Александр Грин
Восстание
Он всегда варил и ел что-нибудь. Население голодало, а Ферфас жарил и варил разные разности и все съедал сам.
Итак, он продолжал свое занятие. Две пули влетели к нему в окно; одна выбила соусник из его руки, другая просверлила живот и обезглазила портрет греческого генерала, висевший сзади Ферфаса.
– Вот штука! – сказал Ферфас и, осторожно захватив горящую спиртовку с кастрюлей, на цыпочках удалился в лифт. Там он прибавил еще соусу, прихлебнул и, нажав кнопку, взвился к чердаку, где сквозь слуховое окно проник к трубе.
Здесь, сидя весьма удобно, продолжал он помешивать и пробовать рагу, взглядывая изредка на побоище.
– Надо бы еще соли! – трагически пробормотал Ферфас.
Тем временем агент Президиона, определив по запаху испарений варева местонахождение Ферфаса, влез на крышу и выпалил из револьвера.
Свинец вышиб одну мысль из мозга мишени, но остальные крепко вертелись на своем месте.
Злобно оглядываясь, Ферфас прижал к животу спиртовку и повлек измученное рагу на противоположный край крыши.
Тогда, стратегически окружив его, агент встал на одно колено и выпустил в Ферфаса пять пуль.
Ферфас схватил спиртовку зубами и спустился по водосточной трубе на улицу, преследуемый по пятам.
Агент выстрелил из винтовки, Ферфас, сиганув за угол, отыскал укромную нишу и там, помешав опять кушанье, страдальчески произнес:
