Александр Алексеевич Богданов
Никита Простота
– Теперь, брат, нако-сь вот!.. Бери меня в кутузку… Фюить!.. Бык – урядник… Буки еры – бы, како ер-к… Бык…
Выдумка ему очень понравилась. Он ее повторил, складывая и раскладывая пальцы по буквам.
– Бык – урядник… Буки еры – бы, како ер-к… буки еры, – бык…
Дальше на пути была церковь.
Никита остановился, расставил шире ноги, чтоб утвердиться. Подумал:
«Хорошо бы позвонить на колокольне!.. Какой седни день. Середа?.. Коли середа, то не стоит… А вот ежели бы воскресенье, обязательно надо бы позвонить!..»
Против священнического дома, занавешенные изнутри окна которого были освещены, снял шапку – остановился.
– Не спишь, батя? В картишки поди играешь? А?.. Тебя, батя, не боюсь, хошь ты и берешь целковый за метрику… Ладно уж! Играй!.. А урядник – буки еры – бы, како ер-к – бык. Буки, еры бы, како-ер…
Так с шапкой в руках он мирно двинулся вдоль поселка, спокойный и уверенный, что опасность миновала.
III
На повороте около переулка Никита издали увидел высокую широкоплечую фигуру в картузе. И как ни застилало его глаза хмельным туманом, он успел ее рассмотреть.
– Ах, елки-разъелки!.. Никак это сам господин урядник!.. Так и есть!.. Никита Простота, потрудись!..
Он торопко свернул в проулок и зашагал по запорошенной снегом дороге.
Миновав двор с соломенным настилом крыши, он обернулся назад. Урядник, по-видимому, заинтересованный его исчезновением, остановился.
Никита прибавил ходу и, размахивая руками, уже не шел, а бежал вдоль по дороге.
От быстрых и неверных движений он путался и попадал с дороги в снег. Обронил шапку… Хотелось ее поднять, но увидел, что фигура движется следом за ним крупными и четкими приближающимися шагами.
Тогда он забыл про шапку и пустился в бегство, как мог. Проваливался, тонул и вяз в сугробах, барахтался в густой снежной каше и думал только об одном: уйти от преследования.
Впереди чернел плетень, в который тупо упирался проулок. «Только бы добраться до плетня!..» – соображал Никита.
Почему-то ему показалось, что за плетнем уже не будет опасности.
– Сто-ой!.. Сто-о-й! – звонко летело ему вслед.
Никита не слышал. Спотыкаясь, вытаскивая с трудом тело и разгребая руками сугробы, как крот, прочищал себе дорогу.
– Сто-о-о-о-о-й!..
Перед плетнем лежал запорошенный обрубок дерева, приготовленный для колоды. Никита животом перекатился через него. Снег попал за ворот полушубка и набился в рубаху, но он ничего не замечал. Около плетня увяз почти по пояс. От мороза и от усталости захватывало дух.
