Александр Михайлович Андрианов
Глубинные коды одиночества мужчин
Эта книга про отношения, про то, как попытаться мужчине решить свои внутренние вопросы мешающие гармонии и созданию партнерских отношений, приносящих радость, книга для тех, кто устал от поверхностных советов на тему отношений и готов к погружению в пласты собственной психики – туда, где рождаются сны, хранятся детские воспоминания и формируются бессознательные сценарии.
Если вы чувствуете, что ваши «почему» не умещаются в рамки рациональных ответов, если вам интересно, как отношениях ваших родителей, незаметные жесты, повторяющиеся сюжеты вашей жизни или внезапные эмоции могут стать ключами к внутренним конфликтам – возможно вы здесь найдете ответы.
Если вы ловите себя на том, что сценарии отношений повторяются (расставания, конфликты, эмоциональные «стены»), но не понимаете, откуда они берутся, то эта книга для вас, как хорошее начало длинного пути.
Если детские травмы (холодный отец, гиперопекающая мать, опыт отвержения) до сих пор влияют на ваш выбор партнерш, то чтение книги будет для вас полезным занятием.
Если страх быть уязвимым сильнее желания близости – читайте эту книгу.
Если вы не верите в психологию, то просто купите эту книгу и пусть в один прекрасный день, вам придет сигнал, и вы начнете ее читать.
Глава 1. «Почему вы ходите по кругу? Археология мужского одиночества»
Представьте, что ваша жизнь – это старый комод. Так себе сравнение для молодого мужчины, лучше бы конечно образ тигра или леопарда, но здесь не образ себя, как я себя вижу, а жизнь в целом, как некий процесс, часть которого уже безвозвратно прошла, ну в этой жизни, по крайней мере.
Так вот верхний ящик – взрослая версия вас: успешный (или не очень), бородатый (или гладковыбритый), с абонементом в спортзал (или лекторий), паролем от Netflix (или Pornohub), кредитными картами (кучей наличных или без денег). Но если заглянуть глубже, в самый нижний ящик, заваленный пыльными машинками и дневником с двойкой по математике, там прячется ваш внутренний мальчишка. Тот, кого когда-то возможно дразнили в школе, кто может быть боялся признаться, что любит котят, кто до сих пор помнит, как пахли мамины духи, как было грустно, когда она плакала в ванной, как папа собирался рано утром и поздно ночью приходил с работы и многое, многое другое.
Все всегда с вами и никуда не делось и оказывает влияние на то, что происходит сейчас, порой витиевато, порой настойчиво, системно, опосредованно, явно, скрытно, быстро, медленно – и никуда от этого не деться, весь этот «материал», который вы помните или который как вам кажется вы забыли, или вытеснили и составляет глубинные коды вашей психики, если правильно его расшифровать, чем мы и будем заниматься.
Мужское одиночество – это не про то, что мужчина обязательно фактически одинок (или свободен?), а про то, что и в паре, и в семье, можно чувствовать одиночество и страдать от этого. И здесь есть очень большая разница, между мужским и женским одиночеством, так как женщина, как правило, активно вкладывается в социальные связи, в общение с подругами, знает как это делать и системно это делает, а мужчина – нет, поэтому в случае, например расставания, мужская изоляция и страдания от нее несравнимо больши, чем у женщины.
Прибавить еще сюда то, что мужчинам не свойственно делиться друг с другом эмоциональными переживаниями и проблемами, которые надо как будто не замечать и в лучшем случае забывать их на работе, ну или запивать в баре или зажимать штангой. У женщин есть даже специальные практики в группах, широко представленные, на которые можно прийти (если ты женщина), не являясь постоянным участником сообщества, получить понимание и поддержку и составить план на будущее, «Женские круги» называется. Не слышал ничего подобного у мужчин.
А если и доходит до того, что мужчина делится с другим деталями своей непростой ситуацией, то зачастую вся обратная связь может ограничиться на уровне «забей», «держись», «нажрись», «пошла она на». Все это на уровне палеолита – и смешно, и грустно. Конечно, есть исключения – мужские сообщества, в которых приняты поддержка, обмен опытом, наставничество, внимательное отношение друг другу. Но это обычно закрытые коллективы, в которые не имеет возможности попасть посторонний человек, не связанный общей темой, историей или обстоятельствами с остальными. И развитие «гибких» сообществ, открытых к новым участникам – отдельная, важная тема, которой надеюсь найдется место этой книге.
Небольшая часть мужчин, решая свою проблему одиночества, доходит и до психолога и там тоже сталкивается с реальностью, что все психологи разные, нет единого подхода (откуда ему, собственно, взяться), что есть личное мировоззрение специалиста, которое он зачастую не хочет держать в себе (хотя иногда это вполне уместно) и у каждого есть свои особенности консультирования, которые могут не подходить по разным соображениям. Вообще найти «своего» психолога – это лотерея, но кто ищет – тот находит, зачастую первый опыт работы с психологом является и последним.
«Психолог не сказал мне ничего нового», «посоветовал то-то и то-то», «ничего не изменилось» – такие комментарии можно услышать достаточно часто, и они нередко от непонимания того, что происходит в результате работы с психологом. Возможно, стоит этой теме тоже посвятить главу, но если кратко, то редко когда на первой сессии происходит озарение, но и такое бывает, а вообще работа с психологом – это долгосрочная тема, это как спортзал – только не два – три раза, а можно и раз в неделю. Год-два-три. Ну никто же не ждет результата от тела, которым никогда не занимались на протяжении 30 лет от первой тренировки? Первые результаты будут видны через два месяца – вот так же и с психологом. Проекции, перенос, доверие, сопротивление – серьезный процесс, советы в котором могут иметь минимальный вес, а то и вовсе отсутствовать.
И даже если вы попали к понимающему психологу, который знает что делать и вам подходит – первое время будет стойкое желание закончить эту ерунду, эти странные предположения психолога о маме, «которая вообще не причем и всю жизнь лишь мне помогает и все у меня хорошо с родителями, ну да их можно понять и вообще зачем мне все это и это все не научно и пр и др. а проблема в другом – просто мир такой и в этой жизни у меня так, но может в другой будет по-другому».
То есть как процесс, который можно бросить, здесь есть гораздо больше предпосылок чем в любом другом – психолог задает «неудобные» вопросы, не впечатляется вашим видением ситуации, переворачивает все с ног на голову. Но давайте я буду честен – психолог – это хорошая тема, для того, кто может себе это позволить, чаще всего финансово.
И эта книга, как отчасти бесплатный психолог (если не считать стоимость книги), здесь приведены наиболее часто встречающиеся взаимосвязи детско-родительских отношений и того, что мы можем наблюдать в результате во взрослой жизни, как эти отношения раскрылись, во что превратились и какую принесли проблематику.
Конечно, стоить отметить «гуру по отношениям», которые привлекают своими радикальными идеями, которые часто связаны с упрощением сложных социально-психологических процессов, эксплуатацией стереотипов и подменой профессиональной психологии популистскими лозунгами.
Например, подача межличностных отношений как системы чётких правил («10 шагов чтобы завоевать женщину»), игнорируя индивидуальность людей, эмоциональную сложность и культурный контекст или утверждения вроде «Женщины любят только сильных» или «Мужчина должен всегда доминировать» создают токсичные шаблоны, малоприменимые в реальности, так как формирует установку, что партнёр – объект для «победы», а не равный участник диалога.
Тема гендерного детерминизма тоже не выдерживает критики: жёсткое разделение ролей по полу («мужчина – добытчик, женщина – хранительница очага»), игнорирующее современное разнообразие моделей семьи и личностных ценностей, отрицание женской автономии («Женщина должна слушаться мужчину»), стигматизация мужской эмоциональности («Мужчины не плачут»), укрепляет гендерное неравенство, подавляет аутентичность, провоцирует конфликты в парах с нешаблонными запросами – вообще уводит не туда.
Зачастую идет игнорирование психологических знаний, подмена научных концепций (привязанности по Боулби, теории коммуникации Вацлавика) упрощёнными мифами, взявшимися из неоткуда. Трактовка сексуальности только через призму доминирования, что формирует неадекватные ожидания и поведение, изначально ведущие к дисфункциям в отношениях. Приведу краткое описание концепции Боулби и Вацлавика.
Теория привязанности Джона Боулби (кратко):
Эмоциональная связь с первичным опекуном (чаще матерью) в детстве формирует «стиль привязанности», который влияет на все будущие отношения. Джон Боулби выделяет четыре стиля. Надежный: уверенность в близости, баланс автономии и доверия. Избегающий: страх зависимости, эмоциональная закрытость («Мне никто не нужен»). Тревожный: навязчивая потребность в подтверждении любви («Не покидай меня»). Дезорганизованный: хаотичное сочетание избегания и тревоги (часто из-за травмы). Например, мужчина с избегающим стилем выбирает эмоционально недоступных партнёрш, повторяя детский сценарий «отсутствующего родителя». Привязанность (Боулби) объясняет почему мужчина боится близости (детские травмы).
Теория коммуникации Павла Вацлавика (кратко):
«Нельзя не коммуницировать»: даже молчание или уход – это сообщение. Существует Два уровня коммуникации: Контентный (что говорится) и Реляционный (как это влияет на отношения, скрытые послания). Так же большое значение уделяется симметричным и комплементарным взаимодействия: борьба за власть vs взаимодополнение. Из дисфункционального: Двойные послания («Будь сильным, но не дави на меня») и Патологические петли: например, партнёры бесконечно повторяют конфликт, не решая его. Пример: фраза «Делай что хочешь» (контент) на реляционном уровне означает: «Ты меня разочаровал, я отстраняюсь». Коммуникация (Вацлавик) показывает, как он воспроизводит этот страх в отношениях (через маски, двойные послания).
В книге объединены оба подхода: работа с корнями (стили привязанности) + перепрограммирование коммуникативных паттернов (ролевые игры, ритуалы).
«Чтобы выйти из одиночества, нужно не просто „полюбить себя“, а пересобрать язык, на котором вы говорите с миром – от привязанности до каждого жеста». А не просто поверить в какие-то привлекательные идеи.
Ну а эта токсичная мужественность, брутальность, пропаганда гипермаскулинности как единственной нормы: «Настоящий мужчина не проявляет слабость», «Всегда будь готов к сексу». Игнорирование мужской уязвимости, давления на партнёрш просто ведёт к эмоциональной изоляции, депрессии, проблемам с психическим здоровьем, насилию, девиантному поведению. Вы знаете сколько одиноких мужчин ходят по спортивным залам, крутых и доминантных?
А использование терминов из психологии («травма привязанности», «нарциссизм») без понимания их смысла, где слушатели тратят ресурсы на иллюзорные решения, усугубляя чувство неполноценности? А отрицание этики, поощрение поведения, нарушающего границы других: «Не принимай отказ – продолжай добиваться», что это если не оправдание сталкинга? «Женщины любят наглых», это разве не нормализация харассмента?
Все это формирует установки и поведение, ведущие к правонарушениям и токсичным отношениям, зачастую становится просто общественно опасным и часто приводит адептов учения не к удовольствиям от общения с женщиной, а на многолетний тренинг по пошиву рукавиц, в места малокомфортные, с исключительно мужским контингентом, где старшие товарищи, если повезет, привьют новые паттерны и мировоззрение.
Как отмечал Эрих Фромм: «Любовь – это активная заинтересованность в жизни и развитии того, кого мы любим». Никакие манипуляции не заменят искренности и уважения – я бы так резюмировал тему про помощь «гуру».
Да, конечно, в вопросе помощи есть еще родители. Можно своими рассказами растревожить тревожную маму, можно пытаться от дистантного папы получить «еще немного мудрости» в кратких ответах, ничего в результате не получив, кроме увеличения количества звонков от мамы и ее переживаний, от «тебе надо жениться» или «посмотри какая хорошая была Марина, может вам сойтись опять». Хотя стоит признать – у многих мужчин папа в авторитете, и они прислушиваются к его советам, насчет отношений и работы.
И в итоге, мужчина остается наедине со свое проблемой, или в окружении тех, кто собственно эту проблему если не создает, то является активным участником представления. Попытки решить ее таким составом упираются в ограничения самоанализа, получается такое хождение по кругу и невозможность увидеть ситуацию под другим углом – просто некому это сделать, это если мужчина один. Застревание, МКАД, бег на месте – хорошие образы для этой ситуации. Если мужчина не один, а в паре, там возможна такая же история и те же образы, потому что у каждого есть свое мнение и свое видение ситуации, и свои паттерны, наработанные за жизнь и полученные в детстве.
Как говорил Карл Юнг, от этого спасение только в войне, любви и психотерапии.
Правда в том, что мы не рождаемся одинокими. Мы научились быть одинокими. Как? Да очень просто. Папа говорил: «Не реви!». И мы засунули обиды в дальний карман. Мама вздыхала: «Ты же мой защитник». И мы решили, что просить помощи – предательство. Первая любовь назвала «тормозом».
Где-то в прошлом нас научили:
Любить – это как экзамен. Надо заслужить.
Слабость – позорнее, чем забыть день рождения мамы.
Лучшая защита – это нападение. Особенно если «нападаешь» первым, чтобы не признать: ты просто боишься.
И мы заменили искренность на сарказм. Ну мы много что сделали, для того чтобы не потерять любовь родителей или остатки этой любви – приняли детские решения, которые легли в основу нашего «взрослого мифа», выработали «правильное» поведение, актуальное тогда, но неуместное сейчас. Увидели жизнь, так как увидели, а не так как она есть, через призму той оптики – несовершенной, ранимой, испуганной, бесправной.
В следующей главе я предлагаю погрузиться в двадцать наиболее распространенных дисфункциональных паттернов которые лежат в основе дисгармонии отношений. Попробовал через пример раскрыть и показать корни. Очень часто они связаны между собой, интенсивность проявления у всех разная: где-то четкое попадание, где-то вы можете найти легкие намеки, что такой паттерн присутствует в вашей жизни, где-то вы пройдете мимо и ваши защиты не позволят вам опознать себя – просто смотрите, помечайте, соотносите, записывайте вопросы. Представьте, что дальше вы погружаетесь в процесс терапии и книга ведет вас по темным уголкам ваших отношений, вашего детства, ваших сегодняшних ситуаций, будьте честны с собой, расслаблены и верьте, что все хорошее непременно произойдет в вашей жизни.
Часть 1: Карта двадцати дисфункциональных паттернов
Начнем анализ типовых дисфункциональных паттернов, которые лежат в фундаменте неудач и негармоничных отношений, назовем их в том числе и «ловушками» – они хитры, незаметны обывателю, наносят долгосрочный урон, но они не приговор, а карта, которая помогает разглядеть прошлое.
Работа с ними требует не столько анализа, сколько смелости встретиться с тем ребёнком внутри, который всё ещё дрожит в углу, боясь любви. Но как писал Рильке: «И, если страшно – пусть страшно будет с чем-то огромным». Ваша «огромность» – это право любить и быть любимым без оглядки на призраков вчерашнего дня.
1. Выбор эмоционально недоступных и критикующих партнёрш
Связь с холодными, критикующими или отстранёнными женщинами обычно воспроизводит динамику отношений с родителями. Если отец был эмоционально закрыт, а мать – гиперопекающей, бессознательно мы ищем партнёрш, которые подтвердят знакомый сценарий: «Любовь – это боль и дистанция».
Пример:
Мужчина, выросший с гиперопекающей, но при этом критикующей или матерью-перфекционистской, подсознательно может выбирать женщин, которые его критикуют. Так он пытается «заслужить» любовь, повторяя детский паттерн. Конечно, он этого не осознает и это не является его лозунгом в отношениях.
Бессознательное повторение этого детского сценария создаёт иллюзию контроля и достижения – «на этот раз я заслужу любовь». Но вместо исцеления это закрепляет убеждение, что близость возможна только через боль, блокируя здоровые отношения.
Если отец был эмоционально холоден, а мать – гиперопекающей, мужчина так же может «соединить» оба родительских образа в одном партнёре. Холодная женщина символизирует как отстранённость отца, так и потребность «доказать себя», заложенную матерью. Это создаёт знакомый эмоциональный ландшафт, даже если он болезненный.
Гиперопека часто воспринимается как вторжение в личные границы. Взрослый мужчина может избегать эмоционально открытых партнёрш, ассоциируя близость с удушьем. Холодные женщины становятся «безопасным выбором» – их отстранённость защищает от повторения травматичного опыта слияния с матерью.
И здесь может быть так, что выбирают одних партнёрш, а в тайне мечтают о других – которые полярно отличаются от холодных: мягких, принимающих, неконтролирующих. Это попытка разорвать порочный круг через отрицание детского опыта, но близкие и мягкие напоминают удушье – и вот опять расщепление и движение, и любовные треугольники, между двумя полюсами.
Этот паттерн – словно тень, отбрасываемая семейной историей через поколения. Представьте девочку, которую воспитывали родители, видевшие в ней не ребёнка, а «проект для исправления». Её рисунки встречали фразой: «Дерево не может быть синим», а пятёрки в школе – вопросом: «Почему не пятерки везде?». Ей не говорили «я тебя люблю», но учили: «Любовь надо заслужить». Став матерью, она, сама того не желая, превращает сына в живое зеркало своих тревог. Его успехи растворяются в её вечном «можно лучше», а ошибки становятся поводом для гиперопеки – как будто, контролируя каждый его шаг, она может наконец унять хаос внутри себя, с которым не смогли помочь ей справиться родители.
Но откуда эта тревога? Её мать, например, выросшая в послевоенные годы, верила и знала, что мир – опасное место, а эмоции и открытость – роскошь для слабых или сумасшедших. Любовь в семье измерялась жертвами: «Я ради тебя голодала (работала много, страдала и т.п.) – будь идеальной!». Так сформировался замкнутый круг: не получив безусловного принятия, дочь не смогла дать его своему ребёнку, а сын, вырастая, искал в партнёршах знакомый холод – ведь тепло ассоциировалось с обманом. «Если она не критикует, значит, не любит по-настоящему», – шептал ему внутренний голос, закалённый в горниле материнских требований. То есть сын искал и находил то, что он хорошо знает и к чему привык.
Интересно, как нейробиология объясняет этот феномен: мозг, привыкший к эмоциональному «голоду», воспринимает редкие всплески внимания как награду. Это как крыса, нажимающая на рычаг в клетке Скиннера – даже случайная порция пищи закрепляет поведение. Для мужчины, выросшего с тревожной матерью, критика партнёрши становится тем самым «рычагом»: «Может, в этот раз я достаточно хорош, чтобы меня полюбили?». Но игра ведётся с подменой правил – выигрыш здесь невозможен.
Ну и теперь перейдем к «сладкому» – к привязанности, замешанной на сексуальном, малообъяснимом желании, холодной и недоступной (как потом оказывается) «стервы».
Мужская страсть к холодным, сексуально притягательным, но эмоционально закрытым женщинам – это не просто влечение к «запретному плоду». Это ритуал саморазрушения, где боль прошлого маскируется под страсть, а неспособность получить любовь превращается в навязчивую игру. Яркая иллюстрация этого – «Шоссе в никуда» Дэвида Линча – словно сюрреалистичное зеркало этого феномена: герои-мужчины погружаются в отношения, где секс, страх и абсурд сливаются в единый коктейль, а партнёрша становится проводником в их собственные психологические бездны.
Если мать в детстве была непредсказуемой – то душила любовью, то игнорировала, – её образ бессознательно сливается с архетипом Роковой Женщины. Её холодность становится знакомым вызовом: «Завоюй меня – и докажи, что ты достоин». В фильме Линча, Рена (Патриция Аркетт) с её ледяным взглядом и взрывной сексуальностью – не просто любовный интерес. Она – символ недостижимой материнской любви, которую герой пытается заполучить через физическую близость.
Для мужчины, выросшего в эмоциональном вакууме, секс со «стервой» становится попыткой расшифровать её холод. Каждая близость – как ребус: «Если я смогу её разгадать, то получу ключ к любви». Но это самообман. Её тело доступно, душа – нет. В этом диссонансе – вся суть паттерна: он повторяет детскую попытку «достучаться» до матери, которая физически рядом, но эмоционально за баррикадой. «Я никогда не буду твоей» – фраза, которую Элис шепчет на ухо Питу в последнем их эпизоде соития и это надо понимать буквально – вот реальность, сценарий этой связи, но сколько уходит времени, сил и разбитых судеб, чтобы это понять?
«Стерва» не просто отвергает – она унижает, и в этом её власть. Для мужчины, которого в детстве хвалили только за достижения, это становится извращённым подтверждением значимости: «Если она со мной так жестока, значит, я достоин её внимания». Как в пьесе Жана Жене «Служанки», где унижение возводится в ритуал, герой путает страдание со страстью.
Но за образом роковой соблазнительницы часто прячется девочка, которую недолюбили. Её холодность – не природная сущность, а броня, выкованная из страха быть уязвимой, её манипуляции и жестокость – крик о помощи, замороженный в подростковом бунте. Она, как и её партнёр, бежит от собственных ран, используя секс как щит, а власть – как меч.
Психологический парадокс: мужчина, влюблённый в «стерву», ищет не её, а разрешения на собственную ненависть к себе. Её неприступность оправдывает его внутренний нарратив: «Я недостоин любви, и она это подтверждает». Их отношения – танец двух раненых, где каждый играет роль и палача, и жертвы.
И здесь же будет сценарий мужского поиска «той самой утраченной страсти», когда мужчина, уставший от брака или краткосрочных отношений, в которых остыли сексуальные энергии (как ему кажется), начинает искать то самое вдохновение, которое вот мимолетно было, но прошло и он замечает в своей партнерше недостатки (которые раньше не видел) и понимает, что она не такая, а нужна другая, та которая подарит вечную страсть, растворение в этой страсти, в которой он будет чувствовать себя свободным и сильным и вырастут крылья. «Наши отношения охладели», «началась бытовуха», «она стала другой» – классика жанра. А ответ в другом – не удалось отличить партнершу от мамы – симбиоз не случился, вдруг на каком-то этапе оказалось, что это не мама, а просто женщина, которая тоже устает, мир которой не вертится вокруг вас, у которой есть свои заморочки.
Но это все не интересно, это как бы ее проблемы, а мужчина вообще-то ожидал что его будет постоянно переть и вдохновлять общество возлюбленной. Ну а зачем еще нужен брак и женщины? Для вдохновения.
И вот он, вчерашний возлюбленный или примерный семьянин, начинает искать свое вдохновение на стороне, играя в разные игры, залезая в другие семьи. Часто эти возвышенные и благородные игры скатываются к банальным и неприятным «В поисках хламидиоза» и «Кого я там раньше не трахнул». В общем, такое поведение мужчины, ничего не говорит о сексуальной потенции и его активности, а обычно о глубине его психологической проблемы. Но нам свойственно рационализировать такие моменты, романтизируя или считая, что таким образом решатся накопленные проблемы в паре – обычно не решатся, данная схема решения приводит к разводу и оголтелому впаданию в новый брак, в котором скорее всего, все повториться сначала.
Важная ремарка —я не выступаю сторонником заключения и сохранения брака в любом случае, может быть вообще не стоит в этот брак вступать, а всю жизнь встречаться, как мы это делали в молодости и, к примеру брак, это навязанная форма социального существования, которая себя изжила. Пожалуйста – я не против.
Я только точно знаю, что большинство – склонны к семейному проживанию, хотят детей и видят в семье смысл. Если кто не хочет – не значит, что может сказать «а мне все пох до этих паттернов – я меняю кого хочу, когда хочу, мне близость не нужна – только секс». Потому что эта схема тоже про избегание близости, и мы ее рассмотрим в дальнейшем.
Итак, вот такое вот описание этого паттерна, надеюсь мы прикоснулись к чему то, что вы узнали и вас это заинтересовали. Тогда следующий вопрос —как разорвать цикл?
Для начала спросить себя: «Я влюблён в неё или в возможность снова проиграть?». Признать, что её холод – не вызов, а зеркало: она отражает вашу убеждённость, что любовь надо заслужить страданием.
Найти «скучную» смелость: здоровые отношения часто кажутся пресными тем, кто привык к эмоциональным «американским горкам». Но именно в них рождается настоящая близость – без игры в кошки-мышки. Это вызов – а куда деть то, что свербит? «Война, любовь, психотерапия» – Карл Густав Юнг.
«Шоссе в никуда» – возможно, это название фильма, а обращение к зрителю: «Ты готов свернуть с дороги, ведущей в прошлое? Вообще, ты готов сворачивать или такой упрямый, что будешь ездить по этим рельсам всю жизнь, меняя декорации и лица?».
Как разорвать цикл? Найти «якорь» в настоящем. Спросить себя: «Я выбираю эту женщину потому, что она нравится, или потому, что её холод знаком?». Я чувствую себя как дома?
Переписать определение любви. Вместо «Любовь – это боль и попытки её преодолеть» на «Любовь – это безопасность и взаимный рост».
Цитата для размышлений: «Мы не выбираем первую семью (а может и вторую), но мы можем выбрать, станет ли она проклятием или уроком» (Джеймс Холлис, юнгианский аналитик). Вообще, это очень хороший подход – рефлексировать и считать жизненные трудности уроком.
Но… «В жизни есть только два состояния – счастье и опыт. Вот наконец-то счастье… ай нет – оказалось снова опыт».
Дать право на ошибку – себе и партнёру. Перфекционизм матери был попыткой убить её собственную уязвимость. Но именно уязвимость – мост к настоящей близости
Следующая паттерн покажет, как страх уязвимости превращает мужчин в эмоциональных беженцев, а их отношения – в поле битвы с невидимым врагом.