Александр Иванович Алтунин
Неприятие и отторжение непонятного
Все, что выходит за рамки привычных понятий и представлений, стандартов и стереотипов, принципов и убеждений, правил и законов, воспринимается, как правило, людьми со стереотипным мышлением с большой напряженностью и подозрительностью, недоверчивостью и отстраненностью. Попытки одним махом вникнуть в суть новой информации оказываются безрезультатными. А потому прекращаются вообще, как ненужные и бесполезные, бессмысленные и напрасные.
Марфа, улавливая отрывки разговора Марии с Иисусом, понимала то, что лично для нее в этом нет ничего особенно ценного и полезного. Что, безусловно, на самом деле, было не так. Но ее приземленный и прозаичный, обычный и упрощенный ум не мог ухватить ни мощную интеллектуальную составляющую их беседы, ни элемент высокой духовности. Ибо, для нее духовность, как и высокий интеллект, были чисто теоретическими и предельно абстрактными понятиями. По поводу чего она не считала нужным заморачиваться даже на одну секунду. Не говоря уже о чем-то принципиально большем. Духовность, как таковая, по большому счету, была принципиально чужда Марфе. Ибо, она не видела в ней реального конкретного практического приложения. Варить суп или кашу она не могла ей помочь, условно говоря. А все, что с точки зрения банального рационализма, не давало ощутимый практический результат (желательно еще и быстрый, и большой), выглядело в глазах стандартного психотипа Марфы бесполезным и бессмысленным. Кроме принципиальной открытости ума, для адекватного восприятия информации необходим еще и достаточно большой практический опыт творческого осмысления новых данных. Который, к сожалению, у большинства отсутствует. Да и уровень сложности информации играет большую роль. Первоклассник не в состоянии понять красоту алгебраической задачи так же, как и пятиклассник не может адекватно воспринять задачу тригонометрическую. Но даже десятиклассник будет испытывать явный дискомфорт при восприятии задачи из высшей математики. Вот вам четыре уровня сложности информации. Причем, не просто несколько разной, а принципиально различной. Другой вопрос в том, что, если в плане математических задач школьнику можно что-то объяснить в плане его реальных возможностей, то в плане жизненных задач это сделать гораздо труднее, ибо все категорически убеждены в том, что именно они ничуть не глупее окружающих. В связи, с чем все попытки аналитика объяснить относительность их возможностей в решении жизненных задач будут в принципе обречены на неудачу. Объяснить что-либо человеку, который имеет предубеждение в конкретном вопросе, невозможно даже чисто теоретически. Адекватная самокритичность встречается не чаще одного-пяти процентов от всей массы людей.
