Александр Иванович Вовк
Если уходят пришельцы
5.
А как события развивались дальше, я передаю со слов моего деда и от его имени, чтобы вас не запутать.
Несколько дней спустя, говорит дед, на чердаке нашего дома я в полном одиночестве шарил телескопом по небу. Крыша дома покатая, и напротив дом возвышается. Потому сектор обзора не очень большой, но лучшего места всё равно не найти. В нашем дворе телескоп, иной раз, могут и отнять, да и накостылять заодно.
Потому с крыши я всегда наблюдал один и тот же сектор неба. Впрочем, и это не надоедало, поскольку удавалось не столь уж часто. Ведь иногда к вечеру, как я не молился, на небо наползали тучи, естественным образом прерывая мои наблюдения. Оставалось идти спать, не солоно хлебавши.
Но в тот раз с погодой мне повезло. И никто не мешал, только холод слегка донимал. Всё-таки жутковато в одиночку заглядывать в черную непознанную бездну. Но мать, кажется, давно меня звала, прямо из подъезда кликала. Потому, я нехотя собирался уходить, когда за спиной прозвучал незнакомый голосок какой-то девчонки. Откуда она на чердаке? Но спрашивает:
– Ну, и что там видишь? Отодвинься чуток, если не жалко! Дай и мне заглянуть в космос.
Я опешил, поскольку, как ни всматривался в темень чердака, никого не обнаружил. А в те годы – это тебе, Сергей, обязательно надо представить – вся планета бредила космосом. Ведь незадолго до того Советский Союз вывел на орбиту первый спутник… Представь себе! Никогда еще человек не мог забросить что-то настолько высоко! Что в те дни творилось на Земле! Весь мир ликовал, невзирая на гражданство! Именно тогда все и усвоили русское слово спутник! И безоговорочно признали заслуги нашей страны! И прославляли её! Потом мы сфотографировали обратную сторону Луны, которая никогда к нам не поворачивается. Следом наши собаки, обычные «дворяне», стали в космос как на прогулку летать. В общем, интереснейшее время было. Все люди мира только и ждали очередных сюрпризов из космоса! И, конечно, равнодушных не оставалось! Лично я тоже в небе спутник высматривал… Потому-то сразу оценил желание девчонки, пожелавшей заглянуть в мой телескоп. Пусть любуется, мне не жалко! Но никого рядом я не обнаружил, хотя голос опять попросил подвинуться. Уже настойчивее. Я ответил, озираясь:
– Где ты прячешься? Подходи, да смотри!
Только, знаешь, Сережка, у меня возникло странное ощущение, будто этот голос звучит не где-то в стороне, а в моей собственной голове. Ну, понимаешь, слышу я его ни сбоку, ни сверху, ни снизу даже. Так откуда же? А голос на мой вопрос, который я и задать не успел, уже отвечает, будто мысли мои читает:
– Не беспокойся – я уже поглядела! Действительно, интересно! Только всё равно ничего стоящего ты со своей игрушкой не увидишь! Баловство это! Хотя неплохо для начала!
– Дурака-то не валяй! Выходи сюда, а то уши надеру! – решил я припугнуть задаваку.
А она надо мной задорно так, колокольчиком, смеётся – опять же в моей голове:
– Как же надерешь, если найти меня не можешь? Себе и надери!
Вижу я, на испуг девчонку не взять. Решил её хитростью выманить, но как? А она сама мне и советует:
– Ты напрасно напрягаешься! И хитрости свои зря не придумывай – всё ведь напрасно, меня никогда не увидишь! А мысли твои я действительно читаю. Все твои вопросы и ответы наперед знаю – ты впредь со мной можешь вообще молчать. Мне и без слов понимать тебя легко!
– Уж лучше я буду говорить – так привычнее. Мало ли чего я думаю! А слово – не воробей! Ты кто, вообще?
– Это ты мне познакомиться предлагаешь? – смеется она опять. – Хорошо! Меня зовут никак. Вернее, зови, как хочешь. Мне это безразлично, я в любом случае понимаю, если ко мне обращаются.
Призадумался я, начиная воспринимать эту несуразицу всерьез, и, перебрав некоторые девчачьи имена, остановился на Пат. Имя красивое и необычное. Это как у Ремарка в романе «Три товарища», который я недавно прочитал. После той книги, признаюсь, я долго находился под сильнейшим впечатлением и очень жалел умирающую Пат. Вот и придумал – пусть Патриция Хольман воскреснет, хоть в таком виде.
Новая знакомая оказалась покладистой – моя идея пришлась ей по вкусу:
– Хорошее имя. Мне нравится! – согласилась она. – А тебя Алешкой зовут – отрицать не станешь?
– Так и есть, – пришлось сознаться мне. – И откуда ты всё знаешь? И почему я тебя не могу увидеть? Я в невидимок не верю, а тут ничего не пойму! Где-то ты всё-таки прячешься? Ловко у тебя всё-таки получается! Научи!
И тогда мы с Пат затеяли долгий-предолгий разговор. Рассказала она мне чистейшую фантастику, будто является неким излучением, вполне материальным, но всё же невидимым. Они все такие, хотя раньше были, вроде нас. Рассказала, будто ее дом настолько далеко от Земли, что даже свет до ее планеты летит почти двадцать семь лет! А еще я узнал, что на нашей Земле Пат обосновалась давно. Даже трудно поверить, более сорока тысяч земных лет! Узнал, что она может жить вечно – если с их источником энергии ничего плохого не случится.
На нашей планете таких пришельцев, как она, – так я их прозвал – еще восемь. Чуть не сказал – восемь человек! Все они следят за нашей планетой и стараются якобы ни во что не вмешиваться. Но в это мне не верится! Да и самой Пат нельзя напрямую влиять на социально-политические процессы у землян. Тем не менее, разрешается с ними дружить – она ведь еще, по меркам пришельцев, совсем ребёнок. Хотя возраст для них – всего лишь условность. Эти существа появляются на свет очень редко – так сказать, по производственной необходимости. И только с разрешения их Высшего Совета. После этого новорожденному пришельцу выделяется его несущая частота, на неё модулируется нужная информация – и всё! С этого времени существует ещё один полноценный индивидуум, готовый для отправки на какую-нибудь бесконечно удаленную планету! Точно также и Пат получила свою зону ответственности – в Северном полушарии нашей Земли: от Гринвича до семидесятого меридиана восточной долготы. Мы в эту зону и попали! Правда, Пат контролировала ее, когда присутствия людей на Земле ещё и не намечалось. Чего только она за это время ни повидала! Представляете, сколько ей известно об истории Земли, доисторических и прочих животных, первобытных и нынешних людей? Всё ведь протекало у нее на глазах буквально с нуля и до сегодняшнего состояния. Но мне не удалось узнать об этом подробнее, о чем позже я весьма жалел. Теперь моё упущение не исправить!
Впрочем, и от узнанных подробностей голова у меня пошла кругом, продолжал дед. И всё же я понемногу стал доверять Пат, хотя ещё старался в чём-нибудь ее уличить, надеясь таким образом разгадать ее непостижимость. Пат же только посмеивалась, поскольку мгновенно разгадывала мои наивные устремления.
Самое удивительное, что я вполне сознавал объективную несуразность моего приключения – ну, какие могут быть пришельцы? Фантастика самая бредовая, да и только! И, в то же время, как не верить, если живая Пат сейчас передо мной, но я её не вижу? Да что там! Она ведь каждую мою мысль отслеживает! Как это считать нереальностью? Но и понять эту немыслимость нашим опытом невозможно! Факты, как говорится, налицо, а мозгов, чтобы их осмыслить, не хватает!
– А зачем я тебе понадобился? – решил я выяснить у нее напрямик. – Какие-то опыты на мне ставить собираешься? Или что-то другое?
– Полная ерунда! Просто хочу быть тебе другом. Совершенно бескорыстно. Мне от тебя ничего не нужно, а вот я во многом буду тебе полезной! Я так много знаю, что вашим ученым не постичь всё это и за тысячи лет! И я кое-чем с тобой поделюсь – мы же теперь друзья?
После этих слов дед надолго замолчал, а глаза его затуманились. Наконец, он вышел из этого состояния и задумчиво протянул:
– Знаешь, мой любимый внук Сережа, голос Пат казался мне тогда настолько участливым, даже нежным, что я, можно сказать, совсем растаял от ее ласки. И сомнения мои развеялись. Потому-то, больше по инерции, нежели для проверки, я брякнул первое, что взбрело мне в голову:
– Пат! Если ты… Знаешь, мне бы на двадцати двух языках говорить, как Вавилов Николай Иванович. Поможешь?
– Легко и приятно! – зазвенел во мне голос Пат. – Но понадобится время. Пожалуй, две ночи нам хватит.
– Вот и попалась! Сразу ясно, что разыгрываешь! Где тебя потом искать, невидимку? Если бы могла, то сразу бы и сделала!
6.
Сергей не отрывал глаз от деда, следя за рассказом, и боялся пропустить хоть одно словечко. Рассказ ему нравился, но верить подобной ерунде, конечно же, он не мог, не маленький! Потому, улучшив момент, выразил своё отношение к этой истории:
– Похоже, дед, ты забыл – я давно из детского возраста вышел? Сказку ты, конечно, классную придумал, полный отпад, только не выдавай ее за быль! И дыму не напускай!
Дед не обиделся, но усмехнулся:
– Видишь! Ты и сегодня не веришь, а мы в то время даже про Гагарина не знали – он позже полетел! Мы и не думали, что люди так скоро, уже при нашей жизни, окажутся в космосе. Вот и представь, как трудно мне было принять за реальность эту фантастику? Но пришлось поверить, потому что Пат и это терпеливо мне разъяснила:
– Друг мой Алешка! Представь себе такую задачу: сейчас мне требуется поместить в твой мозг знания и умения по двадцати двум языкам. Всё-всё, включая произношение! Вавилов эти языки изучал в заграничных командировках по мере необходимости лет двадцать, а ты просто не выдержишь ускоренной перекачки информации такого объема. Ведь в твоем мозгу придется дополнительно сформировать огромное количество извилинок. Чтобы мозги не перегрелись и не стали субпродуктами, лучше бы этот процесс растянуть хотя бы на две ночки. По ночам твой мозг загружен слабо, вот я неспешно с ним и поработаю. Договорились?
И лишь я наморщил лоб, сообразив, что Пат не может знать, какие мне нужны языки, как она рассмеялась:
– Ты мне всё еще не доверяешь? И напрасно, я неплохо знала твоего кумира. Даже не раз ему помогала. И список языков мне точно известен! Не беспокойся! Утро вечера мудренее, как смешно у вас говорят. Я завтра опять приду, а теперь иди-ка спать.
Я повиновался и заснул в одно касание с подушкой. А утром взвился с постели с неистовым восторгом, неизвестно, откуда появившимся, словно всю ночь меня поджидал приятнейший сюрприз. О Пат я почему-то не вспомнил. В том числе, когда мама спросила, не заснул ли я вчера в обнимку с телескопом? И только в школе я по достоинству оценил ночную работу Пат! Моя дискуссия с учительницей на бойком английском буквально потрясла наш класс. Учительница открыто восхищалась моими познаниями, произношением и пыталась выведать, почему я так долго скромничал, изображая из себя тупого. В конце занятия, которое она, всем на радость, проболтала лишь со мной, так и созналась, что отвела со мной душу. А потом объявила, что выдвинет меня от школы на городскую олимпиаду по иностранным языкам. В общем, ее душа, как и моя, пела от восторга. И нам обоим было от чего радоваться!
Дед замолчал надолго, продолжая, видимо, прокручивать былые события. И, наконец, подвел итоги:
– Теперь тебе ясно, почему я полиглот? Жаль, что эти знания пригодились мне всего несколько раз. Понимаешь, Серега, всё же неинтересно мне было языками заниматься. Хотя перспектива с таким багажом, без сомнения, просматривалась. Особенно, если бы я в лингвистику подался. Впрочем, и там возникли бы препятствия. Я же свою просьбу к Пат сформулировал не совсем корректно. Захотел разговаривать на иностранных языках! Пожалуйста! Это Пат и исполнила, однако умение писать я-то не заказывал, вот она меня этим знанием и обделила. Можно, конечно бы, и самому освоить, но я больше техникой тогда увлекался, всё мечтал конструктором стать. Не понимал в ту пору, что моя мечта особого творчества не предполагает. Одно дело – главный конструктор серьезного проекта, и совсем другое – обычный инженер-конструктор! Знаешь – бесконечные болты, гайки, ГОСТы, готовые методики, расчет на прочность или нагрев-перегрев… Иное меня тогда влекло, да уразумел я всё это значительно позже. К счастью, время для маневра у меня ещё оставалось! Впрочем, это ты и сам, пожалуй, от родителей слышал. А теперь – на часики-то взгляни, на всякий случай…
Заслушавшись деда, я действительно едва не опоздал в школу – у нас с этим строго. А тем же вечером дед вручил мне подарок. Настоящий телескоп купил. Простенький, конечно. В детском мире, но… Да что там! Всё равно, возможности у него сказочные, если сравнивать с нашими глазами!
Потом я опять пытался расспросить деда о Пат, но разговор не получался. Родители в преддверии проводов почти не оставляли деда в покое – ведь и у них накопилось немало важных вопросов. А тут еще выходные накатили, стало быть, никто на работу не ушел. Всё внимание досталось деду, а меня к нему, можно сказать, и не подпускали. В общем, не вышло тогда, и всё!
