Александр Колпакиди
Внешняя разведка СССР – России. 1946–2020 годы. История, структура и кадры
Роберт Ханссен – наш человек в ФБР
Роберт Филип Ханссен родился 18 апреля 1944 года в Чикаго в семье офицера полиции. С детства он мечтал пойти по стопам отца, но родители хотели видеть его на более престижной работе. Так, его отец постоянного требовал от молодого Роберта, чтобы он «стал настоящим человеком». Выполняя пожелания отца, которого он безмерно уважал, Ханссен в 1966 году закончил Колледж Кнокс в Иллинойсе по специальности «химия», попутно изучив русский язык. Одновременно он учился на зубного врача в Северо-Западном университете в Чикаго. В этом же университете в 1971 году он получил диплом магистра деловой администрации (МДА) по специальности «Бухгалтерия и информационные системы».
С 1971 по 1972 год Ханссен работал в одной из чикагских финансовых компаний младшим финансовым консультантом, но мечта детства пойти по стопам отца не оставляла его. Более того, по утверждению самого Ханссена, он в 14 лет (то есть в 1959 году) прочитал книгу известного советского «крота» в английской разведке Гарольда (Кима) Филби и после этого твердо решил стать разведчиком. Однако данное утверждение Ханссена весьма спорно. Ведь мемуары Филби «My Silent War» («Моя тайная война») были опубликованы в США лишь в 1968 году, а в это время Ханссену было уже 24 года. Более того, в 1959 году Ханссен вообще не мог слышать о Филби, поскольку сведения о нем попали на страницы газет только три года спустя, после побега Филби из Бейрута в СССР.
Как бы там ни было, но в 1972 году Ханссен поступает на работу в управление полиции Чикаго. После окончания полицейской академии его назначают следователем в финансовый отдел чикагской полиции, а через некоторое время переводят в элитное специальное подразделение С-5, задачей которого было разоблачение коррумпированных офицеров полиции. Впрочем, и столь ответственная работа мало соответствовала мечтам и желаниям Ханссена. Он хотел заниматься более важным делом и поэтому через три года подал заявление о переводе в ФБР. Заявление Ханссена было рассмотрено и, так как он хорошо знал русский язык, решено положительно.12 января 1976 года он был зачислен в ФБР и направлен на учебу в академию Бюро в Куантико. Затем Ханссен четыре года проработал в отделении ФБР в Чикаго, где занимался расследованием преступлений в сфере высоких технологий, а в 1978 году был переведен в нью-йоркское отделение ФБР.
Здесь необходимо несколько отвлечься и попытаться разобраться в том, что представлял собой Ханссен как человек. Как пишет американская пресса, все работавшие с Ханссеном сотрудники ФБР отмечали его ум и высокий профессионализм, но в то же время говорили, что он не умел сближаться с людьми, был всегда мрачен, предпочитал темные костюмы и галстуки, за что коллеги за глаза называли его «Гробовщик» или «Доктор Смерть». Но при этом он никогда не жаловался на зарплату, составлявшую в то время 46 тысяч долларов в год, хотя был женат на преподавательнице истории религии Бернадетте и имел шестерых детей.
Многие сослуживцы Ханссена утверждают, что он был весьма консервативен – являлся образцовым католиком, регулярно вместе с семьей посещал церковь, а такие заведения, как стриптиз-бары, называл «прибежищем греха», говоря, что люди, которые их посещают, «грешат и платят за грех». Он состоял в известной в США католической организации «Opus Dei» и был ярым антикоммунистом, который мог бесконечно доказывать безбожность коммунистического мировоззрения. Интересно и то, что он был противником женского равноправия. Однако при этом Ханссен часто ругал и Америку, называя ее сильным, но умственно отсталым ребенком, поддающимся внушению и поэтому потенциально опасным.
Начиная рассказ о работе Ханссена на советскую разведку, следует отметить, что первое время после его ареста считалось, что он предложил свои услуги КГБ в 1985 году. Но после того как 6 июля 2001 года он официально признался в сотрудничестве с советской, а потом и российской разведкой, адвокаты Ханссена заявили о том, что его контакты с Москвой начались гораздо раньше – в 1979 году. Как это произошло, доподлинно неизвестно. Но из опубликованных материалов следует, что после ареста Ханссена его жена на одном из допросов вспомнила, что еще в 1979 году он проговорился ей о своей двойной жизни, после чего она стала подозревать его в шпионаже в пользу СССР. Впрочем, Ханссену удалось убедить жену в том, что он «обманывает русских, поставляя им ложную информацию, чтобы посмотреть, «заглотят» они ее или нет». Но после разговора с женой он прекратил свои контакты с КГБ на шесть лет.
В январе 1981 года Ханссен был переведен из нью-йоркского отделения ФБР в штаб-квартиру Бюро в Вашингтоне, где с 1983 года он начинает работать в аналитическом отделении, занимающемся СССР. Там он получил доступ к информации о практически всех проводимых Бюро операциях против советских представителей в США. В начале 1985 года Ханссен с повышением был снова направлен в нью-йоркское отделение ФБР. Здесь он занял должность начальника бригады наружного наблюдения отделения контрразведки, главной задачей которой была слежка за сотрудниками советской миссии при ООН. Кроме того, в его служебные обязанности входила выработка рекомендаций для отдела спецопераций, который непосредственно проводил задержания и аресты. Скорее всего, именно это обстоятельство привело его к решению установить (или возобновить) контакты с советской разведкой.
4 октября 1985 года, через несколько месяцев после начала работы в Нью-Йорке, Ханссен пришел в почтовое отделение Центрального вокзала, откуда направил сотруднику советского посольства Виктору Дегтярю, проживавшему в городе Александрия, штат Виргиния, запечатанный пакет. В пакете находился конверт с надписью: «Не открывать! Немедленно передать этот конверт запечатанным Виктору Ивановичу Черкашину».
Ханссен прекрасно знал, кому отправлять письмо. Дело в том, что Виктор Дегтярь был сотрудником линии «КР» (внешняя контрразведка) вашингтонской резидентуры ПГУ КГБ и работал под дипломатическим прикрытием. Он в тот же день передал запечатанный конверт Черкашину, который был его непосредственным начальником. Вскрыв конверт, Черкашин прочитал следующее послание:
«Дорогой мистер Черкашин!
В самое ближайшее время я отправлю мистеру Дегтярю пакет с документами. Они имеют отношение к некоторым в высшей степени секретным проектам различных подразделений разведывательного сообщества США. Все они – оригиналы, что позволяет подтвердить их подлинность.
Должен предупредить о том риске, которому подвергаюсь и о котором вы можете не знать. С точки зрения наших долгосрочных интересов, пожалуйста, имейте в виду, что круг лиц, обладающих такой степенью допуска, крайне органичен. Поэтому эти документы, собранные вместе, укажут на меня. Я надеюсь, что такой опытный сотрудник, как Вы, будет обращаться с ними соответственно. Я полагаю, что этих документов будет достаточно, чтобы оправдать выплату мне 100 тысяч долларов.
Вашу службу в последнее время постигла серия неудач. Предупреждаю Вас, что мистер Борис Южин (линия ПР, Сан-Франциско), мистер Сергей Моторин (линия ПР, Вашингтон) и мистер Валерий Мартынов (линия Х, Вашингтон) были рекрутированы нашими специальными службами.
Сообщение о деталях того, как и сколько мне надо будет платить, а также информация относительно наших контактов в будущем будут посланы лично Вам. Мое имя и положение, которое я занимаю в разведывательном сообществе США, должны оставаться неназванными для обеспечения моей безопасности.
В.»
Пакет, о котором говорил в своем письме Ханссен, Дегтярь получил 16 октября и сразу же привез его в посольство Черкашину. Опытный контрразведчик, до командировки в Вашингтон работавший в резидентурах в Индии и Ливане, Черкашин моментально понял всю важность полученной от анонима «В» информации. Ведь именно он 17 мая 1985 года осуществил вербовку сотрудника ЦРУ Олдрича Эймса, предложившего свои услуги советской разведке. К этому времени Эймс уже сообщил Москве о предательстве Южина, Моторина и Мартынова, но материалы «В» давали возможность перепроверять поступающие от него сведения, в частности, о завербованных американцами сотрудниках советских спецслужб. Поэтому в КГБ от услуг Ханссена не отказались.
Что касается Южина, Моторина и Мартынова, то они были арестованы в самое ближайшее время. Первым задержали майора Сергея Моторина (сына высокопоставленного провинциального партийного деятеля), завербованного агентами ФБР в 1983 году. В конце 1984 года он вернулся из Вашингтона в Москву и работал в управлении «А» (активные мероприятия) ПГУ. Установленное за ним наблюдение не дало результатов, так как еще в США он условился с американцами, что в Москве на связь выйдет только в экстраординарном случае. Поэтому для того, чтобы взять Моторина с поличным, была разработана операция, в ходе которой ему поручили подготовить важное активное мероприятие против США на основании документов, якобы полученных в Вашингтоне агентурным путем. Моторин попытался выйти на связь с сотрудником московской резидентуры ЦРУ, и незадолго до встречи с ним на проспекте Мира был арестован. В момент задержания при нем был обнаружен контейнер с секретными материалами, которые он собирался передать американцам. Следствие без труда доказало факт сотрудничества Моторина со спецслужбами США, после чего Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила его за измену Родине к расстрелу.
Следующим был арестован подполковник управления «Т» (научно-техническая разведка) ПГУ Валерий Мартынов, завербованный ФБР в 1982 году. Чтобы отозвать его в Москву, не вызвав подозрений, использовали неожиданное появление в посольстве СССР в Вашингтоне Виталия Юрченко, заместителя начальника 1-го (американского) отдела ПГУ, пропавшего в августе 1985 года в Риме. Мартынову поручили сопровождать Юрченко в Москву, что в ФБР сочли большой удачей. По прилету в Москву 7 ноября 1985 года Мартынов был арестован в аэропорту Шереметьево и доставлен в следственный изолятор в Лефортове. Следствие по делу о предательстве Мартынова продолжалось до конца 1986 года. По окончании следствия военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Мартынова за измену Родине к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение 28 мая 1987 года.
Несколько больше повезло подполковнику Борису Южину, завербованному ФБР в 1975 году в Сан-Франциско. В 1982 году он вернулся в СССР, где вскоре был с повышением переведен в управление «К» (внешняя контрразведка) ПГУ. Согласно предварительной договоренности он не вступал в Москве в контакт с американцами, благоразумно считая, что это будет слишком опасно. После получения сведений о том, что Южин был завербован ФБР, за ним установили тщательное наблюдение. Но арестовали его лишь в 1986 году. В ходе допросов он сумел убедить следователей в том, что сотрудничал с ФБР против собственной воли и глубоко раскаивается в содеянном. В результате ему удалось избежать смертной казни. Он был осужден на 15 лет лишения свободы и 5 лет провел в лагере строгого режима «Пермь-35».
В феврале 1992 года указом президента России Б. Н. Ельцина Южин был амнистирован и вернулся в Москву. А в 1994 году вместе с женой и дочерью выехал по приглашению в США в Калифорнию. В настоящее время он пишет мемуары и занимается архивными исследованиями о судьбах западных военнопленных времен Второй мировой войны, исчезнувших в ГУЛАГе.
Также Ханссен сообщил в Москву о сотруднике ПГУ КГБ подполковнике Геннадии Василенко, история которого заслуживает отдельного рассказа.
Геннадий Семенович Василенко начал свою службу в ПГУ КГБ в 1-м (американском) отделе, а в 1976 году был переведен в управление «К» (внешняя контрразведка) и командирован в Вашингтон. Его задачей была работа по американским спецслужбам, и с ней он довольно успешно справлялся. Так, именно Василенко в январе 1980 года переодел, загримировал и посадил в автобус для служащих советского посольства Рональда Пелтона, сотрудника АНБ, предложившего свои услуги советской разведке.
Но еще до случая с Пелтоном, в 1977 году, Василенко во время баскетбольного матча познакомился с неким Крисом, являвшимся на самом деле сотрудником ЦРУ Джеком Платтом. Бывший морской пехотинец, Платт с 1963 года работал в ЦРУ в отделе контрразведки и занимался выявлением и вербовкой сотрудников советской разведки, работавших в США под легальным прикрытием. Они начали встречаться, и вскоре Платт попытался завербовать Василенко. Однако тот ответил твердым отказом, а через некоторое время поменялся с Платтом местами и предложил ему работать на КГБ, но также безрезультатно.
Но несмотря на то что с вербовкой ни у Платта, ни у Василенко ничего не вышло, они продолжали встречаться. Более того, вскоре их отношения переросли в дружбу. Как вспоминал Василенко, они решили пойти на перемирие: «Мы сказали друг другу: хватит, давай будем друзьями, пусть наша дружба крепнет, забудем о поставленной задаче. Таким было наше соглашение». Василенко даже перестал докладывать в резидентуру о своих контактах с Платтом, но именно это обстоятельство через несколько лет сыграло с ним злую шутку, поскольку его новый друг из ЦРУ направлял своему руководству подробные рапорты о каждой встрече с ним. Позднее Платт рассказал, что делал это для того, чтобы убедить начальство в высокой вероятности вербовки Василенко и тем самым получить возможность продолжать встречаться с ним.
В 1981 году срок командировки Василенко подошел к концу и он вернулся в Москву. А в 1986 году его направляют в Гайану (Южная Америка) в качестве заместителя резидента по линии «КР». Прибыв в столицу Гайаны Джорджтаун, Василенко связался с Платтом, который, получив санкцию руководства, немедленно вылетел на встречу с ним.
«В Джорджтауне я встречался с Платтом неофициально, – признался позднее Василенко. – Сначала я послал телеграмму в Москву, отметив, что мой старый знакомый находится здесь. И попросил разрешения на встречу с ним. Разрешение получено не было, и я был в недоумении. Чем же еще заниматься в Джорджтауне? Основной целью была работа против американцев, но как я мог работать против них, не общаясь с ними?»
В 1987 году Платт выходит в отставку, но сразу же подписывает с ЦРУ контракт, чтобы иметь возможность продолжить попытки вербовки Василенко. Их последняя встреча состоялась в октябре 1987 года, а в январе 1988 года Василенко был срочно вызван на Кубу по служебным делам. Однако по прилете в Гавану он был арестован, на советском судне отправлен в СССР и посажен в Лефортовскую тюрьму, где ему предъявили обвинение в шпионаже в пользу США. Когда же следователи назвали фамилию Платта, Василенко понял, что кто-то из ЦРУ сообщил в Москву о его несанкционированных контактах с американцем.
В ходе следствия Василенко категорически отверг предъявленные ему обвинения. А так как никаких доказательств его предательства у следствия не было, то через шесть месяцев дело против него прекратили. Василенко понизили в звании с подполковника до майора и уволили из КГБ без права получения пенсии. И только после августа 1991 года он смог снова встретиться с Платтом.
После разоблачения в 1994 году Эймса и Платт и Василенко решили, что именно он сообщил в Москву об их встречах. Но на самом деле информатором был Ханссен. Именно он передал КГБ отчет «одного из сотрудников ЦРУ с ценным источником под кодовым именем «М» в октябре 1987 года». А в феврале 1988 года Ханссен через тайник получил 25 тысяч долларов и благодарственное письмо, подписанное начальником ПГУ В. Крючковым, в котором его благодарили за помощь в разоблачении очередного агента ЦРУ.
Кроме того, Ханссен, как сказано в обвинительном заключении, сообщил еще о шести советских агентах ФБР. Но когда это произошло и кого конкретно выдал Ханссен, там не указывается.
Как уже говорилось, в Москве не стали отказываться от услуг нового агента, хотя и не знали, с кем конкретно имеют дело. Причиной тому было условие Ханссена о полной анонимности. Контакт с ним поддерживался исключительно через тайники, куда он закладывал контейнеры с информацией (чаще всего на компьютерной дискете) и откуда забирал пакеты с инструкциями. Всего же за 15 лет сотрудничества Ханссен (он же «В», Рамон Гарсиа, Джим Бейкер и Дж. Робертсон) передал советской, а затем российской разведке 27 писем и 22 контейнера с информацией. Причем часть материалов он передал на 26 компьютерных дискетах, на которых были записаны файлы с информацией в разделах, невидимых для операционной системы Windows.
В свою очередь для Ханссена было сделано 33 закладки с инструкциями, деньгами и драгоценностями. Как утверждают в ФБР, за все время работы Ханссена на КГБ и СВР ему заплатили 1,4 млн долларов. Так, 3 марта 1986 года Ханссен через тайник направил в Москву письмо, в котором, в частности, писал:
«Что касается денег, то мне не требуется больше 100 000 долларов. Я не могу их потратить, сохранить где-нибудь или инвестировать без подозрений в том, что эти деньги получены от торговли наркотиками. Возможно, мне подойдут бриллианты как гарантия будущего моих детей и со временем ваше согласие на посещение вашей страны с лекциями. И в итоге я хотел бы получить от вас план побега. (Ничто не бывает навсегда.)»
Впрочем, передаваемая Ханссеном информация стоила намного больше, чем полтора миллионов долларов. Пользуясь своей репутацией вдумчивого и добросовестного работника, он просиживал на работе круглые сутки и никогда не отказывался помочь своим коллегам. В результате он сумел получить доступ ко всем материалам общенациональной базы ФБР и благодаря этому имел возможность сообщать своим советским кураторам сведения о проводимых ФБР операциях против сотрудников резидентур КГБ и ГРУ в Нью-Йорке, Вашингтоне и Сан-Франциско, о системе электронного слежения за иностранными дипломатами в США и, самое главное, данные о сверхсекретной компьютерной сети, объединяющей нью-йоркские отделения всех подразделений американского разведывательного сообщества – от ЦРУ до военно-морской разведки.
В 1987 году Ханссена вновь перевели в штаб-квартиру ФБР в Вашингтоне, где он был назначен сначала главой отдела анализа разведданных по СССР, а потом руководителем программы по борьбе с советским научно – техническим шпионажем в США. Это назначение значительно расширило его профессиональные возможности. Являясь специалистом в области программирования, Ханссен создал автоматическую систему телетайпа, которую ФБР использовало для расшифровки сообщений своих агентов, и имел к ней свободный доступ. При этом он не только передавал эти сообщения в Москву, но, более того, однажды открыто подключил советского разведчика к секретной компьютерной сети, объяснив потом свои действия тем, что проверял систему защиты. А в 1988 году Ханссен передал в Москву сверхсекретный доклад ФБР, в котором назывались десятки имен и фамилий агентов советской разведки, согласившихся работать на США.
Огромную помощь советской разведке Ханссен оказал в 1989 году, когда он буквально спас от тюрьмы высокопоставленного советского агента в госдепартаменте США Феликса Блока. За Блоком уже давно велось наблюдение, но по настоянию Ханссена его арест был отложен на несколько недель, благодаря чему Блок сумел уничтожить все компрометирующие его документы. В результате у ФБР не оказалось доказательств для передачи дела в суд, и Блока просто тихо отправили в отставку. В это же время Ханссен передал в Москву материалы докладов ФБР о том, как советская разведка вербует в США агентов, как КГБ и ГРУ собирают информацию об американских ядерных и ракетных программах, а также как ЦРУ характеризует руководителей советских спецслужб.
Выступал Ханссен и как агент-наводчик. Так, в начале 90-х годов он сообщил СВР о своем друге подполковнике американской армии Джеке Хошауэре, которого, по его мнению, можно было бы завербовать в качестве агента. Воспользовавшись информацией Ханссена, сотрудники российской разведки попытались завербовать Хошауэра, однако он отказался от сделанного ему предложения и даже сообщил о вербовочном подходе своему начальству.
Говоря о переданной Ханссеном в Москву информации, необходимо отметить, что одним из наиболее важных его сообщений было донесение о тоннеле, проложенном американскими спецслужбами (ФБР и АНБ) в начале 80-х годов под зданием посольства СССР в Вашингтоне. В этом тоннеле была размещена аппаратура для прослушивания средств электронной связи внутри посольства.
Работы по его прокладке начались в конце 70-х годов одновременно с постройкой нового здания советского посольства между улицами Висконсин-роуд и Тунло-роуд. Начинался тоннель в одном из жилых домов по соседству с посольским комплексом. При его строительстве американцам пришлось решать массу технических проблем – начиная с устранения протечек воды и тайного вывоза земли и заканчивая фокусировкой лазерных лучей, которые должны были быть направлены строго вверх на здание посольства. Поэтому не стоит удивляться тому, что этот проект обошелся американским налогоплательщикам в несколько сот миллионов долларов.
Советские дипломаты частично заняли здание нового посольства в 1979 году. И тогда же американцы начали пропагандистскую компанию по обвинению СССР в использовании нового посольского комплекса, расположенного в одном из самых высоких мест Вашингтона, для сбора разведывательных данных при помощи радиоэлектронного оборудования. Кроме того, СССР обвинили в установке прослушивающих устройств в новом здании посольства США в Москве. Данный факт подтвердил в декабре 1991 года последний председатель КГБ СССР В. Бакатин, распорядившийся в одностороннем порядке передать американцам документацию на расположенные в здании посольства «жучки». В результате окончательный переезд советского дипломатического корпуса в новое здание постоянно откладывался (до 1992 года), что дало возможность американским спецслужбам завершить строительство тоннеля и монтаж в нем прослушивающей аппаратуры.
Полностью функционировать тоннель стал в середине 80-х годов и активно использовался до 1995 года, когда американцы начали понимать, что «перехватываемая через тоннель информация не соответствует действительности». Вот что, например, пишет по этому поводу газета «Вашингтон пост»:
«До середины 90-х годов на поддержание тоннеля тратились деньги, хотя задолго до этого уже появились подозрения, что перехватываемые через него сообщения – это дезинформация. Как сказал нам один заслуженный республиканец, это был экстраординарный проект, который «накрылся».
Сообщение о существовании тоннеля появилось 4 марта 2001 года в газете «Нью-Йорк таймс». Уже на следующий день МИД России передал официальный запрос в Вашингтон с просьбой разъяснить позицию госдепартамента США в связи с сообщениями о секретном тоннеле под зданием российского посольства. Как подчеркивалось в запросе МИД, «если эти сообщения подтвердятся, может встать вопрос о грубейшем нарушении общепризнанных норм международного права, действующих во всем мире в отношении иностранных диппредставительств».
Разумеется, утечка сверхсекретной информации из недр разведывательного сообщества США не могла не остаться незамеченной. Поэтому уже в конце 80-х годов в ЦРУ и ФБР начали активный поиск советского «крота». Ханссен, безусловно, почувствовал это, о чем свидетельствуют его письма в Москву, в которых все чаще стали появляться такие строчки: «Я на грани. Я фактически жертвую собой ради вас, а в ответ получаю лишь молчание. Простое «спасибо» от вас было бы для меня дороже любых денег».
Кроме того, понимая, что во время проведения тайниковых операций риск быть пойманным с поличным многократно возрастает, Ханссен пытался убедить своих московских кураторов перейти на безличную связь при помощи компьютеров. Для этого, по его мнению, им необходимо было провести апгрейд и перейти на более совершенные органайзеры Palm Pilot VII, которые позволяют поддерживать беспроводную связь. Если бы это предложение было принято, то Ханссен мог бы непосредственно пересылать секретные документы своим связникам, что избавило бы его от ненужных проверок, компрометирующих встреч, лишних свидетелей и улик. Однако по неизвестным причинам такой способ связи не был использован.
Арест 21 февраля 1994 года высокопоставленного сотрудника ЦРУ Олдрича Эймса на некоторое время успокоил Ханссена, поскольку тот признался в том, что выдал Москве двенадцать агентов-двойников, в том числе Моторина, Мартынова и Южина. После этого американцы на некоторое время прекратили поиски «крота». Что же касается Ханссена, то он в феврале 1995 года был назначен на самую ответственную должность за всю свою карьеру – должность официального представителя ФБР в госдепартаменте. В течение шести лет он работал в управлении иностранных представительств и занимался вопросами безопасности и контрразведки как в самом госдепартаменте, так и в американских посольствах за рубежом. Кроме того, он контролировал передвижение сотрудников иностранных разведок, действующих на территории США под дипломатическим прикрытием. По словам одного из сотрудников американского внешнеполитического ведомства, он был «ключевой фигурой» и поэтому мог передвигаться по всему зданию госдепа. Передаваемая в это время Ханссеном информация по-прежнему была чрезвычайно важной. Более того, в конце 90-х годов он установил подслушивающее устройство в конференц-зале госдепартамента, расположенном поблизости от кабинета госсекретаря Мадлен Олбрайт.
Когда в декабре 1999 года сотрудники службы безопасности госдепа обнаружили это устройство, скрытое за деревянной облицовкой, защищающей стену от ударов спинками кресел, разразился громкий скандал. Масло в огонь подлил арест агентами ФБР прямо у здания госдепа второго секретаря российского посольства в Вашингтоне Станислава Гусева, который на свою беду по долгу службы регулярно появлялся во внешнеполитическом ведомстве США, паркуя при этом свою машину «несколько необычно».9 декабря он был объявлен персоной нон грата и в срочном порядке выдворен из США.
Исследовав обнаруженный прибор, эксперты ФБР заявили, что он отличается технической изощренностью и что они сталкиваются с такой конструкцией впервые. Правильно предположив, что установить подслушивающее устройство в здании госдепартамента невозможно без помощи работающих там сотрудников, ФБР проверило всех, кто когда-либо посещал седьмой этаж, где расположен конференц-зал, но безрезультатно. А Ханссен, сообщая в Москву об обнаружении прослушивающего устройства, сокрушался по поводу упущенных возможностей.
Впрочем, душевное спокойствие Ханссен обрел лишь на короткое время. Дело в том, что после суда над Эймсом в США вновь ввели смертную казнь за шпионаж. А в 1996 году были арестованы два российских «крота» в американских спецслужбах: 16 ноября – сотрудник ЦРУ Гарольд Николсон, а 18 декабря – агент ФБР Эрл Питтс. Поэтому с 1997 года Ханссен начинает регулярно проверять базу данных ФБР, чтобы выяснить, находится ли он сам под подозрением. Так, только за 1999 год он 12 раз производил поиск в базе данных на имена, а также на названия мест, которые он использовал для закладки тайников. Однако ничего подозрительного он так и не обнаружил. Кроме того, летом 2000 года он получил из Москвы сообщение, в котором говорилось, что в СВР о нем знает очень ограниченный круг лиц.
Тем временем в ФБР и ЦРУ продолжали искать «крота», поскольку поняли, что один Эймс не мог бы нанести такого ущерба. Так, в 1999 году эксперт ФБР Томас Кимел в специальном рапорте сообщил руководству Бюро о том, что, по его мнению, Москва завербовала одного из высокопоставленных сотрудников ФБР. Однако, когда о рапорте Кимела доложили директору Бюро Луису Фри, тот позволил убедить себя в том, что аргументация Кимела недостаточно убедительна и что поиск «крота» должен вестись в ЦРУ, а не в ФБР.
Впрочем, в этот раз Ханссен не попал под подозрение. Дело в том, что в отличие от Эймса он вел умеренный образ жизни, соответствующий его годовому заработку в 87-114 тысяч долларов, никогда не выезжал за границу, кроме как в служебные командировки, жил в скромном по американским стандартам доме стоимостью 270 тысяч долларов в вашингтонском пригороде Вьенна, имел репутацию антикоммуниста и каждое воскресенье вместе с семьей посещал церковь, где причащался вместе с директором ФБР Луисом Фри.
Зато под «колпак» контрразведки попал один из высокопоставленных сотрудников ЦРУ, которого разрабатывали по подозрению в шпионаже в пользу России в течение полутора лет. Причиной столь пристального внимания к нему послужил факт его работы вместе с Эймсом на советском направлении. В августе 1999 года он был отстранен от работы и отправлен в оплачиваемый отпуск. В его доме был произведен обыск, а личный автомобиль подвергся тщательному досмотру. Но все подозрения против него были сняты только после ареста Ханссена.
Но Ханссену так и не удалось выйти в отставку, которая должна была состояться в апреле 2001 года. Как стало известно в последующем, ФБР выплатило 7 миллионов долларов некоему «бывшему сотруднику КГБ», который передал американцам содержание его личного дела. Согласно версии, содержащейся в опубликованной в октябре 2018 года аудиокниге американского журналиста и исследователя спецслужб Дэвида Уайза «The Seven Million Dollar Spy» этим сотрудником мог быть полковник СВР Щербаков, бежавший в США в 2010 году.
Как бы там ни было, но уже в конце октября 2000 года за Ханссеном было установлено скрытое круглосуточное наблюдение. Кроме того, чтобы контролировать Ханссена более тщательно, его 12 января 2001 года перевели в штаб-квартиру ФБР в отдел информационных ресурсов на специально созданную для него должность. Тем временем сам Ханссен, готовясь к предстоящей отставке, обратился с просьбой помочь начать новую карьеру в качестве специалиста в области компьютерной безопасности к Виктору Шеймову – перебежчику из 8-го Главного управления КГБ, которое занималось обеспечением безопасности и функционированием всей шифросвязи СССР, а также созданием шифров и дешифровкой сообщений иностранных государств. После своего побега в 1980 году он был оформлен консультантом в АНБ, а в конце 80-х годов оставил работу в АНБ и основал в Вашингтоне собственную фирму «Invicta Networks», занимающуюся вопросами обеспечения компьютерной безопасности. При этом большую помощь в создании фирмы Шеймову оказал Ханссен, который как представитель ФБР контактировал с ним во время его работы в АНБ и даже стал его другом. Более того, не без участия Ханссена в состав правления «Invicta Networks» вошел бывший директор ЦРУ Джеймс Вулси. Впрочем, Ханссен не забыл сообщить о деятельности Шеймова в Москву. В аффедевите ФБР по этому поводу говорится:
