Александр Колпакиди
Советская военная разведка накануне войны 1935—1938 гг.
«Вручая мне бразды правления, он [И.Г. Ленчик] дал ряд ценных товарищеских советов и рекомендаций. Добрые советы Ивана Григорьевича и его самого через десятки лет вспоминаю с великой благодарностью.
С отъездом И.Г. Ленчика моим ближайшим сотрудником до последнего дня пребывания в Китае оставался назначенный моим заместителем полковник Михаил Степанович Шмелев [Михаил Самуилович Герценштейн]. Безукоризненно относившийся к служебному долгу, с отличным политическим кругозором, безупречно подготовленный офицер, прошедший академическую школу, в совершенстве знавший английский и китайский языки, он как нельзя лучше подходил для порученной ему миссии. До сих пор вспоминаю, как М.С. Шмелев не раз находил выход из самых сложных положений, и значительную часть успехов в нашей работе отношу за счет его усилий.
Можно без преувеличения сказать, что многими фронтовыми успехами китайское командование было обязано таланту Шмелева. Боевой по натуре, он был вездесущ, появляясь то на одном, то на другом фронте и непосредственно включаясь в боевые дела. Четко, образцово и вдумчиво действовали мои другие верные помощники – Олег Иванович Гаврилов [в РУ с 1929 г.], Иван Петрович Калинин [в РУ с 1932 г., за выполнение «особых заданий государственной важности» награжден в 1936-м орденом «Знак почета»], Алексей Георгиевич Дубровский [в РУ с 1937-го, после окончания особого сектора Московского института востоковедения]. Каждый из них являл пример образцового выполнения интернационального долга».
Константинова упомянул в своей книге другой советский военный советник в Китае того времени, А.Я. Калягин: «В Гуйлине мы получили сообщение, что в конце октября в Китай прибыл полковник Сергей Павлович Константинов, назначенный старшим советником при начальнике разведывательного управления Ставки… Впоследствии он прекрасно справился с трудной задачей – организацией разведки – и одно время был старшим советником объединенной разведки Сюй Пэйчэна и Дай Ли». Сам же Сергей Павлович о своей работе и деятельности своего аппарата ничего в статье «Страницы прошлого» не пишет.
Давая оценку китайской разведке и некоторым ее деятелям («тарантулы в стеклянной банке»), Константинов назвал и некоторые ее достижения. Однако отметил, что «дайлисты охотились за агентурой чэньлифуистов, те и другие старательно выискивали и выслеживали ванпинсяновскую агентуру. Шла перевербовка агентов, строились всяческие козни, неугодных и неподатливых физически уничтожали, в чем особенно отличался Дай Ли». И он же, по словам Константинова, осуществлял широкомасштабную слежку за советскими людьми.
Радиоразведка, дешифровка кодов и шифров, перевод добытых документов. Советская разведка по Китаю велась, естественно, не только в самой стране, но и средствами связи с территорий СССР и Монголии, где советские советники и инструкторы работали на пограничных разведывательных пунктах. Работой в области радиоразведки, дешифровки, а также и переводом документов и материалов, добытых таким способом, занимались совместно военные и чекисты. Им удалось достичь значительных результатов.
Так, группой сотрудников двух ведомств в 1935—1936 гг. был раскрыт новый японский правительственный код. Сначала, по горячим следам, их наградили золотыми (Б.В. Звонарев) и серебряными (остальная часть группы) часами (ноябрь 1935 г.). А в апреле следующего года нарком обороны К.Е. Ворошилов представил их к наградам «за выполнение особых заданий государственной важности»:
«1. Заместителя Начальника 7-го Отдела РУ РККА т. Звонарева Бориса Владимировича, работающего в РУ РККА с 1930 г., кандидата ВКП(б) с 1931 г. – Орденом «Красного Знамени».
2. Переводчика – референта высшей категории 7-го Отдела РУ РККА профессора тов. Шунгского Павла Матвеевича, работающего в РУ РККА с 1931 г., беспартийного – Орденом «Красной Звезды».
3. Работника Спецотдела ГУГБ НКВД тов. Ермолаева Григория Васильевича, работающего в органах НКВД с 1931 г., комсомольца с 1924 г. – Орденом «Красной Звезды».
4. Специалиста 7-го Отдела РУ РККА тов. Калинина Ивана Петровича, работника РУ РККА с 1932 г., члена партии с 1926 г. – Орденом «Знак Почета».
5. Специалиста 7-го Отдела РУ РККА тов. Мыльникова Германа Яковлевича, работника РУ РККА с 1934 г., члена партии с 1928 г. – Орденом «Знак Почета».
6. Работницу Спецотдела ГУГБ НКВД тов. Ермакову Валентину Сергеевну, работающую в органах НКВД с 1929 г., беспартийную – Орденом «Знак Почета».
После обсуждения данного вопроса «с т. Ягодой» вопрос был решен. Все они получили указанные в представлении награды.
Успехи и достижения могли бы быть еще серьезнее, если бы запросы РУ РККА удовлетворялись в полной мере. В то самое время, о котором шла речь выше, начальник РУ Я.К. Берзин и начальник 5-го отдела РУ П.Х. Харкевич сообщили заместителю наркома обороны Я.Б. Гамарнику (09.01.1935), который курировал военную разведку, что «Разведывательное Управление РККА испытывает большой недостаток в работниках по раскрытию военных шифров иностранных государств и разбору материалов по ним, так как кандидаты на эту работу должны удовлетворять следующим требованиям:
1. Хорошая образовательная подготовка.
2. Знакомство с военным делом.
3. Склонность к усидчивой кабинетной работе.
4. Хорошее знание иностранного языка.
5. Быть членом ВКП(б) и соответствовать требованиям конспиративной работы».
Думается, что недостаток специалистов в данной области в большей степени касался именно японско-китайского направления. Между тем ситуация впоследствии в чем-то ухудшилась: сначала в результате кадровой чехарды в Разведупре, начавшейся сразу же после ухода Берзина (первый ее этап: апрель 1935 – январь 1936 г.), а затем из-за массовых репрессий (1937—1939 гг.), обрушившихся на военную разведку. (Упомянутый выше Б.В. Звонарев был отстранен от этой работы, П.М. Шунгский – расстрелян. И.П. Калинин и Г.Я. Мыльников продолжали работу в данной области, в том числе и в годы Великой Отечественной войны.)
Но, тем не менее, работа по радиоразведке, дешифровке и переводу добытых документов не прекращалась. Российские исследователи свидетельствуют: «В 1938 г. доля данных радиоразведки в общем количестве всех разведывательных данных о вооружённых силах Японии составила 30—35 %. Радиоразведка давала до 70 % данных о перемещении войск из Японии в Китай и Маньчжурию, о дислокации в зоне боевых действий».
Вот некоторые примеры такой работы.
Заместитель начальника РУ Александр Матвеевич Никонов и начальник Отдела радиоразведки РУ Яков Аронович Файвуш – начальнику ВВС РККА Я.И. Алкснису, 04.01.1937 г.: «При сем препровождаю сводку радиоразведки № 1—1937 г. по Дальнему Востоку, в основном информирующую о положении в Маньчжурии на 24.12.1936 г. Приложение: сводка на 12 листах».
А.М. Никонов и Я.А. Файвуш – Я.И. Алкснису, 21.02.1937 г.: «При сем препровождаю сводку радиоразведки № 5 по Дальнему Востоку, в которой наибольший интерес представляют данные о готовящейся отправке в Маньчжурию 2 и 4 пд [пехотных дивизий] и данные о снабжении вооружением укрепленных районов. Приложение: сводка на 9 листах».
А.М. Никонов и заместитель начальника Отдела радиоразведки Яков Сергеевич Дашевский – Я.И. Алкснису, 29—31.03.1937 г.: «При сем препровождаю сводку радиоразведки № 6 по Дальнему Востоку, в которой наибольший интерес представляют данные о строительстве, реорганизации частей Квантунской армии и двухсторонних маневрах воздушных сил японской армии. Приложение: сводка на 16 листах и 1 схема».
А.М. Никонов и Я.А. Файвуш – Я.И. Алкснису, 17—19.05.1937 г.: «При сем представляю сводку радиоразведки № 8 по Дальнему Востоку, подытоживающую данные о боевой подготовке японского флота, морской авиации и береговой обороны за 1936 год. Приложение: сводка на 38 листах».
Среди переводчиков с английского и китайского языков в радиоразведывательных подразделениях РУ РККА – ГРУ Красной Армии работала в тот период и позднее Луиза Оттовна Прицкер. В этой должности, а потом преподавателем она прослужила в Красной и Советской Армии 20 лет.
Влияние массовых репрессий в СССР на военную разведку
Между тем в СССР набирали обороты массовые репрессии, в том числе и в военной разведке. Уже в самом их начале в РУ РККА обострилась ситуация с кадрами.
Из письма «Директора» (начальника РУ РККА С.П. Урицкого) – «Доницетти» (Главному военному советнику в Испании Я.К. Берзину), 4 февраля 1937 г.
[…].
6. Ар. Хр.1 переведен на другую работу вне нашей фирмы. Вместо него к нам пришел новый товарищ от соседей, молодой и очень энергичный товарищ Александровский [М.К.]. За эту работу он взялся энергично, но ознакомление с нашим делом не так то легко. Сообщаю тебе об этом для сведения и уверен, что со временем у нас работа пойдет еще бойчее. […].
1. Артур Христианович Артузов.
Протокол заседания Политбюро ЦК ВКП(б) № 45 от 17 февраля 1937 г. п.103.
Вопрос НКО – Особая папка. Решено освободить от работы в Разведывательном управлении РККА Артузова А.Х. и Штейнбрюка О.О., направив обоих в распоряжение НКВД. Заместителем начальника Разведывательного управления РККА назначен Александровский.
С.П. Урицкий в своем рапорте наркому обороны (02.04.1937) отмечал: «Считаю необходимым ещё раз Вам доложить, что положение с основными работниками в РУ очень плохое». В 1-м (западном) отделе, как докладывал Урицкий: «Нет начальника отдела третий месяц. – Зам. начальника отдела т. Узданский болеет, с работой не справляется. – Начальники отделений, самых ответственных, польского, немецкого – молодые неопытные люди». А во 2-м (восточном) отделе: «Начальник отдела Карин тяжело болеет, требует немедленного освобождения от должности. – Нет обоих Заместителей ни по информации, ни по агентуре: т. Панов откомандирован, т. Борович сейчас за рубежом, подлежит откомандированию из РУ – слишком тесно был связан с Радеком… В результате работа 1 и 2-го отделов разваливается». При этом Урицкий отмечал, что и сам уже не в форме: «Я работаю третий год без отпуска, систематически не досыпаю, начинаю определённо выдыхаться, а условия работы всё больше усложняются. Прошу Вашей помощи».
Свое видение, какой должна быть военная разведка, И.В. Сталин изложил в своем выступлении как раз в тот период, когда чистки в армии и в разведке начали набирать обороты.
КРАТКАЯ ЗАПИСЬ указаний тов. Сталина по разведке, данных им 21 мая 1937 г.
«1. Нужно иметь в разведке правильную целеустановку, определить кто наши враги. Немцы знают, кто их враги, поэтому они устремились к нам насаждать свою сеть.
Мы забыли основные правила разведки: есть враги прямые и есть враги возможные. Все союзники возможные враги – и союзников тоже надо проверять. С точки зрения разведки у нас не может быть друзей, есть непосредственные враги и есть враги возможные.
Поэтому никаких секретов никому не давать. Сотрудничество с чехами – давать материалы не вскрывающие наших тайн. Иначе попадем к ним в плен. Чехи это враги наших врагов, не больше.
Необходимо полностью учесть урок сотрудничества с немцами. Рапалло, тесные взаимоотношения – создали иллюзию дружбы. Немцы же, оставаясь нашими врагами, лезли к нам и насадили свою сеть. Т. Берзин честный человек, но проглядел и со своим аппаратом попал в руки немцев.
Буржуазные государства друг друга выдают, а нас наши «союзники» тем паче.
2. Необходимо поставить пропаганду разведки и контрразведки. Издать разведывательную литературу, не скрывать ее от читателей. На Западе буржуазия вокруг своих шпионов создает ореол. У нас в стране мало знают разведчиков, они стыдятся своей работы и своего звания, поэтому у вас нет притока новых сил.
Надо популяризировать работу разведки и контрразведки. Пропагандировать разведку – значит привлечь молодежь, талантливых людей, девушек, ученых…
Разведчик настоящий патриот, герой, деятель своей страны[10]. Надо разъяснять значение разведки и роль разведчика. Дать ряд хороших статей и брошюр. Переработать и издать некоторые хорошие книжки по разведке. Нужно изучить иностранный опыт разведки и богатую технику этого дела. Составить предложения о пропаганде разведывательной работы.
3. Необходимо провести грань между социалистической разведкой и буржуазной, между социалистическим и буржуазным разведчиком.
Нам нужна идейная разведка, необходимо определить мораль нашей разведки, например двойничество нам не подходит.
Буржуазные шпионы бесчестны, беспринципны, продажны, их вербуют на страхе, на их пороках, широко используют проституцию. Наши провалы в большинстве своем происходят из-за отсутствия идейности. Мы подбирая своих людей должны основательно прощупывать идейность и преданность их.
Наш разведчик принципиальный, идейный, честный, преданный своей Родине. Необходимо вести пропаганду о морали нашей разведки.
4. Надо усиленно готовить разведчиков. Необходимо школ побольше, необходимо количество школ увеличить. Школа не дает готового разведчика. Необходимо иметь два вида разведчиков: один вид – организация разведчиков, замкнутая, состоящая из опытных, проверенных активных разведчиков; другой вид – люди, которые находятся в сфере разведки, подготавливаются к работе в разведке исподволь, составляют большую среду вокруг разведки; посылаясь за границу, эти люди изучают страну, осваиваются, совершенствуют свои знания языка, приобретают необходимые навыки, они наблюдают, выполняют исключительно задания, на которых не могут провалиться. После 1—2 лет этих людей вызывают обратно, проверяют, дают дополнительную подготовку и наиболее способных можно будет отправлять на активную разведывательную работу. Если из 100 человек таких людей можно будет отобрать 10 или 20, будет хорошо.
5. Сеть Разведупра нужно распустить, лучше распустить всю. Вызвать людей, присмотреться к ним и после тщательной проверки некоторых из них можно будет использовать в другом направлении, послать в другие места. Лучше иметь меньше; но проверенное и здоровое.
Центральный аппарат должен состоять только из своих людей.
6. Необходимо увеличить оплату агентов в соответствии с их ценностью.
7. Необходимо шире использовать легальные возможности, посадить военных разведчиков в корпус дипломатических курьеров, все наши дипломатические учреждения нужно насытить командирами. Разведка должна дать основной состав во все наши дипломатические органы.
Отъезжающих за границу приглашать инструктировать и, если не подходят для использования, предохранить от вербовки противника[11].
8. Надо значительную часть наших командиров провести через разведку. Необходимо разведывательные школы укомплектовать командирами, военно-грамотными людьми.
9. Необходимо иметь в военном ведомстве свою разведку и контрразведку. Необходимо, чтобы военные люди вели наблюдение за армией[12]. НКВД должен дать людей в разведку.
Это не исключает совершенно отдельную работу в этом направлении органов НКВД, но необходимо иметь орган для координации всей разведывательной работы.
10. Мы имеем крупные победы, мы сильнее всех политически, мы сильнее экономически, но в разведке нас разбили. Поймите – разбили нас в разведке.
Мы должны создать свою разведку. Хорошая разведка может отсрочить войны. Сильная разведка врага и наша немощь – провокация войны.
Нельзя быть слепым, надо иметь глаза. Значит надо иметь сильную разведку и контрразведку».
11 июня 1937 г. Урицкий, сдав должность начальника Разведывательного управления РККА и получив назначение заместителем командующим войсками Московского ВО, направил личное письмо тов. Сталину, в котором он попытался охарактеризовать свою деятельность в течение двух с лишним лет на посту руководителя военной разведки.
«…мне не удалось за это время создать такую советскую военную разведку, какая была бы достойна нашей партии и нашего государства, – писал С.П. Урицкий. – Не справился с этим.
Не для оправдания, очень прошу верить этому, а для того, чтобы Вы были еще больше в курсе наших дел, должен доложить: прием мною дела разведки весною 1935 г. происходил в обстановке огромных провалов:
а) Шанхайский провал, задевший свыше 100 человек;
б) Копенгагенский провал с арестом около 10 кадровых работников Разведупра;
в) провал в Берлине, где был обезглавлен крупнейший источник в воздушном министерстве (теперь Штейнбрюк признал, что он его выдал);
г) раскрытие группы террористов в Разведупре во главе с Чернявским.
С кадрами было плохо. Школы еще не развернулись, за границей кадры не готовились, учета людей не было (многих людей приходилось «находить»), вся сеть была в нерабочем состоянии, резидентов не было, нелегальная радиосеть, имеющая огромное значение для предупреждения неожиданностей, была в зачатке (8 нелегальных радиостанций в 1934 г. и 74 – в 1937 г.).
Стояла также трудная задача ликвидации старых провалов, как миланского, финского и чудовищного парижского провала 1933 г., необходимо было вытаскивать людей, локализовать развитие этих провалов. Взялся за чистку. Вычистил из разведки свыше 300 человек. Не довел этого дела до конца. Долго терпел рядом с собой таких шпиков, как Артузов, Штейнбрюк, Карин, пришедших из НКВД, и оставшихся мне в наследство разведупровских шпиков – Юревича, Максимова, Кидайша и еще многих других. Что эти люди, Артузов и другие, плохо работали, я скоро обнаружил. Тов. Ворошилов Вам подтвердит, я ему об этом неоднократно докладывал еще до их разоблачения. С Вашей и тов. Ворошилова санкции они были уволены, но что они шпики – я не вскрыл. Этому оправдания нет.
Но для будущей здоровой, работоспособной разведки нужно дать начальнику разведки контрразведывательные возможности, чтобы он мог проверить своих людей, наблюдать за ними, вскрывать интриги врагов, потому что разведка – самый лакомый кусок для противника. Я же проверял людей через Ягоду, Гая и им подобных.
К убеждению, что разведка без органической связи с контрразведкой осуждена на провал, я пришел примерно через год моей работы. Несколько раз об этом докладывал тов. Ворошилову. Моя вина, что не поставил этого вопроса перед Вами квалифицированно, как следует. Помимо того, что Артузов и его кампания были шпионами, они почти не работали, Артузов за все время не работал более 9 месяцев, сказываясь больным. То же и Карин. Они ни одного дела не доводили до конца; с группой молодых работников, также недостаточно опытных, как и я, приходилось тащить дело, а дела было много и помимо агентурной работы: то маленькая война в Монголии с японцами, то отнявшая много сил операция по связи с китайской Красной армией, то Сяньцзянские дела (ведь в Монголии и в Сяньцзяне, за десяток тысяч километров имеются военные силы – мы их обеспечивали инструкторами, снабжали, помогали строиться). Вы в свое время эту работу Разведупра специально отметили.
Наконец, вот уже год аппарат Разведывательного Управления под Вашим почти повседневным руководством выполняет задания по испанским делам. По далеким, во многие тысячи километров, коммуникациям, через враждебное окружение шли люди и транспорты, была создана четко работающая система связи, обеспечивающая информацию вплоть до поля боя и до каждого отдельного корабля. За истекший год было доставлено 33 транспорта, около 200 тыс. тонн разных грузов, среди них – 300 с лишним самолетов, около 300 танков, свыше 400 различных пушек, свыше 7 тыс. разных пулеметов, около 200 тыс. винтовок, больше полумиллиарда разных патронов и другое имущество. Было переброшено свыше 1 тыс. людей.
Ни один наш корабль, как Вам известно, не провалился. А мятежники за этот период захватили свыше 100 иностранных и советских кораблей…
Нами было переброшено через фашистские страны сухим путем в Испанию не менее 200 человек. Произведенные в короткий срок эти переброски по липовым паспортам, людей с плохим знанием языков, дали только один арест в Вене, все остальные добрались благополучно.
Понимая ответственность за каждого человека, направляемого в Испанию, каждого без исключения принимал сам. Инструктировал, консультировал и до сих пор ни один из них не оказался предателем. Каждого без исключения прибывающего из Испании, опять-таки, принимал сам, выяснял обстановку, вместе с работниками Разведупра организовывал изучение богатейшего опыта… Эта работа превратила наше Управление в оперативный штаб, потребовала огромного физического напряжения, но мы все с радостью отдались делу, стараясь быть Вашими надежными помощниками.
Провалы в нашей разведывательной работе велики. Моя вина в этом огромная, но по правде докладываю, что на месте мы не стояли и в этой области. За эти два года мы вовлекли в нашу работу более тысячи человек молодых, в большинстве преданных партии людей, из них большая часть командиров, развернули (правда, далеко еще до хорошей) подготовку кадров: за 2 года в разведывательной школе 300 человек, на специальном факультете Военной Академии – 300 человек, в военных округах – свыше 300 человек, на факультете иностранных языков – 100 человек, на специальных разведывательных курсах 300 человек, японских и китайских переводчиков – 290 человек, послали свыше сотни командиров за границу для подготовки к работе в тылу у врага.
…Очень далеко от того, что требует наше государство, но имеется, на мой взгляд, работоспособная диверсионная служба. Этой группой никто кроме меня и ее руководителя тов. Туманяна не занимался… Тов. Ворошилов знает подробности работы этой службы в Испании и на Востоке. Положено начало созданию технической разведки.
Сейчас сдаю дела тов. Берзину. Он, как честный человек, Вам, несомненно, доложит, что наряду с большими нетерпимыми безобразиями, которые у нас в разведке имеются, которые не удалось устранить, в сравнении с тем, что он сдал мне, имеется также некоторое движение вперед.
Тов. Сталин, я могу сказать, что Вы лично руководили моей работой. Недостатка в Ваших многих и конкретных указаниях не было, не сумел я все эти Ваши указания претворить в жизнь, но я очень старался, все что мог, без остатка, отдавая тому делу, на которое Вы меня поставили. Со многими ошибками я так работал всюду, но нигде так напряженно, до предела физических сил, так как в разведке.
Все же всех Ваших поручений реализовать не сумел. И это, тем более, плохо, что я имел постоянное, очень чуткое отношение и помощь в работе со стороны тов. Ворошилова и тов. Ежова…
Я пассивным никогда не был. И в трудные дни, как раз в 29 и 30 годах, когда шла великая борьба за коллективизацию, не только руководил, а лично вел бои с тов. Беловым с кулацкими повстанцами в Чечне и Ингушетии. Непоколебимо, без тени сомнения, всегда шел партийным путем и, не задумываясь, отдал бы во имя нашей партии все до последней капли крови.
Из нищеты и бедности я пришел и вырос в партии. До революции воспитывался на ленинско-сталинской «Правде», еще в эти дни боролся с Троцким, с его паршивеньким журнальчиком «Борьба», никогда – ни во время Брестского мира, ни в 1921, ни в 23, ни 1927 годах – не колебался бить его и всех прочих ренегатов и предателей разного толка. Был в числе людей, обратившихся к Вам в 1924 г. с просьбой прогнать из военного ведомства Троцкого, был членом специальной комиссии 16-го партсъезда по разбору дела оппозиции.
…Дорогой тов. Сталин! Я всегда чувствовал Ваше большое доверие к себе. Это самое дорогое, что может быть для каждого, и Ваше доверие буду хранить как самое ценное в личной жизни. Меня посылают на новую работу, и на этой работе прошу Вас оказывать такое же доверие, я все свои силы и жизнь отдам на то, чтобы это доверие оправдать».
Хочется одно заметить, что, являясь начальником Разведывательного управления, С.П. Урицкий приложил руку к чисткам разведывательных органов и «вычистил из разведки свыше 300 человек» (после чего обычно следовали аресты), о чем он не преминул доложить тов. Сталину.
Агентурная работа, проведенная выявленными «шпиками», перечеркивалась в одночасье: разведчики-нелегалы в лучшем случае только отзывались, а работа с завербованными ими агентами прекращалась. Пример тому – доклад начальника 1-го отдела РУ РККА корпусного комиссара Штейнбрюка, датированный мартом 1936 г. «Шпика» Штейнбрюка, по словам Урицкого:
«1. Обеспечить крепким руководством работу существующих источников. Важнейшим условием для разрешения этой проблемы является переброска на источников (437, 448 и др.) квалифицированных военных и агентурных работников. Много очень ценных сведений от них можно получить только в процессе разговоров с ними, чего люди незнакомые с военным делом добиться не могут.
2. Выбросить возможно больше опытных агентурных работников, имеющихся в Отделе, на места для усиления работы на периферии и сосредоточения сильных оперативных кадров за рубежом.
3. Обеспечить работу резидентур действующих источников во всех отношениях. Особенно обеспечить их всеми видами связи с центром, чтобы связь и базирование этих резидентур на метрополию (резидентуры под официальным прикрытием. – Примеч. авт.) допускалась лишь в исключительных случаях. Обратить особое внимание на их радиофикацию (выделено мной. – Примеч. авт.).
4. Развить энергичную работу по вербовке новых источников и полезных связей.
5. Установить тесную связь и развить работу по наводке с В/А.
[…]
1-е О т д е л е н и е.
1. т. АРКУША. Едет на разработку «Богдана» под временным руководством «Лилли». Ему же передается группа «Евгения».
2. Отправка «Бранденбург» (от Эдека) в Германию для вербовочной работы.
3. т. Юркевич посылается в фирму «Георга» для работы в фирме (по линии «Лилли»).
4. т. КЛИНИЦКИЙ посылается к «Фриде» в качестве помощника.
[…]
6. тт. ВОЛЫНСКИЙ, БРОНИШЕВСИЙ и ТАТЬЯНА (два последних мото-механизатора) перебрасваются к «Асте», с задачей обслуживания его связью и вербовочной работой в польско-еврейской колонии в Париже на Польшу.
7. ПИКВИК. Переключить ист. 17-го на Пиквика.
[…]
2-е О т д е л е н и е.
1. т. РИТТЕР. Для организации вербовочной работы против Финляндии и Германии из Скандинавии, перебросить на нелегальную работу в Швецию т. Риттера, подчинив ему группу т. ФРИЦА. В качестве радиста перебросить к нему т. Ярмуж /получен от Ц.К./.
[…]
3-е О т д е л е н и е.
1. т. ГЕРМАН. Перебросить его на ист. 448 с задачей создать крепкую резидентуру в Париже и Швейцарии. Подчинить ему радиста Перунью и связистку Крефельд. Помощником ему дать стажера т. ЛЕОНТЬЕВА, который легализуется студентом в Швейцарии. Тов. УЗДАНСКИЙ, во время отсутствия т. Германа, непосредственно будет руководить немецким отделением.
2. т. ТЕОДОР. Перебросить его для работы в Швейцарии на завербованного тов. Меликом «министра». Теодору же передать остальные 2 технические связи (консп. КВ.), завербованные т. Мел. Задачей тов. Теодору ставится создание прочной базы в Швейцарии на военное время и организация разведки через «министра» на Германию. Тов. ТЕОДОРУ подчиняется: «Лана», «Бибер» (для организации фирмы). В июле ему может быть переброшен радист «Нейман». Тов. Теодору подчиняется в Швейцарии также Шарлотта в качестве помощника. Тов. Шарлотта больна и сможет попутно лечиться.
3. т. ВИНТЕР. На ист. 437-го в Германию из Америки перебрасывается т. «ЮНГ», который будет работать под руководством Винтера. Цель – создать гибкую связь на ист. 437, как в стране, так и вне Германии. Винтеру для нелегальной связи на страну «Леопольда» подчиняется «КАРАПЕТ». Ему подчинен и радист «Эрих». В распоряжение Винтера для связи между «Юнгом» и «Kарапетом» передается т. Запровская.
4. т. ВЕРФЕР. Усилить его помощником в лице т. ОРБЕТА, которого перебросить к нему (т. Орбет не плохой радист), с расчетом, что может быть тов. Орбету придется принять ист. 18 (от Лилли). Тов. Верферу подчинить радиста «Эмиля».
[…]
6. т. МИХЕЛЬ. Для разработки своих связей по линии химии и американских возможностей в Германии («Трус» и «Разборчивый»), переезжает временно в Европу. Попутно Михель прощупывает (не вербуя их) несколько интересных связей по линии химии в Швейцарии.
7. ИРЕНА. На время отсутствия тов. Михель связь с ЖУЛЬЕТОЙ принимает т. Ирена. Последней ставится задача завербовать 2—3 женщин немок в качестве радисток. Не исключена возможность посылки нашего инструктора в САШ (Соединенные американские штаты – США. – Примеч. авт.) для обучения этих женщин радиоделу…
8. ВОЛЬДЕМАР. Выезжает в апреле для организации резидентуры связи между САШ – Европой – СССР. Ему придается в качестве связистки «Марта», радист «Карл» и его жена «Вера» (тоже радистка). Для помощи т. Вольдемару на приобретение нужных связей в апреле в САШ выезжает др. «Фил». Вольдемару подчиняется тов. Шмит, который имеет задачу вербовки в САШ своего друга югославского консула, для паспортных дел. Вольдемару придается также в июле «Эрана» – радист (обучается).
9. т. БОРИС. В конце марта к т. Б. направляется связистка т. Поли, с расчетом в дальнейшем ее в Германию.
10. ИЗАБЕЛЛА и ФЕРДИНАНД. В начале апреля выезжает в Париж для вербовки секретаря итальянского военного атташе.
[…]
15. МЕЛИК. Перебросить в Америку для подбора людей из армянской колонии для работы в Европе».
И все это «громадьё планов» было перечеркнуто развернутыми чистками. Так и не были созданы нелегальные радиофицированные резидентуры, способные передавать важную информацию с началом войны.
Я.К. Берзин вновь возглавлял Разведупр РККА, вернувшись из Испании, где он был главным военным советником Республиканской армии (октябрь 1936 – июнь 1937), но недолго – немногим более двух месяцев (июнь – август 1937).
После его отстранения от должности и ареста руководство военной разведкой осуществляли заместители начальника Управления – С.Г. Гендин и А.Г. Орлов.
Гендин Семен Григорьевич
04.1902, Двинск, ныне Даугавпилс, Латвия – 22.02.1939, Москва.
Еврей. Из служащих. Старший майор госбезопасности (07.10.1936). В РККА с 1918. Член компартии с 1918. Окончил 5 классов гимназии (1918), береговое отделение Московских командных курсов тяжелой артиллерии (февраль 1919 – март 1920, с перерывом). Владел немецким и польским языками.
«Я жадно приглядывался ко всему происходившему вокруг меня, старался разобраться в событиях, пытливо расспрашивал всех, кого можно было. Уже к началу 1918 г. я твердо определил, что мое место в рядах Революции, хотя обстановка в гимназии отнюдь этому не способствовала» (С.Г. Гендин).
Участник Гражданской войны. Красноармеец отряда, охранявшего шоссе Петроград – Москва (май – сентябрь 1918), делопроизводитель Главного артиллерийского управления РККА (сентябрь 1918 – февраль 1919). Участвовал в боях на Петроградском фронте, воевал в 7-й армии в составе Отдельной батареи Сводной дивизии московских курсантов (сентябрь – ноябрь 1919).
