Александр Лонс
Разрыв легенды
Глава 6. Протей и первичная адаптация
Протей глубоко вздохнул. Он старался побыстрее привыкнуть к своему новому телу. Ускорение процесса трансформации давало о себе знать. Болело все, даже корни волос. Болели мышцы, кости и вообще все, что может болеть. А еще Протей нервничал. Заказ, первоначально показавшийся таким простым и понятным, сразу же стал обрастать кучей дополнительных сложностей, проблем и ограничений. Началось с трансформации. Протей сразу же отказался от порочной мысли заказчика копировать кого-то из реальных людей. Зачем, собственно? К тому же в данных условиях это было трудноосуществимо. Практически нереально. Зато создать новую, в действительности не существующую личность показалось вполне нормальной идеей, тем более что клиента, как показалось, легко бы удалось ввести в заблуждение. Выбранный Протеем вариант ничем не угрожал, одна беда – сроки. Если не считать самой трансформации, которую пришлось еще и ускорить, нужна первичная адаптация. Тут все: и язык, и окружение, и менталитет. Естественно, в этой реальности Протей уже бывал, причем неоднократно. Ощущал себя практически своим. Проблема средств к существованию сильно не беспокоила, с жильем и документами тоже никаких трудностей не возникало.
Стараясь не стонать, Протей начал выполнять неоднократно испытанный комплекс упражнений, который неизменно его выручал. Боль во всем теле сопровождалась практически невыносимой, быстро возникающей усталостью. Временами ту или иную группу мышц сводили мучительные судороги. Протей знал, что кроме комплекса специальных физических упражнений подобное состояние мог значительно облегчить регулярный прием некоторых медикаментов. Конечно, нагрузок можно избежать. Заменить таблетками.
Но выполняемые упражнения потом помогали преодолеть еще более неприятные последствия и снять скованность некоторых мышц. Оставалось одно: терпеть и делать. Делать и терпеть. Сквозь стоны и слезы. Сквозь стиснутые зубы. Кстати, зубы тоже болели. Вернее, не сами зубы, а нервы и челюсти.
Превозмогая скверное состояние, Протей первый раз после начала процесса посмотрелся в зеркало. Результат неожиданно понравился. Если отрешиться от тщетно подавляемой гримасы боли, спутанных потных волос и покрасневшего лица, смотревший из зеркала человек выглядел вполне хорошо. Даже очень. Внешняя привлекательность для противоположного пола сомнений не вызывала, общий фенотип соответствовал местным стандартам. Более того – стандартам повышенным. Какой-нибудь случайный ищущий хед-хантер вполне мог бы пригласить Протея в качестве модели для журнальных фотосессий. Рекламировать бритвы, парфюм, автомобили. После прекращения болевого синдрома мускулатура обещала стать крепкой и сильной, сознание – ясным, а органы чувств – отвечать поставленным задачам. На свой интеллектуальный уровень Протей вообще никогда не жаловался.
Личность, которую в этом мире решил эмулировать Протей, по легенде, постоянно общалась с самыми разными персонажами. Большинство из них оказывались далекими от совершенства, при этом значительная часть сильно страдала в интеллектуальном плане. Протей был удивлен. Он быстро убедился, что среди его случайных собеседников часто попадаются не только откровенно глупые люди, но и клинические психопаты. Как ни странно, чаще всего доставали первые. В этом мире Протей уже бывал, но с тех пор минуло много лет. Резкое падение среднестатистического интеллекта, случившееся за последнее время, было столь сильным и разительным, что не заметить его казалось невозможным. Число психопатологических типов и откровенно глупых людей увеличилось в разы. Казалось бы, и хрен с ними, но с такими приходилось контактировать, а в общении люди эти были очень тяжелы. Они отнимали массу времени, сил и ресурсов, своим поведением отравляли настроение и мешали работе. Как здесь принято стало говорить, были «токсичны». Поэтому Протей вынужденно ограничивал общение. К счастью, токсичные люди обнаруживали целый ряд легко заметных признаков-маркеров. Они всегда люто завидовали другим, любили обливать грязью общих знакомых и пытались рассорить всех вокруг себя. Отравляя жизнь окружающим, токсичные люди никогда не чувствовали себя плохо из-за этого. Наоборот, им делалось комфортно на фоне окружающих несчастий. Именно поэтому таких людей называют еще энергетическими вампирами: никто не ощущал себя спокойно в их присутствии – более того, все чувствовали эмоциональное утомление и явную потерю сил.
Протей довольно быстро определял токсичных людей и профессионально умел использовать их умственную ограниченность с выгодой для себя, искусно манипулируя чужими, более слабыми, интеллектами.
Первое, что всякий раз делал Протей, приступая к выполнению заказа на новом месте и в новых для себя условиях, – это оборудовал Базу. Некое защищенное, закрытое от всех помещение, где имелось самое необходимое и при этом была возможность уединения и защиты от всего внешнего. Вторым обязательным условием была Станция. Другой стационарный объект, который играл роль постоянного жилища Протея в сознании окружающих. Место, куда можно было кого-нибудь позвать, пригласить или устроить временный перевалочный пункт. Третьим этапом обязательной программы Протея стало Лицо. В широком понимании этого слова. Характер, манеры поведения, особенности внешнего вида, биография. В идеале – комплект документов, необходимых каждой личности. Тут свою роль сыграли адаптация, социализация и мимикрия под выбранную за основу личность. Обычно на все это уходило много времени, в этот же раз ничего иного не оставалось, как импровизировать по мере надобности. Времени на более качественное легендирование не было.
Персонажу Протея следовало бывать рядом с объектом, но так, чтобы не попадать в зону внимания. Во всяком случае, не мелькать перед глазами, как того требовал заказчик. Наблюдать со стороны. А потом… потом следовало действовать по обстоятельствам. Вот эти самые особые обстоятельства и доставляли проблемы. С юридической точки зрения, то были объективные условия, отрицательно влияющие на возможность исполнения обязательств по заказу.
Протей был независимой и упорной личностью. Привык добиваться решения поставленных задач, при необходимости был готов подвергнуть изменениям не только свою внешность, но и собственный стиль поведения. Постоянно работал над самосовершенствованием. Его положительные черты – доверчивость и независимость – часто вредили работе. Поэтому Протей редко просил помощи, не любил принимать поддержку, даже если это было чьим-то искренним желанием. Он был упрям. Обычно никому не удавалось изменить его мнение, если он его уже составил. Он всем давал понять, что ценит общество и веселую компанию, чем умел убеждать других. Но тем не менее знакомиться с новыми людьми не любил, крепкими связями старался не обрастать. Впрочем, тот, кто считал его своим другом и полагал, что занял место в его системе ценностей, действительно мог на него рассчитывать. Иногда Протей выглядел наивным и несерьезным, но при этом знал, как достичь намеченной цели, и всегда шел вперед, несмотря ни на что. Он был вдумчив и логичен, поэтому события как бы сами собой помогали ему преодолевать трудности на пути. Мог посмеяться над своими ошибками и никогда не показывал, чего ему стоило их исправление. Временами бывал обидчив. Неосторожно брошенное слово могло надолго испортить ему настроение.
Поиск Базы немного затянулся. Протей решил начать с самого простого пути. Залез в интернет и рассмотрел несколько предложений, связался по телефону и договорился о встрече в один день, чтобы оптимизировать процесс и времени зря не терять. После исключения явно неподходящих вариантов и откровенно заметного жульничества осталась всего пара предложений. Первым номером шла однокомнатная квартира в пределах Третьего транспортного кольца. Протей решил, что повезло сразу, что вариант совсем даже неплох, и позвонил. Ответил какой-то мужик. Как тут же выяснилось, никакой не собственник, а агент. Сказал, что необходимо приехать по такому-то адресу в офис этого агентства. Почему нельзя осмотреть жилье сразу, Протей так и не понял, но согласился приехать в офис, который оказался крохотной комнатенкой в одном из зданий некоего бывшего завода.
Обходительный ужимистый господин с улыбкой, будто намертво приклеенной к лицу, предложил на выбор стакан чая, чашечку кофе или бутылочку минеральной воды. От напитков Протей вежливо отказался и попросил показать само жилье. Тут принимающий мужик как-то занервничал и начал демонстрировать те самые фотографии, которые и так были в свободном доступе на риелторском сайте. Пришлось спросить, как посетить объект недвижимости и напрямую поговорить с собственником. Вместо ответа появилась какая-то девушка с такой же дежурной улыбкой и протянула распечатку уже подготовленного договора. Лишь подписать.
Из документа следовало, что для получения адреса квартиры и встречи с собственником необходимо отдать агентству месячную арендную плату квартиры. В качестве гонорара за услугу. Протей удивился. На что ему с теми же дежурными улыбками ответили, что процедура стандартная, единая для всех и только после подписания договора дадут адрес квартиры и телефон. При этом оставалось совершенно непонятным, сдается там что-то в реальности или это простое кидалово и развод. Зато договор надо было оплатить сразу, не отходя от стола. Протей ответил какой-то пустой фразой и стал думать, как побыстрее уйти оттуда. Видимо, понимая, что вариант не прокатит, ему начали навязывать другие решения, показывали невнятные фотографии и рассказывали, как там близко магазины, банки и прочие радости цивилизации. А дальше уже и грубить начали. В общем, Протей оттуда ушел.
Вторым номером предлагалась двухкомнатная квартира за удивительно низкую месячную плату. Потратив некоторое количество времени, Протей опять вышел на посредника. Договорились встретиться сразу у хозяина квартиры. Доброжелательная девушка-риелтор попросила подождать, так как в этот момент собственник, некто Геннадий, мылся в душе. Ждать пришлось недолго, довольно скоро хозяин появился – парень студенческого возраста с мокрыми волосами, босыми ногами и в махровом халате. Геннадий, видно, приходил в себя после расширенной сессии по дегустации крепких спиртных напитков и еще не вполне оклемался после вчерашнего. Протей хотел было уходить, но решил все же досмотреть, что будет и как. А главное, чем дело-то кончится. Попросил показать квартиру. В первой комнате не было вообще ничего. Совсем. Не было даже абажура. Только выключатель и верхний свет из висящей на проводе голой лампочки Ильича. «А где спать?» – удивился Протей.
«Мы матрас дадим, – пояснил Геннадий. – Остальное можете сами купить, если нужно». – «А интернет?» – «Докупите, и все будет». Далее Геннадий показал вторую комнату: «Здесь я буду жить со своей мамой». Девушка-риелтор как-то засмущалась и стушевалась. «Ого, – подумал Протей. – Со своей мамой. Хорошо, что не с чужой. В описании такого точно не было». Пришлось поблагодарить и сказать «подумаю».
Естественно, Протей даже и не собирался заселяться туда.
Пришлось запускать план Б – абсолютно надежный, но энергоемкий и несравнимо более дорогой.
Когда все наконец завершилось и База была обустроена, Протей приступил к операциям непосредственно по заданию. С этого, вообще-то, следовало начинать, только вот текущие проблемы отвлекали и постоянно мешали.
После физической адаптации наступила адаптация социальная. Протею наконец удалось почувствовать себя раскрепощенной частью этого мира. Независимой личностью с распрямленными плечами, высоко поднятой головой и свободной походкой. Побыть вольным в суждениях и действиях. Научиться ходить здесь по зыбучим пескам, по ночным болотам, по скользким паркетам, по грязным дорогам в слякоть и дождь. Это называлось «вживание в образ». В кого только не вживался Протей за свою карьеру, даже в фамильное замковое привидение.
Протей хорошо освоил созданный им образ. Легендирование прошло удивительно успешно. К изумлению метаморфа, такое привыкание не потребовало особых усилий, и никто из собеседников и контактеров Протея ничего подозрительного не замечал. Проблема возникла неожиданно и была связана с поглощением немалого количества новой информации и правильной ее интерпретацией.
Как-то вечером, когда Протей кружным путем возвращался на свою Базу, на него напала банда подростков из трех человек. Вооруженные кусками арматуры и обрезками железных труб, обычному человеку юнцы могли доставить массу осложнений. Парни потребовали отдать деньги и сотовый телефон. Метаморф, естественно, отказался, тогда они набросились на него. Место было сравнительно людное, свидетелей хватало, но вмешиваться никто не стал. «Дети» внушали прохожим откровенный ужас. Несколько пешеходов вызвали полицию. Увидев за деревьями проблесковые маячки, подростки испугались и попытались сбежать, но оказалось, что мимо проезжала машина скорой помощи.
Конечно, Протей справился, отделавшись синяками и парой незначительных ссадин. Из-за характера своей работы он временами попадал в переделки и покруче, поэтому всегда носил с собой комплект стягивающих пластиковых хомутиков. Только вот как быть со слухами? Протей атлетом не выглядел. Разговоры про то, как один человек смог отоварить компанию агрессивных подростков, были ему совершенно ни к чему. В отличие от разных полулегендарных колдунов и ведьм, Протей не мог прочистить мозги нападавшим, как не умел устраивать им потерю памяти. Оставалось одно. Проникновенная беседа.
Протей сложил связанных юнцов в кучу и произнес им прочувствованную речь. Доходчиво объяснил на понятных примерах, что так поступать не следовало. Доброе слово явно не помогло. В ответ послышалась грязная брань вперемежку со смертельными угрозами. Тогда метаморф поднял на ноги самого крупного из этой компании, убедительно стукнул, чтобы тот не сильно рыпался, сдернул с него штаны и заставил мочиться на лица своих друзей, подробно фиксируя всю процедуру на телефон. То была не самая оригинальная идея Протея: подобную расправу он уже видел в каком-то из туземных фильмов, когда вникал в местные реалии. Потом Протей столкнул активного фигуранта в общую компанию и заново растолковал «детишкам», что болтать лишнее не в их интересах. Пришлось пообещать, что в следующий раз ему не составит особого труда заставить их трахать друг друга с подробной видеозаписью всего процесса. А уж если и это не поможет, придется колени переломать, в полном смысле этого слова. Потом он ушел. Стражи закона на месте происшествия в тот вечер так и не появились.
Для Протея подобные эпизоды были почти что мелочами. Основное беспокойство доставлял клиент. Наблюдение за ним. Он то с кем-то встречался, то безвылазно сидел в своем кабинете, то вдруг куда-нибудь неожиданно уезжал. Случалось это спонтанно, без всякой системы и без раннего предупреждения. Пришлось в машину ему установить шпионский маячок, ведь, по договору, особо часто попадаться ему на глаза не следовало. Все это заставило Протея пойти на риск и устроить небольшой спектакль…
Глава 7. Утро вечера мудренее
Иногда я думаю, как же повезло тем, кто по природе своей бесчувственная мразь, подлец и жлоб. Они берут от бытия все, что захотят, а совесть при этом их абсолютно не мучает. Идут по жизни без мыслей и сожалений. Большинству же людей нормальных ради подобных результатов приходится пережить немало стрессов, катарсисов и психологических травм. Много работать над собой. Вот не каждый раз могу быть жлобом, а часто бывает, что надо. Стараюсь, но не всегда получается.
Адаптацию приходилось совмещать с поисками, а поиски начинать с самого неподходящего места. Со своего рабочего офиса. Сразу все пошло как-то криво. Причем если на поиски времени, как обычно, не хватало, то на всякую ерунду обязательно находилось. Это моя личная примета. Многократно проверенная. Закон кармы.
Я торчу тут уже довольно долго, а сюжет не вырисовывается. Что я вообще здесь делаю? По делу, которое мне надлежало тут выполнять, пока ничего интересного не имелось. Почти ничего. Ничего вразумительного. Интересно, для чего мне поручили разбираться еще и с этой эпидемией? У моего админа Скиннера имелась, по-видимому, пакостная задумка осложнить командировку весьма актуальной «вирусной» темой. Зачем, интересно? Мне одних только пиратских переходов вполне было бы достаточно.
Без каких-либо усилий я выяснил, что эпидемия действительно имела место. Летальность достигала десяти-двенадцати процентов от числа исходов. Некоторые умники уверяли, что смертность вызывало само лечение, – с этим еще предстояло разобраться. Поэтому первое, что сделал, придя «к себе домой», – это связался с очередным фигурантом из списка контактов, любезно предоставленного мне там, на той стороне. Я не знал этого человека, а он не знал меня. Судя по всему, наши дела были ему если не в тягость, то уж точно не в радость.
– Здравствуйте, вы Артур? Артур Возницын?
– Кто это говорит? – послышался недовольный голос с того конца. Спал он там, что ли? Я назвал запомненный пароль. Идиотская ситуация, как в плохом шпионском детективе.
– А, вы оттуда… – бесцветно ответил мой собеседник. – Да, я это. Называйте меня Арт, будто мы старые друзья. Как вас звать-величать?
Я сказал, как.
– Очень приятно, – подтвердил Арт. Врал, конечно. Не было ему приятно. Если бы мог, он бы послал меня по краткому адресу, отключился и продолжил бы спать. Но не в состоянии был позволить себе такие вольности: его держали на крепком крючке. – Что вы хотите?
– Все об эпидемии и лечении этой болезни. Все, что знаете.
– Вообще-то, это долго…
– Не торопитесь, у нас двое суток. Напишите или надиктуйте имеющуюся у вас информацию и перешлите мне. Запоминайте адрес. Это тот номер, который высветился, только без черточек и пробелов, «собака» бэ-ка ру. Запомнили?
– Чего там запоминать.
– Очень хорошо. Через два дня жду от вас сообщение.
– Кое-что могу сказать сразу – возможно, этого хватит, и вы от меня наконец отступите.
– Слушаю.
– Там вот что… Да, запись включите, чтобы не повторяться потом.
– Уже, – подтвердил я.
– Так вот, что вам уже известно об этой эпидемии?
Я кратко, но емко пересказал все свои знания по данному поводу.
– Так и есть, только лечение тут ни при чем. Относительно сходящих с ума людей ничего конкретного сказать не могу, информацией не владею. Возможно… не хочу врать, не знаю. Понимаете, всего за пару месяцев мир изменился до неузнаваемости. Люди оказались заперты в границах своих стран, городов и даже квартир. Привычные развлечения – прогулки, походы в кинотеатры и на концерты – исчезли или трансформировались, перейдя в онлайн. Туда же перешли образование, работа и встречи с друзьями. Походы по магазинам и в кафе заменила доставка. Но главное, что мир быстро осознал, – насколько все это удобно. А потом, когда человечество победит – если, конечно, победит – эпидемию, от некоторых новых привычек будет трудно отказаться. Зато про само заболевание известно следующее…
Далее Арт минут тридцать говорил почти не прерываясь. Его речь записывалась, а я думал, что всякий раз в начале нового дела испытываю ощущение клетки. Словно заперт без всякой возможности выхода. Боюсь, что не справлюсь, что не успею, что заказчик поймет, какой я шарлатан и жулик, растреплет всем знакомым и незнакомым. Все станут показывать пальцем. Отстранят, выгонят, внесут в игнор-лист… Однако обычно мне везло. Удачи следовали даже чаще, чем я рассчитывал, постепенно пришла уверенность в своих силах, а затем и убеждение в собственном профессионализме. Случавшиеся все реже и реже провалы пугали уже не столь сильно, а финансовая подушка, позволяющая при случае возвращать аванс, давала уверенность в себе и завтрашнем дне. Все это пришло. Но тем не менее первоначальный страх сохранялся. Он сделался чем-то вроде дурной привычки, навязчивого состояния, регулярно возникающего в начале каждого нового дела. Вскоре процесс преодоления давался все легче и легче, панический ужас почти прошел. Осталась всего лишь привычная боязнь завалить новое расследование и потерять работу.
Когда я решил сделать своей профессией частный сыск, отговаривали все. Эти все уверяли, что сначала надо получить профильное образование, лучше юридическое, потом поработать по специальности, набраться опыта… Ну и так далее. А уж потом, после… В результате отсутствие юридических знаний удалось компенсировать доступностью Всемирной сети, а наличие друга-юриста, моего адвоката, спасало если не регулярно, то часто. Но это там, в том, моем, мире. А здесь что? Всемирная сеть, правда, имелась. Но какая-то другая, примитивная. К тому же тут не было знакомого юриста.
Вообще, хоть раньше появляться здесь и доводилось, но с тех пор минуло несколько лет. Это при теперешнем темпе развития событий очень значимо. Мир неузнаваемо поменялся. Мне предстоит вникать в свежие реалии и постигать новые премудрости. Все это в темпе. И еще придется на какое-то время тут застрять. Надо вжиться, адаптироваться к изменившимся за время моего отсутствия условиям.
Хорошо хоть, что не один тут такой. Есть еще кто-то из нашего мира. Или не из нашего, но в курсе про общее мироустройство. Только вот на дружескую поддержку этих фигурантов сильно рассчитывать, судя по всему, не приходится. Им на меня плевать, так же как и мне – на них.
Тем временем Арт окончил свою лекцию и с моего разрешения отсоединился. Похоже, действительно больше не буду его беспокоить.
Черт, времени-то уже сколько! Срочно спать. Вставать рано, к десяти надо успеть. А мне ведь еще постель предстоит менять. Ненавижу заправлять одеяло в пододеяльник.
Во всем этом отвратительно даже не само действие, а момент осознания, что заправлено не так, как надо, и теперь придется извлекать одеяло и повторять процесс с самого начала.
* * *
Если рабочий день наступает раньше привычного для меня времени, потом ужасно хочется спать. Иногда до середины дня. Двигаюсь будто зомби и, вполне возможно, что-то не так надеваю и не то выбираю. Поэтому купил себе здесь сто пар одинаковых носков. Со всех сторон одинаковых, чтобы долго и мучительно не искать пару, чтобы левый от правого ничем не отличался. Теперь пропажа отдельно взятого носка в параллельном пространстве, стиральной машине или черной дыре не влияла на мою картину мира да и вообще происходила как-то незаметно. Дырка в каком-нибудь отдельно взятом носке не вызывала вопросов о его дальнейшей судьбе. Зато любой чистый и выстиранный всегда мог отыскать свою вторую половинку.
Ладно, не о том сейчас мысли. Как говорится, утро вечера мудренее, вот утром решение и было принято. Эта «немного сумасшедшая» девушка, скорее всего, станет со мной работать, если придет, конечно. Или не станет, если не придет. В первом случае проведу с ней формальное собеседование, тогда и посмотрим. Вообще-то в качестве секретаря она точно подходит.
Еще из дома залез на сайт вакансий с целью убрать свою заявку. Однако моего давешнего объявления не было. Пропало почему-то. Зашел в личный кабинет, все проверил и убедился: о найме секретаря ничего не обнаружилось, кто-то убрал. Впрочем, не имеет значения, отложим пока в папку «Невыясненные обстоятельства».
Пора на работу в офис. В бизнес-центр «Три бочки».
Здание нашего офисного центра действительно внешне напоминало большую бочку, разрезанную вдоль на три равные части. Было много места для парковок и удобный подъезд. Я загнал машину на стоянку, поздоровался с охранником и поднялся к себе. Без пяти минут десять претендентка на должность моего секретаря уже сидела в приемной. Хорошо, что сам успел чуть-чуть раньше, а то неудобно было бы. Пришлось бы ей у запертой двери стоять.
Сегодня девушка пришла более собранной, чем вчера, говорила только по делу и ничего избыточного пока не болтала. Первым делом я предложил ей кресло и стал задавать обычную серию типичных вопросов. Это для кого-то они типичные, для меня же таковыми стали лишь вчера. Весь день их повторял.
Соискательницу звали Инга. Инга Балодис.
– Это же замечательно, – сразу же отреагировал я.
– Что именно? – не поняла девушка.
– Ну а как же! «Инга Балодис» звучит словно бренд. Редкое, красивое имя.
– Да прям. Не такое уж оно и редкое. Древнегерманский бог плодородия Ингве, его дочь зовут Ингой. У меня даже полная тезка есть, в Лиепае проживает. А фамилия в Латвии вообще одна из самых распространенных.
– Расскажите о себе, – шаблонно попросил я. Обычно после этой просьбы вчерашние соискательницы начинали бессвязный треп о своей жизни и упускали возможность рассказать о себе что-либо важное. Сидевшая напротив девушка ожиданий не обманула.
– Что я могу рассказать. Двадцати трех лет, не замужем. Детей нет. А еще…
А вот и лишняя информация пошла. Я сразу же был посвящен в подробности биографии. Узнал, что ее отец происходил из Прибалтики, поэтому назвал дочку в честь своей бабушки. Вероятно, девушка сильно нервничала, вот и повело ее на откровенность. Мне, честно говоря, все эти особенности родословной были глубоко по фигу, поэтому молча кивал, пропуская большую часть мимо ушей. Тем временем Инга все рассказывала в хронологическом порядке: как окончила школу, как получила аттестат, как выбирала учебное заведение и как там училась. Поведала, какой опыт работы приобрела за время учебы и на практиках, какие личные качества помогали развиваться. Свой небольшой, прямо скажем, жизненный путь она представила в виде истории устоявшегося профессионала. Логично, связно, но довольно длинно. Очевидно, эту свою речь она отрепетировала заранее.
– Какова ваша величайшая слабость?
Самый каверзный вопрос-ловушка. Мне, например, было бы невероятно сложно дать честный ответ. Да, у каждого свои трудности, у меня – тоже. Но это вовсе не означает, что об этих истинных проблемах кому-то надо знать, уж тем более потенциальному работодателю.
– У меня много слабостей, – грустно улыбнулась девушка. – Величайшая из них – твердое убеждение, что плохой результат неприемлем в работе. Очень утомляет и часто мешает жить, но всегда заставляет стремиться к идеалу. Даже если приходится перерабатывать. Всегда наивно полагала, что профессия – залог успеха, что это исходит от человека, а не сваливается как удача на голову. Именно наращивание профессионализма – ключ к полной самореализации. Питала иллюзии, что имеет значение работа, выполняемая с увлечением, а не просто диплом с хорошей должностью. Кроме того, очень ленива, поэтому все делаю так, чтобы не переделывать потом.
«При чем тут лень?» – подумал я, а вслух предсказуемо спросил:
– А какая специальность будет у вас прописана в дипломе?
– Инновационная юриспруденция, – коротко и ясно ответила девушка. Знать бы еще, в чем эта инновационность состоит. Не спрашивать же. Ладно, потом в интернете посмотрю.
Если верить ее ответам, соискательница старалась выглядеть страшной трудоголичкой и жуткой перфекционисткой. Правда, она упомянула еще пару своих слабых мест. То, чего ей пока не хватает и к чему она будет стремиться. Это оказались вполне невинные вещи: любовь к котикам, симпатия к недешевым ресторанам, пристрастие к фантастическим книгам и фильмам. Из более-менее существенного она назвала недостаточно уверенное знание международного права и отвращение к праву уголовно-исполнительному. Конечно, проблемы были не из тех, что несовместимы с работой, а ее способность оценить себя объективно и назвать возможные зоны роста говорила о духовной зрелости. Это сразу подкупило. А еще мне понравилось, что девушка не впала в подробное перечисление своих выдуманных грехов.
– Скажите, а кем вы видите себя лет через пять?
Сколько раз за вчерашний день пришлось задавать этот вопрос? Не помню уже. Надо будет посмотреть в компьютере, скольких претенденток вчера отшил. Достоверного и правдивого ответа не ждал, а проверять через пять лет уж точно не собирался. Интересно было другое: на чем сфокусированы ее желания и что у нее с амбициями. Если ее цель – руководящий пост, то тут точно не смогу помочь. Долго она у меня просто не задержится. Или наоборот – ищет очень активного и в хорошем смысле амбициозного шефа, который с нуля строит свой бизнес. Дело, где на первых порах предстоит крутиться в одиночку. Меня же устроила бы простая, спокойная, стабильная работа с ее стороны.
– Вообще-то, – слегка улыбнулась Инга, – через пять лет хотела бы заниматься тем же, чем и вы. Хочу реальное дело, на котором можно зарабатывать деньги всю жизнь, обеспечивать семью. Да даже на пенсии… Ведь женщин-детективов не так много, а уж в нашей стране… в теперешнее сложное время… сами понимаете. Можно по пальцам пересчитать. Знаю трех, но я специально изучала проблему. Да и вообще мне в силу ряда причин намного проще добывать ту информацию, которую вы замучаетесь выкапывать. Ну вот как-то так.
– Это хорошо, но почему хотите работу референта частного детектива? Карьеры тут не сделать.
– Набраться опыта. Если правильно поняла, вам нужен грамотный, внимательный и ответственный помощник, – слегка улыбнувшись, пояснила девушка. – Радость в том, что утвержденная тема моей дипломной работы звучит так: «Супружеские измены в практике частного детектива». Банально, скажете? Тем не менее там еще много любопытных закономерностей, слабо отраженных в юридической литературе. Текст практически готов, работаю над этим давно, но хотелось добавить побольше конкретных данных. Прежний материал получала на фирме «Эридания», частное детективное агентство такое… – Я молча кивнул. – Вы же знаете своих коллег. Впоследствии постараюсь защитить диссертацию на такую же тему. Иными словами, хорошо представляю, чем вам приходится заниматься и с какой документацией нужно работать. Если подытожить, то вам необходим не просто секретарь-референт, а помощник. Такой человек, который должен быть в курсе всех событий, происходящих в вашем бизнесе. Стать для вас информационным центром. Кроме четкого делопроизводства, вам же надо сортировать документы, а еще фильтровать звонки в соответствии с приоритетами и тонко чувствовать настроение начальника. Еще оказывать психологическую поддержку, а также проявлять личное обаяние и хорошие навыки общения для установления нужных контактов.
– У вас есть навыки личного общения? – не удержался я. Сегодня она выглядела намного симпатичнее, чем вчера. Наверно, просто сказалась давешняя усталость к вечеру и накопившееся за день раздражение. – Это же замечательно.
