Александр Артемов
Под черным дождем
Пролог
***
Его имя Мэт Дайсон. Он потомок поколения людей двадцать первого века. Сегодня ему тридцать пять, и он продолжает жить на Земле, разделяя кров с ее новыми обитателями. Он все еще человек – разумное существо. Выживая в настоящем мире, он продолжает искать ответы на вопросы о его прошлом и будущем.
Одно он понял точно, чтобы приспособиться к новым условиям жизни – недостаточно быть человеком.
Еще недавно, в прошлой мирной жизни он служил штабным офицером войск специального назначения, был семьянином и просто законопослушным гражданином своей страны, как и многие. Сегодня в его душе лишь теплятся воспоминания о тех счастливых днях жизни рядом со своей семьей.
Вот его история.
До этого
Большой бежевый Пикап глянцевого окраса расположился у калитки, заехав левой стороной на стриженый газон и серый бордюрный камень. Его кузов был набит до отвала всяким походным «барахлом» под самый брезент, на задней полке дорожный холодильник с напитками, хлебные булочки и сосиски для гриля. Стандартный набор для кемпинга.
Мэган Дайсон суетилась на кухне, собирала девочек по-летнему, примеряла им платья, купальники, шляпки – намечается поездка всей семьей на солнечный пляж Калифорнии. За окном жара и ярко светит солнце. Самый разгар сезона для пляжного отдыха.
Если бы главнокомандующий испытательной базой полковник Джеймс не был приятелем Мэта, то вряд ли отпустил бы его на уикенд с семьей. Не то чтобы Мэт устал или давно не был в отпуске, просто его семья требовала внимания. Раньше было легче. После частых командировок, еще два месяца назад полагались отгулы, но теперь так уж вышло, что повысив на тысячу зеленых купюр оклад, управление решило проблему и с этим, исключив отгулы из обязательного пункта контрактного договора. Теперь единственное время для длительного отдыха – это отпуск, два раза в год по шестнадцать дней. Выходные не в счет, на это время приходится писанина и отчеты. Столичным министрам не важно, когда ты будешь этим заниматься.
До официального отпуска Мэта Дайсона еще пять с половиной месяцев. В последнее время на сухопутной базе Штата часто происходят внеплановые учения: тестирование сценариев вторжения, изучение последствий применения ядерного оружия и прочая правительственная пропаганда всевозможной угрозы извне. Секретность на высшем уровне. Солдаты добывают информацию по крупицам, но на ней пазл не сложить.
Оружия стало столько, что лучшее избавление от него – это его применение. Поэтому сплошные «репетиции». Мир несется в пропасть и дестабилизация отношений в высших эшелонах власти между странами, тому подтверждение. Экология, вирусы, борьба за ресурсы – это некоторые причины конфликтов, которые нарастают ежедневно как снежный ком.
Ну как тут просить отгулы для семейного отдыха? И все же полковник Джеймс всегда ставил наперед приятельские отношения и относился к Мэту с пониманием. Пять лет совместного обучения в военной академии не прошли даром. Пусть Джеймс сам никогда не был женат и не знал, что значит проводить время с детьми, зато он позволял себе пренебрегать приказами сверху, чтобы выдавать отгулы подчиненным. За это высшее руководство штаба его порицало, а простые солдаты более чем уважали.
Но, безусловно, нельзя все заслуги взваливать на плечи Джеймса и хвалить его за это. Для Мэта это было бы ошибкой. На самом деле, если бы не настойчивость Мэган, то Мэт даже не стал бы лишний раз уговаривать Джеймса на подобную авантюру.
Супруга Мэта кажется смирилась с постоянными командировками мужа на восток, учениями и тренировками, но она не перестала всякий раз переживать за него.
Она уже сотню раз пожалела, что ее муж военный специалист. Ее давно перестали интересовать сопутствующий их жизнь почет и слава, благодарные улыбки людей в адрес Мэта и ее детей за их мирную жизнь.
Она поняла, что ей интересен только Мэт Дайсон, живой и невредимый – рядом с ней и дочерьми, который ежедневно приходит домой после пяти вечера.
Бывало, что в окно гостиной она подолгу наблюдала за соседом Сэмом Рихтером, который каждый день в пять вечера парковал свой мустанг рядом с их газоном, возвращаясь с автомастерской. Мэган завидовала его жене Лауре, которая в это время выходила на прогулку с псом, оставляя отцу сына.
Поздним вечером на дворе Рихтеров всегда слышен джаз, а аромат жареного мяса проникал через приоткрытые окна в дом Дайсонов.
Время от времени на пороге своего дома Мэган наблюдала и полковника Джеймса, который в отличие от Мэта мог распоряжаться своим временем как угодно. Он приезжал, интересовался делами и сообщал, что с Мэтом все в порядке, и он скоро вернется с командировки на родину. Почему ее муж не мог быть на его месте?
Джеймс говорил:
– «Мэту не хватает смелости в решениях. Карьера в армии не для него».
Мэган лишь молча кивала и всегда отвечала одно и тоже:
– «Он слишком обязан ей, больше, чем семье…».
Какая это жизнь, когда за последние пять лет пришлось сменить три штата, две страны, отремонтировать три дома и пережить множество собеседований в поисках работы для себя. А что девочки? У них каждый раз адаптация к школе, с каждым переездом падает успеваемость, новые преподаватели, друзья и все это определенно накладывается друг на друга одним большим грузом ответственности. И на фоне этого всегда случается стресс, перерастающий в длительную депрессию.
Родители Мэган давно зовут ее и семью в Техас, заниматься фермерством. Но Мэту эта идея не по душе и жизнь течет своим руслом.
День Х. Военная база Кингстон
Тот день ничем не отличался от предыдущих дней. Хотя Мэт и заметил некое напряжение на лице Джеймса на утреннем брифинге, но оставил этот факт без лишнего внимания. Банальные фразы типо «секретность на уровне президента» раздражали нервную систему и если не готов снова услышать их, делай свою работу молча.
Мэт ранним утром проверил реакторы, потом настроил радары, протестировал воздушную систему слежения за дронами и уселся писать отчеты в тихом подземном помещении связи. В голове прорабатывался сценарий отдыха. И в нем не должно быть работы, хотя бы до вечера второго дня. Жаль нельзя отключить телефон.
В течение дня курьер привез на базу свежий букет цветов и Мэт положил его на сохранение в одну из холодильных камер подземного бункера, которые обычно используются для складирования биоматериалов.
Дайсон мечтал насладиться вниманием супруги и детей, решить все споры и проблемы за один вечер, чтобы следующие два подаренных дня отдыха посвятить гармоничным семейным отношениям, показать супруге и детям, как Мэт их любит.
Возле главных ворот КПП Гарри Скотт, механик-водитель, разгазовывал старенький желтый автобус, чтобы доставить военных в город. Мужчины курили, томились под палящим солнцем Калифорнии и радовались окончанию смены.
Мэт заканчивал с отчетами, торопился как мог. Основной офицерский штат вместе с полковником Джеймсом еще утром покинул расположение части, оставив всю рутину на капитана Дайсона и сержантов. Поэтому никто не обращал внимания на рабочее время и если бы не капитан Дайсон, то Гарри наверняка был бы не против завести автобус пораньше.
Мэт спустился в бункер. Красные розы всегда нравились Мэган, и сегодня он хотел сделать ей приятно. Все сложилось как никогда самым наилучшим образом. Мэт поместил букет аккуратно подмышку и коснулся пальцем синей кнопки на сенсорном табло – запустил холодильные турбины. Как только белый пар хлынул в камеру, Дайсон потянул рубильник вниз. Погас свет. Помещение наполнилось шумом холодильных двигателей.
Яркая вспышка! Красно-черное зарево изрыгнуло шар и накрыло смертельным куполом город Кингстон. Шум взрыва заставил солдат выскочить на улицу из автобуса. Кто-то из них метнулся к бункеру, но не успел пробежать и трех метров. Сержант Блонд закрылся в кабине пропускного пункта. Гарри Скотт прильнул к лобовому стеклу и закрыл рот ладонью. Другие солдаты выскочили из ангаров, бросив все дела, и быстро заполнили песчаный периметр базы. Черно-красное облако поднялось над городом и направилось в их сторону.
Через четыре минуты и двадцать восемь секунд первая волна горячего воздуха, смешавшись с песком, добралась до базы и опалила носоглотки военных. А следующая волна умертвила всех, кто был в открытом пространстве базы в этот момент.
Теперь они лежали повсюду, будто на поле битвы. Их словно застали в расплох, они были безоружны. Их личные жетоны, слегка почерневшие, с оплавленными краями, свисали с тел, соединяясь с тонкими металлическими нитями.
Мэт услышал шум взрыва в кабине грузового лифта, когда поднимался из бункера на поверхность. В углу металлического каркаса платформы замигала красная лампочка, уши заложило от протяжных гудков захлебывающейся сирены тревоги. Бетонные стены задрожали. Лифт дико тряхнуло в стороны, тросы со скрипом натянулись, но продолжили тянуть груз на поверхность.
Дайсон ошеломленно выскочил наружу. В его руках черным маслом блестел «автомат М4». Позади него захлопнулись двери, и букет красных роз отправился на грузовой платформе снова на нижний ярус. Лепестки роз и железный пол смешались с осколками витринного стекла тревожного ящика, из которого Мэт извлек оружие.
– «Нападение..?» – мозг старался правильно анализировать происходящее вокруг. Сознание диктовало инструкции из недавних отчетов.
Офицер Дайсон обнаружил на песчаной земле опаленные тела своих товарищей. В стороне пылали одноэтажные ангары, тлела испепеленная техника. Автобус черный, как смола, превратился в металлолом возле обугленного КПП. На круглой раскаленной железке водительского места висел скелет Гарри.
За горизонтом черный дым смешивался с синим небом. Смог постепенно затмевал и солнце. Не по времени смеркалось.
Тело бросило в пот, Дайсон склонился на колени. Приклад автомата уперся в песчаный грунт. Мэт повис на нем как на пике. Из желудка дурно пахнуло. Изо рта на землю вырвалась струя бледно-желтой жидкости.
Слух пронзал звон металла, нос чувствовал запах гари, глаза наполнял пот и едкий дым – слезы текли по щекам.
Мэт перевел дыхание. Он, стоя на коленях, диким взглядом окинул пространство вокруг себя – живых нет. Затошнило, а в мыслях появилась цель. Дайсон поднялся, прижал к груди М4 обеими руками и, шатаясь из стороны в сторону направился к ограждению базы. Во рту сохранялся рвотный привкус. В грудине колотился неимоверный сердечный импульс.
Мелкая железная сетка, почерневшая и оплавленная, была изъедена гигантскими дырами и больше не выполняла прежних функций. КПП сложилось, словно карточный домик. Рядом со шлагбаумом на земле испускала черный дым пламени резиновая подошва армейского ботинка.
Мэт покосился на автобус. Взор остановился на костяшках пальцев Гарри на железной панели. Их вид заставил кишечник Мэта снова из себя вытолкнуть бледно-желтую жидкость. Глаза от внутреннего давления едва не выкатились из орбит. В желудке опустело. Сильно заломило ребра.
Преодолев почерневшее ограждение ввиде остатков проволоки, Дайсон бросился бежать по раскаленному песку в направлении города. Он не оборачивался. Позади него осталось нечто ужасное и не стоит туда возвращаться.
Ноги проваливались в песок. В глазах рябило. Горизонт заволокло дымом. Над городом периодически поднимались в небо ярко-красные облака. Гремели случайные взрывы.
На ходу Мэт негромко кричал, стонал и молил бога. Он падал на песок, поднимался и продолжал бежать.
Дайсон добрался до границы города.
На бледное лицо проступил холодный пот. Голова кружилась, веки едва сдерживали напряжение. Губы дрожаще выпячивались вперед. Тошнило. Мэт стоял на коленях перед Кинстоном и смотрел исподлобья вдаль.
На месте города теперь пекло и обломки. Повсюду продолжает свирепствовать огонь, гремят взрывы, подбрасывая в небо куски арматуры и испуская клубни дыма. Жизнь закончилась несколько минут назад. Мэт злился на себя, свою работу и то, чем он занимался все это время – оказалось просто ненужным делом. Его научили, воспитали и дали инструкции, но ничего из этого ему не пригодилось, ровно, как и тем, кто погиб на базе и тем, кто покоится под обломками города.
Сейчас только он корпел над развалинами и наблюдал огромное разноцветное пламя огня, которое уничтожало остатки прежней жизни.
Теперь город – это одна сплошная груда камней и обломков. В груди щемило, на глазах наворачивались слезы, которые тут же высыхали от огненного жара. Он солдат – не защитивший свою семью.
