Александр Иванович Алтунин
Интеллект
Только вот ведь какой нюанс имеется в этом деле: те, кто решал задачи лишь средней степени сложности, привыкал к определенной самостоятельности и независимости в решении задач вообще и жизненных, в частности. Правда, как правило, ограничивался лишь задачами средней степени сложности с небольшим уровнем напряжения интеллекта в целом. Безусловно, многие несомненные способности этих людей получали вполне определенное развитие. Но, к сожалению, не очень большое. Хотя, конечно, и это заслуживало вполне конкретного уважения к ним. Пусть не обязательно большого, но, тем не менее.
Но была и третья группа учеников, которые хотели получить итоговую «пять». Им приходилось в максимальной степени напрягать свои мозги, проявлять вполне определенную сообразительность и изобретательность, фантазию и воображение. Ибо, им приходилось регулярно решать задачи повышенной сложности. В результате чего они обретали вполне реальную уверенность в себе и своих силах. И полученные пятерки были четким и конкретным доказательством наличия у них интеллекта явно выше среднего. Да и творческое мышление развивалось у них гораздо интенсивнее, достигая, таким образом, существенно больших величин по сравнению со всеми остальными. Третья группа учеников получала шанс решать жизненные задачи повышенной степени сложности. То, как каждый распорядился своим этим шансом – это уже отдельный разговор.
Жизнь, к сожалению, состоит преимущественно из мелкой суеты, для которой творческое мышление, сообразительность и изобретательность без особой необходимости. Как и многие другие фундаментальные достоинства и добродетели из числа классических ценностей. Вот и получается интересная статистика: из тридцати пяти учеников только трое (фактически один из десяти) решали задачи повышенной сложности. Это лишь десять процентов от общей массы учеников. Но из десятка интеллектуальных лидеров, как правило, лишь один действительно серьезно и основательно продолжил заниматься своей личностью. А это составляет всего лишь один процент от общей массы уже вполне взрослых и зрелых людей. Но оттого, что именно лишь один из ста достиг более существенных интеллектуальных вершин, его ценность и реальная, и потенциальная для общества и государства стала не ниже, чем у других, а значительно выше. И это желательно понимать всем членам нашего общества.
И это, не говоря уже об отдельной категории – интеллектуальных фанатиков. Которые встречаются только в одном случае из тысячи. И уже они достигают особенно больших вершин. Не обязательно в чисто житейском плане, но в профессиональном – обязательно.
На самом деле, интеллектуальная градация имеет не две, а семь ступеней: очень глупый (десять процентов), глупый (двадцать процентов), неглупый (шестьдесят процентов), умный (девять процентов), очень умный (ноль целых девять десятых процента), мудрый (ноль целых девяносто девять тысячных процента), очень мудрый (ноль целых одна тысячная процента). Понятно, что это предполагает не только количественную разницу этих ступеней в уровне интеллекта, а, в первую очередь, – качественную. И неглупый человек (в такой удобоваримой формулировке) занимает лишь третью ступень на иерархической лестнице человеческого интеллекта. Собственно, девяносто процентов людей находится на первых трех ступенях из семи. И претензия человека, стоящего реально лишь на третьей ступени, на то, что он уже занимает седьмую – это, мягко говоря, нелогично. А если быть точнее, то откровенно нелепо. Но, как следует из сорокалетних наблюдений автора и двухсот фундаментальных трудов классиков философии и психологии, чем ниже реальный уровень интеллекта у конкретного человека, тем выше его претензия на обладание интеллектом высокого уровня. И именно высокого, ибо, с одной стороны, всем хочется выглядеть умными.
