Александр Гарцев
Застыло время
– Какое утро сегодня, красивое! – улыбнулась Ирина, когда солнце осветило комнату. Она еще раз взглянула в зеркало, поправила воротничок и осторожно, чтобы не шуметь и не разбудить Тиму, вышла в коридор.
Квартиру эту она сняла специально для себя и Тимки. Квартирка хоть и небольшая, но вся чистенькая, уютненькая. Здесь Тимке очень нравилось.
Тимка – это Тимофей, с которым они давно, еще с деревенской школы, знают друг друга. Тимка, как модно сейчас говорить, ее мальчик.
– Приживала – пожимают плечами подруги на работе, – и что она в нем нашла? Ни красоты, ни денег.
– Мой, жених, – так вздыхает радостно, чтобы никто не слышал, сама Ирина.
Кем себя считает Тима, неизвестно. Он еще молодой, и не определился с тем, как себя называть. Ему еще целый год учиться в техникуме. Тима будет автомехаником. А с Иринкой они давно дружат, еще со школы. С ней ему нравится. Она, как мама. Заботится о нем, кормит, одевает, иногда даже денег дает на расходы. С друзьями посидеть, пива выпить. Нравится Тиме с Ириной жить.
На работу Ирина всегда уходит рано. В шесть двадцать ей уже надо быть на остановке. А минут без пяти, без десяти семь – на работе. Поликлиника открывается в 7 часов утра, и никак нельзя опаздывать. С Иринки начинается поликлиника. Да еще и некоторые пациенты уже в шесть часов утра очередь занимают. Это, чтобы первым быть, чтобы успеть талончик зубному врачу получить, да к нужному специалисту записаться.
В поликлинике все строго. Главный врач строго следит, чтобы только по записи да по талонам принимали. А анализы на кровь, да другие, те вообще, только один час и принимают. С семи до восьми. Не успеешь, и все. На следующий день приходи.
Поэтому и нельзя Ирине опаздывать. Да, она и не опаздывает никогда. Поликлиника для пациентов всегда вовремя открывается.
Вот и сегодня Ирина снова оставляет спящего и счастливого Тиму одного. А так бы и завтрак приготовила, и на учебу в техникум собрала, одела во все чистенькое, свежее и глаженое. Любит Ирина своего Тиму, заботиться о нем.
И все мечтает, как она в белом велюровом платье, с фатой воздушной стоит перед секретарем райисполкома Александрой Семеновной под ручку с Тимофеем, который в черном с отливом костюме, в строгом черном галстуке, с выпущенной поверх пиджака как крылья большой и белой бабочки воротником приталенной гипюровой рубашки.
Стоят оба торжественно строгие и серьезные, слушают напутствие молодоженам и, глядя на большой блестящий алюминиевый поднос, затаив дыхание, ждут, когда сверкающие на нем большие золотые обручальные кольца будут одевать друг другу под восторженные взгляды друзей, подруг, родных и близких.
–Какая красота, какая прелесть! – улыбнулась Ирина своим нежным и осторожным мечтам. И размечталась. И ясно, и четко, сквозь охватившую ее в мягком кресле автобуса легкую дремоту, услышала такой приятный, такой ласковый и такой звонкий, как настоящий колокольчик любимый детский голосок, исходящий откуда-то изнутри, от самого сердца:
– Мама, как я тебя люблю!
– Эй, ты, дуррра, вставай! – чья-то грубая костлявая рука впилась в ее плечо и трясет его.
