Александр Иликаев
Большая книга скандинавских мифов. Более 150 преданий и легенд
О том, как была похищена Идунн
Вскоре после того, как Локи, пожив некоторое время в образе кобылы во время возведения стен Асгарда, вновь вернул себе свой обычный вид, он, Один и Хёнир [30] отправились странствовать по свету. Вот как-то боги забрели в дикие, пустынные места на краю Мидгарда, где за несколько дней пути не встретили ни человека, ни зверя.
Владыка мира не нуждался в пище и продолжал неутомимо идти вперед, но зато его спутники еле плелись следом, спотыкаясь от голода и усталости. Лишь на пятый день богам попалось стадо диких быков, и Один свалил одного из них своим копьем. Обрадованные асы поспешили развести костер и, содрав с убитого быка шкуру, стали его готовить.
Прошел час, другой, третий, четвертый. Локи и Хёнир неустанно подбрасывали в огонь все новые и новые охапки хвороста и даже целые стволы деревьев, но мясо быка оставалось по-прежнему сырым, как будто его и не жарили. Внезапно над головами путников раздался громкий смех. Они посмотрели вверх и увидели высоко в воздухе исполинского черного орла, который описывал большие круги над их костром.
– Почему ты смеешься? – спросил его Один. – Уж не ты ли это с помощью какого-нибудь колдовства мешаешь нам приготовить себе обед?
– Ты угадал, Один, – ответил орел человеческим голосом. – Вам ни за что не зажарить этого быка, пока вы не пообещаете поделиться со мной его мясом.
– Так и быть, ты получишь четверть быка, – проворчал Один.
– Да, мы уступим тебе четверть быка, – подтвердили Локи и Хёнир.
Не успели они это сказать, как мясо тут же, на их глазах, стало шипеть, покрываться душистой корочкой и вскоре было совсем готово.
Боги потушили костер, сняли с него тушу быка и, разрезав ее на части, предложили орлу взять его долю. Тот не заставил себя ждать и, слетев вниз, принялся проворно глотать самые лучшие и жирные куски.
Увидев это, Локи в гневе схватил суковатую палку и хотел ударить орла, но тот увернулся и ловко поймал ее своими острыми, круто загнутыми когтями. В тот же миг другой конец палки словно прилип к рукам Локи и, пока он пытался их оторвать, орел взмыл к облакам, увлекая за собой сына Лаувейи.
– Стой, стой, куда ты? – закричал испуганный Локи. – Сейчас же спускайся вниз, умоляю тебя!
Орел как будто послушался и полетел над самой землей, волоча бога-плута по камням и кустарникам.
– Ой, что ты делаешь? – теперь уже запричитал Локи. – Остановись, или я разобьюсь!
– Сперва поклянись, что ты выполнишь любое мое желание, – сказал орел, продолжая мчаться исполинской тенью над землей.
Локи влетел прямо в открытое окно замка. Около него, печально глядя на багровый закат в сторону обиталища богов, сидела жена Браги…
– Клянусь! – простонал Локи. – Только пожалей меня!
– Хорошо, – рассмеялся орел.
Он выпустил из когтей палку, и Локи кулем рухнул на землю.
– Ну а теперь послушай, что от тебя мне нужно, – сказал орел, усаживаясь на соседнее дерево. – Ты сейчас же вернешься в Асгард и приведешь сюда богиню Идунн вместе с ее чудесными яблоками. Да смотри, поторопись, чтобы вернуться до захода солнца.
– Кто же ты? – спросил Локи, вставая на ноги и отбрасывая в сторону суковатую палку.
– Я великан Тьяцци, повелитель вьюг, – гордо произнес орел. – Об этом ты мог бы догадаться, когда вы напрасно старались зажарить быка, которого я остужал своим ледяным дыханием[31], или когда эта палка как будто прилипла к твоим рукам. Мои собратья – хримтурсы [32] – недогадливы: они надеются победить богов в открытом бою. Я же лишу вас вечной юности. Тогда вы сами скоро сгорбитесь, покроетесь морщинами и утратите свою силу, и мы будем править миром. Ступай же и притащи ко мне Идунн, жену Браги!
Опустив голову, Локи печально поплелся в Асгард, как будто к его ногам привесили свинцовые гири. Он страшился того, что асы жестоко отомстят ему за похищение Идунн, но не мог нарушить данную клятву.
Идти ему пришлось недолго, ведь Тьяцци доставил его почти к самому Биврёсту. Взобравшись по радужному мосту, Локи направился во дворец покровителя скальдов, в одном из самых роскошных залов которого жила Идунн.
– Ты, наверное, захотел первым сегодня получить мои яблоки, Локи? – спросила она ласково, выходя ему навстречу. – Вот они, бери самое спелое из них.
– Нет, Идунн, – ответил хитрый бог. – В одной чудной роще, на краю Мидгарда, я видел яблоню, на которой растут плоды еще крупнее и краснее твоих. Я сразу поспешил, чтобы рассказать тебе об этом.
– Ты ошибаешься, Локи, – даже обиделась богиня. – Лучше, чем у меня, яблок нет во всем мире.
– Ах, ты мне не веришь? Тогда немедленно пойдем со мной. Я отведу тебя к ним! – заявил бог-плут. – Да, возьми с собой и свои яблоки, и тогда ты поймешь, как ошибалась!
Рассерженная самонадеянностью Локи Идунн сейчас же схватила Эски – ящичек из ясеня, в котором наряду с некоторыми важными вещами хранила яблоки вечной молодости, – и пошла следом за своим провожатым. А Локи, разумеется, привел жену Браги прямо в лес, где их уже поджидал коварный Тьяцци. Не успела юная богиня дойти до опушки, как орел со свистом налетел на нее и унес вместе с Эски в свой далекий северный замок.
Локи оставался в лесу до тех пор, пока не увидел в отдалении возвращающихся в Асгард Одина и Хёнира. Тут он как ни в чем не бывало пошел им навстречу и наболтал длинную историю о том, что орел унес его далеко в бесплодные пустоши, откуда он только что вернулся.
Однако, как ни юлил Локи, его проделка недолго оставалась в тайне. Исчезновение чудесных яблок не могло остаться бесследным для богов. Прошло совсем немного времени, и глаза их помутнели, кожа стала дряблой, разум ослабел. Асгард затянуло липкой паутиной. Дыханием смерти повеяло на него…
В конце концов Один и другие боги во главе с Браги, безутешным мужем Идунн, собрали остатки сил и нашли Локи. Тот, вынужденный явиться в чертоги асов, принялся опять ловчить, да не тут-то было. Зоркий Хеймдалль видел, как бог-плут вышел из Асгарда вместе с Идунн, и Локи был вынужден сознаться, что это он помог Тьяцци ее похитить.
– Негодяй, ты заслуживаешь немедленной казни! – заскрипел зубами Браги, выслушав его рассказ. – Ты не только передал великану мою жену, но и лишил нас всех ее яблок, без которых мы вскоре отправимся в Хель. Ты заслужил смерть, и я убью тебя, Локи!
– Разве чего-то иного можно было ожидать от сына ётунов? – остановил его Один. – К тому же смерть Локи нам не поможет. Пусть лучше он искупит свою вину и отнимет Идунн у Тьяцци. Он ведь так изворотлив, что сможет это провернуть лучше любого из нас.
– Я и сам уже давно бы это сделал, – поспешил ответить Локи, – если бы знал, как добраться до замка Тьяцци. Но, увы, у меня нет такой быстрой, преодолевающей горы и долы колесницы, как у Тора. Но Тор сейчас слишком далеко…
– Послушай, Локи, – сказала Фрейя, до этого молча восседавшая на своем стуле, – ты знаешь, что у меня есть волшебное соколиное оперенье, надев которое я лечу быстрее ветра. Я могу одолжить его тебе на время. Только, заклинаю, поскорее верни нам нашу Идунн с ее яблоками.
Локи с радостью согласился принять помощь богини любви и на другой день утром, превратившись с ее помощью в сокола, умчался на север.
Блистающий ледяной замок властелина вьюг стоял на самом берегу Нифльхейма, между двух высоких, покрытых вечным снегом мрачных скал. Подлетая к нему, Локи увидел Тьяцци и его дочь Скади. Они сидели в лодке посреди студеного моря и, невзирая на пронизывающий холодный ветер, поднимавший высокие волны, удили рыбу. Тьяцци и Скади даже не заметили стремительно пронесшегося над их головами посланца Асгарда.
Торопясь унести Идунн, прежде чем великан вернется домой, Локи влетел прямо в открытое окно замка. Около него, печально глядя на багровый закат, в сторону обиталища богов, сидела жена Браги и, держа на коленях Эски – ящичек со своими яблоками, тихо рыдала.
– Я пришел за тобой, Идунн! – крикнул Локи богине, которая, не узнав его, испуганно вскочила. – Мы должны бежать, пока Тьяцци и его дочь удят рыбу. Собирайся в путь.
– Ах, это ты, Локи! – воскликнула обрадованная Идунн. – Но как же ты унесешь и меня, и мой Эски?
– Ты держи ящичек, а я буду держать тебя, – предложил бог-плут.
– Нет, Локи, – возразила Идунн. – Тебе тяжело будет лететь, и Тьяцци сможет нас догнать… Постой, постой, мне пришла в голову одна чудная мысль! – вдруг рассмеялась она. – Ты знаешь, что, если я захочу, я могу превратиться в орех?
Тут она три раза хлопнула в ладоши и в тот же миг превратилась в маленький лесной орех. Локи положил его между яблок и, схватив Эски, снова вылетел в окно. Но затем, к своему ужасу, он заметил, что лодка с Тьяцци и его дочерью уже подплывает к берегу.
– Ты только глянь, отец! – воскликнула Скади, показывая великану на сына Лаувейи. – Из окна нашего замка вылетел сокол с ящичком в когтях.
– Это кто-нибудь из асов, – проскрежетал владыка вьюг. – Этот негодяй уносит Эски с яблоками Идунн. Но не бойся, никто не сможет уйти от меня!
И тут же, превратившись в орла, он устремился в погоню за Локи.
Неся дозор на стене Асгарда, Хеймдалль еще издали заметил возвращающегося бога-плута.
– Локи летит к нам! – крикнул он обступившим его асам. – Он несет Эски, а за ним гонится исполинский черный орел.
– Это Тьяцци, будь он проклят, – мрачно сказал Один. – Скажи, кто из них летит быстрее?
– Локи летит очень быстро, – ответил Хеймдалль. – Но великан летит еще быстрее.
– Скорей, – приказал Один богам, – разложите на стене Асгарда костер, да побольше.
Хотя асы не поняли, что задумал мудрейший из них, однако поспешили исполнить его приказание, и вскоре на стене Асгарда запылало огромное, до небес, пламя.
Теперь уже не только Хеймдалль, но и остальные боги заметили быстро приближающегося к ним Локи и догоняющего его Тьяцци. Казалось, великан вот-вот схватит сына Лаувейи, но тот, увидев впереди себя настоящую стену огня, собрал все свои силы и стрелой пролетел сквозь нее.
Мудрый Один хорошо придумал. Огонь не причинил вреда Локи, защищенному магическим оперением, но когда Тьяцци хотел последовать за Локи, жаркое пламя охватило его со всех сторон, и великан, вспыхнув как свечка, сгорел без остатка.
– Ты принес только яблоки. Где же та, кому они принадлежат? – сурово спросил Один у бога-плута, когда тот, опустившись среди асов, скинул с себя соколиное оперенье.
Вместо ответа Локи достал из ящичка орех, бросил его на землю, и перед Одином и другими обитателями Асгарда сейчас же возникла Идунн.
– Простите Локи, – сказала она. – Правда, он виноват, что меня похитили, но зато он же меня и спас.
– Мы уже и так простили его, – проворчал владыка мира. – Локи не только вернул нам тебя, но из-за него сгинул и наш злейший враг, великан Тьяцци.
С торжеством отпраздновав возвращение Идунн, боги разошлись по своим дворцам, но уже на следующее утро их разбудил резкий звук боевой трубы. Перед стенами Асгарда носилась всадница на белом коне, в кольчуге и с копьем в руках. Это была Скади. Узнав о гибели отца, она прискакала, чтобы отомстить богам за его смерть и вызвать их на поединок.
Асы невольно залюбовались прекрасной и отважной девушкой и, не желая ее убивать, решили договориться с ней миром.
– Послушай, Скади, – сказал ей Один, – что, если вместо выкупа за отца ты возьмешь одного из нас в мужья? Все равно Тьяцци уже не вернуть в этот мир…
Скади, готовившаяся к упорной и кровопролитной битве, задумалась.
– Хотя моя печаль по отцу так глубока, что я пока не могу и слышать о замужестве, но любое горе не вечно, когда есть чем его избыть, – ответила она наконец. – Рассмешите меня, и тогда, может быть, я приму ваше предложение.
– Как же нам ее рассмешить? – недоуменно переглянулись асы.
Локи сразу загорелся:
– Предоставьте это дело мне!
Он убежал, а потом вернулся, проскакав перед Скади с привязанной к мошонке козлиной бородой.
При виде этого зрелища великанша так развеселилась, что забыла о своем горе.
– Хорошо, – сказала она, вонзая копье в землю, – я выйду замуж за одного из вас, но только при одном условии: я сама выберу себе мужа.
– Тогда позволь и нам, согласно обычаю, выдвинуть свое условие, – ответил Один. – Ты будешь видеть одни лишь наши ноги, и, если твой выбор падет на того, кто уже женат, тебе придется выбирать снова.
Скади согласилась на это.
Укутавшись с головой в плащи так, чтоб были видны только их босые ноги, асы один за другим вышли из ворот Асгарда и выстроились в ряд перед дочерью Тьяцци.
Медленно обошла их всех великанша.
«У кого самые стройные ноги, у того и все остальное ладно», – подумала она про себя.
– Вот… – тут Скади указала на одного из асов. – Вот Бальдр, и я выбираю его.
– Я не Бальдр, а Ньёрд, Скади, – ответил бог, открывая лицо. – Хочешь ли ты, чтобы я был твоим мужем?
– Что ж, я не отказываюсь от своего выбора, – засмеялась великанша. – Ты, однако, строен, а кроме того, как я слышала, добр, и ты будешь мне хорошим мужем.
Асы несколько дней гуляли на свадьбе бывшего вана с прекрасной дочерью Тьяцци, после чего супруги по просьбе Скади отправились на далекий север, в замок ее отца. Однако Ньёрд, привыкший к грохоту волн и перекату гальки, не смог жить там долго. Каждое утро он слышал скрип трущихся о камни льдин, каждый вечер – свист завывающей в горах вьюги.
Спустя несколько месяцев Ньёрд уговорил жену перебраться в его замок Ноатун в Асгарде, но Скади там быстро соскучилась по заснеженным горам и волчьему вою. Тогда супруги договорились между собой жить попеременно: шесть месяцев в Асгарде и шесть месяцев в Нифльхейме. Вот почему зимой так бушует море. В это время Ньёрд на юге и не может его утихомирить, но зато, когда он летом навещает север, моряки могут смело доверяться волнам: добрый бог не причинит им вреда.
Похищение Мьёлльнира
Больше трех лет сражался Тор на каменистых и холодных границах Мидгарда, отбивая набеги великанов. Хримтурсы, предвечные великаны, были многочисленны и воинственны, но рыжебородый бог грома, стремительно носясь над облаками и появляясь то здесь, то там, безжалостно крушил их одного за другим своим увесистым молотом. Наконец, не выдержав битв с грозным асом, исполины бежали обратно в Ётунхейм, чтобы там собраться с силами для нового похода против богов и людей.
Решив, что теперь пришло время для долгожданного отдыха, Тор выпряг из колесницы козлов Тангиостра и Тангриснира и пустил их пастись на сочный луг, а сам, с хрустом поведя плечами, с наслаждением растянулся на голой земле. Положив Мьёлльнир рядом с собой, бог грома крепко заснул. Так прошла ночь…
Проснувшись на заре, Тор громко зевнул и сразу же потянулся за своим молотом, но его рука уткнулась в траву и камни. Сын Одина с диким криком быстро вскочил на ноги и, протирая глаза, огляделся – Мьёлльнир бесследно исчез.
Гнев могучего аса был ужасен. Он принялся рвать на себе бороду и так топать ногами, что начались землетрясения, а потом быстро запряг в колесницу своих козлов и вихрем помчался в Асгард, чтобы уведомить богов о своей потере.
Однако по дороге сын Одина устыдился, что так глупо проспал свое прославленное оружие, и решил признаться в этом одному пройдохе Локи.
Выслушав Тора, бог-плут покачал головой и ответил:
– Твой молот могли стащить только великаны, значит, и искать его надо у них. Отправимся поскорее к Фрейе и попросим у нее соколиное оперенье. Затем я полечу в Ётунхейм, чтобы выведать, где находится Мьёлльнир.
– Ты прав, – согласился Тор. – Навестим Фрейю.
И вот оба аса явились во дворец богини любви.
– Если бы оно было выковано из чистого золота, то и тогда я отдала бы его вам без сожаления, – сказала дочь Ньёрда, вынося гостям свое соколиное оперенье.
Локи накинул его на себя и так быстро, как только мог, устремился через бурное море в Страну Великанов.
Первым, кого встретил там бог-плут, был один из знатнейших и богатейших владык Ётунхейма – великан Трюм. Он, как на троне, сидел на вершине крутой горы и был занят своим обычным делом: плел ошейники для своих псов и расчесывал гривы своим коням. Увидев над собой парящего в небе сокола, великан сразу догадался, что перед ним один из асов.
– Как поживает рыжебородый бог грома? – спросил он, ухмыльнувшись.
– Гневается, Трюм, – ответил Локи. – У Тора пропал его молот. Не знаешь ли ты, кто его взял и где он сейчас?
– Ха-ха-ха! – оглушительно захохотал Трюм. – Мне ли этого не знать, когда я сам стащил его прямо из-под носа разини! Я мог бы убить Тора, пока он дрых без задних ног, да не хочу ссориться с асами. Я готов возвратить Мьёлльнир сыну Одина, но только при одном условии: если боги выдадут за меня замуж прекрасную Фрейю. А породнившись с владыками Асгарда, я, пожалуй, соглашусь перейти на их сторону.
– А ты не хвастаешь? Откуда мне знать, что молот именно у тебя? – прикинулся недоверчивым Локи.
– Думаешь, Локи, провести меня? – снова засмеялся Трюм. – Молот лежит глубоко-глубоко под землей, и тебе его не достать, несмотря на всю твою хитрость.
Узнав все, что ему было нужно, Локи полетел обратно в Асгард.
– Молот у Трюма, и он хочет оставить его у себя до тех пор, пока боги не отдадут ему в жены богиню Фрейю, – объявил он поджидавшему его Тору.
Услышав это, бог грома снова помчался к богине любви.
– Послушай, Фрейя, – сказал он, – немедленно собирайся и иди к Трюму! Ты должна стать его женой, иначе Мьёлльнир останется в Ётунхейме и ничто не помешает хримтурсам совершать безнаказанные набеги на земли богов и людей.
Но, едва услышав эти слова Тора, богиня любви рассвирепела в первый раз в жизни, да так, что в порыве гнева разорвала свое драгоценное ожерелье Брисингамен.
– Замолчи, Тор, и убирайся прочь из моего дворца! – воскликнула она. – Никогда не поеду я в Ётунхейм и никогда не выйду замуж за безобразного великана, хотя бы все боги просили меня об этом. Ты сам проспал свой молот, так и добывай его сам.
Опустив голову, Тор пристыженно вышел от Фрейи и снова направился к сыну Лаувейи.
– Посоветуй, что делать, Локи! – взмолился он.
– Нам надо собрать других обитателей Асгарда и рассказать им о случившемся, – сказал Локи. – Может быть, мы все вместе до чего-нибудь додумаемся.
Тор скрепя сердце согласился и отправился собирать асов.
Узнав о пропаже Мьёлльнира и о требованиях Трюма, боги разразились проклятьями. Впрочем, кое-кого охватил настоящий ужас.
Один и другие обитатели Асгарда долго советовались, но не могли ничего придумать. Наконец мудрый Хеймдалль, верный страж радужного моста Биврёста, встал со своего места и сказал:
– А почему бы нам не надеть на Тора женское платье со связкой ключей от разного рода кладовых и не послать его к Трюму под видом Фрейи? Может быть, он сумеет выручить у великана Мьёлльнир?
– Но ведь Трюм сейчас же догадается, что его обманули! – возразил ему Вали.
– Нет, – ответил Хеймдалль, – он ничего не заподозрит. Трюм никогда не видел Фрейи и не знает, как она выглядит. К тому же, как все хримтурсы, он мало что смыслит в женской красоте. Наденем на Тора платье подлиннее, чтобы не было видно его огромных ног, навесим ключи от разного рода кладовых, закроем фатой лицо и рыжую бороду, а голову повяжем платком. Тогда, клянусь Биврёстом, великаны ни за что не догадаются, что перед ними не женщина, а сам бог грома.
– Что?! Обрядиться в бабское тряпье?! Да еще ключи нацепить, как какой-нибудь кухарке?! – в бешенстве закричал Тор. – Если я это сделаю, я стану всеобщим посмешищем!
– Ты забываешь о том, Тор, – возразил ему Браги, – какая страшная опасность теперь угрожает миру. Хочешь ли, чтобы великаны по твоей же собственной вине перебили всех нас Мьёлльниром и захватили Асгард и Мидгард? Ты должен попытаться любой ценой вернуть назад свое оружие. И если тебе это удастся, я погляжу на того шутника, который только осмелится открыть свой поганый рот!
– Послушай, Тор, – сказал Локи вкрадчивым голосом, видя, что бог грома все еще колеблется. – Хочешь, я тоже надену женское платье и отправлюсь вместе с тобой к Трюму под видом твоей служанки?
Предложение Локи очень понравилось богам, а особенно Тору, который не только согласился с советом Хеймдалля, но даже потребовал как можно скорее отправляться в дорогу.
Боги тут же оставили Тора и Локи, чтобы они смогли нарядить друг друга, а к Трюму направили гонца с известием, что Фрейя скоро к нему прибудет.
Великан прямо раздулся от радости и гордости. В ожидании невесты он созвал в свой замок многочисленных гостей, надо сказать, одного уродливее другого, и устроил для них роскошный пир.
Вскоре вдали показался Тор в фате, длинном платье, со связкой ключей, а за ним Локи в одежде служанки. Трюм поспешно выскочил к ним навстречу. Он взял за руки мнимую невесту и, торжественно введя ее в замок, усадил рядом с собой за богато убранный яствами и питьем стол.
Тор любил хорошо поесть, и к тому же он так проголодался в дороге, что забыл всякую осторожность. Он тут же отправил себе в рот целого быка, за ним восемь огромных лососей и опростал все это бочкой крепкого меда.
– Никогда за всю мою жизнь я еще не видел, чтобы какая-нибудь девушка так ела! – воскликнул Трюм, с подозрением посмотрев на мнимую Фрейю.
– О Трюм, – поспешно шепнул ему на ухо Локи, который на всякий случай, как то подобает служанке, встал за спиной великана, – тоскуя по тебе, Фрейя семь дней ничего не пила и не ела. Вот почему она сегодня так голодна.
Слова пройдохи обрадовали Трюма, и он тут же, глупо заулыбавшись, захотел поцеловать свою невесту, но отшатнулся, увидев сквозь фату горящие, как уголь, глаза Тора.
– Ни у одной девушки в мире я не встречал еще таких диких глаз! – запинаясь проговорил он.
– Успокойся, Трюм, – снова шепнул ему Локи. – Семь долгих дней и столько же ночей плакала Фрейя, тоскуя по тебе, и ее глаза покраснели и сделались больше чем обычно.
Услышав, что Фрейя так сильно его любит, великан чуть слезу не пустил.
– Разве она не знала, что мы скоро встретимся?
Тут Локи превратился в одни шепот:
– Она боялась, что ты – не Трюм, а обманщик, который выдает себя за него. Ведь только настоящий хримтурс мог похитить у Тора его Мьёлльнир!
Ничего не говоря, хозяин замка вышел из зала и послал к гостям свою сестру, чтобы она положила на колени его невесте молот и получила от нее взамен какой-нибудь подарок, в чем и состоял в те времена обряд венчания.
Девушка сейчас же исполнила приказание брата, и каково же было ликование Тора, когда в положенном ему на колени Мьёлльнире он узнал свое оружие! В одно мгновение весь его потешный наряд полетел прочь, и перед окаменевшими от ужаса гостями Трюма предстал грозный бог грома. Придя в себя, хримтурсы бросились бежать, но было уже поздно: Мьёлльнир крушил их черепа повсюду, и, сраженные его ударами, они один за другим мертвыми валились на землю. Такая же участь постигла и прибежавшего на шум Трюма.
Так вернул себе Тор свой замечательный молот, а весь мир был спасен от страшной опасности.
С тех пор прошло уже много лет, но и до сего дня не может забыть бог грома, как однажды он чересчур крепко заснул, а потом ходил из-за этого в женском платье, и очень гневается, когда ему об этом напоминают.
