Александр Мазин
Отрицательный рейтинг
Глава 8
Закрытая территория игровой зоны
«Мидгард». Дочь депутата
– Неплохо, очень даже. – Санёк опустил меч. – Против щита работаешь хуже, но всё равно лучше, чем он. – Санёк кивнул на Фёдрыча. Тот, согнувшись и уперев руки в колени, шумно переводил дыхание.
– Ты тоже неплох, – с ноткой высокомерия сообщила Евдокия. – Какой разряд?
– Первый, – Санёк стащил с головы шлем. Не тот, что принёс Берсерк. Обычный.
– А я бы сказала, никак не меньше КМС, – заявила девушка. – Ну или ушу на очень хорошем уровне. Хотя школу твою я не поняла.
– Школа называется «викинг», – по-скандинавски ответил Санёк. – Ты с ней рискуешь познакомиться. – И по-русски: – А разряд у меня по лёгкой атлетике. Бегаю хорошо. А ты?
– Я предпочитаю, чтоб убегали от меня! – с вызовом и тоже по-скандинавски заявила Евдокия, избавляясь от стёганки, под которой оказалась лишь белая промокшая насквозь майка, весьма эротично облепившая неплохой конфигурации грудь. Погонял их Санёк от души.
– Хорошая женщина, – на языке викингов похвалил Санёк. – Хороший рост, хорошие бёдра, сильные плечи. Узнаю у твоего хозяина, сколько ты стоишь.
– Не меньше, чем твой отрезанный язык! – Евдокия подбоченилась, глянула с вызовом: – Я – Домхильд, дочь Твибури-сёконунга, вдова Гудбранда Убийцы! И нет надо мной власти, кроме власти моего отца, когда тот вернётся из вика в земли франков!
– Прости меня, благородная госпожа! – Санёк изобразил символический поклон. – Не увидел на твоей одежде родовых знаков, но перси твои…
– А по морде? – на чисто русском вмешался отставной майор.
Санёк одобрительно кивнул:
– Вижу, Фёдрыч, ты тоже кое-чему научился. А у Евдокии вообще прекрасный выговор.
– Можешь звать меня Дахой, – разрешила девушка.
– Ага. Скажи мне, Даха, что у тебя за тайна?
Оп! Застал врасплох. Есть тайна, есть! Вон как засмущалась.
– Не твоё дело!
И отвернулась.
– Моё, – Санёк жестом остановил Никиту, вознамерившегося вступиться за подругу. – Я точно знаю, это касается Игры. Выкладывай или до свиданья.
Евдокия глянула на Фёдрыча. Очень жалобно. Даже ресничками похлопала.
– Лучше скажи, – посоветовал майор. – Хочешь, я отойду?
«Да уж, – подумал Санёк. – Всерьёз зацепило мужика. Кто бы мог подумать?!»
– Да, так лучше, – почти шёпотом проговорила Даха.
– Не лучше! – отрезал Санёк. – Мы идём втроём. Что лучше, что хуже, решаю я. Говори!
Задумалась. Стопудово измышляет, что соврать.
– Даже не надейся! – сказал Санёк. – Только правду. Мне всё равно, что у тебя было в миру. Если убила кого-то и хочешь здесь спрятаться, мне поровну.
– Никого я не убила, – пробормотала Евдокия. – Эта ваша Игра…
– …Станет твоей, когда ты получишь статус. Не тяни.
– Это долгая история. Мы же спешим.
– Уже нет!
Санёк уселся на скамейку, похлопал рядом:
– Падай сюда.
– Зачем?
– Ты же сказала: долгая история. Никита, сядь, не маячь.
Фёдрыч опустился на скамейку. Молча. Мрачно. Была б его воля… Но воля не его. И он это знал.
– Мне сказали, твоё прозвище Месть? – спросила девушка.
– Есть такое.
– Тогда ты должен понять!
Решилась.
«Вот и хорошо», – мысленно одобрил Санёк, готовясь внимать.
Ошибся. Ничего хорошего.
– Они в клубе к нам пристали, ко мне и Вике. Брутальные такие, при деньгах, но Вике не понравились. Она их послала, причём грубо. Вика, когда пьяная, резкая была. Сказала, мол, старые вы. Идите с бабушками трахайтесь.
Фёдрыч хмыкнул.
– Что, действительно старые? – уточнил Санёк исключительно для него.
– Ну да. Лет под сорок, наверное. Или тридцать. Вроде того. Да какая разница?
– Пока никакой, ты продолжай! – поощрил Санёк, бросив многозначительный взгляд на Фёдрыча, которому недавно тюкнуло сорок три.
– Ну вот. Вика их послала, и они отвалили. Повернулись и ушли. Молча. А мы сразу в другой зал перебрались, где караоке. Я так решила. Испугали они меня. Хоть и ушли сразу, но как-то… Неправильно. Ну так просто не уходят с такими рожами…
– А что у них с рожами не так было? – уточнил Санёк.
– Да страшные они. В смысле, не уроды, а с виду такие… Всегда получают, что хотят. Ты не перебивай, ладно?
– Не буду, – пообещал Санёк. – Валяй дальше.
– Правильно я испугалась. Мы из клуба такси заказали, а когда вышли – они. На микроавтобусе подскочили, внутрь нас покидали. Их уже трое было, а не двое, ну и всё.
Санёк хотел спросить: а что охрана клуба, люди вокруг? Но не стал. Охране плевать, а люди… Это здесь все бойцы и при оружии, а в миру за чужих девчонок только дурак вступится. Своих бы уберечь.
– Увезли нас в дом загородный, – ровным, бесцветным каким-то голосом продолжала Евдокия. – Вику связали, рот заткнули, чтоб не орала, а меня трахнули. Я как ватная была. Не отбивалась, не кричала. Не знаю, что со мной случилось. Как будто транков наелась. Двое меня по очереди. Третий тоже хотел, но не успел. Пришёл ещё один. Наорал на них и первым делом сумки наши проверил. Паспорт мой нашёл. Меня без паспорта в клубы не пускали. По лицу тогда не сказать было, что восемнадцать исполнилось. Прочитал фамилию и ещё больше разорался. Мол, они полные придурки. Мало им Мидгарда, так теперь ещё и в миру решили безобразничать. Мол, совсем нюх и страх потеряли. Мир с Игрой попутали. Так и сказал. Слово в слово. Я хоть и была как в тумане, а слышала всё и запомнила. И голос его, и что говорил. А они его всё ярлом звали. Не надо, ярл, не кипишуй, мы приберёмся, всё чисто будет. А он им: ах, приберётесь? Вы, придурки, хоть в паспорт её заглянули? Знаете, чья она дочь?
– А чья ты дочь? – не выдержав, перебил Санёк.
– Папа у неё депутат ЗАКСа нашего, – ответил за девушку Фёдрыч. – Правильный такой единоросс. Ты б его знал, если бы телик смотрел.
«Ярл», видимо, телик смотрел.
– Третий, который ну, не успел меня, сказал, мол, если меня прикопать, то неважно, кто мой папа, – продолжила Евдокия. – А я, представь, даже не испугалась. Точно как под таблетками. Всё равно. Мне потом сказали, это шок у меня такой был. Психолог сказал, который…
– Даха, не отвлекайся, – попросил Санёк. – Дальше.
А дальше Евдокии что-то вкололи и она отключилась. В себя пришла в незнакомом месте, голая, в комнате без окон и мебели, с мягким полом и стенами. Уже в городе, как потом выяснилось. Болела голова, хотелось пить и писать, внизу всё болело…
Воду она нашла. В бутылке пластиковой. И ночной горшок с крышкой. Тоже из пластика. А потом пришёл тот, кого называли ярлом. Трогать её не стал. Говорил очень вежливо. Сказал, что извиняется за происшедшее, что сейчас её отпустят и она может идти куда угодно. А ещё он просит никому ничего не говорить. Потому что иначе её посадят за убийство подруги. Есть фото, где они вместе в постели. Есть нож с отпечатками Евдокии. Если она будет болтать, фото выложат в «Инстаграм», а нож подкинут полиции.
– Но я всё равно всё папе рассказала, – тем же лишённым эмоций голосом сообщила девушка. – А он через три дня позвал меня и сказал, что тот ярл был прав и лучше мне обо всём забыть. И помочь мне он не сможет. А если и попытается, то перестанет быть депутатом, а меня или убьют, или посадят. Предложил отправить меня учиться в Сорбонну. Раньше не хотел, велел поступать к нам на юридический, а теперь – пожалуйста. Только я не согласилась. Он не может, а я смогу! – проговорила Евдокия ожесточённо. – Я дом их запомнила. И за городом, и тот, что в городе. И их самих тоже. Решила: найду и убью. Только сначала научусь, как это сделать. Год фехтованием занималась, стрельбой… А потом вот в его центр пришла, – она глянула на Фёдрыча. – Ну и… в общем, у нас отношения начались, и Никита про Игру рассказал.
Дальше всё было понятно. Девушка услышала знакомые слова и поняла, где искать обидчиков. Что ж, такой поступок достоин уважения. Плохо только, что Фёдрыч для неё просто средство достижения цели. И понял это только сейчас. И переживает, сразу заметно. А вот папаша её – гнида, факт.
– Теперь поможешь?
– Я обещал, – сказал Санёк. – А что с твоей убитой подругой? На тебя не подумали?
– Нет. Её нашли в парке. Без вещей. Никто ничего не видел. Меня спрашивали, не видела ли я её с каким-нибудь подозрительным мужчиной.
– Почему с мужчиной? – подал голос Фёдрыч.
– Удар, говорят, сильный был. И профессиональный. Точно в сердце. Её родителей допрашивали, не угрожал ли им кто?
– А там, у клуба, неужели никто ничего?
– А я, Никит, им не сказала, в каком мы клубе были. Соврала. Вика не оживёт, а эти… Пусть думают, что я всё забыла! – с ожесточением бросила Евдокия. – Сам же говорил, что месть – блюдо холодное.
– Кому-то ещё мстить собрались? – хмыкнул Санёк.
– Нет, это я так, в порядке общего обучения, – вяло проговорил Фёдрыч.
М-да. Обидно ему. Думал, что он – цель, а он всего лишь средство.
Такой хороший вечер, однако. Закат потрясающий. Воздух…
Ну как всегда. Закрытая территория игровой зоны всегда похожа на саму зону, а экология в Мидгарде безупречная. Жить да радоваться…
Но позже. Сейчас задача простая: сделать Дахе статус. А дальше пусть сами решают, где им этого «ярла» искать.
И к завтрему надо Фёдрыча взбодрить. Никогда его Санёк в такой печали не видел. Вывел его из зоны комфорта рассказ сердечной подруги. Подруга вывела, пусть подруга и возвращает. Самое время доказать, что у неё есть и другие чувства, кроме желания мстить. А если нет, то хоть сымитирует.
– Всё, друзья, на отдых! Ты, Никита, меня в это всё впряг и завтра чтоб был готов к подвигам! – заявил Санёк.
И посмотрел при этом не на Фёдрыча, а на Даху. Не дура, чай. Небось сообразит, как майора спецназа Фёдорова в рабочее состояние привести.
Дошёл мессидж. Прикрыла глазки, мол, понимаю.
Хорошая девка. Годная. Но Алёна лучше. Потому что – Алёна.
Глава 9
Игровая зона «Мидгард».
Город «Мирный»
– Офигеть! – пробормотала Евдокия.
На минуту она даже забыла, зачем они здесь. Такая красота. Фьорд синий-синий, склоны белые-белые. От восходящего солнца просто горят…
– Да уж… – пробормотал Санёк.
Зима совсем некстати. Каждый след на виду. Не говоря уже о том, что экипировка у них совсем на другую погоду.
– Мороз вроде небольшой, вода не замёрзла, – с надеждой произнёс Фёдрыч.
– Тут течение, – сказал Санёк. – Но вроде и впрямь небольшой. По-любому сейчас согреемся. Туда глянь!
Примерно в полукилометре от них и метров на двести выше, лавируя между деревьями, спускались десятка три лыжников. Двадцать девять, если быть точными. Уверенно так спускались, прямо загляденье. Впору залюбоваться, если не думать о том, что это воины. И направляются они как раз к ним. А убегать, прятаться бессмысленно. По сугробам от местных лыжников? Даже не смешно.
– А с другой стороны посмотреть – двадцать девять комплектов зимней одежды, – философски изрёк Фёдрыч.
Санёк не знал, что там делала с ним ночью Даха, но майор взбодрился и был готов к подвигам.
К сожалению, против местных рубак Фёдрыч – не очень. Фактически только Санёк владел оружием на приличном уровне. Даже Даха со всеми её фехтовальными разрядами тянула максимум на среднестатистического дренга.
Драться на таких условиях как-то не хотелось.
Значит, придётся импровизировать и договариваться.
Санёк напялил на себя «Глаз Локи». Вот сейчас и проверим, как он влияет на харизму.
– Кто такие? Откуда?
Лидер местных бойцов, рыжебородый, рослый, с серебряной цепью на шее и в неплохой кольчужке, выглядывающей из полурасстёгнутого полушубка. Серьёзный товарищ.
Впрочем, Санёк и его спутники тоже выглядели солидно. Броня самая лучшая. На Саньке золотая цепка и золотые же браслеты, напяленные на предплечья так, чтобы сразу бросались в глаза и показывали: перед ними не рядовой боец, а вождь. Да и шлем этот нехилый.
– Сам кто? – надменно, через губу процедил Санёк. – Назовись, человек!
Рыжебородый нахмурился. Троица выглядела странно. Одеты не по-зимнему, вооружены… Не у всякого хольда такое есть. А главный вообще конунгом смотрится. И ведёт себя соответственно. А что трое… Не факт, что в соседней рощице не прячется ещё сотня. Птицы, правда, спокойны, но мало ли…
– Я – Тьёрвальд, сын Йорди! – уступил наглости чужаков рыжебородый. – Хольд конунга Эйлейва Здравого, повелителя Фридафьорда.
– Рад слышать! – кивнул головой, облачённой в «Глаз Локи», Санёк, хотя наличие неподалёку целого конунга его совсем не радовало. С конунгами силовыми методами вопросы не порешаешь.
– Моё имя Сандар Бергсон по прозвищу Месть. Ярл… Был ярлом, пока не погиб.
Глаза у сына Йорди распахнулись от удивления, но он быстро взял себя в руки.
– Ты не похож на мертвеца. Они обычно не разговаривают.
Надо же. С чувством юмора мужик.
– Даже не потеют, – отозвался Санёк. – А там, откуда я пришёл, знаешь ли, жарковато.
– И откуда ты пришёл? – повёлся на подначку Тьёрвальд.
– Муспельхейм. Земля огня, – бросил Санёк как можно небрежнее. – Не бывал?
Тьёрвальд энергично замотал головой. Остальные местные слушали разинув рты. Верили, похоже. Вот что значит внушающая уважение одёжка. И фантазия под стать ей. Тот, кто сказал: чем невероятнее ложь, тем скорее в неё поверят, определённо был не дурак.
– Повезло, – уронил Санёк. – Там нас не жалуют.
– Мертвецов? – ляпнул один из бойцов.
– Людей, – снисходительно произнёс Санёк. – Твой старший сказал только что: «мертвецы не разговаривают». Хотя… Встречал я и таких, что болтают не хуже девок на зимних посиделках. Но довольно. Мы замёрзли и проголодались, так что я не прочь узнать, каково гостеприимство господина Фридафьорда. И вели кому-нибудь дать нам лыжи. А то в Муспельхейме их почему-то нет! – и расхохотался. Вон как удачно пошутил.
И кое-кто из местных его поддержал. Включая Тьёрвальда, который тут же велел троим подчинённым передать лыжи гостям.
– Ну ты крут, Сашка, – вполголоса проговорил Фёдрыч, цепляя к ногам местную замену снегоходов.
– То ли ещё будет, – посулил Санёк. Он чувствовал, что поймал кураж. – Даха, ты на лыжах как?
– На этих? – Девушка округлила глаза. – Да я даже не знаю, как их цеплять.
– Фёдрыч, помоги ей. Мне не по рангу, – и, обернувшись к Тьёрвальду, обронил небрежно: – Моя спутница видит лыжи впервые. Но я думаю, она справится. Это не сложнее, чем управлять крылатым.
– Крылатым – чем? – не понял сын Йорди.
– Да уж не бараном! Видно, давно к вам никто оттуда не заглядывал, – смеясь, ткнул пальцем в небо Санёк.
– Честно сказать, я вообще о таком не слыхал, – признался Тьёрвальд. – Вы что, прямо из Асгарда?
– Ну ты даёшь! Я же сказал: мы пришли из Муспельхейма.
– А не…
– Друг мой! Ты узнаешь нашу историю, и она тебе понравится. Если мне понравится ваше пиво. Показывай дорогу и не слишком торопись, не забудь, прекрасная Домхильд впервые увидела лыжи. Ей надо привыкнуть.
«Надо же, как с именем угадали, – подумал Санёк. – Домхильд, судьба битвы. В самую масть для валькирии».
Гард, то бишь крепость местного конунга, незатейливо называлась Фридгард. То есть Мирная. И выглядела воплощением поговорки «Хочешь мира, готовься к войне». Воины у ворот, на вышке, несколько слоняются за стенами и с интересом поглядывают на трёх чужаков, окружённых «почётным караулом».
У ворот Тьёрвальд переговорил со стражей, после чего то ли гости, то ли пленники торжественно вступили на территорию гарда и проследовали к самому большому из длинных домов.
Резиденция конунга существенно отличалась от обиталища покойного ярла Хрогнира. Убранство, пространство, способное вместить сотни три собутыльников. Точнее, сокувшинников, поскольку бутылками здесь не пользовались. Идолища в дальнем конце выполнены не в пример качественнее и выглядят суровее.
А вот и сам конунг. М-да. Староват. Борода седая, голова украшена порядочной лысиной…
Санёк остановился. Выдержал паузу… Есть. Подействовал шлем-то! Конунг оторвал задницу от стула, глянул хмуро и вопросил:
– Кого ты привёл ко мне, Йордисон?
– Моё имя Сандар, сын Берга. Я прошу твоего гостеприимства, Эйлейв-конунг, – произнёс Санёк тоном, который вряд ли можно было счесть просительным.
– Я не слыхал о тебе, – буркнул конунг. – Ты пришёл не со стороны восхода, иначе был бы уже мёртв. Но откуда ты?
Прищурившись, он изучал Санька, пытаясь определить, насколько тот крут. И взгляд конунга неизменно упирался в золотой шлем. «Глаз Локи» притягивал его внимание, как глубокое декольте озабоченного подростка.
– Я расскажу тебе, Эйлейв-конунг, – пообещал Санёк. – Но прежде хотелось бы смочить горло. В нём до сих пор першит от горячего пепла Муспельхейма.
Опять сработало. Конунг впечатлился и махнул, чтобы гостям поднесли пива.
Подогретое пиво на вкус Санька – так себе. Но теперь, приняв угощение, они считались официальными гостями конунга. И вопросы их безопасности, согласно традиции, тоже становились заботой конунга. Рано, конечно, радоваться, но если так пойдёт дальше, то три критических дня в игровой зоне пройдут куда проще, чем ожидалось.
Промочив горло, Санёк представил своих спутников: Сигфаста, сына Хринга, и Домхильд, воительницу. Намекать ещё раз, что она валькирия, не стал. А вдруг настоящие валькирии обидятся? Пусть местные сами делают выводы.
– Откуда ты пришёл? – повторил вопрос конунг.
– Это был долгий путь, – уклонился Санёк. – Он закончился на склоне горы, где мы и встретили твоего славного хёвдинга. И я рад, что боги привели меня именно сюда…
– Но ты пришёл не со стороны восхода? – допытывался Эйлейв.
Санёк покачал головой.
– И не со стороны полдня?
– Нет. Это важно?
– Да. Служители чужого бога Христа навели порчу на моих соседей. Теперь там свирепствует болезнь, и мудрые люди сказали мне, что всякого, кто придёт оттуда, следует убить, а тело сжечь, ничего с него не взяв.
«И впрямь мудрые люди, – подумал Санёк. – Правила санитарии знают».
Потом прикинул, что нашли их как раз к востоку отсюда, и мысленно поблагодарил богиню Удачи. Не будь на нём великолепного шлема и не сумей он удивить Тьёрвальда, их бы там и прикончили. Согласно правилам эпидемиологии.
– Я ничего не знаю ни о порче, ни о болезни, – сказал он. – Но я знаю, что устал и проголодался.
И конунг внял. Их весьма вежливо провели в одну из прилегающих к главному залу комнатушек, где организовали тёплую воду для мытья, быстренько накрыли стол с холодными закусками и предоставили самим себе.
– Ну как вам… – начал Санёк, когда последний из слуг убрался из помещения, но Фёдрыч поднёс палец к губам.
Разумная предосторожность.
– Поедим, – громко произнёс Санёк на местном наречии. – И отдохнём. Уверен, что Эйлейв устроит для нас роскошный пир. Ведь он наверняка догадался, откуда мы пришли. Сегодня он угостит нас, а три года спустя, может, и мы его угостим.
– Он выглядит настоящим героем, – поддержал Санька Фёдрыч. – Такому самое место за столом асов.
– Добрый воин и щедрый хозяин, – Санёк впился зубами в копчёную грудинку. – Хотя пиво у него не самое лучшее. Надеюсь, вечером на пиру будет получше, да и яства тоже, – проговорил он немного невнятно, но достаточно громко.
Грудинка была неплоха. Но они перед переходом плотно позавтракали. Да и устать особо не успели. Однако полежать придётся. Поддержать легенду, так сказать.
– Зря ты надеешься найти здесь пищу, к которой привык, – Фёдрыч тоже на еду особенно не налегал.
– Когда я бывал здесь раньше, то ходил по Лебединой Дороге, – сказал Санёк, откладывая грудинку и окуная в пиво лепёшку, твёрдостью не уступавшую скамье, на которой сидел. – А в вике какую только дрянь не приходится жрать.
– Я хочу на воздух, – вмешалась в разговор Евдокия. – Сиг, проводи меня.
– Я с вами, – Санёк поднялся, оставив в покое бронированный скандинавский «пряник», и нахлобучил великолепный шлем. – В Мидгарде мне привычнее, чем вам. Вдруг вы нечаянно угробите кого-нибудь из людей нашего славного конунга?
И резко отбросил плечом дверную завесу… А заодно и стоявшего за ней товарища.
– Я… Мне… – заклекотал тот уже с пола. – Посмотреть, мало ли чего надо…
Санёк перешагнул через него, всем своим видом демонстрируя нежелание говорить с нижестоящим, и направился к одному из боковых выходов.
Никто их не остановил. Равно как и не препятствовал отправлению естественных надобностей в предназначенной для этого части двора.
– Ты по-русски при них болтай не особо, – предупредил Санёк. – Здесь полно таких, кто понимает.
– Я в курсе. А круто ты придумал. Я уж решил, что нам конец.
– Думаешь, не справились бы? – усмехнулась Евдокия.
– Я видел их в деле, – сказал Фёдрыч.
Головой он не вертел, но Санёк мог бы поклясться: держит всё вокруг под контролем. Народу во дворе было немало. Впрочем, к ним не совались. Побаивались, похоже.
– До сих пор ты вела себя правильно. Будь такой и впредь, – посоветовал девушке Санёк.
– Да я слова не сказала! – возмутилась Евдокия.
– Вот именно. Ты у нас в роли валькирии… как бы. А твои боевые навыки здесь тянут в лучшем случае на свежеиспечённого дренга. Знаешь, кто такой дренг?
– Знаю, – буркнула «валькирия».
– Молодец, – похвалили Санёк. – Не ты. Мастер адаптации. Вложил основы в твою белокурую головку. Но этого мало. Так что чем больше ты будешь молчать, тем лучше. Неудобные вопросы можешь вообще игнорировать. Ты – женщина. Вряд ли твоё молчание сочтут оскорблением. Вообще учтите, врать здесь нежелательно. Уличат – беда будет. Уйти-то мы, может, и уйдём, но статуса ты не получишь.
– А ты сам зачем врал, что мы пришли из страны великанов? – возразила Даха. – Если догадаются…
– Если… – перебил её Санёк. – У них здесь санитарный кордон. И Тьёрвальд с корешами к нам торопились не поздороваться. Я с людьми на территории поговорил: здесь уже две тройки вынесли. Сразу. Хотя обе с проводниками шли, денег не пожалели. Причём одного из проводников – насмерть. Не было возможности штатный эвакуатор задействовать. Солнышко, знаешь ли, не всегда светит. Так что слушай меня, веди себя скромно, и будет тебе счастье. Так, Никита?
– Без вариантов, – подтвердил майор. – Ты у нас самый опытный и самый крутой, так что командуй.
– Тогда отдыхать, – решил Санёк.
– Вот! – поднял палец Фёдрыч. – Есть и спать солдат должен при первой же возможности. Моя школа.
Конунг не поскупился. Мясцо всех видов, разнообразная рыбка, каши, овощи, сладости, пиво куда лучшего качества.
Взамен славословия и увлекательные истории от Санька. В местном фольклоре он ориентировался неплохо. Чай, не одну неделю вместе с викингами странствовал. Да и в миру почитал немного. Правда, традиционные истории особым успехом не пользовались. Их и без того знали. А вот когда важный гость начал рассказ о том, как в составе хирда Хрогнира Хитреца странствовал по земле динозавров, народ всерьёз заинтересовался. Понятно, что никаких конкретных имён Санёк не называл, а саму территорию именовал «окрестностями Муспельхейма», но двадцатиметровые зверюги и «птички» с десятиметровым размахом крыльев впечатлили. Надо отметить, в правдивости историй никто не усомнился. То ли потому, что рассказ изобиловал деталями, то ли из уважения к рассказчику, то ли из-за способности большинства местных интуитивно отличать враньё от правды. Что не мешало им прихвастнуть, само собой.
Конунгу тоже понравилось. Но ещё больше ему нравился золотой шлем. Просто глаз с него не сводил. Санёк очень сожалел, что здесь не компьютерная игрушка и нельзя спрятать замечательный головной убор в инвентарь.
Но в целом вечер прошёл неплохо. Пир удался на славу. А самое главное, прошли первые сутки их пребывания в тьюториале.
На ночь их разместили в разных комнатах, и довольно далеко друг от друга. Санька это насторожило. И он не поленился принять меры. Не зря. Где-то в середине ночи к нему наведался гость. Бесшумного проникновения не получилось, потому что у входа в кажущемся беспорядке валялись разные предметы. Незваный посетитель споткнулся, шумнул и замер. Санёк проснулся. Но виду не подал. После небольшой паузы снова задышал ровно.
Посетитель успокоился, вошёл и принялся осторожно перебирать Саньково имущество. Искал что-то и не находил. Немудрено: самое ценное Санёк не стал складывать в ларь, а убрал под набитый шерстью тюфяк. Меч, однако, поместил по правую руку, чехлы с ножами оставил на предплечьях, а драгоценный шлем завернул в одеяло.
Ночной гость довольно быстро обследовал комнату и подобрался ближе. Санёк слышал его дыхание и местоположение тоже неплохо контролировал. Кроме того, сам он мог кое-что разглядеть даже в полной темноте, в частности силуэт гостя, когда тот оказался совсем рядом.
Санёк догадывался, что тот ищет. Но догадки догадками, а уточнить не мешало. Так что пришлось даже всхрапнуть, чтобы нехороший человек не особо тревожился.
А тот совсем обнаглел. Буквально ощупывал Санька и через некоторое время обнаружил завёрнутый в одеяло шлем. И попытался забрать. Вот гад! Пора просыпаться! Взмах ножом, и неудавшийся вор с воплем отдёрнул руку. Санёк же с грозным рыком ухватил вора за вторую руку и взял на болевой, заодно лишив возможности пустить в ход оружие. Вор завопил ещё громче. Сустав хрустнул. Сбросив вора с постели, Санёк схватил меч… И тут в комнатушке резко посветлело. Внутрь ворвались двое бойцов в полном вооружении и с обнажёнными мечами.
Санёк приготовился к бою, жалея, что снял на ночь кольчугу…
Но драться не пришлось.
Бойцы спрятали мечи и выволокли воришку из комнаты.
Первым желанием было кинуться следом, но он вспомнил, что на нём явный дефицит одежды и вооружения. Пришлось задержаться, чтобы привести себя в подобающий вид.
В большом зале было светло и людно. Проснулись не все, но многие. Факелы горели, народ пытался понять, что происходит. Некоторые даже похватали оружие со стоек.
Конунг тоже был здесь. И, что характерно, выглядел так, будто и не ложился. Также присутствовали и двое, которые выволокли воришку. Воришка тоже был здесь. Ну как был… В виде трупа.
– Приношу свои извинения, Сандар-ярл! – провозгласил конунг раньше, чем Санёк открыл рот. – Поганый трель нарушил твой сон и понёс наказание. Жаль, успел зарезаться. Следовало бы шкуру с него живьём содрать за то, что нарушил покой моего гостя!
Ага, зарезался. Санёк взглянул на остывающее тело незадачливого вора. Одна рука порезана до кости поперёк запястья, другая вообще вывихнута. Волшебство, не иначе.
Но качать права не стоило. Эвакуация исключена, врагов вокруг несколько десятков…
– Я принимаю твои извинения, Эйлейв-конунг. Хочешь ли ты получить верегельд за твоего человека?
– Он перестал быть моим человеком, когда захотел тебя обокрасть! – с пафосом заявил Эйлейв. – К тому же он сам себя убил, так что ты ничего не должен. А вот я должен. Ты – мой гость, и беречь твой покой – мой долг. Надеюсь, ты не откажешься от небольшого дара, который поможет забыть об этом треле?
– Нет нужды, – отказался Санёк, чуя подвох. А умный перец этот конунг. Вполне способен на многоходовку.
– Я настаиваю! – заявил Эйлейв. – Ты взгляни сначала на мой дар! – По его знаку вперёд вытолкнули девушку. Не сказать, что красотку, но очень даже симпатичную. Особенно по местным меркам. – Я взял эту тир в летнем вике, – сообщил Эйлейв. – Она привлекательна, умна и многое умеет с мужчинами. Мне предлагали за неё три марки серебром, и я счёл эту цену недостаточной.
Ну да. Не получилось у воришки, попробуем подложить. Думай, Санёк, думай… О, вариант!
– Благодарю тебя, конунг, за щедрый дар, но я вынужден отказаться, – церемонно произнёс Санёк. – Мой гейс не разрешает мне возлечь с женщиной, а предназначение не позволяет обременять себя слугами, не способными сражаться. Давай забудем то, что было, и проведём остаток ночи так, как предполагает имя твоего гарда.
Ага. Посмурнел конунг… Ненадолго.
– Желание гостя – закон для хозяина. Этой ночью тебя больше никто не потревожит. Я поставлю охрану у твоих покоев.
Покои! Смешно. Чулан три на четыре. Но клятва – это серьёзно. Не потревожат. Этой ночью.
О! Фёдрыч с Дахой. И получаса не прошло.
– Всё хорошо, – успокоил спутников Санёк. – Спать идите!
– А что… – начал Фёдрыч.
– Завтра, – отрезал Санёк.
Фёдрыч понятливо кивнул. И его подруга тоже прикусила язычок. А ничего они так повеселились, судя по её личику. Может, зря он отказался от подарка?
Санёк хмыкнул и отправился спать. Будем считать, что первый раунд он выиграл. Но впереди ещё два…
