Александр Хавин
Таинства психологического консультирования и звёздных психологов в эпоху постмодерна
© Оформление. ООО «Издательство Перо», 2025
© Хавин А. Б., 2025
Введение
В психотерапии, психологическом консультировании и так называемом коучинге много концепций и тем, которые никак нельзя отнести к области научных знаний. Так, одна из излюбленных тем, обсуждаемых на психологических тренингах «Что значит быть счастливым». Итог дискуссий о счастье обычно сводится к тому, что необходимо обрести внутреннюю свободу, как правило, имеется в виду отказ от усвоенных в детстве нравственных ограничений, сформулировать собственное мнение о счастье, принять и полюбить себя. Добавляют также умение довольствоваться уже имеющимися достижениями. Обозначилась даже специализация – «тренер по счастью». Русский религиозный философ Н.А. Бердяев в своё время писал: «Слово “счастье” – самое бессодержательное и ничего не значащее из человеческих слов. Никакого критерия и мерила счастья не существует, и никакого сравнения не может быть счастья одного человека со счастьем другого» («О назначении человека», 1931). В книге «Дух и реальность» (1937) этот крупный мыслитель утверждает: «Если бы не было страданий, не был бы унижен и бессилен человек, то не было бы и духовности, как трансцендирования жизни этого мира, не возникла бы вера в трансцендентный мир». Схожего мнения придерживался и известный немецкий философ Артур Шопенгауэр.
Большинство психологических тренингов, подвергаемых критике главным образом за стремление их организаторов к наживе, основываются на ином представлении о мироздании, чем принято в современной науке. Любые тренинги проникнуты определённой идеологией, что не всегда открыто декларируется. Например, популярный тренинг «Марафон желаний» базируется на гипотезе о существовании биопсиполя. Эту гипотезу излагает философ А.К. Манеев в статье «Гипотеза биополевой формации как субстрата жизни и психики», опубликованной в «Хрестоматии по философии» (2004), пособии для студентов МГУ им. Ломоносова. Душа, как полагает философ, особый вид материи, а именно биопсиполе. Он приходит к выводу, что давнее представление о душе не беспочвенно, иначе, с его точки зрения, невозможно разрешить психофизиологическую проблему, объяснить влияние психических процессов на процессы физиологические, т. е. психический образ не идеальное начало. Манеев убеждён в извечном существовании биопсиполя, которое обладает атрибутом отражения, пронизывает всю Вселенную, ибо жизнь и сознание – свойство Вселенной. Биополе неуничтожимо, оно пронизывает весь организм и представляет важный фактор выработки, хранения и преобразования информации (в нём хранится прошлое, настоящее и будущее). Мозг выступает только в качестве детектора влияний, которые «дух оказывает на тело». Во всяком случае, с признанием биопсиполя в качестве материального субстрата связь психики с мозгом, согласно гипотезе Манеева, не должна абсолютизироваться. Скорость передачи воздействия в биопсиполе превышает скорость света, не зависит от расстояния и взаимодействия осуществляются мгновенно: «На такой основе в принципе возможны у экстрасенсов явления телекинеза, ясновидения и т. п.».
Организаторы тренинга «Марафон желаний», несомненно, исходят из материальности мыслей. Метод их консультирования – вариант голографического коучинга, в котором подразумевается, что весь окружающий мир – проекция каждого из нас вовне. Обучение у них клиентов ничем не отличаются от обучения магическим процедурам. В магии предполагается, что овладение тайными обрядами и заклинаниями позволяет воздействовать на мир, способствовать желаемым событиям. В «Марафоне желаний» обрядовую роль играют упражнения по медитации и визуализации, направленные на притягивание желаемых событий. Процедуры тренинга «Марафон желаний» родственны с экстрасенсорикой, наиболее загадочным её аспектом, предсказанием будущего. В монографии «Колдуны, целители, пророки» (1993) известный историк-востоковед и индолог А. Горбовский пишет: «Это может означать одно: событие задолго до своего воплощения уже представляет собой некую реальность. Оно уже как бы существует, пребывая не в настоящем, а в будущем времени. Соответственно все, что происходит, не возникает, не формируется, не рождается, как представляется нашему опыту, а, пребывая в будущем, лишь появляется в должный момент в поле нашего восприятия.<…> Соответственно, любой наш поступок, действие, которое мы совершаем – как нам представляется – по собственному произволу, все они тоже расписаны, предначертаны, предопределены». Для объяснения парапсихологических явлений, как указывает Горбовский, в эзотерике постулируется реальность высшего порядка, поле абсолютного знания. Некая субстанция пронизывает наш мир и одновременно лежит вне его пространства, с неё считываются события прошлого, настоящего и будущего, но сама она пребывает вне времени. Проблема предопределения судьбы сильно волновала великого русского поэта и прозаика М.Ю. Лермонтова, что нашло отражение в его стихотворении «Предсказание» (1830) и новелле «Фаталист» (1839). Он предсказал и собственную гибель.
В 2016 году эксперты квалифицировали около пятисот психологических тренингов как имеющие сектантский характер. В Совете Федераций вследствие серьёзности проблемы была создана рабочая группа по борьбе с такими организациями. Появилось понятие «психокульт», обозначающее организационные структуры, в которых психотерапия и психологические тренинги принимают формы воздействия на участников, характерные для сектантства. Мы достаточно подробно разобрали приведенный пример, чтобы показать, что перерождение психологических тренингов в подобие секты вовсе не случайность, а скорее закономерность. Проповедуемые на них взгляды зачастую носят философско-религиозный характер, представляют результат верований, а не научных открытий, хотя и преподносятся психологами и воспринимаются участниками тренинга как неоспоримая истина, открытая в психологических исследованиях.
Особо резкой критике официальных структур за неприличные процедуры подвергаются так называемые тренинги личностного роста, привнесенные в годы перестройки из США. В преамбуле тренинга его участникам внушается, что причина их невзгод (отсутствие денег, нелюбимая работа, неустроенность личной жизни) в неспособности преодолеть привычные стереотипы, страхе выйти за пределы моральных норм. В таких тренингах, в исконном их варианте, поддерживается культ потребления, ненасытное стремление к материальным благам. И даже не столь важно, насколько нравственны или безнравственны отдельные упражнения. Существенно то, что обыденные наставления, порой мещанские, преподносятся под эгидой психологических изысканий.
Один из создателей многих авторских тренингов по взаимоотношениям мужчин и женщин, написавший ряд книг, участник и ведущий популярных телевизионных передач, запустивший собственный телевизионный проект на «РЕН-ТВ», утверждает, что женщине для обретения счастья не нужно быть умной. Идеальная девушка, по его мнению, должна быть «прелестной дурочкой», которую партнёру хочется опекать. Он, правда, предупреждает о недопустимости крайностей. Наибольшей популярностью у клиенток пользуется его тренинг «На самом деле я умная, но живу как дура!». На этом тренинге в целях воспитания у женщин покорности он якобы всячески их унижает, заставляет даже нюхать его носки. Некоторые посетительницы тренинга, тем не менее, в восторге от проводимых занятий. Представители психологического сообщества намекают на отсутствие у новатора психологического образования, обзывают его мошенником, а проводимые им курсы психокультом. Его популярный тренинг фигурирует в «ТОП-7 самых адских женских тренингов». Но какие откровения в огромном количестве предлагаются нам специалистами, безусловно, имеющими психологическое образование?!
Среди «14 важных правил для здоровых отношений в паре» на сайте для профессиональных психологов женщинам предлагается (b17.ru/7.04.2022): не стараться угодить мужчине; строить отношения по женскому сценарию; быть счастливой; не забывать про себя настоящую; позволять мужчине ухаживать за собой; понимать, что мужчины и женщины абсолютно разные. А вот некоторые из «20 советов психологов на каждый день» (mari-el.gol.ru): высыпайтесь; творите добро; никогда и никому не завидуйте; полюбите списки и планы; прекратите спорить; правильно питайтесь; полюбите себя; занимайтесь спортом; подружитесь с книгами; живите интересно; любите жизнь и наслаждайтесь каждой её минутой!
В приведенных правилах бросается в глаза их банальность и одновременно неопределённость, неограниченные возможности их субъективного толкования. Не так легко понять, что значит «не забывать себя настоящую», «строить отношения по женскому сценарию» и «быть счастливой». Советы психологов на каждый день просто призывают соблюдать этические нормы, заботиться о своём здоровье и заниматься саморазвитием. Но разве не то же самое рекомендуют педагоги и врачи, что в перечисленных советах от психологической науки?
Суждения психологов-консультантов, приглашённых в СМИ на ток-шоу в качестве экспертов, в лучшем случае не выходят за пределы здравого смысла, хотя и высказываются в манере философов-моралистов XVII века, типа Франсуа де Ларошфуко. Эффективность психотерапии в серьёзных исследованиях не случайно ставится под вопрос, никаких убедительных доказательств эффективности психотерапии не существует. Между специалистами не утихают дискуссии о том, что представляет собой психотерапия: научно обоснованные процедуры, искусство или просто ремесло. В многочисленных рекламных объявлениях психологи предлагают услуги по трансформации личности, что заставляет вспомнить утверждение мудрецов древности: «Люди не меняются, они лишь на время играют нужную роль ради своих интересов». Эту премудрость устами своего героя уточняет писатель Э.М. Ремарк в романе «Земля обетованная» (1971): «Человек вообще не меняется. Когда его совсем прижмёт, он клянётся начать праведную жизнь, но дай ему хоть чуток вздохнуть, и он разом забывает все свои клятвы».
Компетентный психолог-консультант В. А. Петровский, профессор нескольких престижных учебных заведений, на вопрос, почему в России к психологам и психотерапевтам люди относятся более настороженно, чем на Западе, дал следующий ответ: «Мы выросли в “родительской” стране, которая никогда не способствовала и не содействовала открытости человека, обнаружению его “самости”. И это наследие, эта “родительская” модель жизни, передается теперь из поколения в поколение». Тем самым уважаемый профессор переводит проблему психологической помощи в идеологический план, справедливо оттеняет важнейший аспект психологического консультирования, которому в нашей книге уделяется должное внимание.
Что касается «родительской» модели жизни, то этой модели противостоит полиархия, базовые институты либеральных демократий. В западных странах действительно огромный спрос на психологическую помощь, но вовсе не потому, что человеку западного общества свойственна открытость. Люди западного общества, по утверждению крупных философов и психологов, утратили самость, их представление о себе лишилось целостности, оно текуче и мозаично, сводится к социальным ролям. Утрачивается даже представление о себе как представителе определённого гендера, мужчине или женщине, отсюда стремление к смене пола. Неустойчивость собственного образа и обусловливает главным образом потребность в психологической помощи.
В России со времени перестройки наблюдается необычайный интерес к профессии психолога, да и обращаемость за психологической помощью возрастает. Профессия психолог-консультант официально утверждена совсем недавно, в сентябре 2022 года, в этом были сильно заинтересованы представители учебных заведений и психологи, занимающиеся частной практикой. Образ психолога-консультанта представляет особый интерес. В учебниках по психологическому консультированию идеал такого психолога рисуется в качестве глубокомысленного персонажа с гуманными устремлениями. В реальности, тем не менее, не прекращается обсуждение, как в поисках психологической помощи не попасться на удочку мошенников, поскольку среди психологов немало лиц, одержимых жаждой наживы. Предостерегают сами же психологи. Высказываются претензии и к психическому здоровью представителей гуманной профессии. Неизбежно возникает гипотеза о наличии в сфере психологического консультирования факторов, привлекающих лиц с психическими отклонениями и склонностью к мошенничеству. Эти факторы подлежат нашему обсуждению.
Противоречия психотерапии и психологического консультирования становятся более понятными при их рассмотрении в русле современной культуры, особенностей эпохи постмодерна, когда психотерапия завоевала популярность. В таком ракурсе, на наш взгляд, и следует изучать сложные проблемы психологической практики.
Александр Хавин
Глава 1
Философское и психологическое познание в эпоху постмодерна
1.1. Философы постмодерна и их воззрения
С 70-х годов XX века до настоящего времени во всех сферах культуры происходят существенные изменения, текущий исторический период получил название Эпоха постмодерна. В осмыслении этого периода в философии, главным образом французскими философами, доминирует установка на восприятие мира как хаоса, на осознание его фрагментарности, что обозначается термином постмодернистская чувствительность.
Знакомство с положениями философских концепций Ж.-Ф. Лиотара, Ж. Делёза, Ж. Деррида, Ж. Бодрийяра, М. Фуко, Р. Барта значительно облегчает понимание не только социокультурных феноменов, современного искусства, но также тенденций в психотерапии и психологическом консультировании. В концепциях этих философов активно обсуждается крушение того, что они называют мета-нарративами, большими проектами, объединявшими людей и открывавшими перед ними перспективу будущего (Ж.-Ф. Лиотар). Имеются в виду христианство, безоговорочная вера в прогресс, коммунистическая идеология.
Понятие «нарратив» (повествование) философы-постмодернисты используют в самом широком смысле. Весь мир они воспринимают как текст, словно следуя библейскому представлению о мире как книге Бога (Ж. Деррида). Действительно, мышление, порождающее культуру, осуществляется в речевой форме, можно сказать, носит текстовый характер. Поэтому рассмотрение культуры в качестве совокупности текстов в какой-то мере оправдано, как и сведение к частным текстам самосознания индивида. Принципиально в этом свете утверждение философов, что никакой текст не имеет жёсткой структуры и единого метода прочтения. Каждый может прочесть его по своему, в собственном контексте, и подразумевается бесконечное множество интерпретаций текста (Ж. Делёз). Этому, однако, препятствуют, что подчёркивается, метанарративы, которые настолько пронизывают наши понятия и всю систему мышления, что даже при своём распаде продолжают ограничивать свободу самовыражения. Поэтому философы постмодерна видят важнейшую задачу в деконструкции тоталитарной идеологической целостности, в развенчании авторитетов (Ж. Деррида). Знание в условиях тоталитарной целостности обладает, по их убеждению, властной силой над нами самими в большей мере, чем направлено на поиск истины (М. Фуко).
Парадоксальные утверждения философов-постмодернистов хорошо разъясняются в свете их критики модернистской философии. С позиции постмодернистов, так называемая западная логоцентрическая традиция, стремление во всём найти порядок, отыскать первопричину и всему придать смысл, совершенно неприемлема в понимании информационного общества. В противовес логоцентризму они разработали собственную методологию – децентрацию (Ж. Деррида). Представление о незыблемой исходной сущности, в чём бы то ни было, объявляется несостоятельным. Постмодернисты призывают отказаться от модернистской трактовки мира как древообразной структуры с иерархией смыслов и предлагают в качестве модели его организации образ ризомы. Модернистское линейное представление о прогрессе отрицается. Историческое развитие понимается как нелинейный процесс, с множеством самостоятельных циклов, цивилизаций, а не в качестве непрерывного движения от несовершенного общества к обществу совершенному. Если человек модерна был ориентирован на будущее, словно взбирался в гору к осуществлению отдалённых целей, то человек постмодерна будто блуждает по лабиринту, в котором прошлое и будущее утопает в настоящем.
Вообще, относительно возможности получения достоверного и объективного знания высказывается сомнение. Базовые понятия (справедливость, истина, прогресс, мораль, любовь) объявляются допускающими совершенно разные толкования и ничего толком не обозначающими. Особенно пошатнулась в философии постмодерна вера в прогресс. Использование в познании бинарных оппозиционных структур (добро-зло; любовь-ненависть; правда-ложь) признаётся устаревшим. Крайностей не существует, во всём присутствует смешение и всегда можно прийти к компромиссу, поскольку все ценности относительны и отношение к событиям зависит исключительно от установок дискурса, от контекста. Допускается справедливость противоположных точек зрения, соответственно существование истины ставится под сомнение.
Некоторые философы-постмодернисты усматривают в многообразии возможных интерпретаций хаотичного мира негативный аспект (Ж. Бодрийяр). Они сосредоточиваются на том, что при крахе тотальных идеологий рушится иерархия общепринятых ценностей. Стирается грань между различными видами деятельности, между профессионалами и непрофессионалами, между искусством и не искусством. Так, например, киноактёры, эстрадные певцы прибегают к саморекламе, танцуя на льду, вместо демонстрации своего таланта в избранной сфере, спортивные звёзды снимаются в кинофильмах.
Знаки (слова и тексты) утрачивают отношение к реальности, образуя виртуальную (искусственную) реальность, чему всячески способствуют СМИ, особенно в период развития компьютерных технологий. В философской литературе появляется термин «симулякр» – «копия» объекта, не существующего в действительности (Ж. Бодрийяр). Некий заурядный эстрадный певец, распевающий собственные примитивные стихи под заимствованную, чуть изменённую мелодию, объявляется ведущими концерта как исполнитель, поэт и композитор. Тем самым понятия «поэт» и «композитор» утрачивают свою определённость, само имя исполнителя превращается в симулякр, который навязчиво воспроизводится в СМИ. Естественно, этот исполнитель всё хуже понимает, кто он такой, какова его идентичность, подлинное лицо. Бодрийяр откровенно призывает почитателей искусства не искать смысла в художественных произведениях постмодерна, потому что смысл их в бессмыслице.
Весьма показательны феномены постмодерна в политике. В Великобритании, например, должность министра обороны некоторое время занимал Г. Уильямсон, человек, не имеющий военного образования, в прошлом директор компании по производству каминов. На Украине президентом был избран артист-комик, прежде не занимавшийся политикой, но удачно сыгравший роль президента в сериале «Слуга народа». То есть различия между тем, что значит быть президентом в реальной жизни и исполнять роль президента в фильме для большинства избирателей уже не существует, реальная жизнь под влиянием компьютерных технологий смешалась с виртуальным миром.
В философии постмодерна проблематика экзистенциализма приобрела особую значимость. В связи с развитием компьютерных технологий по-новому зазвучали проблемы подлинности существования личности и её самоопределения. Масштаб искусственного в культуре необычайно возрос, и философы-постмодернисты заговорили не только о становлении нового типа личности, но и задались вопросом, нуждается ли современный человек в реальности, поскольку многие люди большую часть своего времени проводят в Интернете. В социальной философии под виртуальной реальностью предлагается понимать любую реальность, которая подменяет собой действительность, когда искусственный мир воспринимается как действительный. В свою очередь, под виртуальностью понимается некоторое состояние, при котором субъект теряет различие между реальным и сконструированным (виртуальным) миром. При таком понимании в сферу виртуальной реальности попадает искусство, и речь заходит о виртуальной психологической реальности (в частности, фантазии), порождённой психикой человека. Виртуальную реальность порой невозможно отличать от действительности. Классик французской философии Ж. Бодрийяр прямо заявил, что с повсеместным распространением виртуальности при развитии компьютерных технологий «реальности приходит конец», и он якобы всегда считал допущение реальности равнозначным её созданию («Симулякры и симуляция», 1981).
В том же русле рассуждает филолог Р. Барт в известной статье «Смерть автора» (1968). Автор, по мнению Барта, в эпоху постмодерна утрачивает контроль над своими художественными произведениями. Массовый читатель, как правило, не знает автора произведения, что он хотел выразить и в чём состоит идея произведения, – эти вопросы были важны в эпоху модернизма. Текст живёт исключительно благодаря читателю, допускается любая его интерпретация. Вместо понятия автор Барт использует понятие «скриптер» (пишущий). Пишущий несёт в себе не страсти и впечатления, а только словарь, и в результате как бы «язык говорит через писателя, а не писатель выражает свои мысли посредством языка». Годом позже Фуко выступил с докладом «Что такое автор», в котором содержались схожие мысли. Автор, по утверждению Фуко, не является бездонным источником смыслов, которые заполняют произведение, он лишь определённый функциональный принцип, служащий в культуре процессу ограничения смыслов, их исключения и выбора. Автор, по мнению Фуко, мешает свободной циркуляции и свободной композиции художественного вымысла, представляет собой «идеологическую фигуру, с помощью которой маркируется способ распространения смысла». С другой стороны, в этих условиях появляется множество авторов доморощенных теорий и явных плагиаторов, одержимых манией величия.
На сегодняшний день читатель не только не обращает внимания на авторов произведений, но порой и не сможет о них узнать даже при большом желании. Существует, например, литературное агентство «Звёзды пишут». Реклама агентства такова: «Уделите всего 21 час. Остальное сделаем мы». Будущему «автору» книги необходимо затратить на общение с представителями агентства не более суток, поделиться своими мыслями, и книга под его фамилией через 5–9 месяцев будет опубликована. Название указанного агентства более корректно было бы озвучить как «Звёздам пишут», если до конца рассекретить скрытое до сего времени «светское мероприятие».
Базовому положению постмодернистской философии о том, что мир не имеет структурного единства, а представляет множественность без единства, с ослаблением связи отдельных фрагментов, соответствует понимание современного человека. Современный человек, согласно постмодернистам, тоже лишён единства. Его разорванность проявляется в следовании бессознательным влечениям и в неосознанном подчинении языковым структурам, обусловливающим мышление, а также средствам массовой информации, т. е. сознание человека не автономно. Постмодернисты любят цитировать высказывание французского психоаналитика Ж. Лакана о том, что через человека говорят другие.
В данной парадигме субъект представляется как лишённый какой-либо неизменной сущности и само понятие «субъект» понимается как отражение определённого этапа развития философской мысли. Субъект, согласно постмодернистам, никогда не сформирован окончательно и постоянно находится в становлении, не тождественен самому себе. Любые суждения о личности подчинены конкретным дискурсам: в Средневековье, в Новое и Новейшее время «личность» понималась по-разному. Личность, субъект, индивид – всё это идеологические конструкты, рождающиеся в определённом дискурсивном пространстве. Именно о «смерти субъекта» как конструкта модерна и говорится в работах М. Фуко. Если индивид (лат. individuum – неделимый) Нового времени неделим, то в Новейшее время – это «дивид» (делимый и фрагментарный). В статье о понятийном аппарате постмодернизма доктор философии В.Н. Волков проводит сопоставление: «В эпоху модерна субъект – это автономная, самодостаточная инстанция, сама для себя являющаяся основанием существования. В эпоху постмодерна индивидуальность человека скорее есть коллаж, чем субстанция, – она мозаична, подвижна, текуча, мобильна и фрагментарна».
М. Фуко, говоря о «смерти субъекта» («Слова и вещи», 1966), имеет в виду, что человек всё в большей мере перестаёт быть хозяином своих мыслей и поступков, а лишь воспроизводит чужие мысли и образ действия. Собственно подразумевается умирание картезианского человека вследствие лишения привилегии самостоятельного мышления: «Кругом субъекты, ворующие чужие мысли, безвольные индивиды, идущие на поводу масс». В бегстве от «чистого мышления», отмечает философ, беспрестанно следуют заявления о своей иррациональности, чувственности, телесности. Ради того, чтобы перестать быть «мыслящим», индивид впадает в инакомыслие, норовит «сойти с ума», ускользает в игровые сферы шутки, карнавала и безумства.
Целостность личности в эпоху постмодерна не только утрачивается, философы-постмодернисты вообще отвергают необходимость какой-либо самоидентификации, служащей основой целостности «Я». Коль утверждается, что человек никогда не тождественен себе и представляет непрерывный поток становления и изменения, поиск самоидентификации объявляется признаком неподлинного существования и бегством от свободы. Но если любая устойчивость отрицается, встаёт под вопрос возможность оценки собственной личности, своих способностей, нравственных и физических качеств. Исчезают и ориентиры в оценке других людей. Тогда психотерапевтическая практика становится невозможной.
При мозаичности личности у неё отсутствует и целостное мировоззрение, возрастает вероятность кардинальной смены мировоззрения. Поскольку сама действительность неопределённа и фрагментарна, составить о происходящем твёрдое мнение весьма затруднительно. В таких условиях представление о событиях и людях постоянно колеблется. Представление об окружающих и собственной личности всё больше сводится к социальным ролям, которых много, а происходящее вокруг начинает восприниматься как театральное представление. Жизнь, по убеждению философов и социологов, всё сильнее переходит в эстетическую плоскость, потому наблюдается тесное сближение высокого и массового искусства. Постановочные эффекты на экране телевизора или компьютера вызывают порой большие переживания, чем схожие происшествия в реальной жизни. Человек постмодерна привыкает наблюдать за происходящим со стороны, как бы из зрительного зала. И базовой особенностью личности постмодерна признаётся постоянная готовность к игре, будь то обыденное социальное взаимодействие или участие в компьютерной игре. Некоторые из философов-постмодернистов вслед за Ницше абсолютно убеждены, что игра и есть наивысшее проявление свободы.
Итак, если экзистенциалистов как представителей модернизма заботит подлинность существования человека и неповторимость его естества, то постмодернисты высказывают сомнение в самом понятии «человек» вне исторического дискурса. Современного человека они считают мозаичным существом и сводят его к совокупности социальных ролей. Между французскими экзистенциалистами и постмодернистами имеется, тем не менее, немало сходства. И Сартр и Фуко подчёркивают отсутствие тождественности человека самому себе, рассматривают человека как поток становления и изменения, отрицают возможность его самоидентификации. Само стремление к самоидентификации постмодернисты, как и Сартр, считают болезненным явлением. Они схожи во мнении с Сартром и Камю, что человек себя не знает и даже не желает быть собой. Философа Камю можно с полным основанием считать предшественником философов-постмодернистов, главным образом за постулирование абсурда в качестве базовой философской категории. В предвосхищении постмодернистской философии Камю превозносил актёрство, говоря, что актёр своим повседневным лицемерием показывает, насколько видимость может создавать бытие, и утверждал, что каждый человек стремится превратить свою жизнь в произведение искусства. В следовании за Ницше и философы-экзистенциалисты, и постмодернисты творчество понимают как проявление свободы и своеобразную игру.
Теоретическое описание личностных особенностей человека постмодерна в философских трудах конкретизируют многочисленные публикации о пагубных последствиях для личности длительного нахождения в Интернете (Ю.В. Аннушкин, М.М. Медникова). «Компьютерные трансформации» личности и особенности человека постмодерна, на наш взгляд, настолько совпадают, что навязчивое тяготение к Интернету можно объяснить уже имеющимися личностными чертами, т. е. эти черты в Интернете не формируются, а только обнаруживаются.
Интенсивное общение в Интернете и компьютерные игры, как полагают психопатологи, разрушают психику. Угрозе подвергается главным образом идентичность (тождественность) личности. В Интернете пользователь обычно сохраняет анонимность и выступает в разных социальных ролях. Его «я-концепция» в результате разламывается и постепенно подменяется множественным «я-образом». Особую опасность, по мнению специалистов, ролевое смешение представляет для подростков, у них «эго-идентичность» находится ещё в стадии формирования. Существенно и то, что в Интернете утрачиваются моральные нормы, ограничивающие человека в реальной жизни. В виртуальном мире возможно завязывание связей и организация сообществ с целями, на которые те же люди никогда не решились бы в повседневности. Другими словами, Интернет не только расшатывает личность, но и колеблет представление о действительности.
Исследования показывают, что патологическое пристрастие к Интернету испытывают в первую очередь типы, склонные к зависимостям, кому не удаётся реализовать себя в реальной жизни. Важно подчеркнуть, что черты личности, которые философы-постмодернисты считают в наше время типичными, психопатологи относят к психическим нарушениям.
Для философской мысли постмодерна характерен повышенный интерес к проблеме психических нарушений, разграничение нормы и психопатологии в эпоху постмодерна становится всё более неопределённым. В монографии «История безумия в классическую эпоху» (1961) выдающийся философ, историк и психолог Мишель Фуко(1926–1984) глубоко исследует эту проблему. В его трудах история человечества предстаёт как история отношения к безумию. С позиций Фуко, безумие представляет собой отчуждение от человеческой сущности: эта сущность подавляется, наружу выступают дурные наклонности. В безумии, по мысли Фуко, истина человека объективируется и становится доступной научному изучению: «Человек становится природой для самого себя лишь в той мере, в какой он способен к безумию». Истина человека, согласно Фуко, проясняется в момент своего исчезновения: психология личности отталкивается от раздвоения личности, психология памяти – от амнезии, психология речи – от афазии. Особенности каждой эпохи Фуко стремился изучать через то, что в этой эпохе отвергается. Его всегда занимала «инаковость», будь то исторические события или отдельные люди, в частности, отношение к «Другому» в самих себе. В сфере творчества Фуко видел наибольшее проявление инаковости в литературе, в отличие от философских и юридических текстов. Ему принадлежит афоризм: «Путь от просто человека к человеку истинному лежит через человека безумного» («История безумия в классическую эпоху»,1961). Российский религиозный мыслитель, философ-экзистенциалист Н.А. Бердяев, тоже придавал важнейшее значение в суждении о человеке психопатологии, он считал человека существом надломленным и психически нездоровым.
