Могущий бог садов – паду перед тобой, Прияп, ты, коему всё жертвует в природе[?] Твой лик уродливый поставил я с мольбой [В моем смиренном огороде], Не с тем, чтоб удалял ты своенравных коз И пти[чек] от [плодов] и нежных [и] незрелых, Тебя украсил [я] венком [из] диких роз При пляске поселян веселых
«O Zauberei der ersten Liebe!..…»
O Zauberei der ersten Liebe!.. Wieland. Дубравы, где в тиши свободы Встречал я счастьем каждый день, Ступаю вновь под ваши своды, Под вашу дружескую тень. И для [меня] воскресла радость, И душу взволновали вновь Моя потерянная младость, Тоски мучительная сладость [И сердца первая] любовь.
Любовник муз уединенный, В с[ени пленительных] дубрав, Я был свидетель умиленный Ее [младенческих] забав. Она цвела передо мною, И [я] чудесной красоты Уже отгадывал мечтою Еще неясные черты, И мысль об ней одушевила [Моей] цевницы первый звук [И тайне сердце научила].
Мечтателю
Ты в страсти горестной находишь наслажденье: Тебе приятно слезы лить, Напрасным пламенем томить воображенье И в сердце тихое уныние таить. Поверь, не любишь ты, неопытный мечтатель. О если бы тебя, унылых чувств искатель, Постигло страшное безумие любви; Когда б весь яд ее кипел в твоей крови: Когда бы в долгие часы бессонной ночи, На ложе, медленно терзаемый тоской, Ты звал обманчивый покой, Вотще смыкая скорбны очи, Покровы жаркие рыдая обнимал И сохнул в бешенстве бесплодного желанья, Поверь, тогда б ты не питал Не благодарного мечтанья! Нет, нет! в слезах упав к ногам Своей любовницы надменной, Дрожащий, бледный, исступленный, Тогда б воскликнул ты к богам: «Отдайте, боги, мне рассудок омраченный, Возьмите от меня сей образ роковой! Довольно я любил; отдайте мне покой!» Но мрачная любовь и образ незабвенный Остались вечно бы с тобой.
