Александр и Евгения Гедеон
Бард. Вестники рока
Художник, нарисовавший обложку – Nacht Gute
* * *
Глава 1
– Кирочка, девочка моя, – с приторно сладкой улыбочкой протянул Михалыч.
Видок у него был, как у нехорошего дяди, заманивающего девочку конфеткой в тёмную подворотню.
– Ы? – вопросительно промычала я, вгрызаясь в бутерброд.
Бесплатный концерт на день города был старой (и недоброй) традицией, но именно благодаря этому администрация время от времени позволяла на вечерок арендовать муниципальные площади по свойской цене.
Ради внеплановой репетиции мероприятия мне пришлось сорваться сразу после проводов Санька, и я, сказать по правде, успела соскучиться и по новым друзьям, и по Барлионе.
– Как ты смотришь на то, чтобы снять профессиональный клип? – задал весьма неожиданный вопрос Жаба.
От удивления я подавилась и закашлялась, тут же получив от Витька дружеский удар по спине.
– А чо только мнением Кирки интересуешься? – подозрительно прищурился Чарский.
Нюх на всякого рода неприятности и подлянки у него был просто феноменальный – сказывался опыт работы в разных коллективах.
– Ты, Михалыч, что уже задумал? – продолжал наш неформальный лидер. – Не томи, излагай очередной гениальный план.
– Не столько гениальный, сколько разумный, – степенно ответил Жаба. – Ваш самопальный клип с этими, как их… – он пощёлкал толстыми пальцами, вспоминая слово. Слово вспоминаться не желало, а потому Михалыч махнул рукой и продолжил: – С бабой зелёной, что муженька своего покойного возвращала, заметили и оценили.
Вся группа довольно заулыбалась. Ещё как оценили! Всего три дня прошло с тех пор, как завершилась битва за Сокрытый лес, а видео с клипом набрало больше десяти миллионов просмотров. Пусть он состоял из непрофессионально смонтированных нарезок моего видео, но фурор произвёл. И логотип спонсора, обеспечивающего нам игру, красовался в начале и в конце ролика. Надо ли говорить, что он был весьма доволен вложением? Теперь бы перезаписать балладу в нормальной студии, отснять с профессиональным режиссёром, и будет стопроцентный хит.
– А вопрос-то в чём? – поинтересовалась я, прокашлявшись. – Конечно, мы согласны снять клип! Какой дурак отказывается от такого шанса?
– Ну вот, – обрадовался продюсер.
Очень подозрительно так обрадовался, нехорошо – как всегда перед тем, как вывалить нам на головы очередной ворох безумных идей, призванных обеспечить любимым подопечным «славу и богатство».
– Студия предлагает нам контракт! – торжественно объявил Жаба, и гараж наполнили наши радостные вопли.
– Молодца-а-а! – во всё горло заорал Витёк и от души треснул Михалыча по спине.
От этого жеста одобрения Жаба чуть не упал и опасливо отошёл от бесноватого басиста подальше.
– Я внимательно изучил контракт, – продолжил Михалыч, когда крики радости поутихли. – Не скажу, что там прописаны лучшие условия, но предложениями нас не заваливают.
– И что за условия? – напрягся Чарский.
– Запись студийного альбома с песнями о Барлионе, – начал загибать пальцы Жаба, – его продвижение и… Съёмка клипа!
Переждав новую вспышку нашей радости, Михалыч заговорил вновь:
– Я изучил историю успешных проектов студии и отснятые ими клипы. В общем, будет всё как надо: сценические костюмы, спецэффекты…
Мы слушали агента с причудливой смесью восторга и опаски. Слишком уж гладко звучало, слишком хорошо. Нет, Жаба, при всех своих недостатках, действительно крутился как мог и работал на совесть. Я даже не сомневаюсь, что он и впрямь вникал в тонкости съёмки клипов, продвижения в эфир и прочая. Но… слишком сладкий у Михалыча был голос.
– Вот предложенные студией костюмы для съёмок.
На включённой Жабой голограмме появились мы в стилизованных под игровые образы костюмах. У Витюхи басуха повторяла форму двуручной секиры, на голове Гарика красовались тауреньи рога, а мой костюм… Его я не узрела. Были лишь фиговые листочки, прикрывавшие тело в лучших античных традициях.
– Бельишко ничего так, – осторожно отметила я. – А костюм-то где?
– Это и есть костюм! – просиял Михалыч и гордо подбоченился. – И красиво, и атмосферно.
– А студия, надо думать, раскручивает заодно и стрип-клуб? – в повисшей тишине спросил Чарский.
– Обижаешь! – оскорблённо ответил продюсер и вытер платочком выступивший на лбу пот. – Студия рассчитывает, что вложения в этот клип не только отобьются, но и принесут неплохую прибыль.
– А как студия называется? – недобро прищурился Чарский. – Как-то ты подозрительно избегаешь произносить название…
Глазки Жабы забегали, он вновь вытер платочком обильно потеющую физиономию и невнятно проблеял:
– Систерс мьюзик.
Повисла тишина. Студию, всю продукцию которой можно было коротко охарактеризовать выражением «сиськожопая попса», знали все.
– Михалыч, – проникновенно сказала я, покрепче перехватывая гриф висящей на ремне синтегитары. – Ты же понимаешь, что если бы я любила свой инструмент чуточку меньше, он бы сейчас уже производил внеплановую стыковку с твоей черепной коробкой?
– А что такого? – искренне возмутился тот, на всякий случай отступая на шаг назад. – Студия с именем. И бабло зашибает нехилое!
– Ага, – согласилась я. – Превращая всех исполнителей в прыгающие по сцене голые задницы, открывающие рот под фанеру.
– Ты заработать хочешь или нет? – возмутился продюсер. – У тебя купальник, поди, и то меньше размерами, но ты же в нём на пляже не стесняешься? Вот и представь, что сцена – это пляж! Как вы не поймёте, что надо музыку эротикой приправлять, а?
Михалыч прервал пламенный спич, чтобы освежить пересохшее горло минералкой, снова вынул из кармана внушительных размеров клетчатый платок, утёр им обильно потеющий лоб и продолжил:
– Вон, эта, как её… Анастасия… А, во – Анастария! Во всех борделях красуется, гребёт деньгу лопатой и ничуть не комплексует! А ты? Всего-то и делов – чуть по сцене в купальнике попрыгать, да разок за грудь подержаться, а упрямишься так, словно я тебя в порно сниматься уламываю!
– Михалыч! – воззвал к вошедшему в раж продюсеру Чарский. – Ну сколько раз тебе повторять: мы – рокеры, сечёшь? Сиськи из декольте – это не наш профиль, компренде, амиго?
Михалыч шумно выдохнул и уже распахнул рот для отповеди, как в наступившей тишине отчётливо прозвучал задумчивый голос Страуса:
– А я б на Кирюху в таком прикиде поглядел…
От такого заявления обалдели все, включая Михалыча, привыкшего к тому, что мы всегда выступаем против его идей единым фронтом. А Страус, оглядев наши вытянувшиеся физиономии, выдал:
– Не, ну а чё? Кирюха у нас всё ж девка зачётная, поглядеть приятно.
– Ну вот и я про что! – радостно подхватил Михалыч. – Ты, Чарский, неправ в корне – вон сколько рокерш едва не нагишом поют. А тут всё довольно целомудренно, без полуголых варваров в подтанцовке. А хотя… – по задумчивому взору продюсера я поняла, что он всерьёз рассматривает эту идею.
– И то дело, – мстительно подхватила я. – Мне фиговые листочки, ребятам набедренные повязки, и всем дружно жопами вилять. Охватим, там сказать, всю целевую аудиторию разом.
– Хм… – Михалыч призадумался, а вот ребята заметно занервничали.
– Кирюх, тебе Паша с Саней ничего не говорили про наказуемость инициативы? – недобро полюбопытствовал Витёк.
А вот Страус продолжил свою «шоковую терапию», выдав:
– А чё? Норм. Только мне можно будет прессуху прорисовать, как у Зверя?
– И сиськи, как у Анастарии, – передразнил его я. – Будешь секси-секси. Всё, Михалыч, разговор окончен. Хочешь – сам наряжайся во всё это или вообще отплясывай голышом. Я – пас.
– Дура ты, – обречённо махнул рукой продюсер. – Такой шанс готова профукать из-за каких-то там комплексов. Вон, бери пример с товарища, – он ткнул пальцем в сторону Страуса. – На всё готов ради успеха. Если думаешь, что тебе чего не хватает – так не девятнадцатый век на дворе, всё, что нужно, увеличат или уменьшат на головидео. Ну сама же прекрасно знаешь золотую формулу «секс продаёт». А у нас выбора нет – или продавать, или загнуться с голодухи. Ты вокруг оглянись! Работы уже нигде нет – везде одни имитаторы. Ваше счастье, что они ещё в творческую сферу не вошли в полный рост. Тебе всего-то надо жопой покрутить, потрогать себя, губки надуть и всё – барыши в кармане! Живи и радуйся!
На лицах моих товарищей обозначилась тоскливая задумчивость. Страус подлил масла в огонь, заявив:
– Михалыч дело говорит, братва. Не знаю, как вам, а меня уже предки припёрли к стенке – или я продолжаю играть, и тогда хрен они мне ещё денег подкидывать будут, или начинаю зарабатывать. Ну что нам стоит чуть по сцене попрыгать, а? Облезем или что? Зверь, вот не надо рот раскрывать – тебе лишь бы на бухло хватало, а закусь не обязательна. Чарский, ты парень умный, побольше нашего и пожил, и повидал. Вот скажи: не надоело по корпоративам да чужим днюхам бренчать, а? Сейчас реально можно приподняться, понимаете?
Повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь напряжённым сопением Жабы. Каждый взвешивал на внутренних весах то ли души, то ли совести все плюсы и минусы открывшейся перспективы.
Все мы с каждым годом всё отчётливей понимали, что если в ближайшее время не удастся пробиться в шоу-бизнес, группе не жить. Чарский планировал завести семью и по всем прикидкам не мог её прокормить. Гарик заботился о престарелых родителях, ужимаясь во всём. Даже в благополучном мирке Страуса назрело судьбоносное решение. Да и я, даже с учётом подработки, едва обеспечивала себя едой, крышей над головой и предметами первой необходимости. Только Витьку было сугубо наплевать на бренное бытие – лишь бы не расставаться с басухой и наскрести на выпивку.
Вот и выходит, что нужно либо отказываться от мечты и пытаться найти нормальную работу в эпоху тотальной безработицы, либо начинать думать о барышах и переступить через некоторые принципы. Но почему-то ни тот, ни другой вариант радости не вызывали.
– Пора взрослеть, ребятки, – неожиданно тихо и проникновенно произнёс Михалыч. – В жизни всегда так: за юношескими идеалами следует понимание, что где-то нужно прогнуться, а где-то – продаться. Иначе не выжить.
Витёк сжал кулаки и собрался что-то возразить, но его остановила поднятая рука Чарского.
– Дай нам время подумать, Михалыч, – попросил он и бросил на меня вопросительный взгляд. Ответом ему было растерянное пожатие плечами. – Неделю. Это непростое решение.
– Думайте, – обрадовался продюсер и вновь утёр лоб платком. – Хорошо думайте…
Глава 2
Обратную дорогу меня одолевали мрачные мысли. Здравый смысл боролся с чем-то, что я затруднялась однозначно охарактеризовать. Гордость? Это не мой фаворит в списке грехов. Мне доводилось и играть за мелочёвку в переходе, и искать случайные заработки разнорабочей, а если вспомнить корпоративы, что мы обслуживали… Именно обслуживали, ибо были ровно такими же наёмными рабочими, как официанты и имитаторы-уборщики. Тут особо не зазведишься.
Но если не гордость, то что так неприятно ворочается внутри, не даёт просто взять и согласиться на перспективный контракт? Мораль? Нет, я никогда не была ханжой, а мой мир не делился на чёрное и белое. Создай нужные условия, и я, как и большинство, украду, убью, продам себя тем или иным способом. Но сейчас не «нужные условия». У меня нет голодных детей, нет больной матери, которой бы срочно требовалось дорогостоящее лечение. Нет того груза обстоятельств, под тяжестью которого человек вынужден ломать себя. Мне просто предлагают чуток прогнуться и самую малость продаться ради перспективы на светлое будущее. И, вроде, все так делают, и даже ребята уже согласны, лишь бы произошёл наконец-то прорыв в наших невнятных пока карьерах, но…
Но почему на душе так муторно и противно?
К тому времени как я добралась до Пятигорска, переживания поблекли и поутихли, но ни ясности, ни решения так и не было. Порыв ветра принёс запах трав, пыли, и свежих чебуреков, унося с собой обрыдшие мысли. Пёс с ними, неделя на размышления только началась, а есть хочется уже сейчас. Я перекинула через плечо ремень синтегитары и направилась к невзрачного вида привокзальной чебуречной. В кипящем масле весело шипел пирожок с мясом, а прямо на столе перед зеваками дюжий чернобровый мужик по-старинке месил тесто прямо руками. Непривычное зрелище привлекало зевак, и у чебуречной выстроилась небольшая очередь желающих вкусить винтажного угощения. Что характерно, стоящий неподалёку лоток с имитатором-автоповаром обилием клиентуры похвастаться не мог. Это внушало робкую надежду на будущее, в котором человеческий труд всё ещё востребован. А может, именно ради этой надежды еду и покупали у человека, а не у имитатора?
Я никуда особенно не спешила и просто шла по дороге, всегда забирающей вверх, и жевала ароматный чебурек. Размеренная городская жизнь шла своим чередом, успокаивая и примиряя с действительностью. До Пашиной квартиры я добралась за полтора часа и пребывала практически в нормальном расположении духа. Зато сам радушный хозяин, учуяв от меня запах чебуреков, скривился в притворном недовольстве и проворчал:
– Ну вот, отпустил дикаря без надзора, и она тут же каку в рот потянула! Кир, ну ты как маленькая, ей-богу. Я тут, понимаешь, расстарался, ужин приготовил, а на деле надо было готовить клизму – промывание делать. Эх, туристы… – он наигранно вздохнул и покосился в сторону аптечки, словно в раздумьях – доставать эту самую клизму, или подождёт?
Я вяло, без настроения, отбрёхивалась от Пашкиных шуточек. Какая-то часть сознания, не занятая поиском решения, отметила, что за два дня моего отсутствия ходить друг стал чуть уверенней, уже не так тяжело наваливаясь на металлические опоры регенерационного аппарата. С горла регенератор уже сняли, и теперь Пашина шея сияла розовой, словно у младенца, кожей, в тон такому же участку на лице, придавая лётчику сходство с лоскутным одеялом. А вот такие же аппараты на ногах и спине врачи обещали снять не ранее чем через десять дней, а то и две недели. Не знаю, каково это – падать в вертолёте, но глядя на Пашу, понятно и ежу – лучше такое не испытывать.
Сам объект размышлений побурчал ещё на тему диких туристов, питающихся всякой дрянью, а потом сказал:
– Бросай своё барахло и лезем в капсулу. Санёк обещал скоро появиться – у него свободное время нарисовались.
Сказал и торопливо пролязгал в свою комнату. Никогда раньше не видела, чтобы он с такой охотой лез в «этот чёртов гроб». Настроение для игры было неподходящим, но не пересечься с Саньком было бы свинством. Да и пора посмотреть, что стало с персонажем после исхода из Сокрытого леса. С самых проводов разведчика, совпавших с обнаружением «подарка Гераники», я не заходила в игру. Сперва концерт в честь дня города, затем предложение от Михалыча… В общем, я по-быстрому ополоснулась в душе и полезла в капсулу.
Мой персонаж сидел в тряской повозке где-то в хвосте длинного каравана. Осмотреться получше мешал целый ворох системных сообщений.
Вы с отступниками были изгнаны из Сокрытого леса. Вы не можете пересечь границу Сокрытого леса, пока не избавитесь от Мрака в себе.
Фракция Отступники сокрытого леса переименована в Изгнанников сокрытого леса.
В связи с вашим отсутствием на момент старта игрового события «Изгнание из сокрытого леса» вы были автоматически перемещены в караван изгнанников. Привязать точку возрождения к каравану?
Осуществить. Не хватало ещё в случае смерти остаться в одиночестве посреди опасной высокоуровневой локации.
Доступно задание: Помощь изгнанникам.
Описание: Владыка Картоса предложил изгнанникам обосноваться в заброшенном гарнизоне у самой границы Тёмной империи Картос.
Помогите изгнанникам добраться до места назначения. Класс задания: сценарий. Требования к выполнению задания: сопровождать караван не менее 30 % времени, проведённого в пути. Выполнять не менее трёх заданий в неделю.
Награда: вариативно. Штраф за отказ/провал задания: нет.
Следом посыпался ворох ежедневных заданий на защиту каравана, поиск воды и пищи, на добычу ресурсов, разведку… Множество возможностей поднять репутацию с новой фракцией.
Таблица репутации подсказала, что с ежедневными заданиями можно особенно не заморачиваться – у меня и так Превознесение с изгнанниками по результатам сценария.
Задание «Уточнение карты Сокрытого леса» выполнено.
Ваша Привлекательность с Картографом Офримос выросла на 20 единиц.
Уровень навыка Картография вырос на 10 единиц. Итого 34.
Ваша группа получила копию уникальной карты из коллекции Картографа. За получением карты обратитесь к картографу.
Внимание, карта была получена членом Вашей группы – Чипом.
Получен денежный перевод на сумму 200 000 золотых от игрока Вёлеф.
Обратитесь в любое отделении банка Барлионы.
В связи с Вашим отсутствием в игре награду за участие в спасении Древа Сокрытого леса вы можете получить в любом отделении банка Барлионы.
Значит, Ухогорлорез был удалён и игрок Легиона восстановил основного персонажа – Вёлефа. Жаль, банк и почта для меня пока недосягаемы. Деньги бы мне очень пригодились…
Додумать не удалось. Меня подбросило в воздух и больно приложило об дно повозки. Ругнувшись сквозь зубы, я наконец-то как следует огляделась. «Мою» телегу тащила пара странного вида зверюг. Они напоминали причудливую помесь бегемотов с алоэ и явно вели свою родословную из Сокрытого леса. Никакого водителя, кучера или погонщика в поле зрения не было, что наводило на мысли о магическом способе управления этими скотинками. В реальном мире мне не приходилось пользоваться гужевым транспортом, но с каждым ухабом сожаления по этому поводу таяли.
Моя телега ехала почти в самом хвосте длинного и пёстрого каравана. Чего тут только не было! По большей части караван состоял из сильвари-отступников, изгнанных из Сокрытого леса. Немногочисленные нетронутые скверной сородичи и ирхи держались вместе, сторонясь странных чужаков.
А чужаков было много. Больше сотни игроков разъезжали на самых разнообразных животных: от классических лошадей до невообразимо омерзительного мохнатого паука, осёдланного пакостного вида гоблином. В воздухе кружили два грифона и пёстрой расцветки ездовая птица, названия которой я не знала. Игроки растянулись вдоль всей длины каравана, осуществляя, как выразился Сашка, «проводку» – охраняли, если по-человечески.
Сам Сашка месил пыль рядом с моей телегой, выговаривая что-то Мурлин. Видимо, опять что-то не то сожрала. Или кого-то. С неё станется. За Сашкой топала здоровенная тварь, похожая на динозавра. Украшение из длинных ультрамариновых перьев придавало ей сходство с древним индейским вождём. На спине этого монстра восседала Морана, чей игровой облик так не походил на реальный. Ярко-красный хулиганский ирокез на голове контрастировал с иссиня-зелёной кожей и скромным жреческим одеянием. Троллиха лениво прислушиваясь к Сашкиному монологу, а возле её «скакуна» шествовало нечто…
У них что, мода на саблезубых питомцев? Я поначалу решила, что Женя завела себе такую же тварь, как у Снегова, и лишь потом разглядела над саблезубым имя игрока. Чип.
– И не ведись на ухаживания этого ловеласа! – долетела до меня Сашкина фраза. – А ты, старый извращенец, чтоб не смел приставать к моей кошечке! – это уже адресовалось Чипу.
– Это что тут происходит? – невольно вырвалось у меня.
– Облом пристаёт к Мурлин! – прежде чем кто-то успел открыть рот, ляпнул Сашка. И тут же сиганул в сторону, уворачиваясь от щедрой оплеухи друга. Паша от этого движения не удержался на трёх лапах и ткнулся в землю мордой, пропахав клыками изрядную борозду.
– Я понял, зачем ты взял барбурофелиса, – глядя на чертыхающегося и отплёвывающегося от земли друга, объявил Сашка. – Если не прокатит с Мурлин – будешь на заказ грядки вскапывать. Вон какие лемеха отрастил – любо-дорого, всем сапёрам на зависть!
– Что за бульбуролис? – поинтересовалась я, со смешанными чувствами наблюдая за человеком в игровом теле зверя.
Перевоплощение явно шло нелегко. Несмотря на игровые условности и подгонку ощущений с помощью современных нейротехнологий, привыкали игроки к звериным обличьям далеко не сразу. Именно по этой причине друиды-оборотни были не слишком популярной ветвью развития. Как я уже знала, классический путь получения звероформы лежал через жутко длинную и сложную цепочку заданий, выполнять которые приходилось целым рейдом. Отдельная цепочка на каждую новую форму. Это было второй причиной, отвращавшей игроков от стези оборотней. Долго, сложно, а результат не особенно впечатлял в плане боевых качеств.
– Наркоманский медведь, – опять встрял Сашка раньше, чем плюющийся, словно верблюд, Паша успел вставить слово. – От «бурбулятор» название пошло. А Пашуня у нас – барбурофелись, медведекот то есть. Древняя животина, жившая ещё раньше, чем родня Мурлин. Хотя «бульбуролис» тут подходит больше – это ж как надо было упороться, чтоб к моей кошке приставать, а?
Саня картинно упёр руки в боки, предусмотрительно оставаясь вне досягаемости лап друга.
– Ты ж вроде медведем был, – не на шутку озадачилась я, обращаясь к Чипу. – Бурым.
– А это мне заместо медали, – отозвался тот. – Говорят – на тебе, мол, за битву с ворогом лютым, блестюшку на грудь! А я им – нафига она мне нужна? У меня их вон, дома полный ящик, хоть в металлолом сдавай! Дайте мне что-нибудь эдакое, полезное для жизни в местных реалиях! Ну вот – мне и дали… – и Чип принял картинную позу, хвастая обновкой.
– Дали, как же, – фыркнул Сашка. – Сам и хапанул, чтоб к Мурлин приставать!
– И это мне говорит кто? – в тон отозвался Чип. – Зелёный хмырь, женихающийся к Женькиной ящерице?
– А что? Гляди, какой красавчик, – Сашка сложил губки бантиком и потянулся к Мораниной животине.
Бедный динозавр от такого зрелища сбился с шага и шарахнулся в сторону, шипя, словно проколотый воздушный шарик. Его наездница взирала на любвеобильного орка с выражением умеренной тревоги на лице.
– Что-то мысли у тебя, Сашка, всё об одном, да об одном. Жениться вам, барин, надо…
– Дык, не на ком же! – всплеснул руками орк. – Вон, даже динозавры от меня шарахаются…
– А ты по Африкам своим меньше шляйся, – елейным голосом посоветовал ему Паша. – Глядишь, и не будут шарахаться, а там и за человека примут. Да, Кир? – оба спорщика оглянулись на меня.
– Я в ваши матримониальные планы вникать не собираюсь, – открестилась я от темы. – Расскажи лучше, как доехал?
– Да как обычно, – с абсолютно серьёзной рожей пожал плечами Котофей. – Заказал штоф водки, подрался с корабельной полицией, а дальше не помню. Проснулся, когда ноги несли меня по родной африканской земле в направлении части.
– Ага, с бочонком рома подмышкой, – закивал Чип. – Старые песни о главном. Кир, не слушай – он опять лапшу на уши вешает. Слышь, сочинитель, чем заняться думаешь?
– Сейчас конкретно – взводом, – уже серьёзно ответил Саня. – Так что в игре смогу появляться редко и ненадолго. Сам понимаешь.
– Да понимаю, – вздохнул Чип.
– Ну а у вас какие планы на игру? – полюбопытствовал Санёк.
– В ближайшие пару дней нужно закрыть задание Аники, – ответила я. – Потом всё, дух уйдёт в Небытие.
– Ну и чего мы тогда яйца мнём? – вскинулся Паша. – Что там делать надо? Давай уже шевелиться – два дня это не так уж и много.
– Для начала – попасть в эту самую деревню.
Я отметила на Пашиной карте координаты, и морда ирха приобрела озадаченное выражение. Подъехавшая Морана прямо из седла заглянула через плечо ирха и присвистнула.
– Телепорт обойдется тысяч в двадцать золотых, причём в одну сторону. Обратно дешевле просто умереть и возродиться на точке привязки.
– Двадцать тысяч… – повторила я, прикидывая, что могу купить на эти деньги в реальности. Новые кроссовки взамен прохудившихся, джинсы, набор запасных струн… – А как-то иначе добраться можно?
– Можно, – кивнула троллиха. – Недели три ехать верхом, и то если не убьют по дороге монстры, которые тут все выше сотого уровня.
– Вот где нужны таланты твои, о Котофей, – вздохнул Паша. – Для тебя пять сотен верст – не крюк, особенно ежели поджопник хороший прописать.
Котофей приосанился, и, разглаживая воображаемые усы, с пафосом выдал:
– Это в тебе говорит классовая зависть жалкого летуна к высшей форме эволюции, коей, несомненно, являются представители сухопутных войск!
Я слушала их краем уха, разглядывая журнал заданий. Не стоило социальное задание, за которое не получу ни вменяемой награды, ни интересной истории, столько денег. В реальности на двадцать тысяч золотых можно прожить месяц, если обходиться только жизненно необходимым. И выкинуть их за телепорт?
– Так, смех смехом, а делать что-то надо, – оборвал веселье Чип.
Морда у него была при этом настолько серьёзная, что я поняла: отвертеться от задания не получится. Паша просто этого не поймёт.
– У вас вроде коны какие-то с Легионом и Днём Гнева наметились, – напомнила Морана. – Попробуйте с ними договориться. Клановые телепорты обходятся гораздо дешевле.
– Ну, после того, как мы с Кирюхой кучку этих горе-легионеров на ноль помножили, не думаю, что там нам будут шибко рады, – ухмыльнулся Котофей.
– Ну, ты у нас вообще мастер заводить доброжелателей, – отмахнулся от него Паша. – Так что за себя и говори. А Кирюху вон, сам помнишь – товарищи легионеры в первую когорту звали, старшим центурионом.
– А, ну да, запамятовал. Извини, дорогая – склероз, – и Котофей в обычной своей ёрнической манере развёл лапищами, изобразив на клыкастой роже выражение искреннего раскаяния.
– У Тёмного Легиона как раз полно ресурсов, и телепорты они используют в промышленных масштабах, – заметила Морана. – Если предложишь что-то интересное взамен – можно сторговаться на выгодных условиях.
Я открыла журнал заданий и углубилась в изучение списка.
«Язык до Картоса доведёт» – провалено. Удалить.
«Карты для Картографа» – выполнено. Награда вручена члену группы. Хм…
– Паш?
Чип тренировал быструю смену формы, поочерёдно перекидываясь то в медведя, то в кошака, то снова в ирха.
– Чего? – откликнулся он, приняв родной облик.
– Что там по заданию картографа досталось?
– Подробнейшая карта одного из участков леса. Со всякими цветочными полянами, рудными жилами, ценными породами деревьев и прочим добром. Нужна?
Я разочарованно вздохнула. На кой мне этот фармерский рай в локации, которую я не могу посетить? Как плата за льготные телепорты это вряд ли подойдёт.
– На досуге перерисую. Может, продадим игрокам с добывающими профессиями.
– Как хочешь, – пожал плечами ирх и вернулся к тренировкам.
Я же перешла к следующему пункту списка.
«По следам Кипрея». Это я точно никому не отдам. Взять желающих в группу – пожалуй, но искренне сомневаюсь, что к этой цепочке можно прибиться в середине. На всякий случай я пригласила Чипа в группу и попыталась поделиться полученным заданием.
Задание «По следам Кипрея» невозможно передать другому игроку.
Что и требовалось доказать.
«Возвращение домой». На его выполнение осталось чуть меньше трёх суток, и Паша жутко расстроится, если мы его провалим. Переношу в начало списка.
«Фамильная реликвия». Отыскать маленькое колечко посреди безжизненного пространства диаметром… Я посмотрела на карту, чтобы оценить масштаб предстоящих работ, и замерла. Две квестовые отметки кучно лежали посреди белого неисследованного полотна Свободных земель. Поиски и Кипрея, и фамильной реликвии находились если не в одной локации, то уж точно в соседних. Приятная неожиданность. Возможно ли, что задания связаны? И можно ли им поделиться? На этот раз эксперимент дал положительный результат – задание передалось Чипу, вот только награды за выполнение не предлагалось.
– Бесплатный труд, – умилился ирх. – Как в учебку вернулся…
Я пропустила его болтовню мимо ушей и вчиталась в условия последнего оставшегося задания. А вот это подойдет.
– Как думаешь, охота на потомка тарантулов – достаточно интересный сценарий?..
– Привет, Терн. Подскажи, к кому у вас в клане обращаться по вопросу продажи интересных заданий и сценариев?
Признаться, я колебалась, вызвать представителя Дня Гнева, или Тёмного Легиона. С первыми меня связывало куда больше, чем со вторыми. Хм, каламбур получился. Да и неловко было связываться с Эволеттом и отвлекать занятого человека от массы дел. Меня до сих пор удивляло, что лидер Тёмного Легиона выдал мне свой амулет, не став переводить на помощников. Ещё добавил, что я напоминаю ему одного очень занятного шамана.
– Я теперь даже и не знаю… – протянул Терн. – Дня Гнева больше нет, мы теперь Тёмный Легион.
– Как это?
– Мы же тогда, в Сокрытом лесу, неожиданно совместно сценарий завершили. Награждение, похороны, потом торжественное объявление союза с Картосом. За это время мы друг к другу присмотрелись, лидеры наши перетёрли и озвучили идею слияния. Ну как слияния… Технически, Легион поглотил наш клан, но мы сохранили всех офицеров. Мы вроде отдельного крыла Легиона теперь. Им слаженные проверенные бойцы и руководители, нам прыжок из первой сотни на первое место, прибавка к зарплатам, куча интересных ивентов…
Я растерянно слушала радостного Терна и пыталась представить, какая махина может вот так запросто за пару дней поглотить несколько тысяч игроков и не подавиться.
– Если хочешь – узнаю, кого тебе потрясти на тему продажи сценариев, – предложил Терн. – Ты там уже с отступниками на что-то интересное наткнулась?
– Нет, – ответила я сразу на оба вопроса. – У меня есть контакты Легиона.
– Ну, значит до встречи! – хохотнул Терн и отключился.
– Глобализация косит наши ряды? – раздался в наступившей тишине голос Паши. – Такими темпами нашему карманному смилодону охотиться будет не на кого. Все уйдут в Легион.
– Это с чего я вдруг карманный? – возмутился Сашка.
– Ну хорошо, не карманный. Дистрофичный, – великодушно разрешил лётчик.
– Это к лучшему, – не обращая внимания на традиционные подначки друзей, сказала Морана. – Легион контора серьёзная, заплатят больше. Звони им, не теряй время.
Я кивнула и покрутила в руке амулет Эволетта. Удивительно, как сложно иногда бывает сделать обыкновенный звонок. Рядовой разговор с кем-то, имеющим превосходящий социальный статус, предстаёт неким мезальянсом. Там, в Сокрытом лесу, всё было как-то проще. Игровые события захватывали настолько, что как-то не думалось ни о кланах, ни о величине людей, стоявших за игровыми никами. После смерти Шестой и её прощания, беседа с Кортиком и Эволеттом казалась обыденной и пресной. Теперь же мне следовало позвонить владельцу многомиллионной корпорации, и от этого почему-то образовалась дрожь в коленках.
– Эволетт? – начала было я, но из амулета донеслись звуки боя и короткое:
– Позже!
Вот и поговорили.
– Ты была недостаточно почтительна к большому боссу, и он не уделил тебе драгоценного времени? – съязвил Сашка, зачем-то трепетно хранивший нездоровую неприязнь к Легиону.
