Александр Вельтман
Ольга
– Сейчас, ваше благородие.
– Что там такое?
– Да вот, Бог весть, какая-то девушка нанимает везти ее, а заплатить нечем: довези ее за крест золотой; мы и подсумнились: верно, беглая…
– Стой!
Офицер соскочил с повозки, подошел к Ольге, которую окружили ямщики.
– Пустите меня! – кричала она, пробиваясь сквозь толпу.
– Полно! Сказывай, чья ты?
– Прочь! – вскричал офицер, растолкнув толпу. – Что тебе нужно, милая?
– О, защитите меня! – повторила Ольга жалостным голосом.
– Не бойся, милая, тебя никто не обидит!.. Что тебе нужно, мой друг?
– Ничего не нужно мне!..
– Ты нанимала лошадей? тебе нечем было заплатить?
– Вот крест отдает, ваше благородие; только, говорит, довези до села Р…..
– До села Р…..? – повторил офицер с удивлением. – В село Р…… миленькая?
– Ах, да… Мне нужно туда скорее… я просила их…
– До села Р….. я довезу тебя даром; мне по дороге… Садись со мной и будь спокойна… Где твоя поклажа?
– Благодарю вас!.. – произнесла Ольга, взглянув на офицера недоверчиво, но взором, полным слез.
– Не бойся меня, мой друг… Где же твоя поклажа?
– У меня ничего нет.
– Крестик-то свой возьми, голубушка, назад. Офицер с жалостию смотрел на Ольгу; черты ее лица и красота поразили его; он помог ей сесть в повозку подле себя, велел ехать. Лошади двинули с места, понеслись, колокольчик зазвенел.
Придерживаясь одною рукою за тряскую повозку, а другою прикрыв лицо, Ольга молчала. Офицер продолжал рассматривать ее. Любопытство узнать, кто она и для чего едет в село Р…… томило его. Наконец он не вытерпел, прервал молчание:
– Можно знать мне, миленькая, причину, которая заставляет тебя торопиться в село Р…..?
– Я не могу этого никому сказать, – отвечала Ольга.
– На мою скромность ты можешь положиться; может быть, какое-нибудь несчастие… Я желал бы подать помощь.
– О, если б вы знали, сколько я уже вам обязана, – отвечала Ольга. Взгляд Ольги и голос, каким она произнесла эти слова, еще более убедили офицера, что Ольга не из низкого состояния.
– Подобную помощь я мог подать всякому, но для вас я хотел быть более полезным, – продолжал он. – Скажите мне причину слез ваших… Я заметил, что они и при исполненном вашем желании не перестают течь…
– Не могу! – отвечала Ольга.
Решительный ответ прервал слова офицера, но он не сводил глаз с Ольги.
Две станции проехали; от последней село P….. только в двух верстах.
– В село Р…… – сказал офицер ямщику,
– О, благодарю вас! я дойду пешком отсюда.
– Я взялся довезти вас до села Р….. и довезу; притом же и моя дорога лежит через это село… Прикажете ехать в дом помещика?..
– Ах нет! – вскрикнула Ольга с ужасом. – Нет! Я остановлюсь на постоялом дворе.
Это восклицание, казалось, удивило офицера:
– У вас есть там родные?
– Нет! – отвечала Ольга, глубоко вздохнув.
– К кому же вы едете? – продолжал настойчиво офицер.
– Я имею просьбу к помещику…
– Так он вам знаком?
Ольга вспыхнула.
Офицер это заметил.
– Да, я его видала… – отвечала она, стараясь скрыть смущение.
Вот лошади примчались к постоялому двору. Офицер помог Ольге сойти с повозки.
– Благодарю вас! – произнесла Ольга, взяв за руку офицера. – Благодарю вас! – повторила она и, накинув платок на лицо, хотела идти.
– Позвольте же мне оказать вам последнюю услугу: я распоряжусь, чтоб вам дали приличную комнату; здесь люди грубы… – И офицер шепнул денщику на ухо: – Не говори здесь, кто я! Слышишь?
– Слушаю-с, – отвечал денщик.
Когда услужливая хозяйка показала Ольге маленькую комнату, она снова распростилась с офицером, и молодой человек поневоле должен был ее оставить; но, кинув последний взор на ее болезненное лицо, – нет, – подумал он, – я шагу не сделаю отсюда, покуда не узнаю, кто она и зачем здесь!
Заняв комнату рядом, он призвал хозяйку.
– Послушай, милая, – сказал он ей, – что бы ни потребовала девушка, приехавшая со мной, я за все плачу вперед.
И он отдал хозяйке несколько червонцев.
– Я спрашивала ее, сударь, да ничего, вишь, не хочет; потребовала только пера да бумаги, а у меня на горе нет: хоть к писарю беги; разве вы изволите дать, да уж кстати и сургучику.
«Она пишет!» – подумал офицер. – Хорошо, я дам бумаги…
Он велел внести шкатулку свою.
– Она, верно, посылает записку в двор?
– Да уж вестимо, – сказала хозяйка, выходя.
– Послушай, милая: когда будешь посылать записку, то уведомь меня; кстати и мне нужно послать к помещику…
– Хорошо, сударь, хорошо.
Офицер с нетерпением ждал посыльного. Вскоре хозяйка привела с собой мальчика…
– Вот, сударь, он снесет записочки ваши.
– Пусть же он подождет здесь; я сейчас напишу.
Хозяйка вышла.
– Куда же ты дел записку, которую тебе поручили отнести? – спросил вдруг офицер мальчика.
– Да вот, – произнес испуганный мальчик, вынимая из-за пазухи завернутое в платок письмо.
– Покажи сюда! – И он взял письмо, сложенное запиской, взглянул на надпись: написано по-французски «A monsieur d'A…».
– Она, вишь, не велела никому отдавать, кроме барина.
– Неси скорее, да смотри, отдать в руки самому барину…
Мальчик ушел.
Беспокойно ходил офицер по комнате и, часто подходя к запертой двери, которая вела в покой Ольги, прислушивался. Все было тихо, только иногда приходила хозяйка с предложением, не прикажет ли Ольга что-нибудь покушать. Один ответ: нет. Наскучив ожиданием, офицер вышел проходиться, пошел по направлению к роще, которая прилегала к помещичьему саду.
Вскоре возвратился посланный Ольги, отдал ей ответ.
– Боже! – вскрикнула она, развернув записку. – Этот человек хочет моей смерти!..
Голова Ольги склонилась на руки, слез не было в очах ее: она уже выплакала их; и к чему слезы – эти родники несчастного сердца, когда они уже не могут ни утолить болезненной жажды, ни утушить огня, сжигающего внутренность?
Бедная! у ней нет друга, которому она могла бы сказать хоть «прости!» Нет друга, который спросил бы ее: «Куда ты идешь, Ольга?»
Уже смеркалось; офицер возвращался домой. Подходя по тропинке рощею, вдруг заметил он Ольгу: она пробиралась опушкою к ограде сада. Скрываясь от нее, он шел за ней следом.
Она села под густой липой на дерновой скамье и закрыла лицо руками.
Не прошло нескольких минут – вдали скрыпнула садовая калитка; вышел мужчина в плаще, осмотрел вокруг себя и пошел прямо к роще. Он приближался к липе. Его шаги вывели Ольгу из онемения; она сжала руки, с ужасом взглянула на неизвестного, которого глаза, казалось, загорелись, увидев ее.
– А, Ольга, ты думала уйти от меня, – произнес он со злобной улыбкой, подходя к ней и намереваясь сесть подле нее на дерновой скамье. Но Ольга упала перед ним на колени, с умоляющим взором сложила накрест руки, хотела говорить и не могла произнести ни слова.
Неизвестный взял ее за руку. Она отдернула руку.
– Пощадите бедного старика!.. – произнесла она наконец задыхающимся голосом.
– Изволь, мой друг, я для тебя все сделаю, Ольга…
– Клянитесь мне, клянитесь, что вы избавите его и дадите ему приют по смерть…
– Клянусь тебе, Ольга, клянусь! – И он схватил снова руку ее, но снова она отдернула.
– Еще одна просьба… – И Ольга бросилась в ноги к нему: – Пощадите меня!
Неизвестный, не отвечая ни слова, обхватил Ольгу, но она была уже без чувств, тяжела, как камень.
