Александр Молчанов
Пьесы
She. I don’t beleve in zombys. Munster is calm small town.
He. So why evere 20 minute I ear sound of the police car? I-u, I-u, I-u?
She. May be it is every time was the same police car?
He. O, it is serjant Muller is driving to the bakery! He is always driwe this way, newer mind.
She. You are fanny. Where you from?
He. I am from Russia. Vodka and balalaika is what another names of my country.
She. You are not so funny now.
He. I am trying.
She. Why? Just show me my hotel!
He. We are going to you hotel. It is nere. This town really small. Lake and curch. And complete town between Lake and curch. Your hotel is nere the church. Do you saw church?
She. Yes.
He. Do you saw cages under the churches roof?
She. Cages?
He. Cages. Sells. (crossing fingers) Hanging cages.
She. No I didnt sea it.
He. This cages for unabuptisest. They was execute at this cages.
She. You know so much about this sity.
He. God bless wikipedia! Do you know that Munster is best raining town at Germany?
She. Best raining? Whan is it mean?
He. Most raining.
She. It is not raining.
He. You just luky. They say «at Munster always raining or ring bell. If at Munster ring bell and raining, so it is Sanday.
She. Is it church you talk me about?
He. Yes. Do you see it? Three hanging cages under the roof. They hangs this poor unabaptises here. And they sitting in cage above sun and rain before they die and they became to sceletons.
She. Why they not get away this cages.
He. May be waiting for another unabaptizes.
She. It is not funny.
He. You rigth. I am sorry. Here is your Hotel.
She. This is not my hotel.
He. Really? You sad Munster hotel. This is Munster Hotel
She. This is «Muvenpik hotel».
He. O. It is. It is not my fault. It is you with your dead anabaptizes comfused me.
She. Am I? Are you kiddin? I am leaving.
He. Wait! I khow where is your hotel. I have help you. I am sorry. My behavour was really stupid. It is just my broken English. I fill my awkwardness, and I traing to be funny.
She. Please, don’t try so hard any more! Just consentrate and say me: where is my hotel?
He. There! Not. There. There, may be.
She. You have no idea where is my hotel?
He. A-A-A. Yes.
She. Okey. Where is your hotel? We can go there and call the cab.
He. I don’t know where is it.
She. What we will do now?
He. Just walking, I suppose. Sunrise is come in.
She. Okey. Go.
Pause.
He. I think…
She. Please, stop talking. I am tired from your funny jokes.
He. It is not joke. Its…
She. Shut up!
He. Okey. Jupiter, you hangry… o, you angry, so you not right.
She. Sut the fuck up!
Pause.
She. Okey. What do you want tell me. I hope it will be important information.
He. I don’t know, important it is or not, but I think… What if this night is just my dream.
She. What?
He. Don’t interrupt me, please. What if now I am sleeping at my bed at Moscow and see you, my imagery love.
She. I am not your imagery love, you, idiot!
He. Prove this.
She. What?
He. If you is not my dream, prove this.
She. How?
He. Kiss me. If you is my dream, I will wake up. Is always happened when I see my imagery love.
She. Okey. But if you will not wake up, You kill youself.
He. Kleopatras condition. I agry, my qween.
She. No. I will not kissing you. It was joke. I traing to be funny, like you.
He. How disappointed.
She. I am not sorry.
He. Do you see it?
She. What is this? You find my hotel?
He. Not! It is cemetery! Graveyard.
She. I know, what is mean cemetery. So what!
He. You are not understand. At this cemetery burned Mundog.
She. You sad, Dog? Is this a cemetery for animals?
He. No! Mundog! Is the greate musishion, they called them «Viking from sixth Awenu».
She. Why he did burned here?
He. It is long story, but we are not harry?
She. Forget about, wikienziklopedist. Hey! Where you going?
He. At cemetery. I have to find Mundogs grave.
She. No. Don’t live me here.
He. I ll be back soon. Or you can go with me. Foto me nere the his grave.
She. No. You stupid Russian. Stay with me.
He. What do you say?
She. Stay with me.
He. Not, before it. You sad, «Stupid Russian».
She. I sad it becose you…
He. May be you think all Russian is stupid?
She. No.
He. Are you hate Russian?
She. What? No!
He. May be you nazi?
She. I am not!
He. So why you called me stupid Russian?
She. I am just…
She grabs her head and kiss her. Kiss – 20—30 second.
He. And I was not wake up. It is not dream.
She. Please don’t live me along.
He. Now I will go with you everywere.
She. Just at hotel, please. Do you know where we are?
He. Yes. We are at the park. At the rubbits field. There is the lake. And there is you hotel. 5 minute walk around lake.
She. Do you knew it all time?
He. Yes.
She. Stupid russan. Do you now what is you promlem?
He. I have no problem.
She. All you have this problem.
Pausa. He thinks.
He. President Putin?
She. No.
He. Our broken English?
She. No. I am talking not about your fucking Russia. A am talking about differens between man and women.
He. So what is the differens?
She. When I saw you and you smiled me, I thougth – he will helps me. When you saw me and I smiled you, you thought – I will have sex with her. This is the differens. We are used different langvich. And broken English don’t help us. Think about it, stupid Russian.
She kiss her at chek.
She. It was a dream. Now you wake up.
She is leaving.
He (offensiv). It was not a dream.
Pause.
He. I suppose I will not have a sex with her today.
Pause.
He. May be tomorrow?
He is leaving.
He. (behind the stage) Fucking rubbits, stop scaring me!
End
Мост
Действующие лица
Антон
Тихонов
Елена
Паша
Сторожиха
Директор
Алена, жена директора
Вася
Женщина из налоговой
Жулик
1 действие
(1 картина)
Деревенский дом. Входит Антон. В руках у него лыжи. Тихонов сидит у окна и смотрит на Антона. Антон ставит лыжи у стены.
АНТОН. Здравствуйте.
(Тихонов молчит)
АНТОН. Здравствуйте. Я через речку пришел на лыжах.
(Тихонов молчит)
АНТОН. (Громко, подходя все ближе к Тихонову. Под конец почти кричит ему в ухо) Я из Волоковца приехал. Студент. Зовут меня Антон. Филолог. Собираю разные слова. Сейчас зима, в экспедиции никто не ездит. Холодно. Но у нас в институте каникулы, вот я и решил немного попрактиковаться. Думаю, наберу материала для курсовой, а то, глядишь, и на диплом… я говорю, на диплом потянет. Я на третьем курсе учусь. Я вам водку привез.
Тихомиров берет со стола стакан и со стуком ставит перед собой. Антон достает из сумки бутылку и наливает в стакан. Затем ставит бутылку на стол. Тихомиров подает стакан Антону. Берет бутылку, чокается со стаканом и одним махом вливает в себя полбутылки. Антон хочет поставить стакан, но Тихомиров перехватывает его руку и кивает на стакан. Антон выпивает. На лице его гримаса отвращения.
АНТОН. Веселие на Руси есть пити…
Тихонов прикрывает один глаз и указательным пальцем показывает на печь.
АНТОН. Что? Принести? Закуска?
Тихонов кивает.
Антон идет к печи и достает из нее чугунок картошки. Достают по картошине, чистят и едят.
АНТОН. Вы один живете?
Тихонов неопределенно пожимает плечами.
АНТОН. Страшно, наверное, здесь зимой по ночам. А у вас и телевизора нет.
Тихонов усмехается.
АНТОН. Почему вы смеетесь?
ТИХОНОВ. Смешной ты, вот и смеюсь.
Антон подскакивает.
АНТОН. Так вы не глухонемой?
ТИХОНОВ. С чего вдруг?
АНТОН. Ну, я же вас спрашивал, а вы мне не отвечали.
ТИХОНОВ. А что с тобой говорить?
АНТОН. Не знаю. Новости могу рассказать. Что в городе творится.
ТИХОНОВ. На кой мне твой город и твои новости. Мне своих хватает.
АНТОН. Так можно я у вас тут поживу несколько дней?
ТИХОНОВ. Зачем это?
АНТОН. Я же сказал – студент, слова собираю.
ТИХОНОВ. А что их собирать? Слова – они и есть слова.
АНТОН. Ну, не скажите. Это целая наука. Диалектология. Вот, к примеру, как вы называете вот этот чугунок.
ТИХОНОВ. Кастрюля.
АНТОН. Не может быть.
ТИХОНОВ. Кастрюля и есть.
АНТОН. А на юге России его называют махоткой. А скамейку вы как называете?
ТИХОНОВ. Скамейка.
АНТОН. А в некоторых диалектах она называется «услон». А пол в избе…
ТИХОНОВ. Пол в избе я называю – «пол в избе». Лженаука твоя диалектика.
Тихонов достает папироску, закуривает.
АНТОН. Так можно я у вас поживу?
ТИХОНОВ. Толку-то? Твоей науке от меня пользы мало. Я нормальными словами говорю, язык не ломаю.
АНТОН. Есть же другие люди в этой деревне?
ТИХОНОВ. Есть.
АНТОН. И много?
ТИХОНОВ. (Мысленно считает) Пять домов.
АНТОН. А людей?
ТИХОНОВ. Людей четыре. И я.
АНТОН. Всего?
ТИХОНОВ. А что, тебе мало? По мне и тех лишка.
АНТОН. Может, они какие-нибудь слова знают?
ТИХОНОВ. Какие-нибудь знают.
АНТОН. Вы мне можете про них рассказать?
ТИХОНОВ. Про кого?
АНТОН. Про людей.
ТИХОНОВ. Про всех?
АНТОН. Так их же всего пять.
ТИХОНОВ. А, про этих. А что про их рассказывать?
АНТОН. Ну, как зовут, сколько лет, кто чем занимается.
ТИХОНОВ. Ты случайно не из налоговой? Или из прокуратуры.
АНТОН. Нет. Я же сказал – я студент.
ТИХОНОВ. Не верю я тебе.
АНТОН. Ладно. Вы можете мне не верить. Но можно хотя бы у вас переночевать? Не пойду же я теперь обратно через речку. Там темно уже.
ТИХОНОВ. Да, темно. Ночуй.
АНТОН. Я на печке могу лечь. Или на скамейке.
ТИХОНОВ. Ишь чего захотел. На печке. Там занятно. Там я.
АНТОН. Хорошо. Извините. Знаете, в вологодской области в одной деревне печку называют «кошачья горка». Я спросил, почему? Мне сказали – потому что с нее кошки катаются. Забавно.
ТИХОНОВ. Ну, давай рассказывай новости.
АНТОН. Что вас интересует, спрашивайте, я расскажу.
ТИХОНОВ. Вот, к примеру, изобрели такую блесну, чтобы на нее любая рыба брала? Электрическую там или лазерную.
АНТОН. Этого я не знаю. Я рыбалкой не интересуюсь.
ТИХОНОВ. А Ленин все еще в мавзолее лежит? Когда его похоронят?
АНТОН. Не знаю. Я и в мавзолее был только один раз. В детстве.
ТИХОНОВ. Понятно. Вот что ты за человек? О важном ничего не знаешь, а знаешь только какую-то ерунду. «Кошачья горка». Тьфу.
Берет со стола газету, которой стол застелен вместо скатерти, отрывает кусок, сворачивает и затыкает горлышко бутылки. Уносит бутылку куда-то в темноту.
ТИХОНОВ. На лавке ложись.
АНТОН. Хорошо.
Тихонов лезет на печку.
АНТОН. Извините.
ТИХОНОВ. Ну что тебе еще?
АНТОН. Как вас зовут?
ТИХОНОВ. Тихон. Тихонов. В общем, Тихон.
(пауза)
АНТОН. Спокойной ночи, Тихон.
Тихонов хмыкает и залезает на печку. Антон укладывается на лавку. Ему неудобно, он никак не может найти место. Тихонов высовывает с печки длинную палку и тыкает ею в выключатель. Свет гаснет. Некоторое время на сцене темно и тихо.
Потом за сценой слышны шаги, бормотание и кашель. Хлопает дверь.
АНТОН. Тихон! Там кто-то пришел.
Со стороны печки доносится храп. Бормотание слышится ближе. Антон вскакивает, подбегает к двери и включает свет. Над печкой появляется заспанное лицо Тихонова.
ТИХОНОВ. Ты чо, сдурел?
АНТОН. Там кто-то ходит.
Слышны шаги.
АНТОН. Слышите?
ТИХОНОВ. А. Это домовой. Спи давай. Он тебя не обидит.
АНТОН. Как домовой? Настоящий? А его можно увидеть? И сфотографировать?
ТИХОНОВ. Нечего на него смотреть. Домовой и есть домовой. Гаси свет.
Антон выключает свет и возвращается на скамью. За сценой слышны шаги и бормотание. Оно сначала неразборчивое, потом можно понять: «я-то знаю, зачем ты приехал, я-то знаю».
(2 картина)
На сцене медленно светлеет. Антон лежит на полу возле скамьи. За столом сидит Тихонов и вырезает ножом трубку. Трубка получается кривая.
Антон медленно поднимается, с удивлением смотрит на скамейку.
ТИХОНОВ. Ты зачем на пол лег? На скамейке тесно?
АНТОН. Не помню. Упал во сне, наверное.
ТИХОНОВ. Чифирь будешь?
АНТОН. Спасибо. Слушайте, а там… ночью… это и правда был домовой?
ТИХОНОВ. Домовых не бывает.
АНТОН. Но вы же тоже слышали.
ТИХОНОВ. Ничего я не слышал.
В глубине сцены закипает электрический чайник. Тихонов встает, заваривает чай. Смотрит на недоделанную трубку, открывает печь и бросает трубку в огонь.
ТИХОНОВ. Сейчас колдунья придет.
АНТОН. Какая колдунья?
ТИХОНОВ. Сторожиха.
АНТОН. Так колдунья или сторожиха?
ТИХОНОВ. Это кличка у нее Сторожиха. Она колдуньей работает. Радикулит лечит и зубную боль. Она много слов знает. Тебе же слова нужны?
АНТОН. Да, нужны. А почему она сторожиха? Она сторожила что-то?
ТИХОНОВ. А черт его знает. Может, и сторожила. А может потому, что фамилия у нее – Сторожева.
АНТОН. Она настоящая колдунья?
ТИХОНОВ. Настоящая – не настоящая. У нас тут все настоящее. Это у вас в городе все на соплях.
Входит Сторожиха. В руках у нее сверток.
СТОРОЖИХА. Ты, что ли, из города?
АНТОН. Да. Здравствуйте. Я студент.
СТОРОЖИХА. Вот, я тут адрес написала. Отвезешь и отдашь лично в руки.
АНТОН. Хорошо, я отвезу. Постойте, так у вас же написано – Ленинград.
СТОРОЖИХА. Ну да, племянник у меня там.
АНТОН. Но я-то не из Ленинграда. Я из Волоковца.
СТОРОЖИХА. Что мне этот черт сказал, что из Ленинграда?
ТИХОНОВ. Какая разница?
СТОРОЖИХА. Паренек, а ведь и впрямь. Тебе какая разница? Поезжай в Ленинград. Там дворцы этакие, речки кругом, лошади бетонные. А заодно и посылку племяннику передашь. Я тут варенье, сало.
АНТОН. Нет, в Петербург я в ближайшее время не собираюсь, извините.
СТОРОЖИХА. Ну и дурак. А ты, Тихон, попросишь меня еще зубы заговорить.
ТИХОНОВ. Ладно, Сторожиха, не кипятись. Присядь, водки выпьем. Парень не виноват, что он в Ленинграде не был. Может, еще и уговорим его туда заехать по дороге.
АНТОН. Мне не по дороге.
ТИХОНОВ. Садись и молчи в тряпочку.
Тихонов достает водку, берет стакан, ставит перед Сторожихой. Она покачивает головой и садится. Тихонов наливает. Сторожиха ставит на стол сверток, выпивает. Достает из свертка кусок сала.
СТОРОЖИХА. Дай нож.
Тихонов подает нож. Сторожиха отрезает тонкий кусок сала, съедает его, остальное сало аккуратно заворачивает обратно в сверток. Затем внимательно смотрит на Антона.
СТОРОЖИХА. Студент, говоришь?
АНТОН. Да. Филолог.
СТОРОЖИХА. Тихон, ведь он врет. Он не студент. Только не пойму кто. Похоже, что из налоговой. Помнишь, как эта приезжала, когда мост построили?
ТИХОНОВ. Помню.
СТОРОЖИХА. Нет, он не из налоговой. Из прокуратуры. Хотя молодой слишком для прокурора.
ТИХОНОВ. Молодой. И что с ним делать будем?
СТОРОЖИХА. Надо с остальными посоветоваться.
АНТОН. Вы чего? Вы чего задумали?
СТОРОЖИХА. А ты молчи, раз приехал. (Тихонову) Ты остальных предупредил?
ТИХОНОВ. Сейчас придут.
СТОРОЖИХА. Васе сказал, чтобы он ружье взял?
ТИХОНОВ. Ага.
АНТОН. Вы что-то путаете. Я не из прокуратуры. И не из налоговой.
СТОРОЖИХА. Откуда же ты, мил человек?
АНТОН. Я… я из газеты. Я журналист.
СТОРОЖИХА. Час от часу не легче. И что тебе тут нужно?
АНТОН. Очерк хотел написать. О судьбе русской деревни.
СТОРОЖИХА. Это про нас, что ли?
АНТОН. Про вас. Про ваше житье-бытье. Про деревенский быт. Про домовых.
СТОРОЖИХА. Домовых не бывает. И писать про нас не надо ничего. Ты вот что. Поезжай-ка сейчас обратно в Ленинград. И посылку забери.
АНТОН. Я же сказал, что я не из Ленинграда.
СТОРОЖИХА. (кричит) Что ты все время со мной споришь? Не хочешь помочь старухе, так и скажи! А спорить со мной не надо, я этого не люблю!
Входит Вася с ружьем. Вася – плотный бородатый мужичок.
ВАСЯ. (показывает на Антона) Этот, что ли, из прокуратуры?
ТИХОН. Этот.
Вася поднимает ружье.
СТОРОЖИХА. Ты что, Василий? Прямо в доме? Нельзя!
ВАСЯ. А мне какая разница.
СТОРОЖИХА. Оставь свое ружье в покое, садись и слушай.
ВАСЯ. Ну и ладно. Сами зовут, и сами потом говорят.
Дверь распахивается, входят Елена, женщина лет 50 и Пашка, детина лет тридцати.
ЕЛЕНА. Ох, какой симпатичный. Можно мы его к себе заберем? А то у меня мужика давно не было.
СТОРОЖИХА. Да уж знаем.
ЕЛЕНА. Он мне по хозяйству поможет. И будет с Пашкой дружить.
ПАШКА. Дружить.
ЕЛЕНА. Хозяйство-то у меня большое, а от Пашки толку мало.
СТОРОЖИХА. Это уж как обчество решит.
ЕЛЕНА. Да тебе на обчество наплевать! Тебе бы главное свой интерес соблюсти. Когда директорские тряпки делили, ты тоже себе лучшее забрала. Теперь моя очередь. Мне помощник нужен. А Пашке друг.
ПАШКА. Друг.
СТОРОЖИХА. Ишь, чего припомнила!
Антон вскакивает и бежит к двери. Пашка разбрасывает руки, чтобы его поймать.
ПАШКА. Друг!
Антон поворачивается и бежит к окну. Вася поднимает ружье и стреляет. Сцена погружается в темноту.
(3 картина)
Антон лежит на животе на лавке. Рядом сидит Тихонов. На столе горит лампа. Вторая половина сцены, где печь и дверь, затемнена.
ТИХОНОВ. Значит, на чем мы остановились? Про Наполеона я тебе рассказал, про фашистов тоже. Про революцию рассказывал?
Антон молчит.
ТИХОНОВ. Рассказывал. Дальше у нас разрешили паспорта, и стало можно из колхоза уезжать. Но из наших поехал только я. Доехал до города, на радостях напился на вокзале и подрался с милиционером. Два года отсидел и вернулся сюда. Мир посмотрел, с людьми познакомился. Потом у нас перестройка началась. Сталина разоблачили. Жалко, у Сторожихи телевизор сломался, и нам не показали, что дальше было. Когда директор приехал, думали, он нам все расскажет – и про блесну, на которую любая рыба берет, и про Ленина в мавзолее.
АНТОН. Директор?
ТИХОНОВ. Директор хлебокомбината. Он у меня дом купил. А что? Хороший дом, пятистенок. Такой где попало не купишь. Только у меня такой есть. Так что с этим у меня два дома.
АНТОН. Когда это было?
ТИХОНОВ. В прошлом году. Он весной приехал. Посмотрел, по деревне походил. Красивые, говорит, места, только жаль, что моста нет, на машине не проедешь. Я, говорит, сюда буду летом приезжать в отпуск. И купил у меня тот дом. Денег отвалил десять тыщ. Я на эти деньги сначала машину хотел купить. Мерседес. А потом думаю, зачем мне машина? Дорог тут все равно нет и моста в деревню нет. Кто же знал, что директор мост построит, гадюка. Ну и пришлось мне все деньги пропить.
АНТОН. Как же это вам удалось? Здесь же даже магазина нет.
ТИХОНОВ. Свинья грязи найдет. Со всего района ко мне приезжали дом пропивать. Знатно погуляли. Недели на три хватило. Двое померли – Сашка Стукалов из Сямжи, да Юрка Бачин из Тимонинской. Юрка от водки сгорел, а Сашка с похмелья от тоски повесился. Хорошо погуляли. Хорошо. У меня же тогда мать еще была жива. Во втором доме она жила. Я когда дом продал, ее сюда забрал. Родные люди все-таки. Я, когда деньги пропил, долго болел потом.
АНТОН. Могу себе представить.
ТИХОНОВ. Ничего ты не можешь. Две недели лежал. Потом на улицу выхожу, смотрю – директор на мой дом замок навесил.
АНТОН. Так это уже был не ваш дом! Вы же его продали.
ТИХОНОВ. Много ты понимаешь. Если продал – где деньги? В общем, замок я сбил, а мать обратно в тот дом отправил.
АНТОН. А что директор?
ТИХОНОВ. Он летом приехал, мать увидел, долго ругался и выгнал ее из дома. С тех пор я на него сильно обиделся. А мать расстроилась, что ей места на земле не осталось, и под землю спряталась. Виноват передо мной директор, сильно виноват. Виноват.
АНТОН. Да чем же виноват-то, объясните! Вы его деньги пропили, замок сломали. Получается, что это вы перед ним виноваты.
ТИХОНОВ. Много ты понимаешь.
АНТОН. Ну, так объясните.
ТИХОНОВ. Потом еще мост этот.
(4 картина)
Лампа на столе гаснет. Загорается свет у двери. Антон исчез. Тихонов сидит за столом и вырезает трубку. У двери стоит директор.
ДИРЕКТОР. Тихон, ты как давно живешь в этой деревне?
ТИХОНОВ. Всегда жил.
ДИРЕКТОР. А моста здесь как давно нет?
ТИХОНОВ. Перед войной, говорят, был. Потом сгорел.
ДИРЕКТОР. Почему же вы его не восстановили?
ТИХОНОВ. Незачем. У нас тут всего-то два покоса. Прежний председатель колхоза посмотрел и сказал – зимой, дескать и по льду можно сено возить.
ДИРЕКТОР. Сено – это понятно. Люди-то как же?
ТИХОНОВ. Что люди? Приспичит – можно и вброд перейти.
ДИРЕКТОР. Вдруг кто-нибудь заболеет? Врача нужно будет вызвать.
ТИХОНОВ. Мы люди простые. Без врачей обойдемся. Даже если зубы заболят – у нас вон колдунья есть, заговорит.
ДИРЕКТОР. Я попросил всех жителей деревни прийти сюда, чтобы обсудить вопрос о строительстве моста.
ТИХОНОВ. Сюда? Ко мне домой?
ДИРЕКТОР. Мне сказали, что по важным для всей деревни вопросам всегда собираются у тебя. Что у тебя комната больше. И что все равно ты живешь как свинья, не боишься, что тебе лишней грязи на ногах нанесут.
ТИХОНОВ. Я тут хозяин! Не нужно нам никакого моста!
Открывается дверь. Входит Сторожиха.
СТОРОЖИХА. Тихон, чего разорался? Давай послушаем сначала, что нам человек скажет. Товарищ директор всяко лучше твоего понимает.
ДИРЕКТОР. Да, спасибо. Проходите, пожалуйста.
СТОРОЖИХА. Сразу видно воспитанного человека. Не то что ты, лапоть.
Входит Вася. Видит директора и явно собирается улепетнуть. Директор хватает его за руку и втаскивает в избу.
ДИРЕКТОР. Входите, смелее. Мы вас не обидим.
ВАСЯ. Да я это. У меня там капканы надо чистить.
ДИРЕКТОР. Капканы подождут.
ВАСЯ. Ну, разве так. Ладно. Капканы и осенью можно почистить.
Входит и садится на скамейку. Появляется Елена с Пашей.
ЕЛЕНА. Мы не поздно? Вы уже начали без нас?
ПАША. Без нас.
ДИРЕКТОР. Нет, вы вовремя. Как раз вас ждали. Садитесь, пожалуйста.
Елена и Паша садятся. Директор прохаживается по комнате и оглядывает все общество. Тихонов встает, подходит к печи, берет стакан, зачерпывает ковшом воду из ведра и наливает в стакан. Ставит стакан на стол перед директором и садится.
ДИРЕКТОР. Спасибо. Итак, на повестке дня один вопрос. Строительство моста.
ЕЛЕНА. Какого еще моста? Зачем нам мост?
СТОРОЖИХА. Тихо, Ленка, дай человеку сказать.
ДИРЕКТОР. Спасибо. У вас замечательная деревня. Очень красивые места, чистый воздух, прекрасная природа, хорошие, трудолюбивые люди.
СТОРОЖИХА. Ну, это ты загнул, батюшка. Люди у нас ленивые и глупые. Особенно мужики.
ТИХОНОВ. Ты что мелешь, старая! Молчи, дура!
СТОРОЖИХА. Да я тебе сейчас!
ДИРЕКТОР. Тихо-тихо. Давайте не будем ссориться. У нас же собрание. Давайте соблюдать регламент.
СТОРОЖИХА. (Тихонову) Понял!
ТИХОНОВ. А то! Регламент, не что-нибудь там.
ДИРЕКТОР. Ваша деревня хороша всем, кроме одного – она отделена от окружающего мира рекой. Чтобы попасть на почту, в магазин или в больницу, приходится ждать зимы или перебираться вброд. Это неправильно.
СТОРОЖИХА. И что же делать-то, батюшка. Кто же нам мост-то построит?
ДИРЕКТОР. Мы и построим.
ВАСЯ. Как это?
ТИХОНОВ. Властям это не понравится.
СТОРОЖИХА. Да уж. На это, небось, разрешение нужно.
ДИРЕКТОР. Какое еще разрешение? Вы же для себя этот мост построите, не для кого-нибудь. Смотрите, я все прикинул. Леса вокруг полно. Нам понадобится сосновый брус. Мы вобьем в дно сваи и на них положим настил. Доски я закажу на лесопилке. От вас требуется только срубить несколько деревьев и обтесать. Всей работы – на неделю. Зато у вас будет мост.
СТОРОЖИХА. Как-то это непривычно, чтобы мы сами.
ДИРЕКТОР. Кто же за вас будет работать? Кроме вас самих, ваша деревня никому не нужна.
ЕЛЕНА. Может, мы обойдемся без моста? Жили же как-то раньше.
ПАША. Раньше.
ТИХОНОВ. Не нравится мне это.
ВАСЯ. И мне не нравится. Где это видано, чтобы сами мосты строили.
ДИРЕКТОР. Вы же деревенские. Вот ваши дома кто стоил?
ТИХОНОВ. Строительная артель из района приезжала. Давно это было, еще до войны.
ДИРЕКТОР. У вас топоры есть? Вы дрова рубить умеете?
ТИХОНОВ. Так то дрова.
ДИРЕКТОР. Разница невелика, уверяю вас. Я вас научу. Я в студотряде строил мосты.
СТОРОЖИХА. Ну, если научишь… тогда ладно. Но очень уж непривычно.
ВАСЯ. А что! Давайте и построим! Будет мост – можно будет мотоцикл купить и на охоту на болота ездить!
ДИРЕКТОР. И на болота и куда угодно. Можете даже машины купить, не только мотоциклы.
ТИХОНОВ. Это ты брось! Издеваться вздумал? Не будет никакого моста?
СТОРОЖИХА. Как это не будет, Тихон?
ТИХОНОВ. Я не позволю! Чтобы машин накупили и ездили тут.
СТОРОЖИХА. Никто тебе не виноват, что ты сам деньги пропил! Не пил бы – купил бы себе машину. А так – пешком ходи.
ПАША. Пешком.
ЕЛЕНА. Правильно. Можно в районе договориться, чтобы к нам автобус раз в неделю присылали, или машину с продуктами.
СТОРОЖИХА. Можно. Все можно. В общем, понятно, что дело бесперспективное.
ДИРЕКТОР. Да как же бесперспективное! Наоборот, у вас тут жизнь закипит. А то живете как на необитаемом острове.
СТОРОЖИХА. Вот я говорю – бесперспективы открываются головокружительные.
ДИРЕКТОР. А, в этом смысле. То есть, вы согласны?
СТОРОЖИХА. Согласны, согласны. А ты, Тихон, не дай бог, будешь уклоняться, так врежу, забудешь, как зовут.
ТИХОНОВ. Да понял я уже. Ладно. Мост так мост.
(5 картина)
Затемнение. Снова в избе только Тихонов и Антон.
ТИХОНОВ. Попутал черт нас связаться с этим директором. Стали мы строить этот мост.
АНТОН. Что же плохого в том, чтобы построить мост?
ТИХОНОВ. Все перемены всегда к худшему.
АНТОН. Неправда. Бывают перемены к лучшему.
ТИХОНОВ. Это может быть где-нибудь за границей бывают. А у нас – никогда. У нас – только к худшему. И чем дальше, тем хуже.
АНТОН. Объясните мне, что же плохого в том, чтобы вся деревня, как один человек, потрудилась для собственного блага.
ТИХОНОВ. Пока строили – ничего. Настроение у всех хорошее было.
АНТОН. А потом что?
ТИХОНОВ. Потом директор бабу свою привез.
АНТОН. Жену что ли?
ТИХОНОВ. Ну да, жену. Мы бы все выдержали. Но только не еще одну бабу в нашей деревне. Это – смерть.
АНТОН. Да что же в этом плохого-то?
ТИХОНОВ. Всем плохо.
АНТОН. Ну, чем же?
ТИХОНОВ. А всем. Начнем с того, что она папиросы курила. Не бабское это дело. А нашим бабам – соблазн. Ладно, поворачивайся, пора жопу мазать.
Антон поворачивается, Тихонов берет со стола мазь и широкой кисточкой мажет Антону спину.
ТИХОНОВ. Твое счастье, что ружье у Васьки было бекасиной заряжено. Если бы нолевка – мы бы ее долго выковыривали.
2 действие
(1 картина)
Берег реки. На заднем фоне – мост. У моста стоит директор и его жена, АЛЕНА. Она курит.
ДИРЕКТОР. Ну что тебе здесь не нравится? Красивые места. Мост построили, теперь можно хоть на каждые выходные приезжать.
АЛЕНА. Мне здесь ничего не нравится. Ненавижу деревню. Людишки эти выродившиеся. Ты видел их лица?
ДИРЕКТОР. Они не виноваты, что родились здесь, а не в городе, как ты.
АЛЕНА. Ты ведь тоже родился в деревне. Однако похож на человека. Не пьешь, деньги зарабатываешь, всего добился сам.
ДИРЕКТОР. Они другого ничего не видели. А я видел. И не дай им бог…
К ним подходит Елена.
ЕЛЕНА. Ох, какой у вас интересный свитерок? Сами вязали?
АЛЕНА. Нет. В Москве купила.
ЕЛЕНА. В Москве? Наверное, больших денег стоит?
АЛЕНА. Нет, не очень больших.
ЕЛЕНА. А хотите, я вас научу преснушки печь?
АЛЕНА. Преснушки? Это что еще такое?
ЕЛЕНА. Это такие пирожки с картошкой. Их еще называют – загибени.
АЛЕНА. Как? Загибени? Нет, спасибо.
Елена отходит.
ДИРЕКТОР. Зря ты ее обидела. Она же к тебе со всей душой.
АЛЕНА. Ты слышал? Загибени…
Алена бросает сигарету и уходит в дом. Директор идет следом за ней. На мост выходит Елена. В руке у нее папироса. Она ее поджигает, затягивается и кашляет. С другой стороны моста появляется Сторожиха с корзиной в руках.
СТОРОЖИХА. Это ты что такое? Это ты куришь, что ли?
ЕЛЕНА. А что? Хочу и курю.
СТОРОЖИХА. Это тебя кто научил? Это тебя эта научила?
ЕЛЕНА. Не твое дело.
СТОРОЖИХА. Я тебе покажу не мое дело! Здесь все мое дело!
Сторожиха подбегает к Елене и бьет ее корзиной. Елена роняет сигарету и убегает. За кулисами слышен рев мотоцикла. Сторожиха оглядывается, возвращается к мосту. На мост выезжает женщина из налоговой на мотоцикле.
ЖЕНЩИНА. Гм. Действительно, мост построили. Давно я к вам собиралась заехать.
СТОРОЖИХА. Ты кто такая?
ЖЕНЩИНА. Я из налоговой инспекции.
СТОРОЖИХА. Вот оно как. У нас тут бизнесменов нет, только директор. А мы все на пенсии.
ЖЕНЩИНА. На пенсии, говорите? У меня есть другая информация.
СТОРОЖИХА. Какая еще информация?
ЖЕНЩИНА. Вы, вероятно, Ольга Николаевна Сторожева?
СТОРОЖИХА. Да, Сторожева я.
ЖЕНЩИНА. У нас есть информация, что вы занимаетесь незаконной предпринимательской деятельностью.
СТОРОЖИХА. Какой еще деятельностью?
ЖЕНЩИНА. Нетрадиционные методы лечения. Экстрасенсорика.
СТОРОЖИХА. Что ты, матушка! Я и слов-то таких не знаю!
ЖЕНЩИНА. Зубы вы заговариваете?
СТОРОЖИХА. Заговариваю. А у тебя что, болят? Так я могу… Месяц ты месяц, серебряные ножки. Сойди ты, месяц, сними мою зубную скорбь, унеси боль под облака. Моя скорбь ни мала, ни тяжка, а твоя сила могуча. Мне скорби не перенесть. Вот зуб, вот два, вот три: все твои; возьми мою скорбь. Месяц ты месяц, сокрой от меня зубную скорбь…
ЖЕНЩИНА. Спасибо, у меня не болят зубы.
СТОРОЖИХА. Так что же ты мне голову морочишь?
ЖЕНЩИНА. Вы должны зарегистрироваться как частный предприниматель и заплатить налоги.
СТОРОЖИХА. Какие еще налоги? За что?
ЖЕНЩИНА. Вы за просто так зубы заговариваете? За спасибо?
СТОРОЖИХА. Ну, мужиков прошу огород вскопать. Или огурчиков баночку кто-то принесет. Я огурчики очень люблю соленые.
ЖЕНЩИНА. Вы мне зубы не заговаривайте… тьфу! Налицо незаконное предпринимательство. Вот вам повестка. Вы должны явиться в районную налоговую инспекцию и зарегистрироваться.
Женщина уезжает. Сторожиха смотрит на повестку, бежит в дом.
СТОРОЖИХА. Ох, беда-то какая, беда пришла.
Навстречу ей идет Вася.
ВАСЯ. Что за беда?
СТОРОЖИХА. Беда, беда.
Вася поднимается на мост. Смотрит на воду, несколько раз подпрыгивает, проверяя прочность моста.
ВАСЯ. Крепко стоит. Какая беда?
С другой стороны на мост входит ЖУЛИК. Он в кепке.
ЖУЛИК. Никакой беды. Все отлично.
ВАСЯ. Ты откуда тут?
ЖУЛИК. Я ниоткуда. Мимо проходил. Устал, решил присесть.
Садится на мост.
ЖУЛИК. Я вижу, тут деревня.
ВАСЯ. Деревня.
ЖУЛИК. А раньше не было деревни.
ВАСЯ. И раньше была. Всегда была.
ЖУЛИК. Не было, точно тебе говорю. Я тут все места знаю. Сюда ни разу не заходил.
ВАСЯ. Потому и не знаешь про деревню, что не заходил.
ЖУЛИК. Разумно. А мост недавно построили?
ВАСЯ. Недавно.
ЖУЛИК. Так вот почему я не знал. К вам дороги не было. Сыграем?
ВАСЯ. Как это?
ЖУЛИК. Смотри.
Достает три наперстка и шарик.
ЖУЛИК. Очень простая игра, нужно только смотреть внимательно. Ты же, наверное, охотник.
ВАСЯ. Охотник.
ЖУЛИК. Глаз должен быть острый. Смотри, где шарик?
Переставляет наперстки.
ВАСЯ. Вот здесь.
Жулик достает шарик.
ЖУЛИК. Гляди-ка, угадал. На интерес играть скучно. Давай я кепку свою поставлю, а ты – ремень.
ВАСЯ. Как же я без ремня?
ЖУЛИК. Может, ты еще выиграешь. Нравится кепка?
ВАСЯ. Нравится.
ЖУЛИК. Играем.
Переставляет наперстки.
ВАСЯ. Здесь!
Жулик достает шарик. Вася кричит от радости. Жулик снимает кепку и отдает Васе. Вася надевает ее. Жулик достает десять рублей.
ЖУЛИК. Новичкам всегда везет. Ставлю десять рублей против кепки. Играем?
ВАСЯ. Играем.
Жулик переставляет наперстки.
ВАСЯ. Здесь!
