Александр Железняк
Огонь веры
Столпы Лукрециана стали оплотом истинно верующих и местом паломничества для всех последователей Единого, а его защитники образовали монашеский орден и назвали себя лукрецианцами в честь своего спасителя. Один из них как раз сейчас приближался к сердцу своего ордена.
Монастырь охватывал большой ров, заполненный водой, оставшийся ещё со времён последней войны с империей. Энелианцы пытались вновь превратить монастырь в крепость, когда им удалось выбить игносийцев из долины, но тогда защитные сооружения не понадобились: после сожжения Рондила война вскоре закончилась. Через ров был перекинут крепкий деревянный мост прямо к главным воротам.
Всадники подъехали к мосту и спешились. Здесь было множество разных людей, от послушников монастыря до праздных жителей долины. На мосту также стояли и королевские стражники. Тенгол переговорил о чём-то с ними и передал какие-то указания из заставы. Они выглядели расслабленными: кажется, в долине всё было спокойно. Десятник вернулся к своим людям.
– Обошлось всё без приключений, верно? – Тенгол снова вскочил на своего коня, и за ним последовали остальные стражники. – Кажется, нам пора прощаться.
– Вы возвращаетесь в Хакнуф? – спросила Инария у десятника.
– Сначала проследуем в Хастаф, после этого сразу возвращаемся обратно, но нам нужно торопиться, если вы с нами, то поспешите, если нет, то прощайте! – всадники повернули коней на дорогу.
– Вот и мне нужно в Хастаф, – задумчиво проговорила Инария. Она повернулась к Литу. – Приятно было скоротать дорогу с тобой, – она улыбнулась при этих словах. – Наши пути здесь разойдутся, но мы ещё встретимся, – она вскочила на Эрго. – Не в этой жизни, так после неё! – Инария напоминала об их споре на дороге, который только Единый сможет разрешить на Страшном Суде.
– Удачи тебе на пути и во всех твоих начинаниях! – Литу было грустно прощаться. Он совсем не ожидал, что дорога в долину даст ему так много. Кажется, он начинал понимать, зачем мудрый учитель отправил его в путь. Но чем горше была грусть прощания, тем радостнее новая встреча, как ему хотелось думать. Лит чувствовал, что скоро он увидит Инарию вновь и он будет рад этой встрече. – Заедешь в Столпы на обратном пути?
Инария вновь стала серьёзной, как тогда, на дороге, полной опасностей и неизведанного.
– Клянусь Создателем, я ещё услышу о твоём могуществе, – таков был её ответ, и она повернула на западную дорогу, поехав вслед королевским всадникам Тенгола.
Лит не смог ничего сказать на это и лишь смотрел, как его спутники уходят по дороге на запад.
– Создатель убережёт их души!
Лит обернулся и увидел за собой старца в белых одеждах, опирающегося на крепкий дубовый посох с круглым красным бриллиантом, вставленным в ветвистое навершие. Этот камень напомнил Литу маленькое спелое яблоко.
– Я чувствовал, что ты уже близко, – старец был очень высокого роста, что немного смутило Лита, ведь он редко видел кого-то выше себя. – Ты Лит из обители, а моё имя ты уже слышал, и не единожды. Я Самуил, настоятель этого скромного дома Единого, – святой отец позволил себе улыбнуться, и в его глазах мелькнуло что-то озорное.
Самуил Варийский был очень стар. Лит знал это, но знать и видеть – разные вещи: настоятель казался много моложе, чем представлял себе монах. Его глаза всё ещё блестели живым огнём, хоть и казалось, будто они подёрнуты дымкой. Его кожа была тронута морщинами, но ещё далека от того, чтобы забронзоветь окончательно. А волосы и борода Самуила даже и сединой-то не были покрыты! Они всё ещё сохраняли тёмно-каштановый цвет. Настоятель монастыря был игносийцем. Настоящим, а не потомком варваров из провинций. Об этом явственно говорили его длинный нос, по-орлиному загибающийся книзу, широко поставленные глаза и высокий белый лоб.
Самуил был одним из самых почитаемых владык ордена и мог бы даже возглавить его, если бы захотел. От достопочтенного Карлии Лит слышал, что Самуил почти никогда не покидает свою излюбленную долину и считает её своей родиной, хоть и родился он не в Варии, а в Игносе – столице империи. Там же он и окончил Белую Семинарию, а после неё был направлен в Столпы. Монастырь всегда был частью ордена лукрецианцев, хоть в Игносии и была Церковь святого Юстиниана, которая объединяет все храмы и монастыри илианцев и отрицает власть отдельных орденов. Служители всех религиозных орденов на земле Игносии обязаны были подчиняться Церкви и решениям её патриарха, так что Столпы Лукрециана – сердце лукрецианского ордена, – находились во власти игносийской церкви, но положение изменилось, когда в 756 году Варийская долина вместе со Столпами перешла в руки Энелианского королевства.
В Энелии нет и не было никогда единой церкви. В королевстве святые ордены были свободны распоряжаться своими правами. Многие из служителей Церкви покинули Столпы, когда монастырь оказался во власти Илларионовой обители – главной твердыни ордена, но Самуил решил остаться. Как он говорил впоследствии, война – это мирское дело, и негоже из-за этого слугам Единого спорить меж собой.
Гирт Иссимарский, посетив Столпы, сразу же убедился в искренности Самуила. К тому же он увидел, что тот искушён в магических науках, а для Гирта, самого отмеченного Божьим даром, как он часто говорил своим ученикам, не было большего доказательства преданности Создателю, чем чародейская сила, так Самуил и стал настоятелем монастыря.
Самуил тепло приветствовал Лита и, рассказав обо всём, что ему следовало знать о распорядке жизни в монастыре, лично отвёл его в келью. Гевра была отведена в конюшни одним из монастырских прислужников, мальчонкой лет двенадцати с хитрыми глазами.
Настоятель задержался в монашеской келье, когда привёл туда Лита:
– Я был бы рад, если бы у тебя нашлись ко мне хоть какие-то вопросы, – сказал он просто, чего Лит совсем не ожидал от него. Самуил вовсе не походил на остальных отцов ордена и этим удивлял монаха.
– Если это будет уместно…
– О, более чем уместно!
– Я хочу знать, когда начнётся обучение, святой отец?
– Мы начнём завтра, сын мой, лучше раньше, чем позже. Начали бы сегодня, да погода уж больно хороша! – тут он подмигнул Литу и улыбнулся в бороду. – Но разве это ты хотел спросить? Только твоё обучение тревожит тебя?
– Есть ещё кое-что… – Лит слегка закашлялся. – Простите… Есть ещё кое-что. По дороге сюда кое-что произошло.
– Какая-то встреча?
– Можно и так сказать, – Самуил уже обо всём догадался, это и так было видно. Сложно что-то утаить от могущественного чародея.
– Приятная? Полезная?
– Я бы не сказал так…
– А как бы ты сказал? Что кто-то хотел отправить тебя к Создателю? Тут лучше и не скажешь, – так же добродушно подвёл старец.
Лит замолчал и ждал, что скажет Самуил дальше. Он вздохнул и посмотрел в узкое окно кельи.
– Слишком долгое время мы считали, что сила может быть дарована свыше самим Богом! – он воздел перст к потолку. – Сила точить камни, боронить землю, ловить рыбу или же словом разжигать пламя – это всё едино. Мы свято верили в то, что всё сущее – это высшая воля, что всё происходящее – дело рук Господа. Слишком долго мы плутали во тьме собственных иллюзий, но мудрейшие из нас всегда знали правду, хоть и тщетно пытались скрывать её. В мире, что называется, в нашем мире есть силы не только божественные, вернее – не только нашего Бога. Хоть Единый и создал наш мир и нас, всё же он создал не всё. Ты же знаком с Догматом Происхождения?
– Конечно же, да! – вспыхнул Лит: как же не знать основ веры!
– О, прости, ты должен простить старику любовь к вопросам. Я очень люблю их. Кажется, я уже говорил об этом… – он снова улыбнулся.
– Простите меня, отец… Я… Моя гордыня…
– Не более, чем у других! – он властно поднял руку, прервав пустое бормотание юного монаха. – Так или иначе, расскажи мне о Догмате, утешь моё любопытство, будь так добр.
Лит прокашлялся и успокоился:
– Догмат Происхождения был оглашён пророком Илией в проповеди в Харанне. Он гласит, что Единый в милости Своей из земли, воды, огня и воздуха сотворил весь сущий мир. Но земля была пуста, и лишь ветер гулял по земле, а огонь пылал в пустоте, и вода была мертва. Тогда Бог сотворил жизнь так же, как и мир, из земли, воды, огня и воздуха, но в этот раз в жизнь Он вдохнул часть Себя, и мёртвое стало живым. Земля стала дышать, реки забили ключами, огонь рождал свет, а воздух сеял жизнь. Так появился человек, созданный волей Единого, Его руками и Его силой!
– Всё совершенно верно. Ты всё правильно рассказал, сын мой. Всё так и было. Только этот Догмат, высказанный всеблагим Илией, умалчивает об одной важной детали – что было до сотворения сущего мира?
– Ничего… Пустота! – Лит был сбит с толку таким вопросом.
Взгляд Самуила смягчился ещё больше.
– Это не совсем так. До Единого не было человека. Нас с тобой. Это так. Не было окружающего нас с тобой мира. Это так. Но был иной мир! Мир, откуда произошёл Единый. И в этом мире Он не был одинок. Нам, называющим себя мудрецами, а на деле – глупцам, неведомо, что стало с тем иным миром после того, как Господь в милости Своей сотворил наш мир. Возможно, он до сих пор существует где-то, а возможно он был разрушен, чтобы на его руинах наш Бог воздвиг новую цитадель, которую Он населил нами, смертными. И за это мы будем вечно благодарны Ему!
– Истинно так!
– Но нам ведомо, что в том старом мире были и иные сущности, помимо Единого, и они, вне всякого сомнения, перешли в наш новый мир. Ты, несомненно, слышал о них, – тут Самуил выжидательно посмотрел на Лита.
– Старые боги! – догадался Лит.
– Именно! Старые боги! Они первыми заявили свою власть на новый мир, пока Единый выжидал… Они были слабее Его, слабее многократно, и потому нуждались в пастве, которая бы хвалила их, поклонялась им. Единый дождался, пока их ложь откроют смертные, и тогда явил нам Себя по-настоящему! Пророки и их последователи низвергли Старых богов, впрочем, они не ушли… Они ещё здесь и по сию пору, и сила их велика…
– Но ведь… Пророки, они же просто отрицали сам факт существования Старых богов! Называли всё это нелепицей и глупыми домыслами старых жрецов! – у монаха начала болеть голова от такой откровенной беседы, ему было интересно слушать Самуила, но кажется, что старец решил выдать ему все тайны мира, едва Лит пересёк порог его монастыря.
– Старые жрецы были вовсе не так глупы, – рассмеялся Самуил. – Хоть они и не смогли уберечь себя. Пророки верно поступили, отрицая Старых богов. А потомки в лице преподобного Эклеариха поступили ещё вернее, постулат которого напрочь отрицает силу языческих богов. Только так и можно убить бога – перестать в него верить. Но Старые боги пока ещё живы… Но дело не только в них. Помимо божественных сущностей в старом мире было огромное количество существ. Ты слышал о них в детских сказках и в легендах и в книгах, вероятно, многое прочёл… Иные считают их вымыслом, и хоть в том, что они болтают, действительно, есть огромная доля неправды, сами существа всё же есть и обретаются в нашем мире с самого его основания.
– Демоны?! Драконы! Может, легриты? – выпалил Лит.
Тут Самуил откровенно захохотал:
– Сразу всё скопом! Да, мальчик мой, ты умнее многих и ещё обставишь всех нас! – старец снова поглядел на Лита, и в глазах его были слёзы радости.
– Ты только что три раза ткнул пальцем в небо и три раза попал в него! Выдал все портовые байки, и все они оказались верны! Демоны – бесплотные духи из старого мира, который мы, смертные, знаем под названием Йона. Из Йоны демоны пробрались к нам в наш мир – Андар. Они живут среди нас, и мы можем чувствовать их, а сильнейшие из нас даже видеть их… – тут уж Лит не усомнился в том, что сам Самуил мог видеть демонов. – Они могут вселяться в смертных и управлять ими, направлять к своей выгоде или просто ради забавы. Мотивы многих демонов сложно предугадать. Некоторые добрые, некоторые злые, но истинно то, что они очень древние и не были созданы Единым!
Драконы – это ещё одна напасть из Йоны. Крылатые огнедышащие твари смогли пересечь барьер между мирами и поселились здесь, в нашем мире. Что до драконов, то им и дела нет до нас, и никогда не было дела, что б там ни думали себе древние цари, которые стяжали себе славу охотой на них. Драконы – это звери, хоть и очень разумные. Ты удивишься, насколько они разумны, если тебе доведётся общаться хоть с одним из этих гордых созданий.
Легриты – это раса вечных существ. В Йоне они были нечто вроде полубогов: бессмертные, свободные от смертной доли. Они перешли в Андар, как крестьянка переходит из своей избы к соседке. Здесь они остались жить… Но Единый не создавал этот мир для легритов! О, нет! Легриты были жестоко обмануты своим тщеславием, и сейчас они пропали… Все до последнего… Только их подземные города остались нам немым назиданием. Никто не знает, что стало с Древними, как их мистически называют те немногие учёные, что пытаются раскрыть загадки, оставленные нам легритами. Кто-то из них говорит, что они погубили себя сами; кто-то, что Создатель покарал Древних; кто-то, что они вернулись обратно в Йону, когда поняли, что этот мир не для них, а может, перешли ещё куда-то…
– А вы что думаете?
– Я считаю, что просто пришло их время. Но опустим это… Судьба Древних может подождать. Тебе нужно отдохнуть, а мне нужно не терять такой чудесный день и пойти прогуляться. Увидимся завтра! – Самуил вышел из кельи с таким видом, как будто только что не вывалил на Лита основы мироздания!
«Подумать только! Все легенды и байки! Догмат Происхождения! Единый – не единственный бог? Драконово пекло!» Лит остро чувствовал, что ему нужны ответы, впрочем, он понимал, что их он и так получил предостаточно. Только вот после таких ответов вопросов стало в десять раз больше. Он понимал, что если бы Самуил ему рассказал сразу же всё, что знает о мире, то Лит бы не выдержал такого… Хотя и того, что он услышал, было более чем слишком.
Монах подошёл к окну и стал смотреть сквозь него на далёкие холмы северной гряды, окаймляющие Варию. Холмы, на которых паслись стада, покрывала обильная трава. Ниже лежали крестьянские поля пшеницы. Возле полей стояли деревни, где были видны люди и лошади. Над всеми ними парили птицы. Всё это было создано Господом в Его милости.
Самуил так и не рассказал, кто мог желать его, Лита, смерти. Кто охотится за ним? Впрочем, из сказанного настоятелем можно было предположить, что этот скрытый враг черпает магическую силу из очень древних источников… Старые языческие боги, тайные демоны, да ещё и драконы ко всему! Так и голова может пойти кругом! Лит почувствовал, что и в самом деле устал. Он снова взглянул в окно. Солнце. Солнце повсюду. День был в полной власти. Спокойствие и безмятежность.
– Мир не рухнет, если я немного отдохну, – сказал Лит сам себе, а после лёг на кушетку и заснул.
Проснулся он только к вечеру от чувства голода. Он открыл глаза, как услышал, что кто-то вошёл. Монах обернулся к двери. Это был тот мальчишка-прислужник, что отвёл Гевру. Лит припомнил, что его звали Нарфом.
– Ужин готов, милостивый государь. Изволите выйти в трапезную?
– Да-да, сейчас, очень вовремя, спасибо, ступай! – Нарф быстро ускакал куда-то. На кухню, наверное.
Лит спускался вниз и думал о том, сможет ли он ещё сегодня поговорить с Самуилом наедине? У него вертелось в голове множество вопросов, и кому-то нужно было их задать.
Его келья находилась в Восточной башне. Здесь были только жилые помещения, как сказал ему настоятель, но пока монах спускался, он не встретил ни единой живой души. Все двери были заперты, и даже не все факелы были зажжены на лестнице, из-за чего вокруг царил полумрак. Трапезная располагалась в двухэтажной постройке в центре старого крепостного двора.
Монах вышел во двор и ощутил, как сразу похолодало. Как будто осень наступила раньше времени… Лит зябко поёжился в своей лёгкой робе. Тут же он услышал как будто бы тихий шелест сверху, вроде трепетания полотна на ветру. Лит поднял голову и увидел только Восточную башню и стены, примыкающие к ней. В некоторых окнах горел свет. Небо уже было тёмным: солнце давно уже скрылось. Внезапно какая-то тень легла Литу на глаза, он замигал и начал рыскать глазами по небу, пытаясь отыскать источник тени, но ничего не увидел. Он приметил, что на одной из крепостных стен висит полотнище с Символом Веры. Оно и трепетало на ветру.
Раздосадованный своей излишней впечатлительностью, монах широкими шагами пошёл на ужин. Он даже и не заметил, как нагрелся камень, который всё ещё лежал у него в кармане. Тот самый камень, который он вынул из зрачка демона, что был высечен в камне на стене древнего храма…
Лит вошёл в тёплую трапезную. Он увидел там братьев-монахов за длинным столом. Ученик чародея поискал глазами своего настоятеля, здесь он его не увидел. В нос тут же ударил запах жаркого, и Лит, отбросив все тревоги в сторону, направился к столу.
Глава пятая
Озёрный город
После утренней молитвы Лит вышел к дверям, ведущим в Южную башню, где он должен был встретиться с новым наставником. Брат Левант, с которым он познакомился вчера за ужином, сообщил ему во время завтрака, что Самуил будет ждать его здесь, чтобы начать обучение.
Брат Левант был монахом из Кадроса – городка под столицей. Он также стоял на реке Лавре, что и сам Ланар, только Кадрос был ниже по течению и играл роль речной крепости, прикрывающей столицу с севера. Утром Левант, помимо прочего, рассказал Литу о том, как живут люди в Кадросе и чем жизнь столичных жителей отличается от жизни в Королевском Уделе, как назывались земли в центре Энелии.
Сам Лит никогда не был в Ланаре, так что ему было интересно послушать рассказы брата Леванта. Хоть его монастырь и располагался всего лишь в двадцати верстах к югу от столицы, Лит редко покидал стены Иларионовой обители. Его увлекли рассказы про столичные нравы и порядки, про королевский двор и всё, связанное с ним.
Левант один раз был при дворе нынешнего короля Павла Третьего и многое запомнил из той поездки. Он говорил Литу о том, что король благородный и милосердный человек. Государь много делает для процветания королевства, но его окружают люди, непрестанно борющиеся между собой. Например, Хранитель Востока граф Аврам Рузарин денно и нощно твердит королю об угрозе, исходящей от Валнарского княжества: валнарский князь-де не оставит попыток занять королевский престол Энелии.
Тут брат Левант сделал небольшое отступление и уточнил, что дед нынешнего короля, Павел Второй, лишил прав на престол своего старшего сына Илариха по причине некоего тяжкого недуга последнего. Права на престол перешли к младшему брату Илариха Василию. Иларих после этого уехал в Валнар, где взял в жены княжну Савайю, дочь тогдашнего валнарского князя Миврена Ярела. Иларих объявил о том, что лишён прав на престол под надуманным предлогом и что настоящая причина его опалы лежит в том, что его отец-король никогда не питал к нему особой любви и, впав в крайность, лишил его законных прав на престол. Опальный Иларих объявил себя истинным наследником энелианской короны.
Павел Второй никак не ответил на этот злой выпад, хотя приближённые к нему отмечали, что после этого король значительно ослаб и вскоре заболел смертельной болезнью… И даже сам могучий Гирт Иссимарский не смог отыскать лекарство для монарха. После смерти новым королём стал Василий, как и было предписано Павлом при жизни. Иларих не признал это решение и объявил было о готовящейся войне, да только валнарский князь Миврен напомнил ему о том, кто управляет великим княжеством.
Валнар и Энелия никогда не имели крепких дружеских отношений, но война княжеству в тот момент была не нужна. В тот раз Иларих смирился с поражением, и всё же своих детей от Савайи он воспитал в твёрдом убеждении, что престол Энелии должен принадлежать ему. Юные Кинарих и Катарина росли в атмосфере глубочайшего презрения к нынешним правителям Энелии, а любое несчастье в Энелии преподносилось им как скорое падение дома Некридов. Все свои речи Иларих заканчивал одинаковой мыслью о том, что только возвращение истинного короля спасёт Энелию от неминуемого краха.
Иларих прожил не очень долго. Ненависть к отцу и брату всё же съела его… К сорока годам он уже был при смерти, и она вскоре настигла его. Стареющий князь Валнара назначил Кинариха – своего единственного потомка мужского пола – наследником великого княжества Валнар.
Совсем недавно Миврен Ярел преставился после пятидесяти лет царствования и Кинарих как наследник принял своё княжение. В Энелии многие, особенно в Восточной Чети, разделяли опасения графа Рузарина о том, что новоявленный государь может представлять серьёзную угрозу для королевства, но большинство всё же отмахивалось от подобных опасений, говоря о том, что скорее всего новый князь так же глуп и недалёк, как и его отец. Некоторые советники предлагали Павлу встретиться с Кинарихом и заручиться его поддержкой. Они считали, что родственная кровь поможет присоединить Валнар к Энелианскому королевству. Но граф Рузарин называл такие устремления наивными и лишёнными всяческих надежд на успех, напоминая о давней неприязни знати Валнара к энелианцам. Так или иначе, ни Кинарих, ни его сестра ещё пока никак себя не проявили.
Литу было интересно послушать рассказ брата Леванта, так как хоть до него и доходили подобные истории в монастыре, но то были лишь отрывки и мимолётные слухи, а Литу была интересна история в её наиболее полном варианте. Сам великий историк, к сожалению, почил задолго до истории с изгнанием Илариха и потому не мог подробно описать эти события, а нового Велерана среди нынешнего племени пока что не сыскалось.
Пока Левант многословно расписывал позиции разных графов и князей при королевском дворе, Лит всё думал, какая горькая судьба постигла Павла Второго Некрида. Быть отвергнутым собственным сыном… Он, и верно, от горя умер. Тут никакое лекарство не поможет, даже будь ты трижды великим чародеем, всё равно не сможешь вылечить человеку разбитое сердце…
Ещё одним вопросом задавался монах: зачем король лишил сына прав на престол, в чём здесь причина? Лит продолжал ломать голову над этим и после окончания беседы с Левантом. «Верно, следует спросить об этом у учителя Гирта во время встречи, если таковая случится скоро, хотя, может, и Самуил что-то знает… Наверняка он знает…» Уже у подножия башни его раздумья прекратил некто, легко положив руку ему на плечо. Самуил заглянул в лицо своего ученика:
– Ты готов начать, сын мой?
– Да.
– Хорошо, очень хорошо. Сейчас нам нужно будет спуститься в подземелье, пойдём за мной, – Самуил сразу же, не медля ни минуты, вошёл в башню и по винтовой лестнице направился вниз. Звуки шагов настоятеля, касающихся каменных ступеней, настойчиво звали ученика вниз. Лит помедлил немного, вспоминая о вчерашнем, но решил пока ничего не спрашивать у своего наставника. Самуил, поди, сам знает, что лучше знать Литу, а что – не стоит.
Наставник спускался всё ниже и ниже по лестнице. Воздух внутри монастырского подземелья был сырой и очень тяжёлый. Казалось, людей здесь не было очень давно или они захаживают сюда крайне редко, хотя на стенах висели зажжённые факелы. Кругом были мрак и запустение.
Наконец они спустились настолько глубоко, что тишина стала давить на уши. Самуил снял один из последних огней со стены и взял его в свободную от посоха руку. Теперь Лит смог увидеть ход, проделанный в стене, который шёл прямо, но уходил ещё ниже.
– Что ты чувствуешь?
– Как будто склеп какой…
– А это и есть склеп. Храм, если точнее… Храм Древних. Если уместно их так называть.
– Легриты?!
– Да. Люди в старину считали, что эти подземелья обладают некой силой. Что ж, здесь они были правы… Они думали, что если построить город или крепость на древних руинах, то сама земля будет оберегать их. Но это уже из разряда глупостей, – Самуил говорил спокойно, было видно, что ему не впервой спускаться сюда.
– А какая… Что за сила здесь может находиться?
– Очень древняя… Но не нам властвовать над ней, – веско заявил Самуил, – сила Йоны не должна принадлежать смертным людям. И поэтому здесь поставлен страж, защищающий эти руины. Легриты давно покинули этот мир, а страж всё ещё стоит.
– Мы пойдём к нему?! Но зачем?!
– Чтобы увидеть, с чем ты можешь столкнуться. Ты увидишь существо, которое намного древнее этого мира!
– Это дракон? – упавшим голосом спросил монах. Мысль о крылатых чудовищах не отпускала его. Лит уже понял, что в глубинах этого подземелья его ожидает ужасный кошмар. Он чувствовал смятение.
– Нет, это не дракон, – довольным голосом ответил наставник, – но этот зверь не менее смертоносен. Для тех, кто недостоин, – последние слова Самуил прибавил совсем тихо, и Лит едва расслышал их, но всё же он их услышал.
Учитель со своим учеником продолжили движение вперёд. Они вошли в коридор, который заметно отличался от того, по которому они шли ранее. Вход между двумя проходами был разделён высокой аркой, вершина которой была скрыта в темноте, но стены были украшены странными узорчатыми элементами, направляющимися снизу вверх. При должном воображении их можно было принять за письмена, но Самуил и не думал останавливаться на входе в арку, и у Лита не было возможности рассмотреть её.
Камни внутри нового коридора были заметно крупнее, чем раньше. И они будто бы мерцали в темноте, отзываясь на свет пламени в руках Самуила. Огонь факела затрепетал от холодных сквозняков, вырывающихся снизу. Монаху чудилось, что по его ногам бегают воздушные духи сильфы, от того такой сильный ветер был здесь. Хотя, может, в этом подземелье и впрямь жили эти, любящие проказы существа. С них станется поселиться в таком месте.
Вскоре каменный проход закончился. Ровный коридор сменился прямыми, широкими ступенями, ведущими вниз. Кое-где сквозь лестницу попадались толстые корни, и Лит удивлялся: какие деревья могли пустить их так глубоко? Они спустились уже, наверное, на добрую сотню саженей под землю.
Стены над лестницей стали расширяться, и над головами появились очертания свода, поднимающегося всё выше и выше. Внезапно туннель, больше похожий на рукотворную пещеру великана, уступил, и они оказались на площадке перед поистине огромными воротами ярко-синего цвета.
Ученик высокого задрал голову, чтобы разглядеть вершину ворот, но свет факела не мог осветить высоту свода. Ворота казались сотворёнными из цельного куска бирюзы, настолько яркими они были, но Лит даже и представить себе не мог гору, из которой можно было добыть два драгоценных камня для створок исполинских дверей. Приглядевшись, Лит понял, что это был не камень, а металл, но какой именно, сказать Лит не мог.
Лит решил осмотреться вокруг и вдруг увидел, что вся площадка мощена ровным белым камнем. Стены здесь тоже были молочного цвета. И, как жителю Калантира, этот камень Литу уже был знаком. Именно на таком же стоял Белый дворец князя Северина.
Самуил прошептал некие слова на незнакомом Литу языке, и по обеим сторонам от огромных ворот загорелись ровным светом голубые минералы, лежащие в металлических сетчатых кадках. Теперь Лит мог внимательнее осмотреть ворота, на которых были начертаны какие-то рисунки. Рука монаха сжалась покрепче на том месте, где у него раньше висела сумка с «Историей» Велерана. «Об этом следует записать!» Лит сделал всего лишь шаг к воротам, чтобы разглядеть их, как створки начали открываться!
Лит отпрянул было назад, ожидая, что за воротами встретит самое худшее, но остался на площадке, увидев, что Самуил даже не шелохнулся, словно так и должно быть. Проход медленно отворился, но за гигантскими дверьми никого не оказалось. Наставник без тени колебаний двинулся дальше, и Лит, немного замешкавшись, пошёл следом.
За воротами оказался проход из таких же белых камней. Вдоль стен стояли новые корзины с камнями, которые загорались тотчас же, стоило к ним подойти. Лит наклонился над одной из корзин и увидел, что по их стенкам вырезаны некие письмена в виде беспрерывных завитушек. В отличие от тех, что были на первой арке, эти шли, как и положено, горизонтально и уже совершенно точно являлись словами на непонятном языке. Лит где-то видел такие же… Не на арке, а ещё раньше. Такие же узоры, и ведь совсем недавно… Но Лит точно не мог вспомнить где.
Лит увидел, что то, что он принял в полумраке за проход, на деле оказалось галереей. Светящиеся голубые камни постепенно набрались силы и стали давать больше света, и монах заметил фигуры и символы, вырезанные на стенах в одной сажени от пола.
На барельефах рассказывалась какая-то история. Лит видел фигуры высоких людей. У некоторых из них были вытянуты лица, как будто бы по-птичьи. На первом изображении люди обступили некий сияющий шар. На втором – они были оттеснены к границам плиты, а в центре сияние бушевало яростным пламенем. На третьем барельефе место света занял огненный косматый шар, и коленопреклонённые фигуры обратились к нему с воздетыми вверх руками. Литу стало интересно, что же он увидит дальше, но на следующем изображении был только высокий лунный серп, чьи лучи освещали одинокую чёрную фигуру. Её лицо было изображено весьма детально, и оно было прекрасно, но только в её глазах стояло безумие… Дальше всё было разбито вдребезги. Ни одной целой картины.
Пока Лит пытался отыскать хоть какой-то целый кусок на дальних плитах, Самуил позвал его:
– Иди сюда, мой мальчик. Мы уже рядом.
Наставник стоял у окончания галереи, и перед ним мерцало что-то очень похожее на воду. Ученик подошёл и увидел, что теперь он стоит на каменном бортике, окаймляющем подземное озеро. Свет камней из галереи освещал лишь небольшую часть озера, и во тьме подземелья оно казалось бесконечным.
Самуил прошептал заклинание на том же самом чудном языке – и его факел неожиданно выстрелил! Пламя вознеслось вверх и, многократно усилившись, замерло огромным жёлтым шаром под сводом пещеры, в которую они пришли.
Теперь Лит видел многое: озеро оказалось шириной с целую сотню саженей и разделяло собой два берега, на одном из которых стояли монахи, а на втором – Лит разглядел целый город!
Он видел высокие палаты из белого камня с крышами из бирюзового металла, точно такого же, из которого были сделаны ворота в подземелье. Лит насчитал сотни три домов. Многие из них выходили прямо к берегу озера, а иные уходили дальше от берега. На противоположном берегу виднелась пристань, но не было ни единой лодки. Окна зияли пустыми провалами, и не было видно ни одной живой души. Город был давно покинут.
– Что это? – неожиданно для себя хриплым голосом спросил Лит.
