Александр Амфитеатров
После лондонского конгресса
Вы лишили своих жен материнского их предназначения, a если жена – не мать, то она – по условиям мужевладычного строя – только либо предмет вашего удовольствия, либо служанка, трудящаяся на вас по домашней части. Вы не бьете ее, как били ваши предки, – да ведь и язычник-римлянин жены своей не бил и обращался с нею изысканно вежливо, в то же время не считая, однако, ее за полного человека. Быть может, она даже властвует над вами, но властвует не силою нравственного права «матери семейства», а по тому же закону, по которому вас подчиняет себе излюбленная прихоть, пришедшаяся по вкусу игрушка. В обществах, где семейные права женщины стоят высоко, был бы немыслим тот настойчивый вопль о свободе развода, что гулом идет по всем государствам Европы и громче всего едва-ли не у нас в России, то тяготение к гражданскому браку, что замечается положительно во всех слоях, слагающих современную жизнь. Мужчины исписали сотни томов в улику жен, бросающих мужей своих, как перчатки, жен – бессердечных разорительниц, кокоток семейного очага. Есть такие, множество их, и правильно их описывают. Но, правильно описывая, забывают ту истину, что не растет пшеница на незасеянном поле… Мы вытеснили из обихода нашего жену-мать, – так нечего и плакаться, что семейные поля покрываются волчцами и терниями, пламя домашнего очага гаснет, и, во мраке и холоде бездетных и малодетных супружеств, беснуется от безделья жена-кокотка, которая не заправская кокотка потому только, что – подходящего случая покуда не выпало. A выпадет случай, – и станет, ничто же сумняшеся и никого не жалея.
