Александр Петрович Шлыков
Возвращение. Лимб – 1
Все имена и фамилии вымышленные. Совпадения с реальными людьми случайны.
Часть 1. Застава
Глава 1
Разлепив веки, я увидел над собой нечто белое. «Потолок, – пришла в голову мысль. – Похоже, меня приютила постель».
Я попробовал повертеть головой – не сразу, но получилось. «Это какая-то клиника», – догадался я, разглядывая помещение. Действительно, комната, в которой я находился, очень походила на больничную палату. Крашеные стены, матовые плафоны светильников, казённого вида мебель и стерильная чистота, ощущавшаяся везде, даже в воздухе.
Я наморщил лоб, пытаясь припомнить, как очутился в лечебном учреждении. Но у меня ничего не вышло. То, что звалось памятью, упорно не желало предоставлять нужную информацию. Более того, я вдруг осознал, что вообще ничего о себе не помню. Кто я такой? Как меня зовут? Мимо. Где я живу, есть ли у меня семья? Опять мимо. Какова моя профессия, чем я занимаюсь в этой жизни? Мимо, мимо и ещё много раз мимо. Меня прошиб холодный пот – что может быть хуже полной амнезии? Смерть личности, чем она отличается от обычной смерти? Стоп! Нельзя подаваться панике. Это ещё не конец. Память обязательно вернётся, нужно лишь хорошенько постараться… Я опять попытался напрячь извилины. На какое-то мгновение мне показалось, что успех близок… но нет, ничего. Моё прошлое упорно не желало ко мне возвращаться.
Так, нужно успокоиться. Я принялся убеждать себя, что неудача в первой попытке ровным счётом ничего не значит. Сейчас я справлюсь с волнением и попробую снова. И буду пробовать до тех пор, пока не добьюсь желаемого результата. Эх, хорошо бы заполучить какую-нибудь подсказку…
Я ещё раз окинул взглядом своё нынешнее пристанище. Заметив в углу палаты дверцы встроенного шкафа, я страшно обрадовался. Отлично! Вполне возможно в этом шкафу находятся мои личные вещи. Вдруг они подскажут что-то такое, что поможет мне вспомнить? Я откинул одеяло с твёрдым намерением встать и проверить содержимое шкафа, но в этот момент в палату вошла медсестра. Я сразу понял, что заглянувшая ко мне на огонёк женщина была медсестрой. Для врача она выглядела слишком… возбуждающе, что ли? Моя гостья держала в руках небольшой поднос, на котором лежал шприц.
– Я должна сделать вам укол, – безо всяких приветствий и предисловий произнесла она.
Поправив решительным жестом откинутое одеяло, сестричка с укоризной посмотрела на меня.
– Вам нельзя вставать, – сказала она тоном, не терпящим возражений. – У вас внутренние повреждения и сотрясение головного мозга. В вашем состоянии необходим покой.
– Но я чувствую себя совсем неплохо, – я попытался ей возразить.
– В данный момент вы находитесь под воздействием лекарственных препаратов, – медсестра присела на табурет, стоящий рядом с моей кроватью. – Но на самом деле, вы серьёзно пострадали и должны постоянно находиться в постели.
Она взяла мою руку, перетянула её резиновым жгутом чуть выше локтя и постучала пальцами по набухшим венам. Затем сделала укол, предварительно протерев место инъекции ваткой. Я почувствовал холодок на коже и знакомый запах – спирт! Великолепно! Что-то из прошлой жизни я всё-таки помню.
Медсестра положила использованный шприц на поднос и поднялась с табурета. Я понял, что сейчас она просто уйдёт и схватил её за руку.
– Подождите, – в моём голосе прозвучала мольба. – Пожалуйста, скажите, что же всё-таки со мной случилось, и как я попал сюда?
«Сестричка» повернула голову и посмотрела мне в глаза. И этот взгляд заставил меня судорожно вцепиться в простыни…
На вас когда-нибудь обращала внимание красивая женщина? А «моя» медсестра была красива, потрясающе красива. Высокая, стройная, с осиной талией… достоинства её сногсшибательной фигуры короткий белый халат, который, как я сразу догадался, был надет прямо на голое тело, нисколько не скрывал, наоборот, он их всячески подчёркивал. Длинные, что называется, «от ушей» ноги, шикарная грудь, не нуждавшаяся ни в каких лифчиках, бёдра идеальной формы и потрясающие ягодицы… Однако не вид этих роскошных форм вогнал меня в ступор. Её лицо, вот что чуть не стало последней каплей. Ибо оно… светилось.
Я комкал простыни не в силах победить судороги в пальцах. Поэты и романтики разного рода при описании своих возлюбленных и муз часто используют всяческие метафоры, но это был не тот случай. Лицо медсестры на самом деле испускало, пусть и едва уловимое, но всё же вполне заметное сияние. И это сияние придавало её коже глубину флуоресцирующего перламутра. От такого зрелища не мудрено было и свихнуться! Помнящий или нет, но я точно был не готов встретиться со светящейся женщиной.
– Вы попали в автомобильную аварию, – она ответила на мой вопрос и всё волшебство как ветром сдуло. Сияние погасло. Я даже моргнул пару раз – передо мной стояла самая обычная женщина. Хотя и очень, очень привлекательная.
Приняв мой ошарашенный вид за удовлетворённость её ответом, медсестра развернулась и направилась к выходу из палаты. Чуть повиливая своей восхитительной попкой, она успела сделать ровно четыре шага.
– Но я ведь совсем ничего о себе не помню! – закричал я вслед уходящей медсестре.
Женщина дёрнулась и остановилась. А затем она медленно обернулась. На её необычайно красивом, но уже ничуть не сверхъестественном лице мелькнуло что-то похожее на любопытство.
– Вы совсем ничего не помните? – вкрадчиво спросила она, сделав ударение на слове «совсем».
В эту минуту я заметил, как белая дверь за спиной медсестры тихонечко приоткрылась. В щель между дверным полотном и косяком мне удалось разглядеть мужчину – явно кого-то из больных, судя по одежде. Несколько секунд этот мужчина смотрел на меня, но заметив мой взгляд, осторожно притворил дверь.
– Что значит, вы ничего не помните? – медсестра, не дождавшись от меня ответа, повторила свой вопрос, немного изменив его.
– Да то и значит, – с горькой ухмылкой ответил я. – Даже имени своего не могу назвать. Я не помню, кто я. Ничего о себе не знаю.
Интерес в глазах медсестры стал читаться явственней.
– Очень странно, – вполголоса проговорила она, – обычно такого не бывает. Нужно обязательно рассказать… доктору.
И уже громче, обращаясь непосредственно ко мне, добавила:
– Я немедленно поставлю в известность вашего лечащего врача. Амнезия, это, конечно, плохо, но мы с этим разберёмся. Не волнуйтесь, с вами всё будет хорошо.
– Может, ещё скажите, «вы в надёжных руках»? – я опять невесело усмехнулся.
– Вы в надёжных руках, – кивнула сестра.
А потом достала из кармана халатика маленький блокнот. Перелистнув несколько страниц, она вполголоса зачитала:
– Анатолий Николаевич Шорин, тридцать четыре года. Холост, детей нет.
Оторвав взгляд от блокнота, женщина с сочувствием посмотрела на меня:
– Большего, к сожалению, я вам сообщить не могу, Анатолий.
– Подождите! – я не хотел успокаиваться. – Может, у меня есть другие родственники?
– Про других родственников нам ничего неизвестно, – она покачала головой.
Я вздохнул.
– Я могу идти? – спросила медсестра.
Я, проглотив комок, кивнул.
Покачивая роскошными бёдрами, сестричка выплыла из палаты.
Я устало опустил голову на скрипящую чистотой наволочку. Анатолий Николаевич Шорин. Это имя мне ни о чём не говорило. Однако теперь я хотя бы знаю, как назвать себя, если потребуется представиться.
***
Я, наверное, всё-таки задремал. Иначе, зачем бы понадобилось меня будить? А в том, что меня будили, не было никаких сомнений – кто-то настойчиво тряс меня за плечо.
Открыв глаза, уже второй раз за сегодня, я увидел сидящего рядом с моей кроватью мужчину лет пятидесяти пяти от роду. Я сразу узнал его – это был тот самый хмырь, что заглядывал в палату во время моего разговора с медсестрой.
– Проснулись? Вот и славненько.
– Кто вы? – плохо соображая спросонья, спросил я.
– Сухов, Игорь Евгеньевич, – назвался посетитель. – Разрешите представиться.
– Очень приятно, – пробурчал я. – Шорин…
– Да, да, я знаю. Анатолий Николаевич, – радостно закивал мужчина.
– Откуда вам это известно? – встрепенулся я. – Мы что, уже встречались когда-то?
– Нет, – покачал головой Игорь Евгеньевич, – мы раньше не были знакомы.
– Тогда как… – я непонимающе уставился на мужика.
– Так уж вышло, не обессудьте, – он виновато развёл руками. – Я подслушивал.
Наверное, мои мысли достаточно ясно отразились у меня на лице. Во всяком случае, Сухов поспешил объясниться.
– Не подумайте, что я быдло какое-то невоспитанное, просто… – он легонько прищурил левый глаз, – одним словом, нам с вами нужно о многом поговорить.
– С чего вы так решили? – удивлённо спросил я и не очень дружелюбно посмотрел на Игоря Евгеньевича. – Если мы с вами до сего момента не были знакомы, откуда могут взяться темы для нашей беседы?
Однако моё недружелюбие быстро испарилось. Я вдруг подумал, а почему бы и нет? Беседа с человеком, пусть даже и незнакомым, вполне может помочь мне в решении моей проблемы.
Игорь Евгеньевич, похоже, почувствовал мои сомнения.
– Видите ли, я в курсе того, что с вами случилось, – закивал он. – И ради Бога, простите меня за назойливость, но я считаю, что вы имеете право знать, что сейчас происходит на самом деле.
Я усмехнулся.
– Вы так загадочно начинаете… право, не стоит, Игорь Евгеньевич, – я покачал головой. – Амнезия, это конечно весьма неприятно, но я надеюсь, что смогу вскоре всё вспомнить. Медсестра рассказала мне про аварию и про сотрясение мозга.
