Александр Николаевич Лекомцев
Бом уехал?
Колдун и компьютер
Колдун великий Вутара,
Где каждый день жара,
Играет за компьютером
До вечера с утра.
Им колдовство заброшено.
Так месяцы текли.
Но вдруг к нему непрошено
Старейшины пришли.
Старейшины известные,
И молят, не шутя,
Чтоб у вождя небесного
Он попросил дождя.
«Не сделаешь ты малости,-
Ему сказали, – что ж,
Тогда, учти, по старости,
На пенсию пойдёшь».
Ответил: «Делать нечего.
Забот невпроворот.
Но так и быть, до вечера
Великий дождь пройдёт».
В его глазах страдание.
Выходит в Интернет.
Читает заклинание,
Но дождика всё нет.
К игре вернулся Вутара
Со вздохом и тоской,
Он мышку взял компьютера –
И дождь полил рекой.
Народ весёлый с песнями.
«Имейте все в виду,-
Сказал колдун,– на пенсию
Теперь я не пойду».
Был рад дождю не сказано:
«Предупреждаю впредь!
Все в племени обязаны
Компьютеры иметь!».
Всё было б без вопросов,
Но вот беда пришла.
К компьютеру прирос он.
Печальные дела.
Всё в нынешнем и в будущем
Судьбой предрешено.
Колдун остался чудищем,
На пенсии давно.
Полезно ведь порою
Игре побыть без нас.
Компьютерной игрою
Стал Вутара сейчас.
Не ест он даже бублики,
Для племени – позор.
На гербе той республики -
Огромный монитор.
Требовательный Вова
Нравятся нам всем обновы,
Без покупок не прожить.
Часто в магазинах Вова
Маме говорил: «Купить!».
Если только бы игрушки!
Требовал, что видеть мог:
Балалайки и подушки,
Куль картошки, котелок,
Колёсо автомобиля,
Для больших часов браслет…
«Почему вы не купили?
У меня такого нет!».
Папа был спокойным, вроде,
Но с Вовой спорить не желал.
Для сыночка, для Володи,
Что не нужно, покупал:
Три портрета генералов,
От лимонов кожуру,
Двадцать пять морских кораллов,
Для собаки конуру,
Килограмм гвоздей сапожных,
В клетке старого сыча,
Даже для верблюда вожжи.
Только б Вова не кричал.
По весне в порту, у моря,
Как-то отдыхал народ.
И сказал Володя вскоре:
«Мне купите пароход!».
Мама с папой говорили:
«Успокойся! Отдохни!».
Всё же, малышу купили
Пароход с трубой они.
Очень удивлялись люди,
Слыша этот вой и гам.
Но уплыл малыш на судне
К африканским берегам.
Папа с ним не вёл беседу.
Мама, тоже не грусти!
Сын в плену у людоедов,
И нельзя его спасти.
Надоели маме споры.
Сына не вернуть назад.
Людоеды очень скоро
Вову нашего съедят.
Вова вёл себя упрямо,
Но исчез он без следа.
Не проси у папы с мамой
Ничего и никогда!
Лечение Нюры
Заболела сильно Нюра –
Высока температура.
Кашель, головная боль.
Что ж, лечиться ты изволь!
Ведь не вылечить нам Нюр
Без таблеток и микстур.
Но она сказала: «Нет!
Всем врачам большой привет!
Я болезней не боюсь,
Без таблеток обойдусь».
Нюра, в общем, не права.
Не умны её слова.
В зоопарке бегемот
Тоже лечится. Вот-вот!
Даже в море ловкий краб
Без леченья был бы ослаб.
Кто же краба лечит, детки?
Ну, конечно же, креветки.
Только здесь о Нюре речь.
Как больную уберечь?
Ведь бывает грипп тяжёл,
Нюре сделать бы укол.
Слабым голосом она
Говорит: «Я не больна!
А таблетки так горьки.
Мне глотать их не с руки».
Но однажды страшный гном
К Нюре завился в дом.
Он сказал, что заболел
И лекарства ел и ел.
Быстро вылечился он,
Стал не страшен, не смешон,
И ушёл он в горы, прочь.
Только Нюре чем помочь?
Всем понятен Нюрин плач,
Третий год к ней ходит врач.
Как же Нюра не поймёт,
Что болеет каждый год?
Что там с Нюрой? Как она?
Нюра всё ещё больна?
Мысли эти не нужны.
Нюре мы помочь должны.
Столько долгих трудных дней
Надоело спорить с ней.
«Ладно, – говорит врачу, -
Быть здоровой я хочу».
С Нюрой врач и медсестра:
Выздоравливать пора.
Пролетели день и ночь –
И болезнь умчалась прочь.
Стал верблюдом
Добрый дяденька Ермил -
Житель городской.
Часто сплёвывать любил.
С детства он такой.
Другим не может быть никак,
Тосклив Ермила взор.
Он заплевал штаны, пиджак,
Дверь у подъезда, двор,
Пять троллейбусов, ворон,
Сорок и воробьёв,
И слышал он со всех сторон:
«Ермил, ты не здоров!».
Привычку сдал бы он в музей,
Но если б только смог.
Не стало у него друзей.
Печален, одинок.
Он сплюнул, тихо произнёс:
«Я с псом своим дружу».
Но вот однажды верный пёс
Сказал: «Я ухожу!
Я ухожу! Прощай навек!
Пусть все меня поймут.
Не должен взрослый человек
Плеваться, как верблюд.
«С моей привычкой сладу нет,
Ермил с тоской изрёк.-
Я был таким вот с детских лет.
Иди себе, Дружок!».
Ермила участь не легка,
Не прав, быть может, пёс.
Не будем осуждать Дружка,
Совсем не в том вопрос.
Ермил смотрелся в зеркала,
Мир изменён вокруг.
Беда великая пришла:
Верблюдом стал он вдруг.
Верблюд по городу идёт
И каждый миг и час
По-прежнему на всех плюёт.
Живёт он среди нас.
Веня и мультфильмы
Телевизор мальчик Веня,
Анимашки все подряд,
По субботам, воскресеньям
Был смотреть готов и рад.
На экран смотрел, как филин.
Тут не жизнь, а маята.
Изучил он все мультфильмы
Про коварного кота,
Про смешариков, пиратов,
Про коварство, лесть и месть…
Веня весь ушёл куда-то,
Даже некогда поесть.
«Не мешайте человеку!-
Папе говорил малец. –
Поздоровайтесь со Шреком!
Он отважный! Молодец!».
«Шрек, конечно, славный малый,-
Взгляд у папы был тяжёл.-
Но к соседям я, пожалуй,
Ухожу смотреть футбол».
Да и мама так сказала,
У неё печальный вид:
«За героев сериала
У меня душа болит.
Я пойду к соседке Тоне.
Сын, тебя я не корю.
Веня, у неё спокойно
Сериал я досмотрю».
«Да, идите ж, папа с мамой!-
Ёрзал в кресле Веня-сын.-
Шрек – хороший, лучший самый!
Я побуду здесь один».
Проводил их без печали,
Без волнения в груди.
Вдруг с экрана закричали:
«К нам, сюда быстрей иди!».
Был он храбрым человеком
Ночью, вечером и днём.
Веня стал в мультфильме Шреком,
Навсегда остался в нём.
Их сынок исчез с дивана,
Мама с папой слёзы льют.
Сын кричит с телеэкрана,
Но его не узнают.
На экран глядят тревожно,
В сторону отводят взгляд.
Всем смотреть мультфильмы можно.
Но не два же дня подряд.
