Семейная картина – Александр Островский

Эта небольшая пьеса – авторский дебют нашего главного драматурга XIX века – Александра Николаевича Островского. Известно, что сначала он имел задумку создать полноценную пьесу на 4 акта, которая должна была называться «Исковое заявление». Но работа шла трудно, необходимого опыта у начинающего автора еще не было, зато был здоровый критицизм, который позволил ему вовремя увидеть недостатки нескладывающегося произведения и обрубить всё лишнее. Кстати, самый верный способ по созданию шедевров. И, хотя первую попытку Александра Николаевича шедевром назвать сложно, все же, это очень добротно сделанное произведение, в котором уже угадывается стиль будущего классика русской драматургии.Одноактная пьеса, которая первоначально именовалась «Картина семейного счастья», стала своего рода манифестом всего последующего творчества Островского. Во-первых, наметился социальный слой, к которому будет принадлежать подавляющее большинство его будущих персонажей – это купечество, причем, не столичное – петербуржское, а, или московское, или совсем провинциальное. Во-вторых, обозначились и темы, волновавшие автора – семейные отношения со всеми их «опасными поворотами», «ловчими ямами» и прочими сложностями, а также те качества, которые чаще всего в них проявляются – лицемерие, деспотизм, хитрость, обман, самодурство, пошлость и животные инстинкты.Всё это уже во весь голос звучит в первой же пробе пера драматурга. А кроме того, намечаются и главные герои, так в супруге Матрене Саввишне можно усмотреть Катерину, а в свекрови Степаниде Трофимовне – Кабаниху из будущей «Грозы». Что касаемо мужа и сына Антипа Антиповича – подлеца и самодура, то таких Антипов Антиповичей будет еще немало, и, может быть, как раз первый из них, вот этот самый, который в «Семейной картине», и есть самый обобщенный тип будущих «глав домов».Между прочим, именно на эту пьесу, как на предтечу «Грозы», в своей знаменитой статье «Тёмное царство» неоднократно ссылается Добролюбов, проводит ту же мысль, что в первой пьесе Островского: «уже находятся задатки того, что полнее и ярче раскрылось в последующих комедиях».Главной же темой пьесы можно обозначить тему зависимого положения женщины в патриархальной купеческой среде, и, как следствие из неё, тему неравного брака. Последняя проблема касалась не только купечества, а практически всех слоев общества той эпохи, не чужда она была крестьянству, мещанству, да и аристократия этим страдала, вспомните картину Пукирева «Неравный брак». Поэтому, касаясь этой темы, автор переходит к более общей проблеме, как бы вырываясь только из купеческо-мещанской среды.Он показывает механизм этого явления, когда со стороны престарелого «жениха» имеется животное вожделение молодого тела, а со стороны «родни» – шкурный интерес. По сути происходит продажа молодой девушки по выгодной для обеих сторон цене.Островский тут же мастерски показывает, что женщины, исковерканные такой средой, даже не противятся такому положению вещей, и на лицемерную пошлость мужей и отцов отвечают не меньшей лицемерной пошлостью, не упуская случая наставить благоверному рога. Такова и Марфа Саввишна, которая, улучив время, отправляется на свидание с интрижкой, такова и сосватанная за Парамона Ферапонтыча, который в три раза её старше (60 лет против 20), сестра Антипа Антиповича – Маша. Вместо того, чтобы убиваться по своей судьбе, она тоже едет на свидание с интрижкой вместе с невесткой Марфой Саввишной. Марфу, хотя она всего на 10 лет моложе своего мужа, тоже никто не спрашивал: хочет она за него замуж или нет.Вот такое оно – семейное счастье там, где в основе всего лежит обман, алчность и лицемерие.

Первая опубликованная пьеса Островского. Короткая зарисовка, всею одно действие. Выглядит как трейлер для всего того, что станет его фирменным стилем в будущем: купечество, семья и запутанные отношения между родными, набожность и лицемерие. Уже здесь появляется тема положения женщин. От полного бесправия невесток до грозной тирании матерей семейств. Герои обсуждают интрижки, деньги и коммерческие дела, пьют и едят и делают это все на русском, максимально далеком от дворянской литературы предыдущих десятилетий.