Александр Прозоров
Смертный страж – 5. Путь Гекаты
Новый день начался без боли! Фария просто открыла глаза, и ее жизнь продолжилась!
Геката выбралась из светло-зеленой норки на верхнюю площадку вимана, села рядом с россыпью зреющих плодов, сорвала ближайший и стала есть, внимательно оглядываясь по сторонам.
Справа и слева от нее висели пушистые беленькие облака, над головой сияло солнце, снизу мягко пружинили пополняемые летучим газом пузыри.
Но вот птиц… Птиц почему-то не было. Ни одной!
Геката вместе с нуарами подкрепилась холодным вчерашним мясом, после чего они все вместе забрались на широкую хребтину спинозуба.
Оказывается, стаптывать ноги в дальнем походе бродяжьему отряду отнюдь не требовалось! Их всех несли на себе два огромных ящера, даже не замечая веса нескольких двуногих. А отважные воины просто валялись в удобных выемках и грели пузо на солнышке!
Геката проснулась из-за того, что с нее стащили полог. Широко зевая, она поднялась вслед за смертным, вместе с ним спустилась к котлу, опять полному ароматного варева, стала есть вместе с остальными двуногими…
– Эй, сотая, со мной в гнездовье пойдешь!
Фария оглянулась на голос. Затем красноречиво опустила глаза себе на ноги.
– Вот проклятье! – сделал правильный вывод страж богов. – За три дня ты все ступни до костей сотрешь…
Он осмотрел смертных, вытянул руку:
– Хахай, отдай ей свои чуни! Себе другие сделаешь. Сегодня с работы отпускаю, шкуру нужную сам найдешь.
Мужчина послушно сел, стащил со ступней кожаные обмотки, протянул Гекате.
Та так же молча обулась.
Нуар удовлетворенно кивнул, махнул рукой, призывая сотую за собой, и широким шагом двинулся вниз по ручью.
Так и тянулся этот день от рассвета до заката. Геката гуляла вдоль борта вимана, готовая дать решительный отпор не желающим подниматься к ней птицам, сонно покачивалась на хребте спинозуба и одновременно с этим спешила за стремительно шагающим по широкой, утоптанной до каменной твердости тропе.
Таким же однообразным был и второй день, и третий…
К главному гнездовью они вышли примерно к полудню. Оно находилось на самом берегу прудика с бледно-розовой водой, в котором отдыхало с десяток беременных женщин. Дальше возвышались две скалы в полтора роста высотой, а за ними стояла целая роща, плотно заплетенная от земли до макушек тонкими и толстыми ветками. Причем ветками живыми и покрытыми листвой!
В ширину живая стена тянулась шагов на двести, если не более, в высоту – раз в шесть выше человеческого роста, а уж сколько в длину, Геката даже примерно не догадывалась.
Нуар опустился на колено возле ручья, затекающего в пруд. Черпая воду ладонью, жадно напился. Фария последовала его примеру.
От пруда страж богов повернул влево, долго шел вдоль плетеной стены, пока не остановился возле стоящих в ряд деревянных котлов. Через утоптанную площадку от них, шагах в десяти, трудились смертные: приносили откуда-то длинные деревянные бревнышки, укладывали рядами то вдоль, то поперек, отдельной грудой сваливали сухой валежник.
Судя по черному пятну в центре, здесь разжигалось кострище, из которого раскаленные камни и забрасывались в котлы. Валежник, видимо, готовился на сегодня, а деревянные стволы выкладывались на сушку для зимнего времени.
Тропа дровосеков тянулась мимо еще одной поляны, на которой подпрыгивали и щелкали длинными клювами крылатые ящеры. Однако все четверо были привязаны за ноги, и, несмотря на все старания, достать дровосеков драконам не удавалось.
«Жди здесь!» – приказал нуар.
Ждать пришлось довольно долго: смертные успели уложить в свою поленницу целых два ряда бревнышек. Но наконец ее проводник появился. Причем не один, а в сопровождении еще шести стражей и самого великого бога! Хорошо упитанного, с телом вдвое шире человеческого туловища, покрытого коричнево-черными чешуйками, которые складывались в живой и неповторимый постоянно меняющийся рисунок.
Бог приподнял голову, внимательно глядя на Гекату глазами с вертикальными зрачками, дважды стрельнул раздвоенным языком и неожиданно довольно быстро и ловко забрался в крону ближайшего дерева. Оттуда поведал:
– Я хочу проверить твои возможности, фария! До сих пор не пришел к выводу, достойна ли твоя порода сохранения. Слишком много недостатков при малых достоинствах. Будь старательна, и, может быть, я продолжу труд по вашему улучшению. Ты понимаешь меня, фария?
– Да, мой бог! – громко и звонко ответила Геката.
– Тогда поймай меня за хвост! – из кроны на высоте примерно в три роста свесился черно-коричневый отросток.
Фария тут же разбежалась, прыгнула изо всех сил! Но не дотянулась до властителя почти на целую руку.
– Еще! – потребовал повелитель.
А когда она провалила и вторую попытку, опять приказал:
– Еще!
– Что скажешь, страж?! – спросил властитель.
– Сотая прыгает примерно втрое выше любого смертного, но вдвое хуже меня, мой бог! – громко и уверенно отчитался приведший Гекату в гнездовье нуар. – Она заметно сильнее беспородных слуг, но для достойного стража слишком слаба!
– Да, это грустно… – согласился повелитель. – Тогда оценим ее волю. Фария, ступай к драконам и прикажи им замереть, подняв клювы вверх!
– Да, мой бог!
Геката направилась к поляне, вытянула вперед руку, через нее посылая свои мысли, и представила ящеров стоящими смирно с поднятыми головами.
Те и вправду притихли. А затем один за другим задрали клювы.
– Медленно, мой бог! – тут же отрезал нуар. – Ее воля слаба! Полагаю, она не способна управлять драконом достаточно хорошо для полета на нем.
– Везде… Везде серединка на половинку, – задумчиво согласился властелин. – Давай опробуем ее на смертных. Сотая, выбери одного из дровосеков и прикажи ему пойти к ящерам на съедение!
– Да, мой бог… – Геката повернулась к работникам и, торопясь исполнить поручение, указала пальцем на ближайшего, совсем еще юного мальчишку с русыми волосами и голубыми глазами. – Стой! Положи валежник! Иди на поляну к драконам. Они голодные. Дай им поесть!
– Не-эт… – попятился дровосек. – Нет, не пойду! Не хочу!
– Иди к драконам!
– Сама иди! – сорвался на крик дровосек. – Не дамся!
– Она слаба… – тяжело вздохнул нуар, пришедший с нею от Родильного древа. – Мой бог, она очень слаба!
– Может, это какой-то особенный смертный? Попробуй сам!
– Раздевайся! – выходя вперед, распорядился нуар. – На тебе какие-то сумки, пояс. Снимай все, ящеры могут подавиться.
– Не надо! – взмолился мальчишка. – Не нужно, умоляю! Почему? За что? Нет, не надо!
Но тем не менее юный дровосек послушно развязал пояс, бросил на землю. Скинул тунику, стянул низкие сапожки.
– Теперь иди к драконам. Пусть они тебя съедят.
– Нет, не нужно!!! – в голос завыл смертный. – Пощадите!!! Почему? Зачем? Я хочу жить! Я ведь живой, я живой!!!
И тем не менее, хотя и возмущаясь на словах, мальчишка спокойной походкой направился на поляну с вечно голодными зверюгами, протиснулся меж стволов, становясь между ящерами. Первый тут же цапнул его клювом, захватывая тело, а двое соседних вцепились в ноги, сильными рывками оторвав их и жадно заглотнув.
– Теперь отправь туда сотую!
Страж богов повернулся к Гекате и твердо скомандовал:
– Иди к драконам!
– Сам туда иди! – огрызнулась фария. – Ты жирный, в тебе еды больше.
У нуара натурально отвисла челюсть и заметно округлились глаза.
– Но… Но как? – растерянно выдавил он.
– Кажется, ты забыл, страж, зачем мы выводили эту породу! – в голосе властителя сквозили веселье и восторг. – Мы готовили их для войны с богами! Между тем нет в мире живых существ, что способны устоять перед волей бога! А какая может быть польза от воинов, если, приблизившись к врагу, они тут же изменят хозяину и станут исполнять приказы того властителя, каковой окажется ближе? Поэтому я и создал слугу, способного отрицать волю любого высшего существа! Ты слышишь меня, сотая фария?
– Да, мой бог!
– Ступай к драконам, пусть они тебя сожрут!
– Я не пойду! – мотнула головой Геката.
– Вот видишь! – еще больше развеселился властитель.
– Но как можно управлять слугой, который не подчиняется твоей воле, мой бог? – совсем запутался нуар.
– Для этого я придумал особый, очень хитрый ход, мой страж! Я вложил в нее память об особом знаке. Фария обязана беспрекословно исполнять любую волю того, кто покажет ей этот знак!
– И что это за знак, повелитель?
– Это рисунок на моей голове! – Могучий властитель резко свесился из ветвей, опустил морду, демонстрируя Гекате свою макушку.
Та увидела россыпь черных пятен на коричневом фоне, ощутимо вздрогнула.
– Ступай к драконам! – распорядился властитель. – Пусть они тебя съедят!
– Но как же так?! – от всей души возмутилась Геката. – Я не хочу! Меня не нужно есть! Я ведь живая! Я только недавно родилась! Я жить хочу, жить!
Однако, несмотря на все душевные метания, на всю панику, на весь ужас, разрывающий ее душу, фария повернулась к поляне с ящерами, подошла к ним. В последний миг спохватилась:
– Нет! Не нужно! Пощады! Умоляю, не убивайте! – с этими словами она сняла с ног чуни, чтобы драконы случайно не подавились. И в состоянии жуткого, нестерпимого ужаса прошла под клювы летучих ящеров.
На ней тут же сомкнулась сухая шершавая пасть, с острой и резкой болью оторвались руки и ноги, крутанулось что-то в голове – и ее заглотнули…
* * *
– А-а-а!!! – замахала археологиня руками на триединую гостью. – Стой, стой, это же ужас какой-то! Тебя что, вот так просто взяли и скормили? Скормили, как кусок мяса?! Твой собственный бог заставил тебя съесться местным зверюгам?! Как же ты после этого… Как ты его слушалась? Как подчинялась?
– Если ты хочешь узнать, что было дальше, – с усмешкой поинтересовалась толстушка, – то зачем перебиваешь?
– Извини-извини… Но у меня в голове такое не укладывается! – всплеснула руками смертная женщина. – И все-таки… И еще этот нуар… который мальчика скормил. Надеюсь, это был не Шеньшун?
– Поверь мне, милая, – кивнула Геката всеми тремя головами. – Будь это наш красавчик, я бы его запомнила!
– А можно, раз уж отвлекли, я тоже задам вопрос? – вскинул руку Варнак.
– Валяй! – щедрым взмахом руки разрешила «деловая» ипостась.
– Я правильно понимаю, что Родильное древо выращивает только самок? А если получившаяся порода оказывается удачной, то к ней состряпывается самец, а дальше уже следует божий завет «плодитесь и размножайтесь»?
– Прекрасная формулировка! – захлопала в ладоши толстуха.
– Насколько я знаю, среди русалок самцов не существует. То есть вообще! Означает ли это, что они сделаны Родильным древом, но «в серию» не пошли?
– Молодец, челеби! Наблюдательный! – одобрила толстуха. А «деловая» добавила:
– Именно поэтому они и не размножаются, а клонируются. Выходят временами на сушу, ищут мужиков и насилуют. Если повезет, то в ходе этой процедуры их семя подвергается раздражению и начинает развиваться. И тогда на свет появляется еще одна русалка. В их роду мальчиков не рождается…
– Подожди, не перебивай! – вскинул палец Еремей. – Как я успел услышать из твоего рассказа, вы занимались тем, что разрушали плотины и сливали болота?
– Все правильно, – кивнула Геката. – Каждое болото могло послужить для нелегального выращивания вимана, а любой пруд мог стать домом Родильного древа.
– Но это значит, что существовали существа, которые, наоборот, создавали болота и пруды, которые заболачивали и заозеривали все, что могли? Существа, которых вырастили, создали специально для этой работы?
– Тепло, челеби, тепло, – приободрила его богиня. – Даже горячо! Ты думаешь в нужном направлении.
– Тогда это все объясняет! – с силой ударил кулаком в ладонь Варнак. – А мы-то все думали: что за дурь такая?! Русалки ради каждого поганого прудика чуть ли не убивать готовы! Покупать, соблазнять, продаваться! Лишь бы хоть что-то затопить! А это, оказывается не дурь. Их просто-напросто такими изготовили! У них в башке программа! – Спецназовец постучал пальцем по виску. – Они похожи на робота-газонокосильщика, который зимой снег стрижет. Со стороны смотреть – дурь полнейшая! А у него просто-напросто программа такая. Заряжаться и стричь… Заряжаться и стричь… Проблема зимы в его программе тупо отсутствует.
– Ни убавить, ни прибавить… – кивнула толстуха.
– Тогда, выходит, Укрон, который леший, – это их противоположность? Продукт враждебной технологии? Вот только почему он тогда один и почему такой… странный внешне?
– Ну, тут как раз все просто, – ответила Геката. – Выражаясь современным языком, древние боги занимались генетическими экспериментами. И, помимо успехов, у них случался и откровенный брак! Посему, посмотрев на Укрона, они этот проект сразу закрыли. Но сам образец не утилизировали. Вот он и остался таким… невероятно уникальным. Однако согласись, при всем своем уродстве он кое-что умеет!
– Я бы сказал, в нем есть некая своеобразная привлекательность! – вступился за своего покровителя Варнак. – Он совсем не урод!
– Хорошо, пусть будет так, – неожиданно легко согласилась богиня. – Но есть одна закавыка. Для поддержания породы Родильному древу требуется семя предыдущего образца. Ты уверен, что из Укрона можно добыть хоть что-нибудь похожее?
Варнак в ответ громко хмыкнул и вскинул обе ладони.
– Не могу не спросить, – встряла археологиня, – а как насчет бобров? Уж кто-кто, а они водохранилищ наплодили – даже человечеству не сравниться! Которое, кстати, стараниями этих самых бобров регулярно в подтопляемых домах оказывается!
– Тут все просто, – кивнула толстуха. – Бобры, они ведь, в отличие от русалок, диво как эффективны и хороши! Так что самца им в зубы – и на саморазмножение звериным образом!
– А я могу задать вам свой вопрос, очаровательные дамы? – неожиданно приподнялся Шеньшун.
– Какой ты вдруг стал вежливый, страж богов… – насторожилась улыбчивая ипостась. – Не к добру.
– Так можно?
– Давай! – кивнула толстуха.
– Кто из вас троих, прелестные красавицы, – почти доброжелательно ухмыльнулся нуар, – так кто из вас троих, всемогущие и премудрые, вырос из какашки?!
Послышался крик лютой ярости, однако страж богов быстро и ловко поймал брошенные в него блюдо, чашку и стул.
Ножей и вилок, к счастью, на столе не было.
– Как ты мог, Шеньшун?! – мягко укорила своего кавалера археологиня.
– Неужели тебе не интересно? – Страж богов поцеловал ее запястье.
– Не сердись, пожалуйста, Геката, – попросила гостью Дамира Маратовна. – У мальчиков эта тема всегда самая больная.
– Ничего страшного, – отмахнулась фария. – Я ему эту шуточку припомню. И отомщу. К тому же, – голос ее стал все-таки чуть жестче, – как мною какали, я не помню и не знаю. Не чувствовала! Эта истребленная зубами и желудочным соком ипостась стала хоть что-то воспринимать… ну, где-то примерно через сезон. Видимо, для обретения хотя бы зачаточных души и разума требуется некий объем… тела… или нервных клеток? В общем, хоть что-то понимать третья плоть начала только весной.
Глава 2
Подарок мудреца
Как оказалось, защита от птиц виману все-таки нужна, и даже очень! Едва летучая гора спускалась ниже облаков, как весьма многие пернатые и кожекрылые твари норовили воспользоваться столь доступным и высоким насестом для отдыха и наблюдения за проплывающими внизу лесами, степями или водной гладью. Орлы и ящеры выискивали отсюда добычу, голуби и утки отдыхали от перелетов, вороны просто облепляли огромными гомонящими стаями. А уж когда виман опускался на землю, то и вовсе становился огромной приманкой для ласточек, стрижей, соек и даже белок!
По счастью, даже слабого волевого воздействия фарии хватало, дабы отогнать всю эту живую мелочь подальше от воздушного острова. На большие стаи Геката насылала тот лютый предсмертный ужас, каковой она испытала перед поеданием драконами, и даже настырные вороны кидались прочь, рассыпаясь из стаи на отдельных обезумевших пичуг. Отдельным птицам хватало обычного прямого приказа: «Улетай!» – чтобы крылатое существо отвернуло и занялось иными хлопотами.
Геката провела в полном и молчаливом одиночестве несчитаное число дней и ночей, но ничуть не скучала, ибо одновременно находилась в невероятно долгом пути с воинским отрядом, часы напролет покачиваясь на хребтине спинозуба, а вечерами сидела возле костра бок о бок с нуарами, подкрепляясь жареным мясом и закусывая его диким луком, щавелем и всякими вкусняшками, сорванными с веток деревьев. Иногда – купалась, иногда – охотилась, иногда – бегала со стражами богов наперегонки и предавалась с ними иным развлечениям.
Дорога к далекой неведомой плотине оказалась почти бесконечной, но путники от сей данности нисколько не страдали. Скорее, наоборот. Им немного взгрустнулось, когда Бродун однажды подозвал к себе крупного кожекрыла, внимательно посмотрел ему в глаза, а потом отправил в небесную высоту.
На некоторое время нуар замер, склонив голову и прищурившись. Потом резко распрямился, встряхнулся.
– Три дня пути осталось! Пора устраивать загон. Расходимся!
Геката вопросительно покосилась на Шершень. Та негромко пояснила:
– Расходимся в цепочку, на такое удаление, чтобы только голос слышать, и выпугиваем вперед всю живность на пути. Сколько сгоним – все наше! Эти твари плотину и развалят.
– Может, с утра? – лениво предложил кто-то из нуаров, соскальзывая с удобной спины ящера. – Пусть спинозубы отдохнут да поедят. Сами тоже приготовимся. Куда на ночь глядя-то?
– Пожалуй, что и так, – легко согласился командир маленького отряда. – Ночью в лесу только ноги переломаем. Лучше лишних сил набраться, выспаться да брюхо хорошенько набить. В общем, привал!
– Ой, а кто это такой маленький? – Геката увидела перед собой огромное человеческое лицо и тут же ударила в него волной того нестерпимого предсмертного ужаса, что отложился в ее памяти!
Смертный шарахнулся назад, словно его огрели дубиной по носу, и с громкими воплями кинулся наутек, в то время как фария поспешно поползла в обратную сторону, забираясь между ломкими ветками в глубину гнездовья. Нашла детский закуток, зарылась там меж теплых сонных малышей в мягкие шкуры, закрыла глаза и замерла.
Утро началось со шторма. Черные и плотные, словно сажа на костровом камне, тучи обложили виман со всех сторон, заливая его водой и освещая частыми яркими и оглушительными молниями. Скорее всего, буря сопровождалась еще и лютым ветром. Однако летучей горе было все равно, поскольку она мчалась в общем потоке влажной пыли, подхваченного откуда-то мусора и туманных хлопьев и лишь мягко, осторожно покачивалась.
Никаких птиц, понятно, поблизости не показывалось, и потому Геката с чистой совестью забралась глубоко в нору, ежась в ней от холода. Ведь никакой одежды, кроме собственных волос, у нее так и не появилось. А в норе хоть и не дуло и дождь не залетал, но все равно ничем не согреешься.
Однако в лесу было тепло и солнечно. Нуары и фарии шли широкой цепью, выпугивая вперед все живое, от огромных каралаков до крохотных мышей…
А может статься, так получалось только у Гекаты, еще не имеющей никакого опыта в подобных облавах. Насколько она могла заметить, от нее улепетывали небольшие мордатики, еноты, ежики, лисы и мыши… Причем она шла вперед куда быстрее последних и постоянно их обгоняла. Ежиков, впрочем, тоже.
Между тем, судя по треску веток и содроганию земли, крупное зверье в чаще тоже имелось. Но почему-то не перед ней!
– А ну, выходи! Вылазь, приказываю тебе!
Геката понимала, что слова относятся к ней, но только глубже забиралась в гнездовье, пробравшись из детского закутка немного ниже, благо ветки здесь плелись реже и к тому же легко раздвигались.
На некоторое время ее оставили в покое, но потом внезапно сразу со всех сторон по гнездовью полезли смертные, в большинстве женщины и подростки, заглядывая во все щели и закутки, в норы и просветы между ветками.
– Чуть меньше младенца! Но бегает шустро! Где-то здесь она должна быть!
Судя по словам, которыми перебрасывались люди, искали именно ее, фарию.
Скрываясь от опасности, Геката протиснулась вниз и по самой земле, по корням и скатавшейся пыли пролезла наружу в противоположную от голосов сторону. Распрямилась, оказавшись на берегу пруда.
– Ну-ка, стой!
Фария хотела было задать стрекача, но в последний миг совершила фатальную ошибку. Она оглянулась! И вдруг зацепилась взглядом за коричнево-черный рисунок на голове свесившегося из ветвей бога…
– Иди сюда!
Геката смиренно и безнадежно приблизилась к властителю, встав под его пастью.
– Странно, что раньше тебя никто не замечал, – удивился властитель. – Человечек размером по колено, но ведущий себя как взрослый. Ты пряталась среди детей?
– Да, мой бог, – призналась жертва.
– Где ты сейчас?
– В лесу гоню облаву к плотине, стерегу виман от птиц и стою здесь, мой бог.
– Как давно ты осознала свою плоть?
– Только сегодня, мой бог.
– И сразу же попалась!
– Я напугала смертного своею волей. И тем привлекла внимание.
– Ты отвечаешь разумно… – Могучий властитель гнездовья стек с дерева на землю, затем, громко шелестя чешуйчатым телом по камням, подполз ближе, взглянул на пленницу практически в упор. С одной стороны, с другой. Снова повторил: – Ты отвечаешь разумно. Сразу понятно, что твоя единая суть в целости. Ты мала, как младенец. Но ты возродилась! Ты одна из трех! В лесу, на вимане и здесь… Да, все получилось! Ты есть то создание, каковым достойно похвалиться перед мудрейшими умами планеты. Но моих слов мало… Ведь я создатель! Это будет похоже на пустое бахвальство, детское хвастовство. Надобно, чтобы тебя исследовал кто-то из достойных и уважаемых богов. Пожалуй… пожалуй… пожалуй, с тобою не стыдно обратиться даже к мудрейшему Легостоку! Сейчас я задам ему этот вопрос…
Геката переступила с ноги на ногу, чем мгновенно привлекла внимание повелителя. Огромный змей быстро опустил голову, демонстрируя фарии рисунок на своей макушке. Затем свернулся в кольца, чуть отодвинулся:
– Слушай меня внимательно, фария! Сейчас ты заберешься в родильный пруд и очень хорошо, тщательно отмоешься. Затем вернешься в гнездо. Поешь вместе с детьми. Выспишься. Утром позавтракаешь, а затем выйдешь сюда и станешь ждать нуара. Потом отправишься вместе с ним, подчиняясь во всем! И послушно сядешь вместе с ним на дракона. Нуар отвезет тебя в другое гнездовье и отдаст другому богу. Ты станешь моим подарком мудрому Легостоку! Надеюсь, тебе удастся его поразить. Ты хорошо меня поняла, сотая?
– Да, мой бог!
– Ты все исполнишь в точности?
– Да, мой бог!
– Исполняй!
Геката повернулась, вошла в родильный пруд. Присела, окунувшись с головой, и принялась тщательно ерошить пальцами спутанные волосы.
Виман вроде как перестало раскачивать, и Геката выбралась из норы, выглянула. Снаружи ничего не изменилось: черные тучи, водяная пыль пополам с дождем, частые яркие молнии.
Фария немного поколебалась, а потом решила, что поест потом, и залезла обратно в нору.
К вечеру облава вышла к реке, выгнав перед собой каралака, двух крупных, в два человеческих роста, жрунов, двух броненосцев и опоссума. Это не считая всякой мелкой живности, в том числе двух диких смертных в туниках и с копьями.
– Мало! – оценил результат Бродун, вздохнул. – Значит так, фарии! Эта добыча на вас, медленно гоните ее вниз по течению. А мы с нуарами еще один заход через чащу сделаем, пошире попытаемся захватить. Понятно?
– Как скажешь! – отозвалась старшая фария.
Командир их маленького отряда кивнул, махнул рукой остальным нуарам, и все вместе они углубились обратно в чащу.
Между тем небо уже начинало темнеть.
– Шершень! – окликнула спутницу Геката. – А мы чего, сегодня не спим?
– Тебе-то что, сестренка? – широко улыбнулась та. – Мы же фарии! Если из трех наших тел дрыхнет хотя бы одно, хватает на всех. Вот стражи богов, те да, те намучаются!
За всех троих попыталась отоспаться хранительница вимана, все равно, кроме как валяться в норе, в шторм делать было нечего. Но получалось у нее плохо: Геката постоянно мерзла.
А вот крохотному, чистенькому, пахнущему свежестью возродившемуся телу после ужина удалось забраться в уютный детский закуток, и оно мгновенно провалилось в глубокий безмятежный сон, которого и вправду хватило бы на троих!
На рассвете, как и было приказано, Геката поднялась вместе со всеми, досыта наелась, вышла к родильному пруду. Очень скоро появился хмурый, усталый и обветренный страж богов, подхватил ее, сунул под мышку, отправился к поляне с крылатыми ящерами. Вывел самого крупного, приказал ему пригнуться к земле, сел на шею, посадил крохотную фарию перед собой, кратко посоветовал:
– Держись крепче!
И тут дракон распахнул крылья, стремительно разбежался, ловко цапанул из затона зазевавшегося крокодила, сразу же заглотил, прыгнул, взмахнул кожистыми перепонками, еще и еще раз, повернул к холму с растущей на нем съедобной зеленью, вдоль склона набрал высоту, отвернул к протяженной компостной яме, закружил над ней, потихоньку поднимаясь, затем резко заскользил в сторону и помчался над бескрайним лесом, лишь изредка помогая себе короткими взмахами…
Мчаться по воздуху – это вам не пешком топать. Где-то до полудня могучий ящер одолел путь, на который отряду разрушителей плотин пришлось бы потратить дней двадцать, если не более. Леса на земле кончились, сменившись желтой степью, потом быстро замелькали горные отроги и ущелья, резко разошлись, и дракон скользнул к песчаной дорожке, вытянутой между двумя ровными прудами.
Нуар ловко спрыгнул, подхватил Гекату и опять сунул под мышку. Прошел до конца дорожки, остановился перед густой дубовой рощей, поставил малышку на землю, слегка склонился:
– Ваш подарок, мудрейший Легосток!
После чего развернулся и отправился обратно к забравшемуся в пруд дракону.
Да и что еще ему тут делать? Боги уже давно сами обо всем договорились. Дело слуги – исполнить приказ. Привез посылку, передал, вернулся.
Сотая все же проводила его взглядом с некоторой тоской, хорошо понимая, что прежняя ее жизнь невозвратно обрывается, уступая место новой судьбе.
– Иди сюда! – услышала она и повернула голову к маленькой дубраве. Ветки в ней смыкались настолько плотно, что во мраке впереди различить что-либо было решительно невозможно.
– Иди сюда! – прозвучало решительно и твердо, и фария поняла, что невидимый бог отдает ей прямой волевой приказ.
– Зачем? – спросила Геката.
– Вот как? Это действительно правда? – В голосе боге не ощущалось гнева. В нем звучало изумление. – Ты способна устоять перед моей волей? Ты действительно есть единственное на планете существо, способное нарушить прямой приказ любого бога?!
– Может, и не единственное, – пожала плечами фария.
– Кто знает, кто знает… – не стал спорить невидимый бог. – Но давай продолжим. Иди сюда, подарок… Здесь тень, почти прохладно. Зачем тебе жариться на солнце?
Фария немного поколебалась – и послушалась.
В тени дубов, как оказалось, все выглядело совсем иначе, нежели снаружи. Темнота уже не представлялась такой уж непроглядной, и сотая без труда различила растущие плотно, ствол к стволу, деревья. Причем растущие строго двумя прямыми линиями! Видимо, высаженные так специально. Когда-то очень, очень, очень давно…
Интересно, сколько же лет здешнему богу?
– Где ты? – закрутила головой крохотная фария.
– Хочешь познакомиться, подарок? Хорошо, давай…
Откуда-то сверху свесилась голова с большими желтыми глазами. Ненадолго замерла, стрельнула раздвоенным языком, медленно опустилась до земли, и следом за головой вниз соскользнуло все тело. Тело светло-светло-серое, цвета вечерней, сумеречной воды, по которой тут и там шли поперечные рыже-зеленые пятна. Два раздвоенных пятна украшали и голову, по кляксе над каждым глазом.
Тело имело длину примерно в тридцать шагов и толщину в два мужских тела. Подрастающей фарии в ее нынешнем положении – аккурат по подбородок!
– Позволь представиться, подарок! В этом мире меня называют Легостоком, и я являюсь одним из мудрейших и старейших обитателей этой планеты, гордостью земной высокоразвитой цивилизации. А кто ты?
– Мое имя Геката! – гордо вскинула подбородок малышка. – Я триединая фария и сейчас веду наступление на запретную плотину, сражаюсь с бурей на вимане и стою рядом с тобой. И на всей этой планете я есть единственное существо, способное противиться воле богов!
– Весьма достойный ответ, фария Геката! – доброжелательно признал мудрый Легосток. – Не ожидал такой решительности и разумности от столь крохотного подарка!
– Не верь глазам своим, мой бог! – развернула плечи сотая. – Я фария! Я триедина! Сейчас ты ведешь беседу с существом, обладающим тройным разумом, подобным разуму взрослого нуара!
– Вот сейчас ты меня действительно удивила, фария Геката… – приподнял голову здешний бог. – Удивила. Знаешь ли ты, отчего я люблю отдыхать в этой беседке, выращенной специально для размышлений?
– Здесь прохладно?
– И это тоже… Но посмотри вдаль. Что ты там видишь?
Фария повернула голову. Пожала плечами.
– Горы… Отсюда открывается красивый вид на горы.
– Я расскажу тебе одну научную теорию, подарок. Боги издревле заметили, что тепло всегда поднимается вверх. Горячий дым от костров возносится к небесам. Горячий воздух от нагретого песка поднимает летучих ящеров на огромную высоту, пока они кружатся в его потоках. И с горячего неба нам светит ослепительное солнце, заливая землю нестерпимым местами жаром.
– Да, мудрый Легосток, это похоже на правду, – признала фария.
– Весь научный мир признавал это неоспоримой истиной, Геката, – согласился властитель здешних земель. – До тех пор, пока мудрый Повелитель Драконов, всеми почитаемый исследователь, в поисках пути в небеса, к иным мирам, не изобрел летающую лилию, прообраз нынешних виманов. И во время первого же полета он замерз до состояния полного оледенения! Сие событие вызвало бурю споров среди наших земных мудрецов. Ведь все всегда считали, что в нашем мире чем выше ты находишься, тем тебе жарче! Однако опровергнуть установленный полетом факт оказалось невозможно! И потому очень многие боги признали, что с увеличением высоты все объекты не нагреваются, а замерзают.
– Правда? – разочарованно переспросила фария.
– Теперь еще раз посмотри перед собой, Геката… Что ты видишь?
– Горы…
– А на их вершинах что?
– Э-э-э… – неуверенно протянула сотая. – Снег?
– Вот именно! Снег! На вершинах гор лежит снег! И не тает! Это значит, что там холодно! Веками, даже тысячелетиями ответ лежал у нас перед глазами! И никто, ты понимаешь, никто этого не замечал!!! Не хотел! Именно для напоминания себе об этом я вырастил здесь навес с видом на горы. Дабы никогда не забывать, что ответ бывает очевиден, если его заметить, и что наша вера в свою правоту очень часто не совпадает с реальностью!
– Ты сказал, мудрый Легосток, многие поверили, что на высоте холодно, – отметила крохотная фария. – А как же остальные?
