Александр Чернышев
«Аскольд». Лучший крейсер Порт-Артурской эскадры
Управление
Управление крейсером и его техническими средствами могло осуществляться с четырех пунктов: из боевой рубки, боевого центрального поста, ходовой рубки и кормового мостика. Аварийное управление рулем предусматривалось из румпельного отделения.
Главным командным пунктом корабля была боевая броневая рубка. Отсюда управляли кораблем в бою, и поэтому здесь были сосредоточены все необходимые для этого технические средства: путевой магнитный компас, штурвал рулевого управления, электрический указатель положения пера руля, машинный телеграф, тахометры, приборы управления артиллерийским огнем, прицелы минных (торпедных) аппаратов, педали колоколов громкого боя и внутрикорабельные средства связи (переговорные трубы, электрические звонки и телефоны) со штурманской рубкой, с плутонговыми командирами, помещениями минных аппаратов и погребами боезапаса, машинными отделениями.
Эти средства были продублированы и в центральном посту под броневой палубой (за исключением прицелов минных аппаратов), куда переводилось управление кораблем в случае выхода из строя боевой рубки.
Ходовая рубка находилась на ходовом мостике, над крышей боевой рубки. Из нее осуществлялось управление кораблем при плавании в повседневных условиях. Здесь сосредоточены все приборы управления кораблем: штурвал, машинный телеграф, путевой магнитный компас, телефоны, переговорные трубы, счетчики оборотов машин, а также прокладочный стол для графической прокладки курса вахтенным офицером.
При невозможности управлять кораблем с постов, расположенных в носовой части, управлять кораблем можно было и с открытого поста на кормовой надстройке.
Позади боевой рубки находилась штурманская рубка. В штурманской рубке размещались средства, необходимые для непрерывного путеисчисления корабля: хронометр, машинные тахометры, указатель положения руля, кренометр. В штурманском столе, на крышке которого вел графическую прокладку пути штурманский офицер, а также в специальных шкафах, хранились навигационные карты и пособия по мореплаванию, мореходные инструменты, приборы для уничтожения девиации магнитных компасов и для гидрометеорологических наблюдений. Штурманская рубка была связана системой переговорных труб и звонковой сигнализацией со всеми постами, где стояли магнитные компасы, – с ходовой и боевой рубками, центральным боевым постом, кормовым постом и румпельным отделением.
На корабле стояли шесть магнитных компасов. Главные компасы располагались: носовой на крыше ходовой рубки (подальше от металла), а кормовой – на возвышении, на кормовом мостике. В боевой рубке стоял боевой компас. Путевые компасы находились в ходовой рубке, на кормовой надстройке и в румпельном отделении. Катера и шлюпки имели свои переносные компасы, хранившиеся в специальной каюте. Стальной корпус корабля оказывал влияние на показание магнитных компасов. Поэтому каждый час и в конце четырехчасовой вахты показания путевых компасов сличались с главными. Кроме того, один раз за вахту отклонения (девиация) главных компасов определялись всеми возможными способами (по береговым створам, солнцу, звездам). Периодически в начале навигации, после докования или артиллерийских стрельб, проводилось «уничтожение» (компенсация) девиации.
Магнитные компасы вместе с секстантами и хронометрами были основными средствами кораблевождения того времени.
Связь
Внутрикорабельная связь осуществлялась с помощью переговорных труб, электрических звонков и телефонов.
Внешняя связь корабля обеспечивалась сигнальными флагами, поднимавшимися в определенных сочетаниях на фалах рей фок- и грот-мачты. В темное время суток использовались фонари систем Табулевича и Степанова.
В качестве сигнальных средств «дальней связи» могли использоваться и «боевые прожектора Манжена», которые передавали сигналы азбукой Морзе по облакам.
Визуальное наблюдение осуществлялось с помощью традиционных средств – зрительных труб и биноклей.
Относительно новым средством связи была станция беспроволочного телеграфирования, которая состояла из искрового передатчика и детекторного приемника. На «Аскольде» стояла радиостанция, изготовленная в радиомастерской Кронштадтского порта. Во время ремонтов корабля на нем устанавливали более современные радиостанции. Каюта станции беспроволочного телеграфа (радиорубка) находилась на носовой надстройке за штурманской рубкой.
Маневренность
«Аскольд» мог развернуться на месте с помощью одних машин, не применяя руля. Влияние ветра на скорость хода незначительно. При ветре свыше 6 баллов скорость снижалась на 10–15 %. Время полуциркуляции при перекладке руля на борт на скорости 10 узлов – 3 минуты. Минимальная скорость, на которой корабль хорошо слушался руля, – 10 узлов.
Тактико-технические элементы
крейсера 1-го ранга «Аскольд»
Размерения, м
Длина по грузовой ватерлинии 130
Длина наибольшая 131,2
Ширина по грузовой ватерлинии 15
Ширина наибольшая 16,87
Осадка носом 6,2
Осадка на миделе 6,22
Осадка кормой 6,3
Водоизмещение проектное, т 5900
Водоизмещение нормальное, т 6000
Метацентрическая высота, м 0,94
Запас топлива, т:
Нормальный 720
Полный 1050
Усиленный 1250
Расход угля при полном ходе, т/ч. 18
Дальность плавания 10-узловым
экономическим ходом, миль
При полном запасе топлива
Проектная 6500
При нормальном запасе топлива
Фактическая 2340
Скорость полного хода, узлы
Проектная 3
На приемных испытаниях 17 сентября 1901 г. 23,83
После ремонта 1911 г. 20
Мощность механизмов, индикаторных л.с.
Проектная 19 000
На приемных испытаниях 17 сентября 1901 г. 20 434
Максимальная 3 ноября 1901 г. 23 500
Общая оценка проекта
Бронепалубные 6000-тонные крейсера программы «для нужд Дальнего Востока» строились по одному и тому же техническому заданию. Но, построенные разными зарубежными заводами, они получились совершенно разными как по внешнему облику, так и по основным кораблестроительным характеристикам. Даже силуэтами они отличались: «Богатырь» имел три трубы, «Варяг» – четыре, а «Аскольд» – пять.
Японцы же имели четыре однотипных крейсера типа «Такасаго». Да и в России на С.-Петербургских заводах по программе 1895 г. были построены три однотипных бронепалубных крейсера – «Диана», «Паллада» и «Аврора».
Первым вступил в строй «Варяг» – он вышел на официальные испытания через два года после начала постройки, «Аскольд» и «Богатырь» строились на целый год дольше. Но зато «Варяг» оказался и самым дорогим: его полная стоимость вместе с вооружением и боезапасом – 6 млн руб., «Аскольда» – 5 млн, «Богатыря» – 5,5 млн. В первую очередь это объясняется в 2–3 раза большей, чем в Германии, стоимостью рабочей силы на верфях США.
Сравнительные данные о стоимости судов иностранной постройки
Все три крейсера имели одинаковый состав вооружения. В рамках условий «программы проектирования» менее удачно решили проблему защиты артиллерии американцы на «Варяге», где 152-мм орудия даже не имели щитов, т. е. прислуга орудий и механизмы оказались без защиты. Наиболее защищенной была артиллерия «Богатыря»: четыре 152-мм орудия в башнях, столько же в казематах и лишь еще четыре – в палубных установках. На «Аскольде» все 152-мм орудия имели щиты. Однако с точки зрения управления огнем лучшим расположением орудий отличался «Аскольд». Все его 152-мм пушки располагались на верхней палубе, а 75-мм – палубой ниже. На «Богатыре» же 152-мм и 75-мм орудия в средней части стояли вперемежку, что затрудняло управление их стрельбой. У «Богатыря» в бортовом залпе участвовали восемь орудий главного калибра, у «Аскольда» – семь, у «Варяга» – шесть. Но из-за того, что скорострельность башенных орудий «Богатыря» была вдвое ниже палубных установок, «Аскольд» фактически лидировал по весу залпа.
Энергетические установки крейсеров также отличались. У «Варяга» и «Богатыря» она была двухвальной, т. е. на них стояли по две паровые машины. «Аскольд» был трехвальным, и соответственно имел три машины, стоявшие в двух машинных отделениях, что повышало живучесть энергоустановки.
На «Варяге» стояли 30 котлов системы Никлоса в трех котельных отделениях, на «Богатыре» применили котлы Нормана, стоявшие в трех котельных отделениях. Лучшими оказались котлы системы Шульца – Торникрофта, стоявшие на «Аскольде», – 9 котлов в пяти котельных отделениях. И это при том, что МТК при выдаче заданий трем заводам оговорил применение на крейсерах котлов системы Бельвиля.
Проектируя «Аскольд», специалисты фирмы «Германия», опасаясь невыполнения условий контракта по скорости, излишне заузили корпус и пытались максимально облегчить корабль. Это привело к тому, что относительная длина крейсера (и без того большая в первоначальном проекте) стала в окончательном варианте 8,7 (у «Варяга» – 8,1). По требованию МТК и наблюдающей комиссии в ходе постройки были усилены некоторые конструкции, выполнены дополнительные подкрепления, в результате чего вес корпуса оказался на 83 т больше, чем в первоначальном проекте. В ходе эксплуатации «легкость постройки» давала о себе знать вибрацией и, как тогда говорили, тем, что корпус «дышал» на большом ходу. В 1903 году в корме лопнули два флора, и пришлось выполнять дополнительные подкрепления.
«Варяг» и «Богатырь» имели полубак, поэтому обладали лучшей мореходностью. Торопливость строителей лишила «Аскольд» полубака, который предлагал кораблестроительный отдел МТК, и поэтому на встречной океанской волне он зарывался носом в воду. Тем не менее он совершил много океанских плаваний.
На «Варяге» и «Богатыре» более удачно были размещены плавсредства. По условиям обитаемости «Аскольд» отличался от своих современников в худшую сторону (имел узкие проходы, менее удобные кубрики). Зато конструкция и качество изготовления механической установки крейсера были выше всяческих похвал. Котлы и машины зарекомендовали себя надежными и очень экономичными. В качестве подтверждения можно привести хотя бы такой факт: на 18 500 миль, пройденных «Аскольдом» в 1902 году, было израсходовано 7300 т угля. «Варягу» же на путь в 8000 миль потребовалось 8000 т! Во время дальних переходов «Варяг» на скорости 10 узлов расходовал 68 т угля в сутки, «Аскольд» при скорости 11 узлов – 61 т.
Забегая вперед, заметим, что именно благодаря прекрасной машинной установке «Аскольд» смог совершить свой знаменитый прорыв в бою 28 июля 1904 года.
«Ахиллесовой пятой» «Варяга» были котлы Никлоса. Они были остроумны по идее, но слишком капризны в эксплуатации, требовали большей численности специально обученной команды. МТК принял специальное постановление, в котором отказался от применения котлов Никлоса в русском флоте, признав их ненадежными. Поэтому только «Варяг» и броненосец «Ретвизан», построенные в США фирмой Ч. Крампа, имели эти котлы. Да и паровые машины «Варяга» были собраны небрежно. На сдаточных испытаниях они позволили достичь максимальной скорости 24,59 уз., но, придя в Порт-Артур, «Варяг» большую часть времени провел у стенки в бесконечных ремонтах.
Результаты испытаний
По-разному сложилась судьба трех крейсеров в Русско-японской войне. «Варяг» погиб в первый же день войны. «Богатырю» так и не удалось проверить свои превосходные качества в бою – не встретив противника, не сделав ни одного выстрела, через три месяца после начала войны он наскочил на камни, получил тяжелые повреждения и ремонтировался до конца войны (превосходные качества «Богатыря» подтвердили во время Первой мировой войны «Олег», «Кагул» и «Очаков»). И лишь «Аскольд» подвергся всесторонней проверке, активно участвуя в боевых действиях у Порт-Артура.
Главным недостатком «Аскольда» и его собратьев было отсутствие броневого пояса по ватерлинии. Опыт Русско-японской войны показал, что угольные ямы и бортовые коффердамы не могут служить достаточной защитой от попаданий в районе ватерлинии от снарядов калибра от 152 мм и выше. Даже если скос броневой палубы оставался неповрежденным, вода через деформированные взрывом горловины, отверстия выбитых или ослабленных заклепок, разошедшиеся швы палуб и переборок затапливала несколько бортовых отделений и фильтровалась в соседние. Пробоины, полученные «Аскольдом» и «Дианой» у ватерлинии в бою 28 июля 1904 года, были главной причиной их интернирования в Шанхае и Сайгоне, поскольку с такими повреждениями до Владивостока они дойти не могли. После войны сама идея защиты жизненных частей крейсеров лишь карапасной палубой вместо поясной брони была подвергнута критике. Так, преподаватель военно-морской академии Н.Л. Кладо писал: «Что же касается до больших бронепалубных крейсеров, то бесполезность их, вне всякого сомнения, да об этом и не стоит распространяться, так как это было решено задолго еще до этой войны во всех флотах, за исключением, к сожалению, русского». Это мнение разделял и капитан 1-го ранга Л.Ф. Добротворский, командовавший крейсером «Олег» в Цусимском сражении. Действительно, Германия не воспроизвела в своем флоте ни «Аскольд», ни «Богатырь», продолжая строить хорошо защищенные броненосные крейсера с сильной артиллерией и «малые» крейсера со 105-мм артиллерией водоизмещением около 3000 т. Также в американском флоте не польстились на проект «Варяга». Однако следует заметить, что, определяя основные элементы будущих крейсеров, специалисты МТК исходили из того, что дальний разведчик должен быть сильнее и быстроходнее японских крейсеров типа «Такасаго», то есть не предназначаться для боя с броненосными крейсерами, уходить от них благодаря преимуществу в скорости. Но именно в схватках с японскими броненосными крейсерами «Асама» и «Якумо» «Аскольд» вышел победителем. Тогда сравнение с современными бронепалубными крейсерами аналогичного водоизмещения будет в пользу «Аскольда». Главные противники – крейсера «Такасаго», «Читозе», «Касаги», «Иосино» на испытаниях развили довольно высокую скорость – до 23 узлов, но при минимальной нагрузке и значительной форсировке котлов. Русские корабли испытывались в более жестких условиях, что могло давать разницу в ходе до двух узлов. По мощности артиллерийского огня «Аскольд» превосходил этих соперников, а тем более бронепалубные крейсера меньшего водоизмещения («Отова», «Нийтака», «Цусима»). Английские же крейсера типа «Гермес» (три единицы) вступили в строй в 1900–1905 гг. (водоизмещение 5600 т, скорость – 20–21 узел, вооружение – 11 – 152-мм, 9 – 76-мм, 6 – 47-мм орудий и два торпедных аппарата). Более того, в Англии параллельно строились большие бронепалубные крейсера в 11 000 т типов «Дайадем» и «Аргонаут» с 16 – 152-мм, 14 – 76-мм орудиями и скоростью 20–21 узел. Во Франции в 1901 году бронепалубный крейсер «Шаторено» развил 24 узла при водоизмещении около 8000 т, но уступал нашим крейсерам в вооружении, имея 2 – 165-мм, 6 – 140-мм и 10 – 47-мм орудий. Такое же вооружение было у вступившего в строй годом позже «Гишена», развившего во время 4-часового испытания среднюю скорость 23,55 узла. Следующий «Жювьен де ла Гравьер» при водоизмещении 5685 т вооружался 8 165-мм и 10 47-мм орудиями, имел скорость более 21 узла. Таким образом, в оценке Кладо больших бронепалубных крейсеров содержалась неточность: их строили в крупнейших морских державах. А при сравнении «Аскольда» с современными ему бронепалубными крейсерами можно обоснованно сделать вывод, что он превосходил их по большинству элементов.
Русские бронепалубные крейсера хорошо зарекомендовали себя не только в Русско-японскую войну. Во время Первой мировой войны они активно действовали на всех театрах: «Богатырь», «Олег», «Диана» и «Аврора» – на Балтике, «Кагул» и «Память Меркурия» – на Черном море, «Аскольд» – на просторах Индийского океана, в Красном и Средиземном морях.
Либава и Кронштадт
27 января 1902 года крейсер покинул Кильскую бухту и через два дня, оставив за кормой 415 миль, вошел в аванпорт Либавы (порта императора Александра III). Неприветливо встретил «Аскольда» первый отечественный порт. Аванпорт был забит льдом. 30 января командир порта контр-адмирал К.П. Никонов произвел смотр «прибывшего из заграничного плавания» корабля. Адмиральский катер долго лавировал между льдинами, прежде чем смог подойти к парадному трапу. Осмотрев помещения корабля, адмирал отметил отличное содержание крейсера и бодрый вид команды, с интересом стал знакомиться с устройством и вооружением новейшего корабля.
После осмотра крейсера командир корабля капитан 1-го ранга Н.К. Рейценштейн подал адмиралу письменный рапорт, в котором кроме положенных сведений о плавании и состояния корабля ставил ряд вопросов, решение которых было не в компетенции командира порта. В начале XX века в русском флоте неукоснительно соблюдался порядок плавания кораблей. Программа на год утверждалась генерал-адмиралом, и никто не смел хотя бы лишний день пробыть в море или «находиться в кампании». Аскольду предписывалось в 1902 году четыре месяца стоять в порту на «паровом отоплении с берега», четыре месяца плавания в отечественных водах для испытаний и четыре месяца заграничного плавания. Новейший корабль должен был встать до весны на зимовку, а большинство офицеров и команды отправить во флотский экипаж в Кронштадт. Н.К. Рейценштейн доказывал, что машины и котлы на корабле, как показал опыт плавания, отличные, но требуют тщательного и квалифицированного ухода. Электрооборудование, артиллерийское и минное вооружение также сложнее, чем на кораблях, построенных ранее. Командир предложил оставить на крейсере всех офицеров, всех содержателей и 350 человек команды, так как они излучили при постройке и приемке механизмы и имеют опыт их эксплуатации. После зимовки большая часть команды из флотского экипажа могла попасть на другие корабли, а вместо них прислали бы моряков с броненосца «Петра Великого» или крейсера «Генерал-адмирал» – кораблей, построенных в 1870-х гг. На них стояли огнетрубные котлы и паровые машины двойного расширения. К.П. Никонов поддержал Н.К. Рейценштейна, доложил в Главный морской штаб, что «содержание крейсера в таком блестящем виде, в каком мною был найден… при том числе офицеров и нижних чинов, которое положено табелью комплектации, для судов на время состояния под паровым отоплением… будет невозможно».
Энергичные рапорты и телеграммы К.П. Никонова и Н.К. Рейценштейна нашли наконец понимание в Главном штабе, но вопрос был решен лишь наполовину: удалось оставить на корабле 6 офицеров и 120 матросов-специалистов, и 6 февраля «Аскольду», вставшему к угольной пристани, пришлось спустить вымпел и окончить кампанию.
Либава считалась незамерзающим портом, поэтому были потрачены миллионы на строительство здесь современного порта Александра III. Но и здесь соблюдались кронштадтские традиции: зимой корабли должны стоять у стенки в порту. Впрочем, в те времена не только на Балтике, но и в Севастополе зимой корабли Черноморского флота вставали к причалам в вооруженный резерв.
От предполагавшихся ранее выходов на испытания отказались по причине недостатка в порту кардиффа. Н.К. Рейценштейн же категорически настаивал, чтобы «Аскольд» получал уголь высшего качества, он ходатайствовал об отпуске «Аскольду», после того как кончится уголь, взятый в Киле для отопления котлов, в связи с тем, что жирный ньюкаслский уголь, имевшийся в Либаве, для котлов Шульца непригоден. Командир порта в связи с этим обратился в ГУКиС за разрешением приобрести на месте кардифф по цене 23 коп. за пуд. Скоро из Петербурга пришел ответ, что управляющий Морским министерством приказал до выхода крейсера в море употреблять ньюкаслский уголь. Н.К. Рейценштейн не сдался. В следующем рапорте он указал, что котлы Торникрофта – Шульца впервые установлены в русском флоте на «Аскольде» и пока никто кроме старшего механика А. Федорова, не знает устройства и особенностей эксплуатации этих котлов.
Котлы Торникрофта – Шульца с изогнутыми тонкостенными трубками превосходили все виды котлов по паропроизводительности и экономичности расхода угля, но из-за незначительной толщины стенок трубок (3,5 мм) требовали самого тщательного и внимательного ухода и присмотра. Это, во-первых, касалось питания котлов водой, во-вторых, управления огнем в топках, зависевшего от рода угля. Ньюкаслский уголь давал, сгорая, длинные языки пламени, что должно было приводить к перегреву трубок и в дальнейшем – к их пережогу. Особая опасность пережога трубок существовала на больших ходах корабля при создании искусственной тяги. В этом случае пламя от ньюкаслского угля могло выноситься значительно выше колосниковых решеток в трубы и подвергать опасности дымоходы. Этот уголь имел большой процент серы и фосфора, что отрицательно сказывалось на местах соединения трубок.
С точки зрения экономии, как отмечал механик А. Федоров в своем рапорте, кардифф хоть и дороже, но зато имеет преимущество в калорийности и, следовательно, обеспечивает большую паропроизводительность. При применении ньюкаслского угля его удельный расход увеличивается на 10–15 %. Засорение дымоходов настолько велико, что сажа, иногда загораясь в дымовых трубах, выбрасывается оттуда огненными столбами. Механики «Аскольда» обратили внимание в Киле на то, что в германском флоте, где котлы Шульца введены давно и испытывались всесторонне, запрещено употребление для них ньюкаслского и подобных ему углей. Фирма «Германия» для сдаточных испытаний крейсера применяла только кардифф и близкий к нему по качеству вестфальский уголь, несмотря на высокую стоимость. Изобретатель котла Т. Шульц рекомендовал механикам «Аскольда» только этот уголь. Благодаря настойчивости командира удалось отстоять котлы «Аскольда», и крейсер, правда, после длительной бюрократической переписки, получил кардиффский уголь.
В аванпорте Либавского порта наносный движущийся лед сдирал краску с подводной части корабля и окрашивался при этом в красный цвет. По мере расходования запасов угля крейсер все больше всплывал, и стало заметно, что краска местами сошла до сурика.
5 апреля «Аскольд» поставили на две недели в сухой док для окраски ободранной льдом подводной части и установки подкреплений корпуса в корме. Вскоре на корабль прибыла из Кронштадта недостающая часть экипажа, и 24 апреля крейсер, подняв флаг и гюйс, начал кампанию.
В Либаве «Аскольд» простоял до 1 мая, а затем присоединился к отряду кораблей под командованием контр-адмирала Г.П. Чухнина, шедшему с Дальнего Востока (из Порт-Артура) в Кронштадт. Отряд состоял из броненосцев «Наварин», «Сысой Великий», крейсеров «Дмитрий Донской», «Адмирал Корнилов». Эти устаревшие корабли направлялись в Кронштадт для ремонта. На замену им на Дальний Восток должны были отправиться только что вступившие в строй новые корабли, в том числе и «Аскольд».
В устье Финского залива корабли встретили плавающий лед. Строй отряда нарушился, пришлось идти малым ходом, иногда останавливаясь; так дошли до Ревельского рейда, где встали на якорь среди льдин. Через день отряд Г.П. Чухнина, к которому присоединились корабли учебно-артиллерийского отряда, двинулся дальше. У острова Гогланд встретили сплошной лед толщиной 0,6–0,9 м. У кромки льда отряд ожидал ледокол «Ермак», который повел за собой корабли на восток. За островом Лавесари вышли на чистую воду, и вечером 5 мая показался Кронштадт. С форта «Константин» загрохотали залпы приветственного салюта. Под звуки ответных выстрелов корабли входили на Большой Кронштадтский рейд и занимали места по полученной еще в Ревеле диспозиции.
Почти год назад, 3 мая 1901 года, в Кронштадт, также под гром салюта, вошел крейсер «Варяг», совершивший переход из Филадельфии с завода Ч. Крампа.
6 мая с подъемом флага на кораблях, стоявших на рейдах и в гаванях Кронштадта, подняли и флаги расцвечивания. Загремел 31 выстрел в честь дня рождения Николая II. Для «Аскольда» и его команды началась непрерывная полоса парадов, смотров, салютов. В промежутках принимали боезапас, снабжение, продолжали испытания и дооборудование крейсера.
7 мая ожидался приход в Кронштадт французской эскадры, шедшей под флагом президента Французской Республики Эмиля Лубе. С раннего утра набережные и стенки гаваней начали заполняться тысячами кронштадцев. На Большом Кронштадтском рейде в две колонны по обе стороны фарватера стояли корабли Балтийского флота, на Малом рейде рядом с крейсером-яхтой «Светлана» встали на якорь императорские яхты «Полярная звезда» и «Штандарт».
Катера, яхты, лодки, небольшие пароходы из Петербурга и Кронштадта, расцвеченные флагами и украшенные цветами, с хорами, оркестрами, разряженной публикой спешили в море, чтобы возможно раньше встретить французскую эскадру. Газеты впоследствии писали, что французскую эскадру встречало не менее 100 кораблей и судов. Ровно в 10 часов крейсер «Монткальм» под флагом президента Франции вошел на рейд. За ним в кильватерной колонне шли крейсер «Гишен», минный крейсер «Кассини», миноносцы «Ятаган» и «Фоконо». С французского флагмана раздались залпы салюта наций. В ответ загрохотали орудия фортов Кронштадтской крепости. Каждый русский корабль при прохождении мимо него «Монткальма» салютовал французскому президенту 21 выстрелом. Команды в парадной форме построились вдоль бортов, а на старых крейсерах, имевших еще парусное вооружение, матросы стояли на реях и вантах. Оркестры на русских кораблях играли «Марсельезу», команды провожали проходящие французские корабли шестикратным «ура!». В ответ звучал русский гимн и французские приветствия.
С Малого рейда снова загрохотал салют – сам российский император на яхте «Александрия» встречал французского президента. Между русскими и французскими кораблями начался обмен визитами. Желающих осмотреть новейший русский крейсер оказалось довольно много. Н.К. Рейценштейн нанес визит командующему французской эскадрой вице-адмиралу Рустану, побывав на «Монткальме». Несколько дней в Петербурге и Кронштадте продолжались пышные торжества в честь союзников.
10 мая торжества закончились, и французскую эскадру проводили под гром салютов и звуки оркестров. За участие во встрече французского президента командира «Аскольда» Н.К. Рейценштейна и старшего офицера М.Н. Сергеева наградили французскими орденами.
Приход новейшего крейсера в Кронштадт вызвал всеобщий интерес. «Аскольд» посетили многочисленные гости, флотские офицеры и кораблестроители.
Для команд «Аскольда» и кораблей отряда Г.Н. Чухнина началась лихорадочная подготовка к царскому смотру. Корабли драили, чистили, подкрашивали. Боевая подготовка в таких случаях откладывалась на потом. 15 мая на крейсер прибыл генерал-адмирал великий князь Алексей Александрович в сопровождении начальника Главного морского штаба Ф.К. Авелана, главного командира Кронштадтского порта С.О. Макарова и многочисленной свиты. Убедившись, что все готово к высочайшему смотру, глава Морского ведомства отправился на крейсер-яхту «Светлана», куда на завтрак были приглашены все командиры кораблей.
16 мая состоялся царский смотр отряда Г.Н. Чухнина. Николай II на катере обошел Большой кронштадтский рейд и по очереди посетил броненосцы «Сисой Великий», «Наварин», крейсеры «Адмирал Корнилов» и «Дмитрий Донской». Команда «Аскольда» три часа простояла в строю, но император пересел на яхту «Александрия» и отбыл в Петергоф. В приказе по Морскому ведомству говорилось, что Николай II остался доволен блестящим видом кораблей. Несмотря на то, что царь не посетил «Аскольд», Н.К. Рейценштейну и офицерам крейсера было объявлено «монаршее благоволение», а команде пожаловано: кондукторам и унтер-офицерам по два рубля, матросам – по рублю.
Не прошло и недели, как смотр «Аскольду» устроил управляющий Морским министерством вице-адмирал П.П. Тыртов.
Лето 1902 года крейсер провел в составе «отряда судов, назначенных для испытаний». В перерывах между смотрами «Аскольд» ходил в Биорке на испытания минных аппаратов и электрического привода управления паровой рулевой машиной. В целом минные аппараты и электрический привод получили высокую оценку приемной комиссии и были «приняты в казну».
Наконец, 18 июня и «Аскольд» удостоился высочайшей милости – Николай II посетил крейсер. Смотр прошел благополучно. Император провел на корабле 48 минут.
Летом 1902 года Кронштадт часто посещали военные корабли многих стран. Рядом с «Аскольдом», кроме уже названных французских, вставали: итальянский крейсер «Карло Альберто», австро-венгерский крейсер «Цигетвар», германское учебное судно «Шарлотта», аргентинский крейсер «Президенте Сармиенто», греческий броненосец «Псара», американские корабли «Чикаго» и «Олбани», шведский крейсер «Фрейя».
В течение лета на «Аскольде» установили ряд механизмов, собранную в Кронштадтской минной мастерской радиостанцию (станцию телеграфирования без проводов – как ее называли в то время). Радиостанцию проверили в работе, устанавливая связь с другими кораблями. Тогда же установили на пулеметы прицелы и ограничители углов обстрела орудий, приборы управления артиллерийским огнем системы Гейслера, четыре прожектора с дистанционным управлением, 47-миллиметровые орудия для паровых катеров; произвели дооборудование артиллерийских погребов, провели переговорные трубы к снарядным элеваторам. Приняли минный плотик для постановки мин заграждения. Часть работ не выполненных на заводе в Киле, оплачивалась фирмой. Крейсер принял полный комплект боеприпасов и был вооружен в соответствии со штатом.
Так же год назад к дальнему походу готовился и «Варяг». Но на нем большую часть времени затратили на устранение заводского брака и предъявления претензий Ч. Крампу.
8 июля на «Аскольд» прибыл главный командир Кронштадтского порта вице-адмирал С.О. Макаров. В его присутствии состоялось торжественное освящение корабельной церкви во имя Казанской Божьей Матери. После освящения адмирал со свойственной ему привычкой досконально вникать во все вопросы ознакомился с ходом работ по подготовке корабля к переходу на Дальний Восток. Сам С.О. Макаров командовал кораблями, отрядами и эскадрами, командуя корветом «Витязь», совершил кругосветное плавание и знал все особенности подготовки корабля к дальнему плаванию.
30 июля «Аскольд» вышел на так называемые прогрессивные испытания. При таких испытаниях корабль совершал несколько пробегов по мерной миле, с каждым разом увеличивая скорость, отчего они и носили названия прогрессивных.
По существующим правилам для каждого корабля, уходившего в заграничное плавание, составлялась инструкция, которую подписывал начальник Главного морского штаба. В инструкции, полученной 3 августа Н.К. Рейценштейном, подписанной вице-адмиралом Ф.К. Авеланом, указывался маршрут плавания: Кронштадт – Киль – Шербур – Алжир – Неаполь – Порт-Саид – Суэц – Аден – Коломбо – Сабанг – Манила – Нагасаки – Порт-Артур. Весь переход предполагалось совершить «в возможно короткий срок» и 24 февраля 1903 года присоединиться к эскадре Тихого океана. С приходом в Коломбо «Аскольд» переходил в подчинение командующего Тихоокеанской эскадрой. По пути предписывалось «избегать посещения больших коммерческих портов», не заходить без особой необходимости на Мальту.
