Александр Блок
Драматические произведения
Каменщик. Хоть из житницы фараона!
Другой. Из храма Сети!
Третий. Именем Аммона, именем царя, нас больше не заставят работать!
Хамоизит (скрибам). Чего же вы смотрите? Хватайте их, берите под стражу, бросайте в тюрьму!
Хамуас. Разве ты не слышал, что он поклялся именем фараона? Его нельзя трогать!
Каменщики. Хлеба, хлеба! Берите жен и детей, идем к фараону!
Невольник (сквозь толпу). Где здесь Псару, могущественный повелитель?
Псару. Погодите, друзья мои. Кто ищет Псару, кому нужно видеть бедного Псару?
Невольник (тихо). Знай, повелитель, что царь, возлюбленный Ра, уже выехал из дворца и кони мчат его к твоему дому, ибо он осведомился о твоем нездоровьи и желает видеть тебя по дороге к храму Аммона.
Псару. Эй, Хамоизит, поди сюда!
Хамоизит. Что прикажешь, повелитель?
Псару. Ты слышал, что сказал этот раб?
Хамоизит. Слышал, хозяин.
Псару. Как же нам теперь быть?
Хамоизит. Позволь подумать.
Псару. Думай, только поскорей. Ведь плохо будет, если царь застанет их здесь.
Хамоизит. Плохо, хозяин.
Псару. Что же, по-твоему, надо сделать, чтобы они ушли?
Хамоизит. Я придумал: им надо обещать хлеба.
Псару. Пожалуй, что ты прав. – Эй, друзья мои! Ступайте и вставайте спокойно на работу, а завтра вы получите еще хлеба, хотя вы взяли уже все, что вам полагалось, на прошлой неделе. В закромах больше ничего нет, но все-таки я выдам вам завтра, что найдется.
Каменщики. Знаем мы цену обещаний! Много нам обещали! Завтра да завтра! Не уйдем, пока не получим хлеба.
Псару. Тише, тише, друзья мои. Хамоизит, а Хамоизит?
Хамоизит. Что, хозяин?
Псару. Слышишь, что они говорят?
Хамоизит. Как не слышать – слышу.
Псару. Пожалуй, ведь они не уйдут без хлеба. Как же быть?
Хамоизит. Не могу придумать.
Псару. Постой-ка. Ты говорил, что у тебя что-то украли?
Хамоизит. Украли, хозяин; украл вон тот самый Нехтеммут, вон он стоит и кричит всех громче…
Псару. А что он у тебя украл?
Хамоизит. Украл хлеб, масло, восемь булок, мех с пивом…
Псару. Это у тебя в доме?
Хамоизит. В доме, хозяин, а еще в кладовой…
Псару. А в закромах ничего не украли?
Хамоизит. В закромах-то пока еще не украли.
Псару. Друзья мои! Вот, идите за этим добрым человеком и возьмите то, что он вам выдаст. А ты, Хамоизит, ступай, отвори свой амбар и дай хлеба этим бедным людям.
Хамоизит. Слава Псару! Ты – наш отец! Мы – твои дети! Ты – посох, поддерживающий старца! Ты – защитник угнетенных! Ты – убежище для тех, кому холодно в Фивах! Ты – хлеб сокрушенных!
Каменщики уходят вслед за совершенно растерявшимся Хамоизитом. Как только они ушли, из дому высыпали родные, рабы, друзья, клиенты, Псару ходит среди них, с удовольствием потирая руки.
Псару. Недаром царь любит Псару, недаром все люди ходят в свете Псару, недаром все кланяются Псару! Кто, кроме Псару, сумел бы так ловко спровадить бездельников! А теперь узнайте, что сейчас здесь будет сам божественный сын Ра! Приготовьте пути сокрушителю врагов, могущественному быку, который любит истину! Ибо он уже появился под порталом Пирауи, подобно солнцу, восходящему утром на востоке неба, чтобы залить весь мир своими лучами!
Тем временем рынок несколько опустел, потому что наступил час полуденного отдыха. Около пивной валяется пьяный.
Вдруг, расталкивая и сбивая с ног редких прохожих, выбегает десяток черных скороходов с палками в руках, наклонясь вперед. За ними появляется взвод разноцветной иностранной гвардии со знаменем, булавой, пиками, секирами и щитами. Они становятся шпалерой, тесня народ к стенам. Псару, его друзья и все прочие, кроме солдат, падают ниц.
Вылетает Рамзес, красивый, как бог Озирис. Стоя на маленькой колеснице, один, с веером в руке, он другой рукой осаживает на скаку двух белых лошадей прямо против ворот дома градоначальника.
За колесницей фараона появляются колесницы царицы и свиты. Все с веерами. У царицы – густо и красиво раскрашенное стареющее лицо.
Царь сходит с колесницы и поднимается на кресло с маленьким возвышением, которое уже успели вытащить из дома.
Рамзес. До слуха нашего дошло, что слуга наш Псару нездоров. Мы прибыли сюда для того, чтобы увидать нашего верного слугу Псару. Может ли еще служить нам правитель священного города Псару?
Псару лежит без движения. Царь обращается к одному из друзей.
Поднять его, и пусть он нам ответит.
Псару (встает). О, Горус между людьми, избранный солнцем, возлюбленный Аммона, золотой ястреб, богатый годами и весьма мощный! Я был как колос, срезанный серпом жнеца в поле твоих отцов, доколе твой свет не озарил меня, и твое сияние не ослепило меня, и твоя речь не воздвигла меня, и вот, я стою перед тобой и отвечаю тебе.
Рамзес. Пускай Озирис продлит дни слуги нашего Псару. Теперь пускай Псару скажет нам, как он провел время в деревне и как он исполнил поручение своего государя.
Псару. О, мощно-истинный, как Ра, возлюбленный солнца, повелитель обоих Египтов! С востока на запад и с запада на восток объехал я вверенную мне тобой область; я был у богов южной страны и был у богов северной страны; всюду набирал я здоровых юношей в твое могущественное войско заранее и всех их запер в тюрьмы и в амбары, пока они еще не успели разбежаться в горы; ибо ты ведаешь, что мирные египтяне не любят войны и страшатся твоего взора.
Рамзес. Нам приятно слышать, что Псару сумел предупредить бегство ленивых и трусов. Пусть знают все, что и нам не угодна война, но мы не прекратим ее, доколе не покорим всех подлых врагов из пустыни Сирийской и из пустыни Ливийской, и будем воевать до полной победы. Пусть ответит нам слуга наш Псару, есть ли у него довольно оружия, довольно колесниц и довольно хлеба для войска?
Псару. Ты ведаешь, что нет колесниц в мире, равных по прочности и легкости колесницам Египта. Также довольно запасено у меня оружия, и всюду видел я одно, – как твои верные скрибы исправно отбирали хлеб у крестьян, так что не осталось во всей стране Юга ни одной хижины, которая смогла бы утаить от тебя хлеб, зерно или муку.
Рамзес. Все это хорошо, что сказал нам слуга наш Псару. А кто это стоит позади него – не правда ли, это – смотрители житниц и скрибы?
Псару. Да, это они, повелитель; они сделали больше, чем было сделано со времени бога Ра; они собрали в одну жатву больше пшеницы, чем собирали в последние тридцать лет.
Рамзес (обращается шутливо к царице). Псару только что вернулся из деревни. Не находишь ли ты, что Псару лицом и манерой стал похож на мужика?
Царица улыбается каменной улыбкой. Царевны и свита смеются. Понемногу все начинают подобострастно смеяться.
Рамзес. Выдать золота, много золота достохвальному начальнику города, правителю земли Юга, почтенному летами Псару, достигшему безупречной старости.
Перед фараоном ставят столик с драгоценностями. Он берет самое тяжелое ожерелье и вешает его на шею Псару. То же делают царица и царевны, так что Псару в конце концов еле может устоять на ногах под тяжестью драгоценностей, висящих у него на животе и на спине. Золото начинают бросать в народ. Скрибы записывают розданное. Псару с трудом выпрямляется, воздевает руки и запевает хвалебную песню фараону, которую подхватывают все.
Псару.
О, царь, ты Горус меж людьми!
Ты мне даешь бытие!
Ты даешь бытие моему двойнику!
Ты возвеличил
Раба твоего!
С тобой достиг я
Счастливых лет!
Царь лучезарный,
Любимец Аммона,
Царствуй навеки,
Подобно Ра!
Рамзес (задумчиво). Да узнают все народы наши, как велика наша мощь и как беззакатна наша слава! Да стекутся все народы к ногам нашим, как песчинки, гонимые ветром пустыни! Да растерзают львы наши всех подлых врагов! И тогда мы поразим мир деяниями нашими; мы воздвигнем пирамиды превыше пирамид отца нашего; мы построим храмы величавее храма Сети. Так сказал нам Аммон, великий бог и отец наш; так говорит вам возлюбленный Аммона Узирмари-Сотпунири, сын Ра, Рамсизу-Миамун.
Придворный. Гонец из Сирии сейчас прибыл и ждет позволения явиться перед твоим величеством.
Рамзес. Пусть войдет. (Гонцу). Кто ты?
Гонец. Мудрость, сила, здоровье! Меня прислал князь Магедо с письмом твоему величеству!
Подает толстую плитку. Рамзес передает ее переводчику.
Рамзес. Прочти.
Переводчик (читает). «Царю, моему повелителю, моему солнцу, я, Абдадад, твой слуга, говорю так: Хитизару, побежденный начальник подлых Хити, нарушил мир и дружбу, которые предки его заключили с твоими предками. Он забыл власть богов, он собрал своих полководцев, солдат и военные колесницы, он идет против правителей и царей, которых ты поставил по всей стране, чтобы они платили дань и чтили твое величество. Я послал соглядатаев в стан подлого Хитизару и сказал им: подите и посмотрите, что делается у подлого Хити. И вот, соглядатаи увидали, что он стоит лагерем около Кодшу, и его нечестивые союзники с ним. Да соизволит царь мой и мой повелитель, солнце мое, скорее прислать своих стрелков из лука и свои военные колесницы. Если он промедлит, – я погиб».
Рамзес (помолчав). Ступай и скажи своему князю, что лучники мои готовы и что моим военным колесницам нет счету, как песку морскому. Скажи князю, чтобы он был спокоен, ибо нарушивший мир подлый Хитизару раскается. Скажи ему, что священный лев Рамзиу-Миаммуна уже рычит и ломает прутья своей клетки, готовый ринуться в бой вслед за колесницей своего повелителя. Ступай и передай своему князю ответ царя обоих Египтов. (Гонец уходит). Да падет проклятие на голову подлого Хитизару, нарушившего мир и дружбу! Он помешал мне строить храм великому богу, но я настигну его, и колесницы мои растопчут его, и я возвращусь, чтобы удивить мир новыми пирамидами! – Пусть гонцы известят наместника Эфиопии, что мы не можем принять его, ибо сам царь изволил отбыть в военный лагерь к своим войскам. – Следуйте все за мною в храм принести жертву великому богу!
Рамзес уезжает со свитой, сопровождаемый криками толпы.
Друзья и родные бросаются поздравлять Псару, целуя его ноги и одежду и освобождая его от золота, которым он увешан.
Псару пытается двинуться вслед за фараоном, но шатается и валится на бок. Его тащат в дом с причитаниями. Кучка друзей перед домом начинает творить заклинания:
«Чародейная сила Псару, сына госпожи Тентнубаты, есть сила Озириса Атуму, царя богов. Сила левого виска его подобна силе левого виска бога Туму. Его верхняя губа – богиня Изида, его нижняя губа – богиня Нефтис, его зубы – мечи, его тело – Озирис, его пальцы – синие змеи, его живот – Ну, его бока – перья Аммона».
Из дома с плачем выбегают женщины – босые, с распущенными волосами, посыпанными пеплом.
Женщина. Шакал Анубис стережет его!
Другая. Заговоры не помогают!
Третья. Умирает!
Четвертая. Псару покинул земное жилище!
Пятая. О, скорбь, о, горе! На запад, на запад! Ты уходишь на запад, начальник, и сами боги скорбят!
Шестая. Ты уходишь на запад, лучший из людей! Быки, на запад! Ваш господин идет позади вас! Сами боги скорбят!
Вся площадь оглашается воплями. Женщины, друзья и клиенты шныряют в толпе.
Женщина. Месть, месть тому, кто погубил начальника!
Другая. Месть, месть тому, кто сглазил лучшего из людей!
Третья. Месть, месть!
Появляется оборванный пророк.
Пророк. Вот, господь сидит на облаке своем и грядет на Египет! И потрясутся от лица его все идолы египетские, и сердце Египта растает в нем! И истощатся воды в море, и оскудеют реки, и водостоки египетские оскудеют и высохнут! Камыш и тростник завянут, и поля по берегам реки не принесут плодов, и все развеется и все исчезнет!
Женщина. Месть, месть тому, кто сглазил начальника!
Другая. Вот, кто сглазил начальника! Бей, бей, бей!..
Толпа бросается к пророку.
Пророк. …И предам египтян в руки властителя жестокого, и свирепый царь будет господин их – так говорит господь, господь, господь…
Толпа озверела, пророка бьют палками, вслед ему летят камни.
В это время Хамоизит с постным видом вышел из дому. Его окружает толпа быстро сошедшихся с разных сторон резчиков, ваятелей, гончаров, ювелиров, столяров, парикмахеров, гробовщиков, скриб.
Столяр. Самые прочные стулья на львиных лапах!
Парикмахер. Я могу поставить в три дня двенадцать париков!
Остальные. Сундучки для белья! Свивальники! Лучшие бальзамы! Соли! Духи!
Хамоизит. Погодите, погодите, не все зараз. Сначала бальзамировщик. Эй, бальзамировщик!
Бальзамировщик. Здесь, господин!
Хамоизит. Во сколько дней ты сделаешь мумию?
Бальзамировщик. Сделаю в двадцать дней!
Хамоизит. Ну и ступай себе. Нам таких не надо. Разве ты не знаешь, что таких людей нельзя бальзамировать меньше семидесяти дней? Делай для кого угодно, только не для возлюбленного фараона.
Другой бальзамировщик. Я сделаю, я умею. Ты меня, верно, помнишь, – ведь это я обряжал прежнего наместника!
Хамоизит. Помню, помню, приятель, припоминаю.
Бальзамировщик. Только моя работа будет стоить подороже, чем в двадцать дней.
Хамоизит (важно). Ну, понятно, подороже. Кто говорит о том, чтобы было дешевле. Сколько же, все-таки?
Бальзамировщик. Да меньше ста серебряных утну нельзя.
Хамоизит. Вот тебе и раз. Ты сначала подумай, а потом говори. Сто серебряных утну, да разве это слыхано?
Третий бальзамировщик. Я за семьдесят пять сделаю.
Голос в толпе. Убили!
Другой. Утопили в реке!
Третий. Туда и дорога!
Четвертый. Собаке – собачья смерть!
Наступил вечер, на горизонте стоит огромный Сириус.
1919
Драматические переводы
Рютбёф. Действо о Теофиле
трувера XII – XIII столетия
Теофил, история которого обработана в XII столетии на народном языке в забавной драматической форме «миракля» («чуда»), – историческое лицо. Это был «эконом», vidame одной церкви в Киликии, около 538 года. События его жизни издавна занимали духовных и светских писателей. История Теофила первоначально написана по-гречески его учеником Евтихианом и переведена в прозе на латинский язык диаконом Павлом из Неаполя.
Известная Гросвита Гандерсгеймская написала в X веке латинскую поэму об отречении и покаянии Теофила. Особенной популярностью пользовалась история в средние века; ее касались рейнский епископ Марбод (XI в)., монах Готье де Куинси (XIII в)., св. Бернард, св. Бонавентура, Альберт Великий; во многих церквах существуют лепные изображения истории, между прочим – два барельефа на северном портале Notre Dame de Paris. – Текст истории (с рукописи королевской библиотеки) напечатан в редкой теперь книге: Michel et Monmerguft. Thfietre framais au moyen Age (XI – XIV s). Paris. 1839. Chez Delloye editeur et Firmin Didot. Этим изданием текста и пользовался переводчик.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Мадонна.
Кардинал.
Теофил.
Сатана, именуемый также Диавол.
Саладин, волшебник.
Задира, слуга Кардинала.
Петр и Фома, товарищи Теофила.
Здесь начинается история Теофила.
Теофил
Мой господин! В моей мольбе
Я столько помнил о тебе!
Все роздал, раздарил, что мог,
И стал – совсем пустой мешок.
Мой кардинал сказал мне: «Мат».
Король мой загнан в угол, взят,
А я вот – нищенствую сам…
Подрясник свой к ростовщикам
Снесу, иль жизни я лишусь…
И как с прислугой разочтусь?
И кто теперь прокормит их?
А кардинал? Ему до них
Нет дела… Новым господам
Пусть служат… Он к моим мольбам
Не снизойдет… Чтоб он издох!
Ну хорошо! Я сам не плох!
Будь проклят верящий врагу:
Сам провести его могу.
Чтобы свое вернуть, готов
Пойти на все, без дальних слов.
Его угроз не побоюсь…
Повешусь, что ли? Утоплюсь?
Отныне с ним я вовсе квит,
Путь для меня к нему закрыт…
Эх, славный бы провел часок
Тот, кто его бы подстерег,
Чтобы посечь, пообтесать!
Вот только, как его достать?
Он забрался так высоко,
Что нам добраться не легко,
Его нельзя и палкой вздуть:
Сумеет быстро улизнуть…
Ах, если б только удалось,
Ему бы солоно пришлось…
Смеется он моим скорбям…
Разбилась скрипка пополам,
И я совсем безумным стал!
Смотри, что слух пойдет, – скандал!
Меня прогонят от людей,
Запрут, не спустят к ним, ей-ей,
И всякий словом попрекнет,
Укажет пальцем, скажет: «Вот,
Как с ним хозяин поступил»…
Здесь идет Теофил к Саладину, который говорил с диаволом, когда хотел.
Саладин
Эге! Что с вами, Теофил?
Во имя господа! Ваш лик
Печален, гневен… Я привык
Всегда веселым видеть вас…
Теофил
Ты знаешь сам: в стране у нас
Я господином был всегда.
Теперь – богатства нет следа.
Всего ж грустней мне, Саладин,
Что я, как верный палладин,
Не забывал латынских слов
И по-французски был готов,
Без всякой устали, хвалить
Того, кто по миру ходить
Заставил нагишом меня.
И потому решаюсь я
По непривычному пути
К делам неслыханным идти,
Затем, чтоб только как-нибудь
Свое достоинство вернуть.
Его терять – позор и стыд.
Саладин
Честь ваша мудро говорит:
Тому, кто злата видел свет,
Ведь ничего ужасней нет,
Чем к людям в рабство поступить,
Чтоб только сладко есть и пить
И слушать грубые слова…
Теофил
Совсем кружится голова…
О, Саладин, мой друг и брат!
Еще немного, и навряд
Не лопнет сердце у меня!
Саладин
Мученья ваши вижу я,
Кто столько заслужен, как вы,
В таких делах и головы
Свой лишиться может вдруг.
Теофил
Увы! Все так, мой верный друг!
И потому прошу тебя,
Не скажешь ли, меня любя,
Какие в свете средства есть,
Чтобы вернуть богатство, честь
И милость? Я на все готов.
Саладин
Угодно ль вам, без лишних слов,
В борьбу с хозяином вступить?
Тогда вы будете служить
Вассалом у того, чья власть
Воротит вам не только часть,
Но больше, чем хотели вы,
Богатства, почестей, молвы.
Поверьте мне, не стоит ждать,
Пора вам дельно поступать.
Я вашего решенья жду.
Теофил
На это с радостью иду.
Исполню твой совет благой.
Саладин
Идите с миром вы домой.
Как ни грусти, придется им
Вернуть вас к почестям былым.
Я завтра утром здесь вас жду.
Теофил
Приду, брат Саладин, приду!
Да сохранит тебя твой бог,
Когда б ты все исполнить мог.
Тогда уходит Теофил от Саладина и думает, что отречься от кардинала – дело не шуточное.
Он говорит:
Увы, что станется со мной!
Я плоть предам болезни злой,
Прибегнув к крайности такой…
Несчастный: знай,
Тебя не примет светлый рай,
Иван, Фома и Николай
И Дева Дев.
И ад откроет страшный зев,
Обнимет душу адский гнев,
Сгорит она,
В горниле черного огня
Расплавив бедного меня,
Ведь это – так!
Там каждый дьявол – злейший враг.
Ты поверни и так, и сяк, -
Не сыщешь чистого никак!
Их щель темна,
Их яма нечистот полна,
И оттого – мутна, мрачна,
И солнцу не пройти до дна, -
Вот где помру!
Плохую я завел игру!
Лишь с тем, чтоб сытым быть нутру,
Пойду в их черную дыру,
И без труда
Господь прогонит навсегда…
Кто был в отчаяньи когда,
Как я теперь?
Но Саладин сказал мне: «Верь,
Не будешь больше знать потерь»,
И обещал к богатству дверь
Открыть сейчас.
Да будет так. Теперь как раз
Хозяин мой меня не спас,
И я ль не зол?
Богат я буду, нынче гол.
Отныне спор я с ним завел
И с ним я квит.
Мне сильный Саладин велит
Так поступить.
Здесь Саладин обращается к диаволу и говорит:
Саладин
Христианин пришел просить
Меня с тобой поговорить.
Ты можешь двери мне открыть?
Мы не враги.
Я обещал – ты помоги.
Заслышишь поутру шаги -
Он будет ждать.
И надо мне тебе сказать -
Любил он бедным помогать,
Тебе – прямая благодать,
Ты слышишь, чорт?
Что ж ты молчишь? Не будь так горд,
Быстрей, чем в миг,
Сюда ты явишься, блудник:
Я знаки тайные постиг.
Здесь Саладин заклинает диавола:
Багаги лака Башаге
Ламак каги ашабаге
Каррелиос.
Ламак ламек башалиос,
Кабагаги сабалиос,
Бариолас.
Лагозатха кабиолас,
Самагак эт фрамиолас,
Гаррагиа!
Тогда заклятый диавол появляется и говорит:
Диавол
Вы правильно сказали речь.
Она, как самый острый меч,
Мне ранит слух.
Саладин
И поделом, нечистый дух,
Затем, что на ухо ты туг,
Когда я здесь.
Я вот собью с тебя всю спесь,
Не станешь больше спорить здесь.
Эй, слушай весть:
У нас ведь клерк послушный есть,
Ты должен, чорт, из шкуры лезть,
Чтоб залучить
Его к себе чертям служить!
Как полагаешь поступить?
Диавол
Зовется как?
Саладин
Зовется: Теофил. Был враг
Чертям – и вовсе не дурак
В юдоли сей.
Диавол
Я с ним боролся много дней,
Но он бежал моих сетей.
Пусть он приходит без друзей
И без коня
В сей дол, чтоб увидать меня
На утре завтрашнего дня:
Не тяжек труд:
И Сатана, и я, – все тут
Его охотно приберут
К своим рукам,
Но только, чтоб святой свой храм
В пути к моим пустым местам
Не вспомнил вдруг,
Не то – помочь мне недосуг.
Со мной повежливей будь, друг,
И больше не терзай мне слух,
Теперь прости.
Хоть на недельку отпусти.
Теперь Теофил возвращается к Саладину.
Теофил
Не слишком рано мне идти?
Ну, как дела?
Саладин
Тебя кривая повезла.
Загладит все, что было зла,
Твой господин.
Еще важней твой будет чин,
Не будь я сильный Саладин,
Ты не сочтешь
Богатств, какие соберешь.
Теперь ты к дьяволу пойдешь,
Но только знай:
Ты время даром не теряй,
Святых молитв не повторяй,
Ведь ты ж познал,
Что в день, когда ты в бедность впал,
Хозяин твой не помогал,
Тебя провел…
Ты был бы вовсе нищ и гол,
Когда б ко мне ты не пришел, -
Ведь я помог.
Теперь – спеши. Подходит срок.
Но, Теофил,
Чтобы молитв ты не твердил!
Теофил
Мой господин мне навредил,
Не мог помочь,
Так от него спешу я прочь.
Здесь Теофил отправляется к диаволу и страшно боится; а диавол говорит ему:
Диавол
Приблизься. Сделай два шага.
Не будь похож на мужика,
Который жертву в храм принес.
Теперь ответь мне на вопрос:
Твой господин с тобой жесток?
Теофил
Да, господин. Он слишком строг.
Он сам высокий сан принял,
Меня же в нищету вогнал.
Прошу вас, будьте мне оплот.
Диавол
Меня ты просишь?
Теофил
Да.
Диавол
Так вот:
Тебя приму я как слугу,
Тогда и делом помогу.
Теофил
Вот, кланяюсь я, господин,
Но с тем, чтоб вновь высокий чин
Мне получить, владеть им мне.
Диавол
Тебе не снился и во сне
Тот чин, который я, клянусь,
Тебе добыть не откажусь.
Но раз уж так, то слушай: я
Беру расписку от тебя
В умно расставленных словах.
Не раз бывал я в дураках,
Когда, расписок не беря,
Я пользу приносил вам зря.
Вот почему она нужна.
Теофил
Уже написана она.
Тогда Теофил вручает расписку диаволу, и диавол велит ему поступать так:
Диавол
Мой друг и брат мой, Теофил,
Теперь, когда ты поступил
Ко мне на службу, делай так:
Когда придет к тебе бедняк,
Ты спину поверни и знай -
Своей дорогою ступай.
Да берегись ему помочь.
А кто заискивать не прочь
Перед тобой – ты будь жесток:
Придет ли нищий на порог, -
Остерегись ему подать.
Смиренье, кротость, благодать,
Пост, покаянье, доброта -
Все это мне тошней креста.
Что до молитв и благостынь,
То здесь ты лишь умом раскинь,
Чтоб знать, как это портит кровь.
Когда же честность и любовь
Завижу, – издыхаю я,
И чрево мне сосет змея.
Когда в больницу кто спешит
Помочь больным, – меня мутит,
Скребет под ложечкой – да как!
Делам я добрым – злейший враг.
Ступай. Ты будешь сенешал,
Лишь делай то, что я сказал:
Оставь все добрые дела
И делай только все для зла,
Да в жизни прямо не суди,
Не то примкнешь, того гляди,
Безумец ты, к моим врагам!
Теофил
Исполню долг, приятный вам.
В том справедливость нахожу,
Что этим сан свой заслужу.
Тогда кардинал посылает искать Теофила.
Кардинал
Эй, ты, Задира, плут, вставай!
За Теофилом поспешай!
Ему вернуть решил я сан.
Кто ввел меня в такой обман?
Ведь он честнее всех других.
Среди помощников моих
Достоин сана он один.
Задира
Святая правда, господин.
Здесь Задира говорит с Теофилом:
Кто здесь?
Теофил
Ты сам-то кто, злодей?
Задира
Я – клерк.
Теофил
Ну, я-то поважней.
Задира
Мой господин высокий, я
Прошу вас не судить меня.
Меня прислал мой господин,
Он хочет возвратить вам чин,
Богатство ваше и почет.
Веселья вам пришел черед.
Отлично заживется вам.
Теофил
Чтоб чорт побрал вас всех! Я сам
Давно хозяином бы стал,
Когда б умнее поступал!
Я сам его вам посадил,
А он меня богатств лишил,
Послал на улицу нагим.
Прогнал меня, так чорт же с ним
За ссоры, ненависть, вражду!
А впрочем, так и быть, пойду,
Послушаю, что скажет он.
Задира
Отдаст с улыбкой вам поклон.
Он думал вас лишь испытать,
Теперь начнет вас награждать.
Опять вы будете друзья.
Теофил
Недавно сплетни про меня
Мои друзья пустили тут!
Пусть всех их черти подерут!
Тогда кардинал встает навстречу Теофилу. Он возвращает ему сан и говорит:
Кардинал
Привет мой вам, честнейший клерк.
Теофил
Я искушенью не подверг
Своей души – и духом здрав.
Кардинал
Пред вами, друг, я был неправ.
Моя к вам давняя любовь
Загладит все. Примите вновь
Ваш сан. За честность вашу – мне
Угодно наградить вдвойне:
Мы будем с вами все делить.
Теофил
Теперь мне выгодней твердить
Свои молитвы, чем тогда.
Теперь десятками сюда
Крестьяне будут притекать.
Я их заставлю пострадать:
Теперь я вижу в этом прок,
Дурак, кто с ними не жесток.
Отныне буду черств и горд.
Кардинал
Мой друг, иль вас попутал чорт?
Вам надо помнить, Теофил,
Чтоб строгий долг исполнен был.
Итак, теперь и вы, и я
Здесь поселимся, как друзья.
Согласно дружбе, будем впредь
Сообща поместьями владеть.
Теперь я больше вам не враг.
Теофил
Мой господин! Да будет так.
Здесь Теофил отправляется спорить со своими товарищами, сначала с тем, которого зовут Петром.
Эй, Петр, взгляни-ка мне в глаза:
Ведь проморгал ты два туза,
Твое сломалось колесо,
Смотри, не упусти ты все,
Все прозевал, о чем мечтал:
Вернул мне сан мой кардинал,
Ну, что, язык ты прикусил?
Петр
Вы мне грозите, Теофил?
Еще вчера просил я сам,
Чтоб кардинал вернул вам сан.
Что справедливей может быть?
Теофил
Признайся, всем вам осудить
Меня хотелось этот раз,
Да вот, мой сан, помимо вас,
Мне возвращен – вам на печаль.
Петр
Мне, господин, вас очень жаль.
Когда скончался кардинал,
Я сан его вам предлагал,
Но вы отвергли сан такой
Богобоязненной душой.
Тогда Теофил отправляется ссориться с другим.
Теофил
Фома, Фома! Ты плохо спал?
Смотри-ка, вновь я сенешал!
Не будешь носа задирать,
Со мной сцепляться, враждовать!
Вот, нос тебе я наклеил!
Фома
Во имя бога, Теофил!
Уж не хлебнули ль вы вина?
Теофил
Э, друг мой, не твоя вина,
Что завтра выгоню тебя!
Фома
О, боже правый! Вас любя,
Пленен я вашим был умом…
Теофил
Фома, не пленник я. Притом
Могу вредить, могу помочь.
Фома
Вы ссориться, кажись, не прочь.
Прошу, оставьте вы меня.
Теофил
Фома, Фома! При чем тут я?
Надеюсь время наверстать!
Придется всем погоревать.
Здесь раскаивается Теофил; он приходит в капеллу Мадонны и говорит:
Безумец жалкий я! Куда теперь пришел?
О, расступись, земля! Я в ад себя низвел,
Когда отрекся я и господином счел
Того, кто был и есть – источник всяких зол.
Я знаю, согрешив, отверг святой состав.
Я бузины хлебнул взамен целебных трав.
Над хартией моей злой дьявол тешит нрав,
Освободит меня, живую душу взяв.
Меня не примет Бог в Свой светлый вертоград,
Душа моя пойдет к чертям в кипучий ад.
О, расступись, земля! Там каждый дьявол рад,
Там ждут они меня, клыки свои острят!
Господь, что делать мне, безумцу, научи?
Всем миром надо мной занесены бичи,
Всех адских глаз в меня направлены лучи,
Все двери предо мной закрылись на ключи!
Сойду ль когда с пути моих безумных дел?
За малое добро я Господа презрел,
Но радости земли, которых я хотел,
Закинули меня в безрадостный предел!
Семь лет иду тропой твоею, Сатана!
Трудна моя вина от хмельного вина;
Расплата за грехи мне скоро суждена,
Плоть плотникам-плутам в аду обречена.
Больной душе моей возлюбленной не стать,
Мадонну за нее не смею умолять.
Плохие семена пришлось мне рассевать:
В аду придется им расти и созревать.
Безумен я, увы! Темна судьба моя!
В отчаяньи и я, и ты, душа моя!
Когда бы смел просить святой защиты я,
Тогда спаслись бы мы – моя душа и я.
Я проклят и нечист. В канаве место мне,
Я знаю, что сгорю на медленном огне.
Такой ужасной смерть не снилась и во сне!
Я мукою своей обязан Сатане.
Уже ни на земле, ни в небе места нет.
Где черти обдерут несчастный мой скелет?
В кромешный ад идти совсем охоты нет,
А Господу я враг, – закрыт мне райский свет.
Не смею умолять святых мужей и жен:
Я к дьяволам ходил нечистым на поклон;
Проклятый свиток мой моим кольцом скреплен!
В несчастный день я был богатством искушен…
Святых мужей и жен не смею я молить,
Мадонну кроткую не смею я любить,
Но чистоту ее осмелюсь восхвалить,
Я знаю: за хвалу нельзя меня хулить.
Вот молитва, которую Теофил говорит перед Мадонной:
Мадонна святая
Дева Благая,
Твоей защиты молю я,
Тебя призывая,
В нужде изнывая
И сердце Тебе даруя.
Сойди, врачуя.
Радости чуя
Вечного рая,
Тебя молю я,
О Сыне тоскуя,
Дева Святая.
Тебе моленье,
Тебе служенье -
Сердцу в усладу.
Но искушенье
Несет сомненье,
Уносит отраду.
Я предан аду,
Но сердцу надо
Твое утешенье.
О, дай в награду
Жалкому гаду
Твое прощенье!
Святая Мадонна!
Дрожит смущенно
Моя душа пред Тобою:
В скорби бессонной
Ей не быть исцеленной,
И станет вечной рабою.
Жар ее скрою
Лишь доской гробовою:
Лишь смерть – неуклонно
Ведет к покою
Того, кто Тобою
Душу обрел спасенной.
О, Дева, где Ты?
В кротость одета,
Ты нас спасла от заботы,
Полная света, -
От темной Леты,
От пучины адского гнета.
Трудна работа:
Славословлю без счета,
Да минует мертвая Лета,
Чтобы Тантала гнета
И бесплодной работы
Не узнал я вдали от света.
Мой грех безмерен:
Открыты двери
Мне в ад кромешный,
И как измерю
Злую потерю,
Когда там буду я, грешный?
Обрати же поспешно
Твой лик безгрешный,
Тебе я верен…
Во мрак кромешный
Из жизни здешней
Запри Ты двери.
Под солнцем цело
И не сгорело
Стекло иконы,
Тебя ж всецело
Оставил Девой
Твой Сын рожденный.
Алмаз граненый!
Душой непреклонной
Вели, чтоб тело,
Оставив душу спасенной,
В Тебя влюбленной,
В огне сгорело!
Царица Благая!
Струи из рая
Свет благодатный,
Чтоб волю, Святая,
Твою исполняя,
Душе быть Тебе приятной.
Был путь превратный,
Но в путь возвратный
Стремлюсь, Тобою сгорая.
Ты силой ратной
Защити от развратной
Дьявольской стаи.
Я жил порочный
В канаве сточной
И душу губил пороком.
О, Чистый Источник,
Свет Непорочный,
Огради Рукою Высокой!
Взгляни, Прекрасное Око,
Затепли в сердце далеко
Мне свет урочный,
Дай зреть до срока,
В покаяньи глубоком,
Мой путь порочный.
Диавол проклятый,
Темный вожатый,
Обрек меня аду.
Он ждет уплаты…
Свет Благодатный!
Пошли мне Сына-Усладу!
Светлому взгляду
Доступно стадо
Врагов заклятых.
Слабых ограда,
Спаси от ада,
Услышь меня Ты!
Здесь обращается Мадонна к Теофилу и говорит:
Мадонна
Кто там нашел в капеллу путь?
Теофил
О, дай лишь на Тебя взглянуть!
Я – бедный Теофил,
Кого сам дьявол заманил,
И обольстил, и окрутил.
Спасенья жду.
К Тебе с молитвою иду:
Не дай погибнуть мне в аду,
В пучине зла.
Меня лишь крайность привела.
Меня Ты некогда звала
Слугой Своим.
Мадонна
Иди отсюда, пилигрим.
Расстанься с домом ты Моим.
Теофил
Не смею, нет!
О, роз благоуханный цвет!
О, белых лилий чистый свет!
Что делать мне?
Попал я в сети к Сатане,
Неистов он, жесток ко мне,
Что предпринять?
Я не устану призывать
Твою святую благодать,
О, Дева Дев!
Сойди ко мне, Небесный Сев,
Смири их сатанинский гнев
И утоли!
Мадонна
Несчастный Теофил, внемли:
