднимаясь – мы с вами свяжемся.
– Это и есть сотрудничество? – иронически заявил я
– А что не так?
– У меня к вам есть просьба – поднялся со своего места и я
…
– Не пытайтесь его задержать.
…
– Мы не знаем, что он задумал, но еще важнее, мы не знаем, в каком он состоянии. Он может выглядеть совершенно нормально, но внутри его может… быть настоящая буря. Если полиция… неважно, вооруженная или нет, приблизится к нему, и он сочтет их за врагов – может произойти беда. Такая, по сравнению с которой североирландские террористы покажутся хулиганами на футболе. Я не преувеличиваю.
…
– Этого человека готовили к диверсиям на территории врага во время войны. К партизанской войне. Он привык убивать тех, кого считает врагами и делать это, не задумываясь. Если вам не нужна бойня в городе, о которой и десять лет спустя не забудут – не рискуйте. Вызывайте нас и мы решим проблему.
Коммандер переводил взгляд с меня на Виздома
– С министром все согласовано – подтвердил Виздом – ваша задача найти его и не более того. Изымать его с улицы будем мы.
– Министерство обороны не имеет права действовать внутри страны.
– Это уже не так, и вы это знаете.
Коммандер теперь смотрел на меня
– Дайте свой телефон… И лучше чтобы вы не ошиблись.
Лондон, Великобритания. 24 февраля 202… года
Для паба было еще рано. Но мы направились в паб – тем более было еще время ленча, и можно было съесть настоящие британские «фиш энд чипс».
Виздом ездил на машине без мигалки, и потому мы ехали по городу раздражающе медленно. Тридцать миль в час – такое ограничение скорости действует по всему Лондону, а есть места, где ограничения пятнадцать и даже десять. Это потому, что Лондон стремится к показателю «ноль погибших в ДТП». Один из шагов на пути к этому – снижение разрешенной скорости. При тридцати милях в час максималки – совершить смертельное ДТП почти невозможно, и даже неопытный водитель – вполне уверенно чувствует себя в потоке.
– Вот в этом и различие между нами – сказал я, показывая на дорогу. Мы ехали куда-то на восток
– В чем же?
– У вас нет ни знаков, ни разметки на дороге. У нас их полно.
– Считается, что так водители будут осторожнее ездить.
– Знаю. Только у нас наоборот – если не повесить знак, а под ним и камеру, все будут гнать под сотню, как сумасшедшие.
Виздом остро глянул на меня, пытаясь понять, к чему это я. А я ни к чему. Просто так, мысли вслух. О той гигантской, почти межпланетной разнице, которая разделяет русских и англичан. Наверное, нет на свете людей более разных.
– Тут есть паб – сказал Виздом – там может и не для туристов, но не отравят. И там подают фиш энд чипс по-старому, в газете.
– Может, там и бараний бок найдется? Я голоден как волк.
– Спросим старину Дэнни. Что-нибудь, да найдется…
* * *
Паб и в самом деле был аутентичным донельзя – деревянный пристрой девятнадцатого века, стойки, даже кассовый аппарат – все оттуда, из старых добрых времен. Бараньего бока не нашлось, но нашелся утиный пирог – ничуть не хуже. Тоже типично британское блюдо – в средние века в тесто заворачивали и запекали тушки птиц целиком…
И туристов не было. Может, не сезон… после Брекзита цены тут упали, и туристам стало намного выгоднее.
Итак, нам принесли по порции аутентичных фиш энд чипс, плюс мне еще порцию утиного пирога – а Виздом ограничился пивом, безалкогольным. Мы сели в тесной кабинке, позволяющей смотреть на улицу – две узкие скамейки, стол, все из дерева, как будто маленькое купе. Можно есть, и смотреть на улицу. Лондонская улица – сама по себе нескончаемый бразильский сериал, кого здесь только не встретишь…
– Давай, откровенно – сказал Виздом – ты не веришь мне, а я не верю тебе. Меня приставили к тебе, чтобы присматривать, и тебе это не нравится. Ты можешь уйти от наблюдения, что и продемонстрировал.
…
– Проблема в том, что ты не сможешь поймать этого вашего… Лосева один, без помощи полиции. И ты тем более не сможешь работать, если полиция будет твоим противником. Я нигде не ошибся?
Да, в общем, все правильно. Почти.
– Откровенность за откровенность. Как думаешь, Мет вызовет нас, как только они его найдут? Или попробуют отличиться?
Виздом какое-то время раздумывал, потом пожал плечами
– А черт их знает. Полагаю, и у вас полиция и спецслужбы конфликтуют.
– Это везде так
– Распоряжение спущено с самого высокого уровня. Еще недавно никто бы не посмел, но сейчас… правительства меняются слишком быстро. Слишком. И каждый так и норовит поиграть в политику. Рид тоже. Все сейчас не на своих местах…
Я пристально посмотрел на британца
– Слушай, скажи… просто интересно. Какого хрена вы это затеяли с Брекзитом? Вам что, плохо жилось?
Виздом разбирался со своей рыбой
– Зачем тебе это?
– Просто интересно. Обычный застольный разговор. Ты кстати был за Брекзит или против?
Виздом смотрел на меня… я знал, о чем он думает. Можно ли мне доверять. Не настучу ли я? Или что-то в этом роде. Это кстати новое для Британии. Раньше таких мыслей у жителей Соединенного Королевства не было.
– Я голосовал за – сказал, наконец, Виздом
– Жалеешь? – в лоб спросил его я
– Нет. И знаешь, почему?
…
– Потому что рано ли, поздно ли – но это должно было бы случиться. Мы и континент – слишком разные.
– Намного ли?
– Разные, разные. Тебе кстати тоже нас не понять, тебя хоть и считают русским, но на деле ты – с континента. Такой же, как немец, француз или итальянец. Вам гораздо легче найти общий язык с Брюсселем, чем нам.
– Пока что не заметно…
– Заметно… я думаю, ты не обидишься, если я скажу – лет через двадцать, двадцать пять Россия будет в ЕС. Мы и американцы пытались, как могли противостоять этому, но это бессмысленно. Все равно, что пытаться остановить приход зимы. Она все равно настанет, даже если ты скупишь все тепловые пушки мира.
– Зачем же вы пытались это остановить?
– Затем, что с Россией Европа становится завершенным проектом. По-настоящему завершенным. И уже ничто не помешает ей быть самой собой. Германия теперь едина – это был первый шаг, а Россия в Европе – второй. А Европа, ставшая сама собой – это континент империй и войн.
– Я слышу это от человека, который когда-то владел четвертью мира[5]?
– Вот видишь, я же говорил, ты не поймешь.
…
– Мы никогда по-настоящему не владели этими землями. Мы два раза пытались переделать мир по своему образу и подобию и потерпели неудачу. Но миру все равно стало лучше от этого. А кому стало лучше от ваших, континентальных империй?
Я начал злиться. По-настоящему.
– Знаешь, я бывал пару раз в Индии, совсем недавно. И в Пакистане тоже. Что вы им оставили? Крикет?
– Как насчет демократии?
– А как насчет железных дорог? Ты путешествовал по пакистанским или индийским дорогам? Знаешь, какой это звездец? Нет, не знаешь. Срач на вокзалах, срач на путях, срач везде. Вагоны маленькие, останавливаются на стоянки по три, по пять часов на кой то черт. Нормальных дорог нет, энергетики нет, ни хрена нет. Посмотри, что мы оставили? Мы же полконтинента, б…, отстроили. От себя отрывали, сами не жили, других, б…, поднимали. Из г…а, из хижин, из болезней. Ты видел русские деревни в какой-то сотке километров от Москвы? Это же п…ц. А за все хорошее – нам в лицо плюют теперь. Вы в том числе!
Виздом пожал плечами
– Я же сказал, вам не понять
– Да уж, не понять. Это точно.
Утиный пирог был вкусным. Не знаю, почему у нас так не готовят.
– Давай так – попробуем доверять друг другу. Как бы трудно это не было. Но – до первого раза.
– Что это значит?
– Как только кто-то из нас ловит другого на лжи или кидке – он решает, стоит дальше доверять или нет. И обещанием он больше не связан.
– Что такое кидок? – спросил после нескольких секунд молчания Виздом. Это слово я произнес по-русски.
– Это когда ты поворачиваешься к кому-то спиной, а он тотчас начинает трахать тебя в задницу. Так понятнее?
– О, да. Теперь да. Вполне.
* * *
Перед тем, как заселяться в отель – надо было съездить в посольство. Виздом подвез меня, сказал, что попробует самостоятельно прокачать ситуацию через пару полицейских участков центрального Лондона. Идея, в общем-то, неплохая. Договорились, если ничего не случится, встретиться завтра у отеля.
Посольство Российской Федерации – располагалось на Кенсингтон Палас Гарден, в здании под номером тринадцать. Это почтовая зона W8 – довольно престижно, но не так как, к примеру, SW1 – Белгравия. Или W1 – Мейфер. Там стоимость недвижимости растет даже сейчас, после Брекзита.
У здания стояла полицейская машина. Кого у здания не было, так это репортеров. И это было хорошо. Если репортеры пронюхают, что в Лондоне идет охота за беглым полковником российской разведки – произойдет настоящая катастрофа.
Народа в посольстве было откровенно немного. Недавно опять обменялись взаимными высылками. Меня принял резидент – сухощавый, с бородой. Типичный британец на вид. Отрекомендовался как Лев Иванович. Он был явно недоволен тем, что происходит и я его понимал.
– Я получил сообщение насчет вас. При необходимости мы все переходим в ваше подчинение.
…
– Это действительно так серьезно?
– Полагаю, этого не потребуется – сказал я – сам справлюсь. Просто постарайтесь не допустить попадания всего этого дерьма в прессу
Резидент немного смягчился
– Если попадет, то не от нас. У репортеров есть стукачи во всех учреждениях страны. Вам машина нужна?
– Обойдусь каршерингом.
– Как знаете. Еще что-то?
– Нет, ничего. Чем меньше я буду контактировать с вами, тем лучше. В этом городе русских особенно любят.
– Да уж – сказал резидент – знаете какую шутку я слышал? Как лучше всего отделаться от бандита в переулке? Сымитировать русский акцент
Смешно не было. Хотя… не могут уважать, так пусть хоть боятся.
– Теперь так – сказал я – все остальное строго между нами. Фамилия бежавшего Лосев. Что-то вам говорит?
Резидент отрицательно покачал головой
– Я могу посмотреть по спискам визитеров… но…
– Не надо – остановил его я – посольство последнее место, куда он пойдет. Вы можете предположить, что ему здесь надо?
– Ума не приложу – сказал резидент – да и откуда мне знать? Я здесь пятый месяц дорабатываю. Моего предшественника выслали на девятый. Сменщик думаю, продержится не больше. Британцы прессуют нас по всем фронтам, работа никакая не ведется. Мы изгои. В самом прямом смысле.
Я сделал жест рукой
– Почему? Я же здесь. Работа ведется…
* * *
Номер я взял тупо по Трип Адвайзеру. Гранд Паддингтон Корт. Недалеко от посольства. Довольно далеко от центра – но рядом станция Паддингтон, зоопарк и Кенсингтонские сады – легко затеряться в случае чего. Оплатил три ночи, потом съеду и найду что-нибудь еще. Не будем облегчать работу местным коллегам, которые нашпигуют номер микрофонами, как только узнают, где я живу.
Заселившись, я пошел пройтись, посмотреть на людей и осложнить жизнь своим топтунам, если таковые имеются. Пусть отрабатывают пару десятков подданных Ее Величества, у которых я узнаю всего лишь, который час или как пройти к метро.
Сейчас в Лондоне было лучшее время… летом будет слишком жарко, зимой… зимы здесь в нашем понимании нет, но все же сыро и промозгло – бывает. Сейчас можно ходить в рубашке или легкой ветровке, наслаждаться зеленью травы и цветением цветов, свежим, совсем не городским воздухом. Кстати, некоторые думают, что в Лондоне смог – его нет уже давно. Много электромобилей, закрыли почти все производства, а в дорожном потоке больше половины машин – автобусы или такси. В Темзе даже появилась рыба.
Народа было много… Лондон один из городов, который растет и растет быстро. В отличие от Москвы, которая растет за счет нескольких крупных диаспор – сюда приезжают отовсюду. От Беларуси до Зимбабве. Улицы города – настоящий калейдоскоп: арабы, негры, много и приезжих белых, в основном из стран Восточной Европы. Нашествие мигрантов было одной из причин, почему британцы на Брекзите сказали «да», но ситуацию это не улучшило. Те, кто сюда приехал – хотят остаться любой ценой, делают все этого. Коренные уезжают и чаще всего далеко. Среди местных ходит шутка: лучший район Лондона – это Аделаида[6].
Чем Лондон точно отличается от Москвы – здесь никто не парится. Каждый одевается, как хочет, и ему плевать, что подумают другие, если хочешь, можешь встать с каким-нибудь инструментом просто на углу, и играть и к тебе не подойдет полиция. Даже бомжи тут существуют весьма комфортно – их не гоняют. Мы до сих пор – слишком много думаем о том, как к нам отнесутся другие, и проявляем к другим агрессию чаще чем следовало бы.
– Просите, как пройти к садам?
– О, сэр, это совсем рядом.
И все готовы помочь. Я не преувеличиваю. Вот мы говорим, что мы, русские – люди с открытой душой, а на самом деле делаем морду топором и спешим, расталкивая других плечами. Вспомните, когда вы последний раз сделали что-то бесплатно, просто помогли человеку. Вот, то-то же.
Мы думаем, что мы пережили девяностые. Но они – остаются с нами. И тот кто их пережил – в Грозном ли, зимой девяносто пятого или на перемерзшем вещевом рынке – другим уже не станет. Этот опыт навсегда…
