Александр Черевков
Страницы нашей жизни том-10
– Ты где пропадал? – спросила мама, принимая меня от солдат. – Мы с отцом весь двор обыскали.
– Ночевал на чердаке, – ответил. – Когда мои друзья разошлись по домам, то там остался.
– Слава Богу, что обошлось! – радостно, сказала мама, тормоша пальцами макушку моих волос.
– Мама, что случилось?! – с любопытством, спросил маму. – На нас капиталисты напали что ли?
– Никто на нас не напал, – целуя меня, ответила мама. – Советский Союз испытал атомную бомбу. Американцы в ответ нашей атомной бомбы испытали свою атомную бомбу. Советский Союз решил провести боевую и военную тревогу на случай нападения американцев с атомной бомбой…
Мама не успела договорить, как к нам в блиндаж пришли солдаты и солдатки, одетые в белые халаты. Нам раздали сумки, в которых были противогазы, а также белая грубая одежда. На нас быстро напялили белую одежду, а затем одели противогазы.
Мы стали похожи на инопланетян, которые прилетели на землю, чтобы захватить людей в плен или даже убить людей.
Вообще-то мы больше были на приведения, которые разгуливают у нас по старому кладбищу терских казаков. Как только солдаты и солдатки ушли с нашего блиндажа, так сразу вместе со своими двоюродными братьями и сёстрами стал играть в приведение.
Мы стали пугать своих родителей, которые забыли, что мы находимся здесь по боевой тревоге. Мы все стали ржать друг над другом. Тогда к нам в блиндаж пришёл офицер и прикрикнул на нас.
Напомнил нам, что мы не в театре и не в кино, а в военном блиндаже. Сейчас над блиндажом идёт условная война с врагами, а мы смеёмся так, словно играем клоунов в детском цирке. Надо быть всем серьёзными на случай войны.
Мы все замолчали и больше не проронили ни слова. Пока утром не объявили отбой боевой военной тревоги. Затем к нам пришли обычные солдаты и солдатки в полевой форме. Стали снимать с нас белую одежду и противогазы, которые мы сняли с себя ещё до конца отбоя боевой тревоги.
Минут через десять, солдаты и солдатки, разрешили нам по одному выходить во двор и расходиться по домам. Все закончилось. Наступило обычное мирное время на земле терских казаков.
Когда выбрался из блиндажа во двор, то увидел, что на весь наш двор стоят раздвижные армейские столы со скамейками. Между столами стоит полевая кухня, от которой вкусно пахнет говяжьей тушёнкой и овсяной кашей. Солдаты и офицеры уже поели.
Солдаты моют посуду под полевым умывальником и наводят порядок в нашем дворе после боевой военной тревоги. При виде нас, солдаты пригласили за стол детей и взрослых отведать завтрак из солдатской кухни.
Не прошло пяти минут после того, как мы вышли из блиндажа. Помыли руки под полевым умывальником и вскоре дружно орудовали алюминиевыми ложками в алюминиевых чашках с кашей из овсянки, заправленной говяжьей тушёнкой. Кушали солдатский хлеб и запивали фруктово-ягодным киселём из алюминиевых кружек. Мы все дети бывших солдат войны с фашистами впервые узнали, что такое полевая кухня и какой вкусный у неё завтрак. Особенно каша с говяжьей тушёнкой.
– Видишь, как пригодилось наше бомбоубежище! – гордо, сказал отец маме, когда все закончилось, а в нашем дворе наступила обычная жизнь. – У нас во дворе был главный штаб военной тревоги.
На следующий день весь город знал, что у нас во дворе был главный штаб по боевой военной тревоге в нашем районе. Единственная городская и районная газета большую часть своих статей посвятила боевой военной тревоге и нашему двору с бомбоубежищами, где был главный штаб боевой военной тревоги.
Нашего отца, а вместе с ним мужиков нашего рода терских казаков ставили в пример всем горожанам, как бдительных граждан Советского Союза. Моего отца военные наградили грамотой за строительство блиндажей.
Родственники гордились мои отцом. Не прошло и недели после боевой военной тревоги, как город, по примеру нашего двора, вскоре превратился в строительный военный полигон.
Каждый двор решил превратиться в сооружение защиты против войны со стороны капитализма. Горожане стали строить бомбоубежища и блиндажи в своих дворах.
За одно лето Гудермес превратился в современный военный бастион с подземными блиндажами. По примеру горожан, на заводах и фабриках, а также в школах и в больницах, построили современные бетонные бомбоубежища со всеми удобствами пригодными на случай длительной войны. Позже построили подземные холодильники на случай войны.
После первой боевой и военной тревоги, таких учений было много. Но в нашем дворе больше никогда не было главного военного штаба боевой и военной тревоги. Наверно, находились лучшие места пригодные под главные штабы или специально меняли место главного штаба?
Однако это мне неизвестно. Больше отец не хвастался своими сооружениями в нашем дворе. Теперь все своё свободное время отец посвящал охоте, рыбалке и пьянке со своими друзьями. Мама много раз вспоминала о тех хороших днях в её семейной жизни, когда в нашем дворе мужики что-то строили.
11. Беспилотный самолёт.
В конце весны почти целую неделю, шли проливные дожди. Вода в речке Белка поднялась так высоко, что от нашего двора до речки не надо мне гонять хворостиной жирных и ленивых гусей.
Достаточно открыть ворота в нашем дворе, как гуси при виде воды тут же начинают гоготать, словно обсуждают свой выход к воде. Не дожидаясь моей хворостины, гуси самостоятельно спускаются в воду и бултыхаются в воде до того времени, пока проголодаются.
Затем возвращаются обратно во двор самостоятельно и начинают ходить за мной или за мамой, чтобы мы их покормили чем-нибудь вкусненьким из зёрен. Особенно гуси любят жирные зерна подсолнуха. От зёрен кукурузы, пшеницы и овса, гусей тоже не отогнать. Сухие отруби гуси едят вперемешку с водой. Вначале набирают в клюв отруба, а затем клюв с отрубами опускают в корыто с водой и там перемешивают прямо в клюве воду с отрубами.
Как бы делают кашу на сырой воде вкусно и пахнет. Мне и гусям одно удовольствие от того, что вода от речки прямо у нашего двора и другие домашние животные не против того, чтобы пить воду и бултыхаться в воде, не отходя далеко от дома. Вот только моей маме совсем не до наших радостей. Одни переживания за своего непутёвого сына и за домашнее хозяйство, которое ничем не отличается от сына.
Когда мамы нет дома, так все хозяйство вместе с сыном, то есть со мной, так и норовят вляпаться в какую-то скандальную историю. Залезть в чужой сад-огород или отправиться в колхозное стойло, где после только по отметкам на животных можно отличить домашних животных от колхозных животных. Хорошо, что мама до моего рождения работала в колхозном хозяйстве и знает, как отличать быстро своих животных от колхозных животных. Кроме того, все наши животные сильно отличаются цветом и видом от колхозных животных.
Колхозные животные темных цветов и почти все худые. В то время, как наши домашние животные пёстрых цветов и жирные. К тому же в отличие от колхозных животных наши домашние животные слишком шустрые, вроде, меня, постоянно норовят куда-то залезть?
Вот поэтому на время большой воды в речке Белка, мама решила обезопасить наше домашнее животное и свою парализованную маму, бабушку Нюсю, от возможного наводнения.
Бабушку Нюсю наши мужики подняли вместе с кроватью на чердак нашего дома. Крупных животных перегнали в загон выше нашего двора, куда вода от речки Белка никогда не поднималась. Водоплавающую птицу оставили во дворе за забором.
Даже если вода от речки Белка поднимется до порога нашего дома, что маловероятно, в любом случае нашим водоплавающим птицам одно удовольствие плескаться во дворе. Домашние птицы, которые не могут плавать, сами знают, как спасаться от воды. Мы никогда не подрезали крылья своим домашним птицам.
Так что они свободно могли летать по двору и спасаться полётом от какой-то опасности у дома. Куры с петухами и цесарки залетали на тёплый чердак нашего дома. Прятались на чердаке в солому, откуда птицу было трудно выгнать. Совсем другое дело обстояло со мной во время большой воды в речке.
Меня невозможно целый день удержать на чердаке возле парализованной бабушки Нюси. Меня нельзя загнать на задний двор к крупным животным.
В конце концов, не домашняя птица. Не могу спасаться от большой воды полётом. Поэтому решили на время большой воды в речке, отправить меня в Старый хутор.
Под присмотром наших дедов и бабушек, которые словно ищейки не отрывали от меня своего взгляда. Следили постоянно за мной. Мне некуда было деться из-под присмотра родственников. Но мне всё равно нравилось в Старом хуторе. Там не нужно было лазить по чужим садам.
Так как наш сад в Старом хуторе был такой огромный, что в нем можно было заблудиться на целый день от взгляда стариков. Чем не приключение. К тому же в саду с голоду не помрёшь. Здесь круглый год есть, что покушать из плодов прямо с деревьев или ягоды объедать на кустах. К нам в сад часто лезут городские пацаны.
Но наши старики вообще детей не гоняют из сада. Только просят их не ломать деревья и кусты. Поэтому городские пацаны и дети станичников наберут аккуратно за пазуху и в карманы фрукты и обратно шасть в калитку на улицу.
Бегает детвора из нашего сада ни столько от наших стариков, сколько от наших собак, которым одно удовольствие побегать по саду за городскими детьми и за станичниками. Никогда никто никого не кусал и все были довольны.
Одним садом на Старом хуторе сам не ограничивался. Иногда дядьки брали меня с собой на железную дорогу. Там катался целый день рядом с машинистами на сцепке вагонов к проходящим поездам, в манёврах от одного конца проходящего поезда к другому или перетаскивали вагоны с запасного пути к проходящим пассажирским и грузовым поезда.
Машинисты даже давали мне посигналить во время работы на поезде. Старики говорили, что сам каждый день смену отрабатываю на поезде в пользу государству и на радость себе. Ежедневно новые приключения на поездах.
Однако больше всего бывал в коровниках и на колхозных полях. В коровниках мне нравилось только парное молоко, а на сепаратной станции каймак и сметана прямо из центрифуги, которая сбивала молоко на сметану.
Одно удовольствие кушать стаканами каймак и сметану. Но всё равно лучше всего на колхозном поле между лесом и речкой Сунжа.
Далеко от Гудермеса, а простору столько. Бегай сколько хочешь. К тому же там пасека в лесу возле поля гречихи. Мёд в ульях прямо через край течёт. Облизывай пальцы, испачканные в мёд сколько тебе угодно, пока пчёлам это не надоест. Ну, если пчелы злые, как собаки, то к ульям лучше не подходи.
Могут сильно покусать. Поэтому чаще хожу к деду Егору Выприцкому на пасеку пчелиные соты с мёдом пожевать.
У нашего деда дружба с пчёлами, которые знают деда с пелёнок. Говорят, что как дед Егор родился на пасеке, так с того дня своего рождения никуда от пасеки не отходит. Если только на свадьбу или на похороны к родственникам в Старый хутор. Все остальное время проводит рядом с пчёлами без праздников и выходных дней.
Родственники постоянно удивляются, когда это только наш дед успел по молодости обзавестись семьёй и наклепать кучу деток. Наверно, всё от пчёл? Как пчелы плодовитые, такой наш дед плодовитый. У деда Егора детей и внуков полный двор.
Сегодня с раннего утра после дождей погода выдалась на славу. Дедушка Гурей решил поехать на сенокос на дальнюю делянку где-то километров двадцать от нашего Старого хутора.
Дедушка Гурей говорит мне, что там после дождей трава сочная и высотой больше меня будет. Мне в самый раз заблудиться в такой траве на полянке в центре леса.
Одно удовольствие мне и деду. Мне удовольствие от приключений в высокой траве, а деду удовольствие искать меня, чтобы затем слегка меня отшлёпать жгучей крапивой. От такого удовольствие мы оба визжим и бегаем по лесной полянке, словно дикие козы на выпасе в лесу.
В этот день в лесу только нас слышно в траве. Так бывает всегда, когда мы с дедом отправляемся путешествовать на бричке или на подводе куда-то далеко от Старого хутора на природу. Как говорят наши бабки, что от меня и от деда дома пользы по хозяйству, как от козла молока.
Много шума из нечего. Целый день бегаем по двору. От нашего присутствия в Старом хуторе все ходуном ходит. Весь двор к верху ногами.
Никакого покоя людям и животным. Зато, когда нас двоих нет в Старом хуторе, тогда вокруг тишина и благодать. Ну, что поделаешь? Если мы с дедом такие заводные, что не можем на месте сидеть и стоять.
Все время что-то мастерим. Пусть от нас много шума и нет молока как от козла. Но зато польза огромная Старому хутору. Все то, к чему притрагивается рука дедушки Гурея, получает новую жизнь и красоту.
Даже наш родовой сад так долго живёт и омолаживается благодаря рукам дедушки. Тоже стараюсь помогать своему деду. Крашу стволы деревьев извёсткой от паразитов или собираю с нижних веток деревьев и с кустарника, первый урожай спелых плодов и ягод.
Сегодня все отдохнут от нас. Мы до рассвета выбрались из Старого хутора и медленно отправились на длинной подводе по сонным улицам Гудермеса.
Молодой жеребец по кличке Буян легко тащит подводу и жирными колбасками из соломы освежает улицы города.
Дедушка со сна не дал понюхать Буяну лошадиный навоз, чтобы он опорожнился дома.
Теперь при запахе навоза с чужого двора Буян решил освободить своё нутро среди улицы. Дедушка ругает себя и Буяна.
Но ничего не изменишь. Придётся городским властям гонять по улицам дворников, чтобы они убирали навоз, который наделали кровы, лошади, ишаки, козы и наш жеребец Буян раньше всех домашних животных.
Хорошо, что власти пока не штрафуют домашних животных за навоз на улицах города. Гудермес молодой город. Почти мой ровесник. Пока никак не освободится от сельских привычек.
Власти обещают, что скоро на улицах города не будет навоза от домашнего скота и от других домашних животных. Все домашнее хозяйство переведут на стойловый порядок, как заключённых в тюремных лагерях.
Откуда тогда будут брать хорошее молоко, мясо и шерсть? Ведь самые лучшие продукты питания и тёплая одежда получаются только от природы, где на свежих травах откармливают домашний скот. На асфальтированных дворах и улицах никогда не растёт трава.
Перед самым рассветом, когда мы доехали к небольшому естественному водоёму места отдыха горожан. Вдруг, прямо над нашей головой с рёвом пролетел небольшой военный самолёт и нырнул куда-то в лес. Жеребец Буян аж встал свечей вместе с оглоблями. Хотел было от перепуга помчаться галопом вместе с нами на подводе.
Дед с силой удержал жеребца поводьями. Буян поржал со страху, выпучив перепуганные глаза, но не решился мчаться галопом. Доверился деду, и мы обратно медленно двинулись подводой вперёд в сторону огромного леса, который расположился по правому берегу речки Сунжа. Далеко в стороне от речки Белка за старой станицей.
Не успели проехать и километра, как со стороны реки Белка спикировал в нашу сторону следующий военный самолёт небольших размеров. К этому времени дед был готов предвидеть опасность и заранее легко удержал поводья жеребца, который лишь искоса посмотрел на деда. Буян немного встрепенулся от стража. Поржал что-то на своём лошадином языке.
Мы спокойно продолжили свой путь. До леса нам осталось ехать меньше километра по просёлочной дороге.
Когда мы на рассвете въехали сквозь лесные заросли на зелёную полянку в глубине леса, то в действительности увидел такую огромную траву, которая была выше моей макушки.
Имею в виду свою голову. Лес наполнен таким ароматом трав и полевых цветов, что прямо голова кружиться, словно от пьянки, которая известна мне со слов взрослых после праздников за столом с бутылями самогона.
Вот так и мне сейчас. Даже жеребец Буян, после того как дедушка распряг его с подводы, пощипал немного сочной травы, а затем от блаженства свалился в траву недалеко от меня и от удовольствия закатил глаза как бы кайфуя. Тоже развалился на траве рядом с Буяном.
– Шурик! Ты пока поваляйся в траве рядом с Буяном. – сказал дедушка, приготавливая свою железную косу. – Отобью косу и пройду, посмотрю, откуда мне лучше начинать покос. Мы сегодня не осилим полянку. Оставим на завтра нетронутую делянку. Кроме нас сюда всё равно никто не приедет. Эту делянку в лесу закрепили за Старым хутором, то есть, за нами. Спешить некуда.
Мы с Буяном вдоволь повалялись на сочной траве с запахом разнообразных полевых цветов. Затем жеребец пошёл лакомиться сочной травой. Тоже не отстал от него. В самом центре лесной поляны трава была на много меньше, чем ближе к лесу. Зато здесь была спелая земляника, величиной почти с клубнику.
Земляника настолько ароматная и вкусная, что ел землянику от пуза. Пока не было больше сил, есть такую превосходную землянику. После чего завалился прямо в середине поляны и крепко уснул как сурок. Здесь меня никто не разбудит до самого вечера.
Сквозь сон услышал ужасный грохот и рёв двигателей самолёта. Видимо, мне в это время снился сон про войну? Поэтому ужасный шум и рёв двигателей самолёта принял, как настоящую войну. Вскочил на ноги и заметался по всей лесной поляне в поисках убежища от возможных бомб и обстрела с военного самолёта.
Видимо, жеребцу Буяну приснилось то же самоё про войну? Буян метал также как сам по лесной поляне. Едва не угодил под копыта жеребца. Дедушка пытался остановить нас на поляне. Но мы бегали от него по поляне до потери пульса. Пока совсем устали.
– Эти проклятые самолёты уже достали меня! – в отчаянии закричал дедушка Гурей. – Вы мне всю траву вытоптали. Как теперь буду косить вытоптанную траву? Мы зря приехали на эту делянку.
– Дедушка! Почему, здесь над нами постоянно летают самолёты? – с удивлением, сам спросил деда.
– Слышал среди народа, что здесь испытываю беспилотный самолёт, – ответил дедушка Гурей.
– Как это беспилотный самолёт? – с большим удивлением, переспросил. – Разве, такое бывает?
– Сам не знаю, что это такое беспилотный самолёт, – откровенно признался дед. – Говорят, что такой самолёт облетает весь Кавказ. Если где-то видит противника, то сразу сбивает противника.
Дедушка Гурей пошёл искать места на покос не вытоптанной мной и Бураном высокой травы на лесной поляне. Мы с Бураном остались стоять на самой середине поляны. Задрав головы к небу ждали появления в воздухе того ужасного беспилотного самолёта, который летает над всем Кавказом в поисках врагом нарушивших нашу границу.
Мне ужас как хотелось увидеть, как самолёт без пилота собьёт хоть одного врага. Наверно, у него есть бомбы или он таранит самолёт врага?
До самого вечера больше не было, ни одного беспилотного самолёта разведчика. Наверно, закончились такие самолёты на всем Кавказе или даже во всём Советском Союзе? Кто теперь будет защищать нашу границу от врагов? Видимо, придётся солдатам пограничникам ходить взад и вперёд по границе, чтобы ни один нарушитель границы не пришёл к нам на Кавказ?
Границу с воздуха будут защищать от врагов наши обычные пилоты вместе с обычными самолётами. Так было всегда до появления беспилотных самолётов. Мне про войну с фашистами рассказывал отец.
– Шурик! Хватит мечтать и смотреть в небо. Так шею можешь себе свернуть, – крикнул дедушка. – Запряг Буяна. Пора домой отправляться. Мы и так слишком долго пробыли с покосом на поляне.
Посмотрел в сторону подводы гружёной свежескошенной травой выше роста дедушки Гурея. Раньше дедушка Гурей намного больше косил травы на лесных полянах. Видимо, мы с Буянов в том виноваты, что мало травы накосил дед? Носились перепуганные как угорелые по всей поляне. Ничего не оставили на покос травы.
Точнее, это не мы с Буяном виноваты, а беспилотный самолёт, который нас пугал весь день. Теперь дедушка Гурей будет нас привязывать к дереву, чтобы мы со страха не вытаптывали траву. Иначе зимой на Старом хуторе нечем скотину будет кормить. Одной соломой скот не выкормишь. Кроме соломы нужно свежее сено с лесных полянок возить.
– Мы сейчас поедем напрямик, через лес, здесь когда-то была старая дорога, – сказал дед, усаживаясь на подводу сзади Буяна. – Вокруг по дороге к ночи никак не успеем. После нас будут искать.
Ничего ни стал говорить дедушке. За весь день так набегался со страху по лесной поляне, что мне сейчас было не до разговора. Просто сел на подводу рядом со своим дедушкой.
Оперся спиной на скошенную траву, уложенную на подводу, стал наблюдать, как медленно наступают сумерки между днём и ночью. Удивительное время суток, наполненное разными цветами и такая тишина, что даже сверчки не поют свою прекрасную песню в сумерках между ночью и дням.
Ждут сверчки своей минуты, готовясь к концерту, набираются сил, чтобы после всю ночь петь прекрасные романсы своим подружкам. В сумерках между днём и ночью, даже лесные птицы молчат. От лесной поляны на половину скошенной, а на половину вытоптанной.
Мы проехали по старой еле заметной лесной дороги минут двадцать, когда в сумерках наступающей ночи лес стал редеть.
Впереди показалась какая-то пустота, за которой обратно был лес. Гудермеса невидно. Наверно, мы с дедушкой окончательно заблудились? Теперь нас точно будут искать не только родственники, а даже наряд милиции. Так бывает с людьми, когда они теряются в лесу за городом.
Не успели мы выехать из лесу, как над нами раздался грохот, визг, шум и все остальное, что только мог выдавить из себя беспилотный самолёт, который чуть было, не свалился нам на головы при резком спуске в пустоту между двумя участками леса. Дед вцепился в поводья жеребца. Со страху вцепился в деда.
Взбесившийся со страху Буян помчался из леса туда, где только что с неба нырнул беспилотный самолёт. Откуда-то с леса наперерез нам мчался военный автомобиль с вооружёнными солдатами.
Перепуганный жеребец едва не врезался в военную машину возле поля, уложенного железными плитами с дырочками. Из автомобиля повыскакивали солдаты и офицеры, вцепившись в оглобли нашей подводы и в самого жеребца Буяна. В этот же момент на нас со всех сторон солдаты наставили автоматы. Мы сразу оказались в окружении солдат.
– Вы откуда появились?! – закричал на нас офицер во всю глотку. – Вы, что не видите, аэродром?!
– Извините, пожалуйста, нас, – не на шутку перепуганный, взмолился дедушка. – Мы заблудились.
Убедившись в том, что перед ним дряхлый старик и ребёнок до школьного возраста, офицер больше ничего ни стал говорить нам. На всякий случай приказал своим солдатам тщательно обыскать нашу подводу.
Словно мы шпионы какие-то из иностранной разведки. Солдаты распотрошили нашу подводу до основания. Раскидали с подводы скошенную траву. Заглядывали под подводу и даже под брюхо нашему жеребцу. Мы с дедом сидели на подводе перепуганные со страха.
После того как не обнаружили у нас ничего подозрительного. Солдаты обратно закидали на нашу подводу скошенную траву.
Развернули нашу подводу в обратную сторону. По приказу офицера солдаты стали сопровождать нас с подводой кругами по лесу, совсем с другой стороны леса к городу.
Как только до города осталось с километр пути, то солдаты оставили нас в покое. Дальше мы ехали одни. Нам некуда было спешить. Мы всё равно опоздали домой. Теперь нам влетит!
– Где это вас среди ночи носит!? – прямо у двора Старого хутора встретила нас бабушка Маня. – Мы всей родней с милицией берег речки и лес обшарили. Думали, что вас чеченцы порезали.
– Мы заблудились в лесу, – стал оправдываться дед за нас двоих. – Случайно выехали на военный аэродром. После того, как нам дали разгон на аэродроме. Солдаты проводили нас до города.
– Вокруг нас живут нормальные люди, с которыми ничего не случается, – устроила бабушка нам разгон. – Только в нашем роду не люди, а черти что. Прости господи меня за такие слова. Как от мальца, так от старца никакого покоя каждый день. Сплошные приключения. Куда завтра занесёт?
– Завтра мы с Шуркой будем скошенную траву на сено сушить во дворе, – ответил за нас дедушка.
– Слава Богу! Хоть завтра у нас будет день спокойны, – поднимая руки к небу, воскликнула бабуля.
Конечно, на следующий день и до конца жизни дедушки Гурея, который умер в сто шесть лет, у нас было много разных приключений даже с опасностью нашей жизни. Но военный аэродром с металлическими плитами в дырочку на взлётной и посадочной полосе, мы обходили и объезжали на расстоянии нескольких километров.
Постепенно мы и все остальные с Кавказа привыкли к тому, что в небе Кавказа летает маленький беспилотный самолёт, который охраняет воздушную, наземную и водную границы от возможных нарушителей границы Советского Союза.
Лично никогда не слышал, чтобы беспилотный самолёт использовали против нарушителей границы. Видимо, враги боялись возмездия со стороны границ Советского Союза и не пересекали нашу границу Кавказа?
12. Трагедия трёх дней.
Задолго до того, как мне идти первый раз в первый класс наша семья решила перебраться жить с левого берега речки Белка на правый берег. Так как на левом берегу речки Белка средней школы не было.
Там были кирпичный завод, скотобойня, колхоз «Кундухово», совхоз «Победа», несколько домов колхозников и старые развалины хутора терских казаков Ивлевых, рядом с которыми никто не жил.
Плохая примета жить там, где было много пролита крови терских казаков. Ивлевы и Выприцкие давно стали жить одним хутором, который впоследствии вырос в своих размерах до станицы «Вольная».
Позже станицу назвали Кахановская, которая стала городом Гудермес. Таскать меня на занятия в среднюю школу через висячий мост никто не хотел.
Возить меня отцу на своей инвалидной мотоколяске или на трофейном немецком мотоцикле тоже было как-то не по пути. К тому же вставать мне надо было с первыми петухами. С последними петухами ленился встать, а тут с первыми петухами надо вставать, чтобы идти или ехать учиться в школу. Какой тогда из меня будет сонный ученик в школе? Лучше поселиться жить в Старый хутор, рядом школа.
Наши старики уговаривали моих родителей поселить меня в Старый хутор, родовое место терских казаков, в центре города на улице Дербентская дом-25. Где сам родился в хате-мазанке. Мол, оттуда все терские казаки начинали. Там близко в школу ходить. Рядом огромный сад нашего терского рода.
Чистый воздух, а также фруктов, ягод и овощей столько много, что никаких других калорий не нужно. К тому же есть, кому за мной присмотреть, чтобы со своими бесконечными фантазиями и путешествиями, обратно не рванул куда-нибудь за приключениями.
Откровенно, мне не хотелось перебираться жить в центр города. Там без меня хватало детей моего возраста, нового поколения терских казаков, как тараканов и клопов у них в центре города.
Мои двоюродные братья и сестры сами сбегали из города ко мне во двор нашего дома. Где в отсутствии своих родителей в рабочее время был хозяин и властелин всей округи. Даже колхозные дети моего возраста считали меня главным от нашего двора и до левого берега речки Белка.
К тому же здесь у меня было много друзей, мальчишек и девчонок. Главным другом у меня был пёс волкодав по кличке Абрек. Не хотел бросать на произвол судьбы своего лучшего друга пса, а также то, что с таким трудом с годами отвоевали от стаи волков. Наше домашнее хозяйство, которого у нас не будет на правом берегу реки в городской черте города.
В новом посёлке городского типа разрешали держать с десяток кур, у кого в семье есть дети, а также одну тельную корову.
Вообще-то мои родители тоже были против того, чтобы мы уехали с земли на левом берегу реки Белка, так как эта земля кормила нас. У нас было своё большое хозяйство, которое кормило и поило нас.
Мы не платили ни каких городских налогов. Ни от кого не зависели. Вообще жили так, словно это было другое измерение жизни или другая планета. Точно не помню, как мы вообще оказались в этом доме на левом берегу речки Белка.
Но несколько раз слышал от стариков, что этот дом построили чеченцы Ивлевым в знак примирения за то, что по ошибке разрушили хутор Ивлевых, посчитали их виновниками гибели чеченцев. Когда во всем разобрались, что чеченцев убили тавлины, а ни терские казаки, то чеченцы в знак примирения с терскими казаками стали заново отстраивать хутор Ивлевых. Однако к этому времени Ивлевы уже отстроили свой новый хутор на правом берегу речки Белка рядом с Выприцкими, где стоял Старый хутор терских казаков обоих фамилий. На примирение терские казаки и чеченцы пошли. Никто из местных не хотел кровной мести. Но селиться на левом берегу реки Белка в отстроенном доме никто не захотел.
Дом так и стоял пустым много лет. Пока после войны моя мама не вышла замуж за инвалида войны донского казака Черевкова Сергея Ивановича. Жить им было негде. Вот тогда родственники предложили молодым поселиться в пустом доме. В этот дом через год принесли меня, рождённого в Старом хуторе.
В этом доме на левом берегу реки родились другие дети из еврейской семьи беженцев из Европы. Мои родители сами пригласили жить к нам семью евреев. Так семья евреев с начала воны с фашистами бежала от резни на Северный Кавказ. Все годы войны беженцы жили в землянках рядом с другими беженцами из Европы. Больше всего около нашего дама жили румыны и венгры.
После войны с фашистами все беженцы из Европы, в том числе и семья евреев, потихоньку стали возвращаться в Европу к себе на Родину. Семья евреев уехали в Европу, перед тем как мне пойти в школу. Но с нашего дома они ещё раньше перебрались на квартиру в город. Не хотели нас стеснять. Так как к моим не полным трём годам.
У нас в четырёх комнатах и в двух залах дома жили фактически четыре семьи. Больше десятка разнополых детей, мальчиков и девочек.
Помню, что мои родители говорили евреям: «В тесноте не в обиде». Можно жить долго, пока в Европе не отстроят после войны новые дома. Но они всё равно съехали от нас. До моего школьного возраста мы четверо жили в четырёх комнатах и в двух залах, которые было жалко оставлять.
Но учёба нового поколения, то есть, меня, стояла на первом плане перед моими родителями. Вот поэтому родители решили продать все своё многочисленное домашнее хозяйство вместе с домом и за железнодорожным вокзалом станции Гудермес купить себе новый дом в новом районе города. Строился посёлок городского типа возле Чёртовой горы. Все старожилы были против того, чтобы строить там посёлок.
Так как Чёртова гора пользовалась дурной славой у терских казаков. Про эту гору ходили всякие ужасные легенды. Все население сторонилось от этой Чёртовой горы.
Однако, первого числа марта 1953 года, мои родители решили переехать в новый дом. Парализованная на обе ноги бабушка Нюся, мама моей мамы, наотрез отказалась переезжать с нами в новый дом к подножию Чёртовой горы. Многочисленные наши родственники, терские казаки, перевезли бабушку Нюсю в Старый хутор в центр города. Мои родители, без участия родственников, самостоятельно перевезли наши пожитки с левого берега речки на правый берег в наш новый дом.
