Александр Анатольевич Романов
Непокорный зверь
– За эти слова, Мэтшун, ты получишь ещё шесть ударов плетью, – вынес окончательный приговор вождь племени. – А теперь заткнись, если не хочешь, чтобы я отрезал тебе язык.
– Да, генерал, лучше помалкивай, – посоветовал Стив и поднял парализатор повыше. – Прощай…
Между ними сверкнул бледно-голубой луч, и тело Прэта полностью онемело, будто в один момент ему свернули шею. Но сильная парализация одновременно избавила от боли в ноге. Хоть в чём-то вольный торговец проявил милосердие… Обдумать эту мысль он не успел, так как внезапно потерял сознание.
Очнулся Винтар в своём рабском жилище, когда на улице было уже темно. Он сразу почувствовал тупую ноющую боль в ноге. Но переживать по этому поводу теперь не имело смысла. На этой отсталой планете шансы выжить и умереть от таких ран были примерно равны.
Ощупав ногу, Прэт обнаружил, что его икроножная мышца туго перевязана широкой кожаной полоской, пропитанной какой-то резко пахнущей мазью местного целителя. В том, что его перевязывал старый знакомый Фош, он не сомневался. И такая забота была вполне объяснима, ведь ему ещё нужно было дожить до наказания плетьми, а потом и до отправки в другую деревню.
Остаток ночи он провёл в тревожной полудрёме, заново переживая встречу с торгашом Стивом, который отказался выкупать его у Гарша. Но ещё больше он переживал о том, что ему не удалось захватить корабль торговца, хотя возможность такая была. До неё оставалось совсем немного, но какой-то меткий урод всё испортил…
О необходимости наказания Мэтшуна никто не забыл.
Уже на следующий день, его вместе с тремя другими провинившимися рабами вывели на деревенскую площадь, привязали к столбам и нещадно высекли плетьми перед толпой любопытных зевак. Эта экзекуция оказалась для Винтара наиболее унизительной, ведь раньше его так сильно и долго не били. Надсмотрщики могли хлестнуть плёткой пару раз за какие-то ошибки или умышленное неповиновение, но это происходило без зрителей. А тут…
Удары двух карателей сыпались один за другим, и часть из них невольники выдержали молча. Потом раздались первые вопли избиваемых туземцев, ставших пленниками Шаду. Прэт закричал последним, хотя на его тело обрушилось в два раза больше плетей, чем на спины других рабов.
Боль от хлестких ударов в его затуманенном сознании смешивалась с оскорбительными выкриками взрослых аборигенов и плевками детей, постепенно превращаясь в дикий хоровод и пляски на его исполосованном теле. Но, возможно, последнее ему лишь привиделось или приснилось, когда он впал в забытье.
Возвращение к жизни казалось по-настоящему адским. Он лежал на животе в хижине рабов, и вся его спина горела от жгучей боли, словно её натёрли острым перцем, или просто содрали кожу. Правда через какое-то время боль немного утихла, поскольку Фош уже обработал раны целебной мазью. Всё-таки определённые зачатки гуманизма у некоторых представителей аршальской расы имелись.
Прошло ещё несколько дней, прежде чем раны немного затянулись, и он смог встать на ноги. Теперь Винтар имел более-менее товарный вид, подходящий для обмена с рухмадом Утабэ. Что-то похожее сказал Гарш надсмотрщику, когда проходил мимо жилища небесного раба. Морально Прэт был к этому готов, хотя и не знал, что его ждёт в общине скотоводов.
В тот же вечер Винтара повели в дальнюю деревню, находившуюся на расстоянии нескольких километров от главного поселения племени. В непродолжительном пути его сопровождали два знакомых надсмотрщика и представитель сословия мерхов, который занимался обменом товаров и рабов.
Новая общинная деревня ни чем особым не отличалась от всех остальных, где Прэту довелось побывать раньше. Те же бревенчато-глиняные дома, та же изгородь из кривых стволов местных деревьев. Зато рухмадом общины оказался вовсе не мужественный абориген, как представлял себе Винтар, а вполне себе аршальская «женщина» в возрасте не старше тридцати лет. Она и являлась той самой Утабэ, о которой говорил правитель Шаду.
Скорее всего, она уже когда-то видела небесного раба, поэтому смотрела на него без особого удивления. Но и какого-либо неприятия с враждебностью в её кошачьих глазах тоже не наблюдалось. По внешнему виду Утабэ можно было понять, что в очередной женский цикл она вступила совсем недавно, и эти изменения смягчили не только её голос, но и характер.
Позже Винтар узнал, что она почти не торговалась, когда мерх попросил за Мэтшуна взрослого торна, хотя реальная ценность животного была намного больше ценности любого раба. Это польстило Прэту, но тогда он ещё не догадывался, что новая хозяйка может потребовать от него взамен.
Недолго думая, Утабэ определила Винтара в группу погонщиков скота. А, спустя пару дней, он вместе с другими невольниками погнал стадо торнов к отдалённым пастбищам племени Шаду.
Всё это было больше четырёх месяцев назад по местному календарю. Прэт знал об этом наверняка, потому что ежедневно делал насечки на посохе погонщика, продолжая считать сутки, прожитые на Аршале. И вот он в очередной раз находился на восточном пастбище, размышляя о своей жизни на этой планете.
Оставаясь бесправным рабом, без рода и племени, Винтар мог рассчитывать только на свои силы и умения, ведь ни что иное не могло помочь ему выжить в окружающем мире. Если бы не такое положение, с другими недостатками примитивного сообщества можно было бы как-то смириться, а многое и вовсе изменить, дав дикарям новые знания. Благо, образование у него было отличным, и он хорошо помнил историю земного средневековья, когда научный прогресс только начинал делать свои первые шаги. Но чтобы хоть как-то повлиять на текущее развитие аршальской цивилизации, и одновременно улучшить условия собственной жизни, ему нужно было добиться определённого влияния в племени Шаду. Вопрос в том, как это сделать?..
Забрасывая в рот сладковатые съедобные ягоды с кустов хага, в надежде хоть немного утолить дневной голод, Прэт периодически поглядывал на одного из молодых торнов. Животное всё больше отходило в сторону, углубляясь в заросли тростника. Пора было идти за ним, чтобы вернуть поближе к стаду.
Подобрав с земли пастуший посох, Винтар не спеша двинулся в обход кустов и деревьев, росших на вершине холма. С другой стороны можно было быстрее перехватить молодого торна.
Когда Прэт оказался в зарослях густой растительности и стал спускаться в широкую прогалину, он неожиданно заметил внизу, в полусотне метров от себя, двух аборигенов с копьями в руках. Они смотрели на рогатое животное, и не видели Винтара. Сначала он подумал, что это надсмотрщики, отправившиеся на его поиски. Но в следующий момент заметил ещё нескольких аршальцев, вооружённых луками и саблями. Всего их было семеро. Они вышли из-за кустов, тихо обмениваясь репликами на своём языке. Теперь стало ясно, что это чужаки. Скорее всего, яронцы, судя по серовато-рыжим шкурам дрэтхов, в которые они были облачены.
Быстро присев на корточки, чтобы его не заметили, Прэт внимательно наблюдал за крадущимися в отдалении туземцами. И хотя он, в принципе, не мог любить аборигенов из племени Шаду, это вовсе не означало, что враги нынешних хозяев могут стать его друзьями. Перспективы встречи с яронцами были вполне предсказуемы.
Если они намеревались захватить и угнать стадо торнов на территорию своего племени, он должен был предупредить надсмотрщиков об угрозе нападения. Скрываться в зарослях тростника и ждать, когда враги уйдут, прихватив с собой добычу, Винтар не хотел по разным причинам.
Во-первых, он никогда не был трусом, и глубинный инстинкт самосохранения в молодости часто его подводил. Во-вторых, если он вернётся в поселение Шаду один, целый и невредимый, Утабэ и Гарш могут заподозрить его в помощи вражеским воинам. Никто не поверит, что яронцы добровольно его отпустили. А сказать, что он прятался в кустах, в то время, когда надсмотрщиков убивали, это худший из вариантов.
Межплеменные конфликты Прэта совершенно не касались, и при других обстоятельствах он мог бы отсидеться в зарослях. Однако Винтар хорошо понимал бессмысленность такого решения. Если бы он вернулся в общину без торнов, для него это было бы равносильно самоубийству. В борьбе с врагами у него ещё были определённые шансы уцелеть, а в деревне его точно ждала неминуемая казнь.
Болтаться на виселице, или валяться в грязи с отрубленной головой ему как-то совсем не хотелось. Уж лучше погибнуть в честном бою с яронцами.
Глава 6
Как только чужаки, друг за другом, двинулись дальше к пасущемуся невдалеке торну, Винтар Прэт бесшумно последовал за ними. И тут ему в голову пришла идея не только предупредить надсмотрщиков, а самому первым атаковать врагов с тыла. Тогда он мог бы стать не просто участником боя с захватчиками, а настоящим героем в глазах всего племени Шаду.
Возникший в мозгу план действий казался довольно реалистичным. Если надсмотрщики услышат сигнал тревоги, они окажут активное сопротивление вражеским воинам. Кроме того, им должны помочь остальные рабы, чтобы не попасть в плен к новым хозяевам, ведь среди погонщиков не было ни одного яронца.
Научившись понимать образ мышления аборигенов, Винтар предполагал, что чужаки не станут сразу убивать всех без разбора. Сначала они попытаются разоружить противников, чтобы взять их в плен живыми. Для яронцев этот вариант нападения мог быть самым удачным и наиболее целесообразным.
Несколько минут Прэт осторожно шел за отрядом врагов, которые ни разу не оглянулись. Они были уверены, что за ними никто не следит. Он постарался приблизиться к туземцу, идущему замыкающим, и ждал подходящий момент для его тихой ликвидации. Чужак имел хорошее вооружение, которое очень пригодилось бы Винтару в дальнейшем.
За своей жертвой он крался в десятке метров позади, то и дело укрываясь за кустами и высоким тростником. Ему очень хотелось, чтобы яронец задержался по нужде, или по какой-то иной причине отстал от соплеменников.
Неожиданно Винтар вспомнил о юношеских экспериментах с психической энергией, когда усилием воли можно было заставить другого человека упасть на ровном месте. Тогда эти фокусы казались смешными, но в старшем возрасте Прэт подобным баловством уже не увлекался. Нашлись дела поважнее.
Сейчас эти умения могли бы ему помочь. Неизвестно, правда, насколько аборигены подвержены такому воздействию.
Не отводя глаз от вражеского воина, Винтар сконцентрировал на нём всю свою злость и усилием воли мысленно толкнул в спину. С третьей попытки яронец вдруг пошатнулся, но удержался от падения. Он глянул назад и себе под ноги, пытаясь понять, что происходит. Потом фыркнул и продолжил движение на некотором расстоянии от основной группы соплеменников.
Метод психоэнергетического воздействия всё-таки работал, чему Прэт мог только радоваться. Сколько лет прошло, а скрытые силы у него по-прежнему оставались. Пора было заняться их развитием.
Укрывшись за высоким кустом с широкими коричневыми листьями, он вновь собрал волю в единый «кулак», и нанёс мощный психический удар в спину туземца. В тот же момент чужак по-настоящему споткнулся, взмахнул руками и растянулся на траве.
Воин, шедший в нескольких метрах перед ним, на секунду обернулся и что-то недовольно проворчал, после чего скрылся в зарослях тростника. Яронец ответил такой же тихой тирадой, и начал неторопливо подниматься с земли.
Прежде, чем он успел подобрать выпавшую из руки саблю, Прэт в два прыжка догнал противника и закинул ему на горло деревянный посох. Одновременно, он прижал колено к спине туземца и резким движением дёрнул его голову назад. Враг даже вскрикнуть не успел, когда раздался отвратительный, но вполне ожидаемый хруст сломанных позвонков. Обмякшее тело мёртвой массой мышц и костей повалилось обратно на землю. Смерть была мгновенной.
«Один готов!..» – удовлетворённо подумал Винтар, забирая у мертвеца лук с десятком стрел в кожаном колчане.
Затем он поднял лежавшую рядом саблю, и вновь пошёл за группой чужаков. Они были так увлечены скрытным продвижением вперёд, что не заметили пропажи замыкающего воина.
Прэт был доволен, что его первая атака прошла без накладок. Конечно, яронцев оставалось ещё достаточно много, но он уже не сомневался в своих силах. Особенно, при наличии серьёзного оружия.
Спустя пару минут, чужаки добрались до открытого пространства, где продолжал топтаться отбившийся от стада торн, спокойно жевавший листья кустарника. Некоторое время они молча стояли на месте, озираясь в поисках погонщиков шаду. Убедившись, что поблизости никого нет, яронцы вышли на прогалину и направились к животному. Вероятно, они хотели использовать его, как прикрытие для атаки на противников.
Как бы там ни было, Винтар понимал, что врагов нельзя отпускать с прогалины. Дальше всё будет гораздо сложнее. Да и сами они скоро могут заметить пропажу одного из воинов группы. Пора было заняться оставшимися вражескими лучниками. Их следовало обезвредить в первую очередь.
Прэт в который уж раз мысленно поблагодарил военную академию Земли, где его научили владеть большинством видов оружия, включая древние образцы. Стрелять из лука он тоже умел неплохо, и жалел лишь о том, что давно не тренировался с этим видом оружие. Так что теперь приходилось рассчитывать лишь на ранее полученные навыки, твёрдую руку и меткий глаз.
Спрятавшись за стволом дерева, одиноко торчавшего среди зарослей тростника, он проверил тугую тетиву небольшого яронского лука, и приладил к ней стрелу с металлическим наконечником. Поскольку аршальцы не умели добывать и выплавлять железо, нетрудно было догадаться. Откуда у туземцев подобное оружие. Тьер неплохо здесь расторговался…
В качестве второй жертвы, Винтар выбрал самого крепкого и широкоплечего врага с ожерельем на шее. Он мог быть главным в группе яронцев, и его нужно было убить раньше всех.
Как следует прицелившись в тело туземца, он спустил тетиву. Расстояние до обречённой жертвы не превышало тридцати метров. Уже через мгновение острое жало стрелы вонзилось в правый бок воина. Где-то там у аршальцев находилось сердце.
Коротко вскрикнув, предводитель отряда стал медленно заваливаться в сторону.
– Второй готов… – пробормотал вслух Прэт и положил на тетиву новую стрелу, пока враги не поняли, откуда к ним прилетела смерть.
Для них атака с тыла оказалась абсолютно неожиданной. Прежде, чем они догадались, что происходит, стрела попала в шею ещё одного лучника, пробив её насквозь. Тяжелораненый туземец завопил от боли, а Винтар громко и переливисто свистнул. Этот сигнал тревоги знали все погонщики Шаду.
Со стороны противоположного холма тут же донеслись взволнованные крики и приказы надсмотрщиков. Несмотря на всю их глупость, они быстро сообразили, что случилось и взялись за оружие. Только после этого яронцы перестали скрываться за торном и рассредоточились. Их оставалось четверо.
В ствол дерева над головой Прэта с дребезжанием воткнулась вражеская стрела. Последний лучник уже заметил нового противника, и теперь пытался его прикончить. Остальные чужаки, вооружённые копьями и саблями, бросились в атаку на погонщиков, которые бежали им навстречу с посохами наперевес. Надсмотрщики, взобравшись на спины торнов, готовились воспользоваться собственными луками. Это была неплохая идея…
Глядя на сложившуюся диспозицию, Винтар едва не поймал правым глазом вторую стрелу яронца, засевшего в кустах возле молодого торна. Смерть со свистом пролетела прямо над ухом. Пришлось срочно нырять в заросли тростника. Он постарался уйти влево, чтобы оказаться под прикрытием животного. Туземец сразу потерял его из виду.
Воспользовавшись удачным положением, Прэт быстро миновал прогалину и вышел на вражеского воина сбоку. До сих пор яронец не мог разглядеть его за деревом. Но, как только Винтар появился рядом, с посохом в поднятой руке, лучник невольно замер от удивления и страха. Если он рассчитывал встретиться с кем-то из племени Шаду, то ему не повезло. Внешность представшего перед ним раба могла вызвать оторопь у любого аршальца.
Воин даже не успел полностью повернуться, когда брошенная с пяти метров палка толстым концом врезалась в его правое плечо. Руки туземца дёрнулись, и стрела, предназначенная погонщику, улетела в небо.
Винтар не собирался убивать всех яронцев подряд. Племени Шаду нужна была свежая рабская сила. Поэтому Утабэ обещала хорошую награду тем, кто сможет захватить в бою с врагами новых пленников. Отказываться от такой возможности было бы глупо.
Совладав с эмоциями, лучник выхватил из ножен саблю и бросился в контратаку. Винтар тоже взял захваченный клинок наизготовку, и шагнул навстречу противнику.
Они несколько раз скрестили клинки, оценивая силу ударов и умение обращаться с подобным оружием. Прэту всегда нравился звон стали, но сейчас он не хотел тратить время на долгий поединок. Вражеский воин сражался не самым лучшим образом. Поэтому Винтар без особого труда выбил саблю из его руки. Затем приставил острие клинка к горлу ошалевшего туземца и страшным голосом приказал:
– На колени, тварь! Руки за голову!..
Он знал, что аборигены соседних племён разговаривают на разных диалектах одного языка. Поэтому яронец его понял, и без лишних уточнений выполнил все требования.
Недолго думая, Прэт с разворота врезал ему каблуком ботинка повыше уха. Для крепкого аршальца этот удар был не смертельным, но вполне результативным. Оглушённый воин закатил глаза, и рухнул на землю, как подкошенный.
На всякий случай Винтар связал руки туземца его же собственным кожаным поясом, хотя в ближайшие пять-десять минут он вряд ли мог очнуться. Затем побежал туда, где шёл бой и слышались крики надсмотрщиков. Им нужно было помочь одолеть оставшихся врагов. Прэт сильно сомневался, что погонщикам скота удастся задержать хорошо вооружённых яронцев. Так что следовало поторапливаться.
Из-за общего шума и суматохи, начавшейся в низине меж двух холмов, почти все торны разбежались кто куда. Оставалась лишь та пара животных, на которых недавно восседали надсмотрщики. Но теперь аборигенов видно не было
Когда Винтар выскочил на открытое пространство, его взгляд сразу зафиксировал общую картину произошедшего боя.
В нескольких метрах от края густых зарослей на земле распростёрся вражеский воин, убитый двумя стрелами. Чуть дальше лежал мёртвый погонщик, почти обезглавленный сабельным ударом. Второй раб скорчился рядом, держась окровавленными руками за бок. Он громко стонал, пытаясь зажать смертельную рану, хотя и так было понятно, что жить ему осталось недолго. В стороне от них, под ногами рогатого гиганта, находился Арухт. Он уже умер, но пальцы всё ещё цеплялись за древко копья, которое насквозь пронзило его грудь. Как он оказался на земле, было непонятно. В любом случае, теперь ему уже никто не мог помочь.
Его напарник по имени Хашон и два оставшихся погонщика были живы, но обезоружены. Они сидели на траве, склонившись перед яронцами, которые что-то им говорили, угрожая копьём и саблей.
– Всем стоять! – крикнул Винтар первое, что пришло ему в голову, и натянул тетиву лука. – Кто дёрнется, получит стрелу в спину!..
Только после этого он осознал, что говорил на земном языке. Однако, грубый окрик без всякого перевода должным образом подействовал на врагов.
Воины, неожидавшие новой атаки с тыла, замерли и оглянулись. Их глаза от удивления расширились. Мало того, что в них кто-то целился из лука, так это ещё и не аршалец, а лохматое, бородатое существо со шрамом на лице.
Кроме того, готовая к пуску стрела могла убедить их в чём угодно гораздо лучше любых слов. С расстояния в полтора десятка метров промахнуться было невозможно.
Погонщики тоже были в шоке от неожиданного появления своего, так сказать, коллеги в полном боевом вооружении. Они, видимо, думали, что Мэтшуна убили в первую очередь, едва только он успел просвистеть сигнал тревоги.
– Бросайте оружие! – свирепым тоном приказал Прэт на местном языке. – Иначе – смерть!..
Яронцы всё поняли, потому что их лица мгновенно окаменели. Они осознали, что их ждёт плен. Но, если выбирать между гибелью и рабством…
Один из чужаков злобно швырнул саблю на землю, а другой внезапно метнул в нежданного противника копьё и бросился бежать, пытаясь укрыться за телами двух торнов.
Винтар рефлекторно упал на одно колено и спустил тетиву. Копьё пролетело в метре от него, скрывшись в кустах. А вот стрела оказалась быстрее и точнее беглеца. Она попала в бедро воина, и тот с криком свалился в траву. Каких-то полгода назад такая же неудача постигла самого Прэта.
Он моментально подбежал к врагу, чтобы окончательно его обезвредить. В то же время уцелевший надсмотрщик набросился на второго противника, и с помощью погонщиков скрутил по рукам и ногам.
Прижав острие сабли к рёбрам упавшего яронца, Винтар наступил ногой на его запястье, заставляя выпустить из руки оставшийся клинок. Через несколько секунд туземец всё-таки сдался.
– Теперь я убью его, – сказал вдруг Хашон, подходя к ним с подобранной саблей. – Он проткнул копьём Арухта. Я должен отомстить.
– Нет! – возразил Прэт. – Он нужен мне живым. Я отдам пленника рухмаду в обмен на достойную награду.
– Ты смеешь со мной спорить, Мэтшун? – возмутился надсмотрщик, не привыкший к подобному поведению невольника.
– Да, Хашон. И если ты ещё раз назовёшь меня небесным рабом, я сам выпущу из тебя кишки!
Я человек, и зовут меня Винтар. Запомни это!..
Он демонстративно взмахнул оружием перед лицом аборигена. Драться с надсмотрщиком из-за яронца не хотелось. Но сдавать свои позиции, завоеванные в бою, он тоже не собирался. Ему бы не помешало заручиться поддержкой знакомых аборигенов из сословия саншутов.
Заглянув в непокорные серо-зелёные глаза невольника, словно в глаза самой смерти, Хашон понял, что человек настроен решительно, и в одиночку с ним не справится. Он нахмурился и отступил назад.
– И не забывай, что я спас тебя от плена, – быстро добавил Прэт. – А по вашим обычаям, ты теперь должен целый год помогать мне во всех делах. Помнишь об этом?
– Да, Мэт… Э-э, Винтар, помню, – сдержанно ответил Хашон. – Но ведь ты не из нашего племени.
– Ничего. Это можно исправить. Ты мне поможешь.
А теперь надо связать пленников. Займись этим яронцем, а я схожу за другим.
Согласно махнув рукой, абориген схватил раненного противника за одежду и перевернул на спину. Потом мощным ударом в лоб отправил его в глубокий нокаут. Воин охнул, и тут же потерял сознание. Сразу после этого, Хашон отломал наконечник стрелы и выдернул древко из ноги чужака. Тёмная, почти бордовая кровь потекла из сквозной дырки, но было видно, что артерия не задета.
Винтар удовлетворённо кивнул и поспешил обратно в заросли, где оставался оглушённый вражеский лучник. Он надеялся, что туземец ещё не успел очнуться, ведь у него были связаны только руки.
Яронец находился на прежнем месте, Но уже начал шевелиться, приходя в себя. Открыв глаза и заметив бегущего к нему противника, воин попытался вскочить на ноги. Прэт с ходу пнул его под рёбра, после чего с размаху добавил кулаком по толстой шее. Этого оказалось достаточно, чтобы чужак вновь рухнул на землю, кряхтя от боли.
Пока он оглядывался по сторонам, соображая, что свобода на просторах родного племени ему больше не светит, Винтар подобрал оружие туземца и громко сказал:
– Вставай, пленник! Тебя ждёт новая рабская жизнь.
Враждебно зыркнув глазами, яронец что-то сказал на своём диалекте и медленно поднялся на ноги. Потоптавшись, он двинулся в ту сторону, куда ему было указано. На месте последнего боя воин увидел одного убитого и двух связанных соплеменников, но не проронил ни слова. При этом на его лице застыла маска ненависти и презрения.
Винтар подтолкнул туземца к другим пленникам, которых сторожил Хашон. Погонщиков рядом не было. Скорее всего, они отправились ловить стадо торнов, которое разбрелось по округе.
– Утабэ будет рада новым рабам! – заявил надсмотрщик, довольно щёлкнув языком. – И обязательно нас наградит. Нас двоих, хоть ты и мэт…
Он запнулся на последнем слове, вспомнив об угрозе человека. Потом насмешливо крякнул и почесал живот.
– Что будем делать с убитыми врагами и погонщиками? – поинтересовался Прэт, окинув взглядом трупы аборигенов.
– А что с ними делать? Разденем и оставим на съедение хищникам. Они скоро почуют свежую кровь, и сбегутся сюда.
Арухта мы должны сжечь на погребальном костре, как того требует обычай нашего племени.
– Ладно, Хашон, так и сделаем. Но позже.
Если ты посторожишь пленников, я займусь сбором оружия и раздену мертвецов. Кстати, там, в зарослях, лежат ещё три убитых яронца. Я подстрелил их из лука.
Надсмотрщик этого явно не ожидал, но предпочёл сделать вид, что воинские способности человека его не впечатлили. Вместо ответа он начал проверять узлы на путах врагов, которые сидели на земле, о чём-то тихо перешёптываясь. Ударив одного из них кулаком по хребту, Хашон заставил пленников замолчать. Ещё не хватало, чтобы они сговорились о побеге.
Торны, находившиеся поблизости, продолжали беззаботно пастись, абсолютно не интересуясь делами аршальцев. Спокойной жизни этих животных можно было только позавидовать, если бы в конечном итоге их не резали на мясо.
Спешить теперь было некуда. Поэтому Винтар, не торопясь, обошёл все места, где лежали ещё тёплые трупы аборигенов. Снимать с них окровавленные шкуры было не самым приятным занятием, и он успел пожалеть, что сам вызвался на это дело. Но поскольку ему нужна была новая одежда, вместо своей – дурно пахнущей, пришлось терпеть неприятные моменты.
Закончив грязную работу, Прэт выбрал себе из кучи трофеев рыжую шкуру яронца, которому он сломал шею. Эта одежда была самой чистой и почти не воняла потом. Саблю и лук с колчаном он пока оставил при себе, хотя знал, что в общинной деревне их придётся отдать Утабэ. Оставаясь рабом, он не имел никакого права носить оружие. Но здесь – другое дело…
К этому часу уцелевшие погонщики успели догнать и вернуть в низину всех Торнов. Теперь, по приказу Хашона, они собирали тростник и ветки для погребального костра, обкладывая сухим хворостом тело погибшего Арухта.
Понаблюдав за их работой, Винтар повернулся к надсмотрщику и сказал:
– Завтра на рассвете нам надо будет вернуться в поселение. Мы должны доставить Утабэ наших пленников и трофеи.
– А зачем так спешить? – удивился Хашон. – Мы ведь пришли сюда несколько дней назад. И еды у нас достаточно. Даже пленникам хватит, если кормить их через день!..
– А ты не думал, что утром на нас могут напасть другие яронцы?!
– Нет. С чего ты взял?
– Отряд пришёл сюда налегке. Значит, где-то в холмах у наших врагов должна быть стоянка. И там могут находиться остальные воины.
Абориген нахмурился, взглянув на пленников, привязанных к дереву. Потом совершенно человеческим жестом почесал вытянутый затылок.
– ты хочешь сказать, если основная группа до ночи не вернётся, яронцы снова на нас нападут?
– Только в том случае, если их там достаточно много, – уточнил Прэт. – А если их мало…
– Тогда они приведут сюда большой отряд, чтобы отомстить за убитых соплеменников и освободить захваченных воинов!..
– Вот именно. Но эту проблему можно решить, если мне удастся отыскать их стоянку и перебить всех, кто там остался. Или взять в плен.
Если никто из отряда не вернётся в поселение яронцев, они надолго забудут сюда дорогу, и перестанут угонять скот Шаду.
– Ты думаешь, Винтар, тебе в одиночку удастся одолеть оставшихся врагов? – недоверчиво спросил Хашон.
– Сначала мы должны узнать их количество, а потом…
Если я не вернусь, все награды рухмада достанутся тебе одному.
Прэт специально произнёс последние слова, чтобы увидеть реакцию надсмотрщика. Но на лице аборигена ничего подозрительного не отразилось. Это было хорошо. Видимо, он помнил о своём долге, и не собирался пускать стрелу в спину нежданного спасителя.
